— Это может быть правдой, но это также не имеет большого значения, черт возьми. Они не используют горячий воздух.
— Что? — безучастно спросил Дючейрн. — Они должны! Аэронавт, с которым я разговаривал, объяснил, что воздушный шар — это, по сути, дымоход с закрытым верхом, который улавливает горячий дым от огня и поднимается им. У Джво-дженг и Сондхейма есть пара отрывков, в которых тоже говорится об этом. Но все они подчеркивают, что именно тепло делает захваченный воздух намного легче.
— Знаю. Я проверил те же самые отрывки. Но они не используют горячий воздух. Я не имею ни малейшего понятия, что они используют, но от них нет дыма и никаких признаков пламени. Если уж на то пошло, здесь нет... дымохода, за неимением лучшего слова. Там просто эта... эта огромная сумка, вероятно, из шелка стального чертополоха. Видит бог, чарисийцы, похоже, способны производить килоярды этого шелка! Они также имеют сигарообразную форму, а не круглую, и, согласно Рейнбоу-Уотерсу, они поднимаются на высоту до нескольких тысяч футов. И они остаются там, Робейр. Я не могу даже начать рассказывать вам, какое большое преимущество это дает таким людям, как Грин-Вэлли или Истшер! Если они держат пару наблюдателей там, наверху, — Мейгвейр махнул рукой в потолок в каком-то рассеянном штопорном движении, — они могут видеть все — все — и передавать сообщения своим людям на земле!
— Несколько тысяч футов? — Дючейрн повторил очень осторожно, и Мейгвейр резко кивнул.
— По крайней мере. И я понятия не имею, как чертовски далеко кто-то может видеть с такой высоты. Предполагая, что любой, кого они могут заметить, глядя вниз, может видеть их, глядя вверх, однако, это должно быть не менее пятидесяти или шестидесяти миль. Это ужасно долгий путь — более двух дней марша для пехоты — и знание того, где находится другая сторона и что они делают в любой данный момент, является огромным преимуществом. Это как кулачный бой, когда у одного парня на голове мешок!
— Милый Лэнгхорн. — Дючейрн подписал себя скипетром Лэнгхорна. — И ни одно из шпионских донесений Жэспара не предупредило вас об этом?!
— Ни одного проклятого слова об этом, — мрачно подтвердил Мейгвейр.
— Насколько это серьезно на самом деле?
— Не знаю... пока, — сказал Мейгвейр с мрачной честностью. — Из того, что произошло до сих пор, я уже могу сказать вам, что это будет плохо. Действительно плохо. Епископ воинствующий Арналд вывел из Тэлмара очень немногих своих людей — дивизия "Холи-Мартирс" и дивизия "Ракураи" в основном просто исчезли, а в "Сент-Биртрим" осталось меньше половины личного состава — так что у нас мало информации из первых рук. Судя по тому немногому, что у нас есть, артиллерия чарисийцев была даже более эффективной, чем когда-либо прежде. Во-первых, никто никогда не беспокоился о том, чтобы прятать вещи на земле от кого-то, парящего в воздухе. Это означает, что их проклятые воздушные шары могли видеть все, включая угловые пушки и ракетные установки, спрятанные на обратных склонах, и сообщать своим стрелкам, где их искать. Также нет причин, по которым они не могут наводить свою собственную артиллерию во время длящейся бомбардировки. Это огромное тактическое преимущество, и это, вероятно, объясняет, как они смогли так быстро взять Тэлмар.
— С другой стороны, независимо от того, насколько хорошо их аэронавты могут видеть наши войска и укрепления, их войска на земле не смогут видеть дальше, чем наши парни, когда они действительно нападут на нас. Не зная, насколько хороша может быть способность воздушных шаров связываться с войсками, которые не находятся непосредственно под ними, я не могу оценить, какой тактический эффект они будут иметь в этот момент. Но даже если они вообще не будут иметь никакого эффекта — в этот момент — они все равно позволят своим командирам выбирать лучшие места для атаки. И никто с нашей стороны ни за что не сможет размещать войска незамеченными при дневном свете, независимо от того, какова местность. Это означает практически нулевой шанс застать их врасплох. Это достаточно плохо, но, судя по тому, что произошло в Тэлмаре, они наконец-то могут в полной мере воспользоваться дальнобойностью своих тяжелых угловых орудий. Если они могут видеть на сорок или пятьдесят миль, то они чертовски хорошо могут обнаружить артиллерию на расстоянии четырех или пяти миль — или десяти миль, насколько я знаю! — независимо от того, какие препятствия на местности стоят на пути.
— О скольких из этих воздушных шаров Рейнбоу-Уотерс сообщил до сих пор?
— Он не может сказать наверняка, — сказал Мейгвейр и фыркнул с чем-то похожим на настоящий юмор, когда Дючейрн недоверчиво посмотрел на него. — Ты же знаешь, как тщательно он проводит различие между тем, что он может подтвердить, и тем, что он не может подтвердить, Робейр! И, по-видимому, все их воздушные шары идентичны. Таким образом, он может сказать нам, сколько он видел в любой данный момент или на одном участке фронта, но не сколько ублюдков в общей сложности. Однако у него есть сообщения по меньшей мере о пяти одновременных появлениях в воздухе на протяжении шестидесяти или семидесяти миль его фронта.
Дючейрн болезненно кивнул головой, когда понимание наконец пришло к нему. Неудивительно, что Мейгвейр так волновался. Изощренность артиллерии чарисийцев всегда была одним из их самых смертоносных преимуществ. Он сомневался, что сможет полностью оценить последствия новых воздушных шаров, даже после объяснений другого викария, но одной мысли об артиллерийских возможностях, которые только что обрисовал Мейгвейр, было достаточно, чтобы кровь застыла у него в жилах.
— Надеюсь, что у тебя нет других сюрпризов в рукаве твоей сутаны, — сказал он через мгновение.
— Вообще-то, есть еще, — решительно сказал Мейгвейр. — Это настоящая причина, по которой я пришел к тебе. Если ты все еще задавался вопросом, намеревались ли еретики бросить свой основной удар на юг, ты можешь остановиться. Передовой командир Рейнбоу-Уотерса в Эялтине попал под шквальный артиллерийский огонь... И у него в небе тоже плавают по крайней мере еще два или три чертовых воздушных шара, проклятых Шан-вей. А Рейнбоу-Уотерс только что получил депешу от своих пикетчиков на Хилдермоссе. Похоже, что чарисийцы снова ввели в эксплуатацию шлюзы в Дарейлисе.
— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Дючейрн.
— Я имею в виду, что по крайней мере пять их броненосцев движутся вверх по реке с "десятками" — это число от местного командира — паровых буксиров, тянущих баржи за собой. Независимо от того, набиты ли они войсками или "просто" припасами, это действительно плохие новости для левого фланга Рейнбоу-Уотерса. Особенно с учетом того, что Грин-Вэлли наконец-то начал продвигаться к югу от озера Кэт-Лизард.
— Боже мой, — сказал Дючейрн, его лицо побледнело, и Мейгвейр пожал плечами.
— Не то чтобы мы этого не предвидели, Робейр. О, мы понятия не имели о проклятых воздушных шарах, но мы всегда знали, что они ударят по нам, и в конце концов сильно ударят. То, как они обманом заставили нас сосредоточиться на юге, делает ситуацию намного хуже, но у Рейнбоу-Уотерса все еще очень сильные позиции на относительно узком фронте к северу от Великого леса Тарика. У него есть хорошие дороги с востока на запад и канал позади него, если он также будет вынужден уступить. Я знаю, что Жэспар планирует насадить голову Рихтира на палку, но тактика этого человека против Хэнта была блестящей, а Рейнбоу-Уотерс, по крайней мере, настолько же хорош, и у него чертовски много работы. Фронт, возможно, и прорван, но он не должен рухнуть, если мы не отдадим ему и Густиву еще один приказ Жэспара "не отступать".
Он встретился взглядом с казначеем, и тиканье часов стало оглушительным.
— Это настоящая причина, по которой я здесь, — тихо сказал он. — Нам с тобой лучше провести короткую беседу перед нашей встречей с Жэспаром. И Замсином, конечно, — добавил он, подумав. — Жэспар будет кипеть из-за Тэлмара, особенно после того, как услышит о чертовых "демонических" воздушных шарах. Новости о Грин-Вэлли и броненосцах на Хилдермоссе только усугубят ситуацию, и мы должны быть уверены, что мы оба на одной волне, если хотим удержать его от совершения еще какой-нибудь выдающейся глупости.
Глаза Мейгвейра были встревожены, а тон мрачен, но, как отметил Дючейрн, он звучал далеко не побежденным. Учитывая это непризнание поражения и предполагая, что оно было искренним, тогда они двое, возможно, все-таки не на одной волне.
— Ты знаешь, что у него должны быть глаза в моем штате, и что эти глаза скажут ему, что мы с тобой совещаемся перед встречей, — отметил он.
— Ему не нужны никакие сообщения о том, что мы действительно обсуждаем это перед встречей, и ты это знаешь. К настоящему времени он автоматически предполагает, что мы с тобой плетем интриги за его спиной каждый раз, когда приходят какие-то не слишком радостные новости, что бы ему ни говорили его шпионы! Если они не сообщают, что мы это делаем, это только потому, что мы лучше, чем обычно, справились с тем, чтобы замаскироваться и скрыть это.
Тут, — подумал Дючейрн, — он был прав.
— Наверное, ты прав, — вздохнул он и указал на удобное кресло, которое обычно выбирал Мейгвейр. — Итак, поскольку он все равно собирается предположить, что мы что-то замышляем, я полагаю, мы могли бы также приступить к этому. Что именно находится на этой "той же странице" в твоих мыслях?
— Ну, первое, что...
* * *
— Я думал, ты заверил нас, что Уолкир был подходящим человеком для этой команды, Аллейн, — кисло сказал Жэспар Клинтан.
— Я сказал тебе, что он был, по крайней мере, так же хорош, как любой другой командующий, которого мы могли бы назначить, и что граф Рейнбоу-Уотерс специально попросил его, — поправил Мейгвейр холодным тоном. — Однако, сказав это, да. Я действительно думал, что он был лучшим человеком для команды, и ничто из того, что произошло, не изменило моего мнения.
— Тогда ты, возможно, еще более некомпетентен, чем я думал! — Клинтан зарычал. — Этот человек сражается с укрепленных позиций против врагов, наступающих на него в открытую, и он все еще говорит нам, что ему придется отступить!
— Такого рода вещи случаются, когда другая сторона может парить в небе и видеть каждую чертову вещь, которую вы делаете на земле, — парировал Мейгвейр. — И как будто этого было недостаточно, треть его войск — и, скорее, две трети его артиллерии — не прибыли, когда враг атаковал. В сложившихся обстоятельствах, честно говоря, я удивлен, что он еще не отступил! Это отражено в стратегии, разработанной графом Рейнбоу-Уотерсом — и объясненной всем нам в его донесениях, — когда мы сняли Силкен-Хиллза с фронта Тэлмара и отправили его на юг.
— Эти договоренности были частью временных планов Рейнбоу-Уотерса! — парировал великий инквизитор. — Я не видел там ничего о том, чтобы убегать ко всем чертям сейчас, когда у Уолкира было время освоиться на этих позициях!
— У него было не так много времени, чтобы освоиться, — отметил Мейгвейр. — Если уж на то пошло, у половины командиров его групп было всего несколько месяцев, чтобы научиться командовать своими войсками и управлять ими. Знаете, музыка даже самого лучшего музыканта зависит от того, насколько хорошо настроен его инструмент.
— Какая замечательная аналогия! — Клинтан усмехнулся. — Сколько времени ты потратил на то, чтобы обдумать ее, а не просто отбросить это?
Мейгвейр только спокойно посмотрел на него, не желая отвечать, и без того сердитое выражение лица Клинтана стало еще жестче.
— Жэспар, все донесения графа Рейнбоу-Уотерса подчеркивают, как упорно архиепископ воинствующий Густив и его люди сражаются за каждый дюйм земли, — сказал Дючейрн. — У них просто недостаточно опытных людей и недостаточно артиллерии, чтобы удержать свои нынешние позиции — особенно с этими новыми воздушными шарами, о которых его никто не предупреждал, что они могут появиться, — он был очень осторожен с акцентом, который он не сделал на последних словах, но глаза Клинтана сверкнули яростью, когда он спокойно продолжил — смотрящими на него сверху вниз. Вот почему он запросил у Рейнбоу-Уотерса разрешение начать организованный отход на позиции в Силике.
— И что, черт возьми, заставляет тебя думать, что он будет стоять и сражаться там?
— Он упорно сражается прямо в эту минуту, Жэспар, — сказал Дючейрн более резко, — и пока боевой дух его войск, похоже, сохраняется. Честно говоря, я глубоко впечатлен этим, особенно учитывая то, как новые тяжелые угловые орудия еретиков бьют по ним. Но они пробили пятимильную дыру прямо в центре его линии в Тэлмаре. Они вводят войска через нее в эту самую минуту, и эти войска окружают его основные позиции. Это все равно что вбивать раскалывающий клин в бревно. Их продвижение оттесняет его людей по обе стороны дыры все дальше и дальше друг от друга. На данный момент Бридгмин все еще удерживает линию фронта перед ними с остатками отряда Холи-Лэнгхорн и четырьмя дивизиями из армейского резерва — это чертовски шатко, но пока есть — и это мешает еретикам зайти в тыл дивизиям по обе стороны от прорыва. Но эта линия вынуждена отступить. Пока он медленно отступает, но находится под огромным давлением, и давление становится все сильнее. В конце концов, это вопрос времени, когда все сломается. И в то же время еретические орудия продолжают жевать к чертовой матери войска по обе стороны от их выступа. Уолкиру нужно вытащить этих людей из их окопов и блиндажей, прежде чем они превратятся в смертельные ловушки, а Бридгмину нужно вывести своих людей из зоны досягаемости артиллерии — и из поля зрения этих проклятых аэростатов — пока он проводит реорганизацию.
— Они только последуют за ним и снова ударят его, — злобно заметил Клинтан, в очередной раз решив не затрагивать напрямую вопрос о воздушных шарах, которые не предвидел никто из агентов инквизиции.
— Конечно, последуют, — согласился Мейгвейр. — И они заплатят кровью за каждую милю... если мы позволим ему отступить в полном порядке, пока его люди все еще готовы к эффективной задержке. Если Уолкир просто будет сидеть и "стоять на своем", как это сделал Кейтсуирт в Эйванстине, мы потеряем каждого его солдата. Его центр уже развалился; отряд Холи-Лэнгхорн едва держится на ногах. И — добавил он с горечью — только потому, что его нынешняя линия, похоже, находится вне досягаемости тяжелых угловых пушек... на данный момент. Однако это изменится, и если мы не позволим ему спланировать организованное отступление сейчас, прежде чем он попадет под тот же огонь, который уничтожил Тэлмар, нам повезет, если выберется кто-нибудь из его подразделений. Бридгмин не предлагает убегать ко всем чертям, Жэспар, и Уолкир тоже! Они только хотят, чтобы им разрешили отступить на их условиях, в их темпе. На линии Тэлмара девяносто тысяч человек — или было. Бридгмин уже потерял что-то около десяти тысяч из них. Если ему приказать стоять на своем любой ценой, это позволяет еретикам диктовать все, что происходит. В этот момент Уолкиру повезет, если он вернет двадцать тысяч... и эти двадцать тысяч будут такими же ожесточившимися и деморализованными, как выжившие из армии Гласьер-Харт.
