В «реале», перелом в методах и способах идеологической работы с молодёжью произошёл в 1929 году, после скандального письма одной школьницы в журнал «Пионер».
Не мудрствуя лукаво, эта девушка поведала широкой советской общественности, что мечтает стать не трактористом — день и ночь пашущей в воняющем мазутой фуфане на тракторе марки «Фррдзон-Путиловец», а по последнему писку моды одетой, благоухающей французскими духами киноактрисой:
«Как Мэри Пикфорд!».
Она страстно желала быть миллионершей, жить в огромной замке с камином, носить норковые шубки и ездить в роскошном лимузине…
«Пережитки НЭПа» ещё не были ликвидированы как идеологически чуждое явление, поэтому редакция журнала в целях повышения тиража — умело разожгла грандиозный срач на всю страну, в который как половой член в рукомойник — встрял пролетарский писатель Алексей Пешков, более известный по никейну «Максим Горький».
Ещё один, блин, «педагог» — под вид прежней Крупской!
Построив себе персональный коммунизм, живёт себе поживает в прекрасной Италии (где с 1925 года — фашистский режим Муссолини) и, учит нас воспитанию строителей социализма.
Думаете, этот тип учит молодёжь — как интересно-популярные книжки писать, чтоб прославиться и разбогатеть как он? Уехать в прекрасную, тёплую круглый год Италию и купить там особняк? Целый остров в Средиземном мере?
Учи, Учитель — я тоже так ХОЧУ!!!
Нет, не угадали…
Бывший босяк, вышедший «В люди» через «Мать», раскритиковал наших вождей за плохое воспитание молодежи и призвал Советское правительство и, надо думать — лично товарища Сталина:
«…Принять меры, потому что если подрастающее поколение не воспитать социалистами, то и социализма в стране не построить».
Вот так вот: кайло в зубы и пшли в шахту, быдло!
Товарищ Сталин, к тому времени — ставший «первым среди равных», но ещё не трансмутировавшийся в «единственного» — меры тотчас принял. В стране полным ходом шла индустриализация, коллективизация и культурная революция и, ему претили обе стороны конфликта: как «мечтающие о огромных замках» набитых барахлом мещане — так и борющиеся с мещанством идиоты.
НЭП был свёрнут, педология объявлена вредным извращение педагогики, прокат зарубежных фильмов практические прекращён А перед Наркоматом просвещения была поставлена новая задача: под теми же лозунгами, не воспитывать «новых коммунистических людей» — а массово производить специалистов для социалистического народного хозяйства. «Болтики и гаечки» для государственной машины — если уж совсем точно и честно говорить, не кривя душой.
А, чтоб молодёжь поменьше мрила о всяких априори недоступных ей ништяках — вдоволь обеспечить её путёвками на ударно-комсомольские стройки, приглашениями к путешествиям по необъятным просторам страны в составе РККА и, по рекомендации НКВД — бесплатными туристическими турами «всё включено» по сибирской тайге.
Пожалуй, он всё правильно сделал — если со сталинской колокольни смотреть, конечно…
* * *
Однако, то была — «реальная» история, а у нас с вами — «альтернативная».
«Альтернативная» история с попаданцем из будущего, «роялем» и сыпящихся из него «ништяках» в виде «послезнания».
Всё, как положено!
А в «альтернативной» истории, кумиром советских девушек — была советская же актриса Лилия Брик из киностудии АО «Красная Русь — Межрабпом».
Она не носила норковых шубок — чаще всего стильную одежду производства АО Ульяновская фабрика готового платья «Красная игла» и обувь фабрики «Красный Лабутен».
Она жила не в «огромном дворце», а в обставленном мебелью производства АО Ульяновская мебельная фабрика «Красный интерьер», благоустроенном двухэтажном коттедже от «Жилстроя» — в который трансформировался когда-то простенько-убогий «ульяновский домик» из шпал.
Она не ездила на роскошно-вызывающем лимузине, но и не пахала на воняющем мазутом тракторе — за неё это делали настоящие мужчины…
Мда…
По автомобилестроению мы пока критически отстаём. Но не кататься же кинозвезде СССР первой величины на «мотыге» — пусть даже и на резиновом ходу?
Да и признаться: неказисто-простенький «Траби» тоже — далеко не «фонтан».
Поэтому после очередной оглушительно-потрясной роли (поощряя чем-то более материальным, чем просто «секас с Азазалем») пришлось купить секс-символу эпохи НЭПа идеологически враждебную «тачилу». Она остановила свой выбор на французском «Рено-НН2» — с четырех— дверным кузовом, снизу светло-серым, а сверху черным. Из современных на тот период наворотов, машинёшка имела батарейное зажигание и тормоза на всех колесах.
Лиля ликовала как ребёнок, а вместе с ней стояла на ушах вся огромная страна!
Во времена, когда простой велосипед считался признаком достатка, самый плохенький личный автомобиль — символом неимоверной крутизны, увидеть женщину за рулём — это было как выиграть миллион в лотерею.
Специально для нашей «суперстар», которую в Ульяновске помнили ещё по нашей зарубе с Маяковским, Председатель совета директоров «Красной иглы» Анна Ивановна Паршина — смоделировала и пошила эксклюзивный костюм для езды, преобразивший её облик до неузнаваемости и задавший новое направление в мировой моде.
И попробуй кто-нибудь слово против Лили Брик ляпни, если это не только любимая народная киноактриса — но и всех без исключения товарищей из кремлёвской «Семибоярщины»? С коей они неоднократно появляются рука об руку на всевозможных мероприятиях — разве что на трибуне Мавзолея вместе не стоят?!
* * *
К 1927-му году, прямо-таки диаметральным образом изменилась и сама Власть и, следовательно — властная элита.
Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков) — вовсе не с Марса к нам прилетела, как это можно понять — прочитав труды некоторых историков конца 20-го, начала 21 века. И она даже не проект германского Генерального штаба.
Это — плоть от плоти наше!
Порождение текущей реальной российской действительности, воплощение требования времени о технологической модернизации страны и сплочения общества, которое было расколото — пожалуй, ещё со времен отмены крепостного права и реформ царя Александра Освободителя.
Врождённый лидер и непревзойдённый организатор Владимир Ленин, строил свою партию как группу сплоченных единомышленников — как совокупного «Бонапарта» русской революции, по принципу личного подбора…
А подбор у «самого человечного» — был самым жесточайшим!
Поэтому ВКП(б) была относительно немногочисленной, но активно-боевой. Как «Орден меченосцев» — наиболее точно выразился Сталин, а я рискну взять смелость добавить к его словам свою отсебятину:
«Как Орден меченосцев в завоёванной стране».
Здесь сразу надо расставить все точки над «ё»: если бы не Февральский переворот — свершённый с идейного вдохновения либералов-думцев, на деньги британской разведки и руками генералов-изменников — у ленинского «Ордена меченосцев», шанцев завоевать страну было ровно столько же — сколько у наших заклятых партнёров долететь до Луны на знаменитом «рогозинском батуте». Поэтому вину за все злодеяния — свершённые в Гражданской войне, надо разделить как минимум на четверых — поставив большевиков на почётное место аутсайдеров.
Наличие такого «инструмента» власти, позволило Ленину и его компании сразу после Октября — сперва образовать маленький островок стабильности среди бушующего океана революционной анархии, а затем распространить его на одну шестую часть суши. Во время ожесточённой борьбы за власть, большевистская партия превратилась в некое подобие государственной корпорации под руководством довольно узкой группы профессиональных политиков.
Такой порядок вещей стал стержнем всей государственной системы советского общества, на очень долгие годы.
Строя политическую гегемонию, ВКП(б) выполняло две важнейшие государственные функции: обеспечение преемственности и стабильности государственной власти через кадровый отбор и, управление обществом под прикрытием мнимого народовластия (Советов рабочих и крестьянских депутатов). При самом примитивном социальном устройстве — это давало огромнейшие мобилизационные возможности…
До поры до времени!
Однако были и, определённые проблемы.
Любая правящая элита, честно и прямо говорит народу:
— Мы — лучшая часть общества! Мы — «ЭЛИТА»!!! Поэтому мы правим, а вы — подчиняетесь.
Этот вопрос принципиален и вариантов нет!
Это правило действует и при так называемой «демократии». В «старой-доброй» Англии, к примеру, при всех её «общечеловеческих ценностях» — никто и никогда не будет ставить на одну доску лорда в седьмом поколении сэра Гамильтона и его потомственного дворецкого мистера Балтимора.
Партия же Ленина, взявшая и удержавшая власть — находилась в плену идеологической марксисткой архаики середины 19 века. Она считала себя плоть от плоти народной и тесно увязывала свои интересы с интересами широких народных масс… Даже, когда эти интересы диаметральным образом разошлись:
— «Декрет о мире»? ДА!!! «Декрет о земле»? ДА!!! …Продразвёрстка? НЕТ!!! Отселява нам с вами не пути, граждане большевики — пошли на хер.
Ну и какая, на хрен, это «народная власть» — если она не может реализовать извечную мечту народа «не платить податей» и «не давать рекрутов»?!
Народ готов простить элите необходимую жестокость, но не ложь о якобы её «единстве интересов» с ним. В высшие органы партии потоком шли письма подобные этим:
«Мы, рабочий класс, будем дисциплинированными на производстве тогда, когда не будет на нас нажимать еще какой-то класс, то есть администрация, или, иначе говоря, партия ВКП(б)», «Надежно ли ваша привилегированная группа себя чувствует? Не думаете ли увеличить штат шпионов, а то они редко встречаются?», «Советская аристократия, ожиревшая за счет пота рабочих, передает по наследству свое право на ожирение…» и, так далее и тому подобное.
И это вовсе не моих рук дело — не моя «подрывная работа».
Это — глас народа!
Я через свои структуры — «Пресс-секретариат» «Красного рассвета» и «Могучую кучку», работал более тонко и целенаправленно: бил не «по площадям» — а по отдельным личностям.
* * *
Основанная на окаменевших догмах ортодоксального марксизма, идеология большевиков противоречила — не только их исторической миссии, но и элементарному выживанию. Поэтому иллюзии — холимые и лелеемые по ссылкам да тюрьмам в период борьбы с Самодержавием, одна за другой развеивались — оставляя в душах «пламенных революционеров» зияющие космическим холодом «чёрные дыры».
Первой, улетучилась сладкая мрия про рабочее самоуправлении предприятиями… Затем — про «вся власть Советам»… За ними — бредовые грёзы о всеобщем вооружении народа вместо регулярной армии… Во время Гражданкой войны выяснилось, что человек — как был скотом, так им и остался… После окончания, партия скорректировало своё отношение к частной собственности на средства производства и товарно-денежным отношениям… Сексуальная революция захлебнулась собственными рвотными массами в эпидемии сифилиса и кризисе безыдейности…
Последней, столбом дыма через трубу — вылетела и развеялась где-то в межпланетном пространстве, великая утопия про Мировую революцию.
По сути, остался последний «бастион» упоротых марксистов — миф о якобы «бесклассовом обществе» при социализме.
«Ленинской гвардии» дело осталось за малым — чтоб стать нормальной элитой, типа дореволюционного дворянства — с поправкой на время и постреволюционные особенности, конечно. Народ, состоящий на три четверти из крестьян и, привыкший веками жить при общем царе в Москве и собственном барине под боком — безусловно понял бы «политику партии» правильно.
Ан, нет!
В Ленине, видать боролись два человека — государственник и революционер.
Первый плодил неимоверные полчища чиновников — чтоб из отдельных гнилых лоскутков распавшегося государственного организма, сшить новый. А второй растерянно озирался на им творимое и, один за другим — объявлял «крестовые походы» против бюрократизма81.
Вопрос о «третьем элементе» в структуре общества давно созрел и даже перезрел, как один из самых насущных и требующий немедленного разрешения для нормального функционирования государства. И он прекрасно понимался и неоднократно поднимался ведущими теоретиками партии…
Но, Ленин через себя перешагнуть не смог!
Его беспощадная критика бюрократизма и даже объявленная этому явлению непримиримая война на уничтожение — стали напоминать уже чисто клинический случай, особенно обострившейся в последние годы в связи с болезнью Вождя.
Не решились назвать вещи своими именами и его последователи.
Важнейшую для выживания проблему не решились вскрыть, а загнали внутрь организма — где она циркулировала по кровеносным сосудам, разнося во все его уголки миазмы разложения. Марксистские идеологи почти десять лет занимались тавтологией, намазывали «масло масляное» на свой пропагандистский хлеб — призывая бороться с бюрократическими извращениями. Достаточно короткая эпоха НЭПа, пережила как бы не семь подобных «волн» — в результате которых каждый раз это стоячее «болото», поколыхавшись и повоняв короткое время — расползалось подобно киселю вширь и захватывало новые позиции.
Особенно сильная волна — прямо-таки «Девятый вал», происходил в 1927-ом году, когда выяснилось что советский чиновничий аппарат — стоит в три раза дороже царского, при его несоразмерно более низкой эффективности.
Трусливо-боязливый отказ правящей бюрократии от самоидентификации как отдельного класса с присущими ему интересами, которые могли бы отличаться от интересов других частей общества, привёл к абсолютному непониманию происходящих процессов в самом обществе.
Однако, непонимание процессов или игнорирование их — не значит, что они не происходят.
Аппарат менялся прямо на глазах!
«Процесс пошёл», — как любил говаривать один плешиво-меченный деятель.
Несмотря на удручающий низкий культурный уровень (который по определению не может быть выше общего по стране) основной массы чиновничьей «братии», происходила непрерывная профессионализация аппарата. Недостаток образования у бюрократии был частично заменен природной смекалкой и непонятной для многих её массовостью…
