— Я уже не такая медленная, как в нашем первом бою много лет назад. Тебе бы следовало это учесть, Гаара! — Вызывающе прокричала Наруко, принимая боевую позицию. Затем её тело мигнуло, бесследно пропав, а в следующую секунду, явно запоздало, песок в том месте фонтаном взметнулся в воздух от невообразимой скорости рывка девушки. Единственным элементом Узумаки был "Райтон", "молния", а это означало две вещи: "стремительность" и "пробивная мощь". На основании этих свойств Наруко разработала свою, адаптированную версию "Покрова Чакры Стихии Молнии", которой, в основном, знаменит текущий Райкаге. В этом состоянии Наруко покрывала свое тело чакрой райтона, становясь намного быстрее, а активная стимуляция нервной системы многократно повышала уровень реакции и значительно добавляла проворства. Не было преуменьшением сказать, что Наруко была самой быстрой среди своих некровных родственников. Также немаловажным фактом являлись сами свойства молнии, придавая ударам девушки сокрушающую мощь, а также серьезно ударяя цель разрядами со всеми вытекающими из этого последствиями.
— Это... больно. — Тяжело выдохнула Гаара. Лицо девушки очень сильно болело после удара, но самым поганым был эффект поражения тела электричеством: мышцы тела свело судорогой. К счастью, Гааре не нужно было двигаться, чтобы защитить себя: вся масса песка мгновенно переместилась наверх, скрывая джинчурики Ичиби мощной броней. Тогда же, когда Наруко обрушилась на своеобразный бункер всей своей мощью, Гаара сумела ускользнуть, перемещая себя вместе с песком подальше от зоны удара.
— Тьфу! — Раздраженно цыкнула Наруко, прыжком выбираясь из получившегося кратера. Она надеялась настигнуть противницу, пока её тело было парализовано. — Верткая.
— Я была небрежной. — Раздраженно прошелестела Гаара, глядя на Наруко с другой стороны песчаной дыры. Гаара не любила чувствовать боль. Она очень, очень-очень-очень-очень не любила чувствовать боль. Раньше подобный удар мог бы ввергнуть её в ярость, в которой она бешено желала бы лишь одного — раздавить посмевшего ранить её. К счастью, те времена давно прошли, но это не значит, что само отношение Гаары очень уж сильно изменилось в этом отношении. Получив такой урон, девушка сразу растеряла все свое привычное надменное отношение, решив драться изо всех сил. — Больше не повторится. Песчаные сюрикены!
Гора за спиной девушки пошла волнами, после чего начала стремительно выплевывать из себя сюрикеноподобные формы твердого песка со скоростью хорошего пулемета. Теперь уже Наруко пришлось защищаться, мелькая с места на место в попытках избежать шквала атак.
— ХААА!!!
— Раздавлю!
*БАМ*
*БУХ!*
*ХРЯСЬ!*
*ЦВИИИИФ!!*
*ШМЯКБРЯКБУМБАХТУДУФФ!!!!!*
— Ах-аах, это точно добром не кончится. — Обреченно пробормотал Фуу, наблюдая с почтительного расстояния за тем, как его сестры со вкусом разносят ни в чем не повинный пляж. К счастью, эти двое при всей их "активности" не стремились убить друг друга, так что для вмешательства причин не было. Ну, достаточно веских причин, чтобы рисковать огрести в ответ на попытку разнять сестричек. — Ну да ладно.
— Х-хааа!.. Х-хааа!..
— Хаа-хх.. Хаа-хх..
Неуклонно наступал вечер. Солнце лениво катилось к горизонту, начиная окрашивать мир в оранжевые цвета. Но здесь не было предзакатного перепева птиц в их гнездах, все звуки природы были словно приглушены.
Две фигуры шатко стояли друг перед другом, издавая пыхтящие звуки. Их бой все еще продолжался, хотя обе уже достигли всех своих мыслимых пределов: едва удерживая себя на ногах, девушки упрямо отказывались отступиться, в упор глядя друг другу в глаза. Они обе были измучены, их тела покрывали десятки ссадин, синяков и царапин, их личных запасов чакры едва хватало на то, чтобы оставаться в сознании, одежда была, в лучшем случае, изодрана и порвана, а последние десять минут превратилось в медленный, натужный обмен бесхитростными и прямолинейными ударами.
Сделав нетвердый шаг вперед, Наруко неуклюже замахнулась рукой, но удар прошел так далеко от самой Гаары, что даже теоретически не мог задеть её. Саму же девушку опасно повело и она грузно врезалась в свою противницу, которая едва среагировала на это сама. Упершись друг в друга, и только благодаря этому сохраняя вертикальное положение, противницы сердито (натужно) пыхтели и бодались взглядами — единственное, на что у них еще оставались силы. Затем у одной из них подогнулись ноги, из-за чего обе девушки так и рухнули на землю.
Но даже на земле их упрямое противостояние продолжилось на уровне взглядов: небесная синь и бирюза столкнулись друг с другом в поединке. Но чем дольше длилось противостояние, тем светлее и мягче становились глаза девушек, теряя все оттенки гнева и суровости. Создавалось такое впечатление, что измученные противницы говорят беззвучными словами на одном им лишь ведомом языке.
Собрав какие-то крохи своих сил, Наруко заставила себя приподняться на локтях, чтобы подползти ближе к Гааре. Вскоре лица девушек оказались близко друг к другу, разделяемые лишь несколькими сантиметрами.
— Я... я не уступлю... тебе. — Тяжело выдохнула Наруко.
— Так же.. не.. отступлюсь. — Прерывисто отозвалась Гаара.
— Тогда мы все еще сражаемся. — Голос старшей девушки окреп, но в нем не было и тени агрессии. Напротив — в её словах звенела торжественность. — Мы сражаемся... как женщины.
— Да. Как женщины. — Решительно подтвердила Гаара.
— Я не намерена отступать.
— Я тоже.
— Я люблю его.
— Он дорог мне.
— Это будет бесчестный бой. — Сказала Наруко, едва сдерживая внезапно нахлынувший неуместный смех.
— Все средства хороши. — Подхватила Гаара с маленькой улыбкой.
— Тогда...
— ..мы..
— ..объявляем войну! — Закончили сестры хором, провозгласив новый виток своих внутренних отношений. Войну не столько против друг друга, сколько на завоевание. И не было на их сердцах обид — только решимость и огонь. Не будет никаких претензий, никакой взаимной агрессии или гнева.
"Я не буду желать удачи, но ты все же постарайся, сестренка Гаара". — Решительно думала Наруко. — "Даже так, я ни за что не проиграю!"
"Так или иначе. Я своего добьюсь". — Уверенно провозгласила Гаара.
— Ара.. ра.... Я что-то... пропустил, нэ?.. — Обе девушки на миг замерли, когда над ними прозвучал до боли знакомый голос.
Глядя на них сверху вниз, Каору с любопытством обозревал округу. Полностью развороченною и перепаханную округу, чему причиной он сам и являлся.
— Ой. — Беспокойно выдохнула Наруко, только сейчас понимая, во что они превратили всю округу.
— Это они все сделали! — Бесстыдно "наябедничал" Фуу, уверено тыкая пальцем в замерших на земле девушек.
— Ара.. вот оно.. как? — В тихом голосе парня прозвучало очень знакомое нечто, отчего обеим девушкам вдруг захотелось зябко передернуть плечами. — Так... А вы двое что можете сказать на все... это?
— Ой.
Глава 44
Примерно три недели со дня нападения на замок Хозукиджо
— Ои, Сасуко-сан!!! У меня есть новос!.. — С грохотом ворвавшаяся через дверь беловолосая девушка резко дернулась, когда брошенный ниндзято вонзился ровно в центр её лба, пробив череп и пригвоздил её к дверной раме!
— Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты перестала голосить, Суйго. И если ты еще раз вломишься в мою комнату, я тебя точно прикончу. — С холодным раздражением бросила Учиха Сасуко, возвращаясь к своему предыдущему занятию, потеряв к "убитой" всякий интерес.
— Бу, ты как всегда куксишься. — Легкомысленно прокомментировала "убитая" Суйго Хозуки, нисколько не смущаясь застрявшего в её лице оружия. Без видимого дискомфорта девушка наклонилась влево, из-за чего застрявший в древесине меч ниндзя проплыл через её голову, словно сквозь желе. — Это довольно грубо. Так волнуешься, что кто-то увидит твои сиськи?
— Ты. Испытываешь. Мое. Терпение! — Жестко отчеканила Учиха, едва сдерживая себя, чтобы не наброситься на собеседника. Ками на небесах, иногда Суйго казалась ей в сотни раз хуже Наруко с точки зрения раздражения! А это, что ни говори, достижение. Подавив рвущийся наружу рык, Сасуко поспешила закончить свое дело: сверток ткани так и мелькал в её руках, накладывая новые тугие слои на грудь девушки. Тому была насквозь практичная причина: после очень интенсивных, а порой и довольно экстремальных тренировок, Сасуко внезапно обнаружила, что запасы её одежды и, в особенности, нижнего белья, начинают истаивать подобно снегу под летним солнцем. Особенно этим страдала "верхняя" часть гардероба, из-за чего было очень сложно найти что-нибудь из одежды, что не было прорезано, порвано, сожжено или залито кровью. И пусть её "покровитель" заботилась о большей части повседневных нужд, предметы "роскоши" были уже сверх того уровня. Поэтому, молодой девушке пришлось искать решение самостоятельно, и простые бинты были самым практичным вариантом: доступные, расходуемые и, что важно, предоставляемый ими уровень "сокрытия скромности" был вполне удовлетворяющим для Сасуко. Большего и не требовалось, учитывая, что большая часть её нынешнего круга общения состояла из трех (четырех) женщин, одного мужчины и горстки случайных персон, которых девушка по большей части игнорировала.
Оглядываясь назад, Сасуко размышляла, что смена своего дома была далека от идеала, но, тем не менее, являлась наиболее выгодным для нее вариантом.
Ага, она предала Коноху, переметнувшись к нукенину, Белой Змее Орочи. Хотя сделала она это не сразу и не с легким сердцем.
Тогда, узнав всю подноготную Резни Учиха, Сасуко была в настоящей, первобытной ярости, и от совершения чего-то глупого её удерживало лишь осознание того, что она ничего не добьется своим импульсивным "бунтом". Она была слишком слаба, чтобы конкурировать с кем-то, уровнем выше Акаши. Там, наверху её ожидали настоящие монстры, которых она и пальцем тронуть не сможет. Но, несмотря на свою горячесть, Сасуко была умной девушкой, а потому она начала искать решение своей проблемы.
Таким образом она с головой окунулась в тренировки. Как ни странно, но побег Каору и Ко дал ей крайне удобный повод для этого. Никого не удивило, что один из членов команды начал тренироваться до одури, когда его товарищ пропал (был похищен/сбежал). Под таким благозвучным предлогом, как поиск и возвращение Наруко, Сасуко могла без утаек копить силы и знания. Её мотивации было достаточно, чтобы насесть на Акаши, надавив на все возможные больные точки, вынуждая ленивого сенсея делиться многими своими секретами, особенно в области владения шаринганом. Она даже не чуралась прибегать к сомнительным и незаконным методам, проникая в закрытые библиотеки Конохи. Тут очень помогло её знакомство с Наруко: несколько раз блондинка по "большому секрету" поделилась с молодой Учиха несколькими историями о своих походах в закрытые секции и даже хранилища, содержащие вещи и свитки прошлых Каге. Что бы Сасуко не думала о Наруко, но та была настоящей пронырой, чему девушка не могла не восхититься. Таким образом, более чем за полгода Сасуко научилась большему, чем за все прошлое время в составе Команды N7.
Где-то в этот период на неё и вышла Пятерка Звука — кучка фриковато выглядящих шиноби, которые активно зазывали её сменить место жительства и присягнуть на верность Белой Змее. После некоторых измышлений Сасуко согласилась, но отказалась бежать из деревни сию секунду. Нет, напротив: она поставила условие, что придет к Орочи сама только после того, как завершит свои дела в Конохе. Это было нелегко, но девушка выбила-таки себе это право в вынужденном разговоре с самой Змеей. Надо сказать, что тут очень помогла та печать, что Каору наложил на неё: нукенину зачем-то было очень нужно, чтобы она, Сасуко, активно пользовалась тем мерзким "подарком", и теперь, когда тот заблокирован, это было невозможно. Орочи не могла снять эту печать сразу, а потому была вынуждена пойти на уступки.
А затем, наконец, наступил момент побега. Тут следует сказать, что Сасуко, в свое время, многому научилась у молодого монаха. А конкретно: привычке планировать и основательной подготовке. Сколько Сасуко помнила, у Каору всегда был план, или подобие оного почти в каждой ситуации, и он всегда имел под рукой что-нибудь нужное. Она все еще вспоминала Второй этап Экзамена, когда парень вручил команде просто ошеломляющее количество вещей, что сделали их жизнь намного комфортней. Так Сасуко научилась тому, что техники хранения имеют свой, все еще не реализованный, потенциал. Держа в голове эту мысль, химе клана Учиха не оставила Коноху, пока не почувствовала, что получила тут все, что могла.
О, нет. Следуя примеру бестолкового монаха, Сасуко методично и неспешно готовила свое путешествие: все, абсолютно все материальное имущество клана было скрытно собрано и упаковано для переноса. Следуя мысли "не оставлять этой чертовой деревне ни рё!", девушка потратила значительное время, собирая ВСЕ, что принадлежало её клану — свитки, оружие, предметы роскоши, деньги, тайники и их содержимое, даже Каменная Скрижаль, что хранилась в тайном месте в главном поместье была запечатана. Когда Сасуко закончила, пустынный квартал клана Учиха был действительно пуст — лишь дома стояли пустыми коробками.
Возможно, в другое время кто-нибудь и заметил бы странное поведение "последней Учиха", но вот только именно что в другое время. Вначале, после смерти Хокаге, среди Кланов началась нездоровая возня, утяжелённая послевоенными разбирательствами и восстановлением обороны Деревни. Затем был избран новый Хокаге, которым оказался неизвестно из какой дыры вытащенный член правящей ветви клана Сенджу. Тогда возня закипела с новой силой, но теперь из-за смены руководства, разбирательств, и всякого-такого-прочего. В итоге, для Сасуко это было самое плодотворное время: пока все суетились вокруг, она тихо, не привлекая внимания, делала свои дела и готовила дезертирство.
И вот, теперь она здесь. В одном из тайных убежищ Орочи в стране Камня, работает и тренируется под руководством одной из самых ненормальных женщин-нукенинов в мире. А уж в этом Сасуко уже убедилась — Белая Змея Орочи была тем еще персонажем, подходящим под архетип безумного ученого почти идеально. Сасуко не обманывалась на счет особого отношения к себе: после разговора с той умирающей женщиной из клана Кагуя она прекрасно все осознавала. Единственной причиной такого "трепетного" отношения Змеи к ней был шаринган. В свое время Орочи пыталась захватить Итачи, но получила достойный отпор и едва унесла ноги, так что теперь она решила сменить цель. Но для Орочи было мало обычного шарингана — в противном случае она могла бы попытаться завладеть лишь глазами. О, нет — нукенин не приняла бы иного результата, кроме идеала, а потому, для наилучшей совместимости с додзюцу, ей требовалось все тело. Техника Реинкарнации Живого Трупа — весьма мерзкая штука, при одной мысли у которой у Сасуко пробегали мурашки по спине. Тем не менее, она прекрасно представляла, как те же Учиха вполне могли бы без зазрений совести использовать что-то подобное при возможности. Продлить свою жизнь? Да еще и ценой другого человека, а может еще и врага?! Да без проблем! Вообще, многие шиноби воспользовались бы шансом несмотря на сомнительную мораль использования чего-то подобного. Чего уж говорить о более сомнительных личностях, вроде нукенинов.
