— У меня нет никаких определенных планов. Я надеюсь поехать на чемпионат мира по футболу. Дядя Сириус сказал мне, что это возможно, но я не уверен и думаю, что проведу некоторое время в Америке.

— Америка? Это могло бы быть забавно.

— Да, я так думаю.

Джинни улыбнулась им обоим.

— Мне пора возвращаться в Гриффиндорскую башню. Я хочу принять душ и начать собирать свои вещи. Кроме того, я пообещала Колину, что помогу ему с фотографиями сегодня после завтрака. Гарри, можно мне залезть к тебе под мантию?

— Да, конечно, — сказал он, вставая. — Тео, было... приятно с тобой поговорить.

Тео улыбнулся.

— Тебе тоже, Поттер. И не волнуйся, цыпа, я обещаю написать этим летом.

Она улыбнулась ему.

— хорошо.

Гарри завернул их обоих в мантию, и они тихо пошли обратно в Гриффиндорскую башню. Они почти дошли до портрета Толстой леди, когда Джинни потянула его в пустую комнату справа, сняла плащ и закрыла за ними дверь. Она пересела на диван в углу.

— Что? — спросил он ее. — Я думал, ты хочешь познакомиться с Колином.

— Я так и сделаю. Посиди со мной.

Гарри вздохнул и сел рядом с ней на "Честерфилд".

— Ты не потеряешь их. Ни одного из них.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрыл его.

Джинни взяла его за руку.

— Эй, посмотри на меня. — Когда его зеленые глаза встретились с ее карими, она ласково улыбнулась ему. — Ты вообще спал перед тем, как спуститься вниз?

Гарри покачал головой.

— Мы с дядей Сири поссорились, и я кое-что сказал.

Она кивнула.

— Поговорите еще немного, когда вернетесь домой, и вы все уладите. Вы оба слишком упрямы. В этом-то и проблема.

Он слегка усмехнулся.

— Думаю, да.

Джинни улыбнулась и обняла его.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Гарри покачал головой.

— нет. Я... мне нужно кое-что обдумать.

— Хорошо. Но если тебе нужно будет поговорить, ты знаешь, где меня найти. — В ответ на его кивок она улыбнулась и протянула ему руку. — Я бы хотела, чтобы меня невидимый провожатый проводил обратно в башню?

Гарри не смог удержаться от улыбки и кивнул ей. Он накинул на них плащь, прежде чем они вышли из кабинета и направились по коридору. Как только они оказались в общей комнате, Джинни направилась к спальням девочек и остановилась, когда он окликнул ее по имени.

— Спасибо, — просто сказал он. — За все.

Улыбка озарила ее лицо.

— В любое время.

Он смотрел, как она торопливо поднимается по лестнице, и чувствовал себя немного легче. Джинни всегда знала, что ему нужно, подумал он. Лучшего друга он и представить себе не мог. С улыбкой на лице он поднялся к себе в общежитие, чтобы принять душ.

* * *

Сириус вернулся в Министерство магии незадолго до шести, чтобы встретиться с Тедом и Андромедой в Отделе соблюдения магического правопорядка. Кингсли ждал их у входа в камеры предварительного заключения и кивнул в знак приветствия, прежде чем открыть крайнюю слева и впустить их внутрь.

Ремус, очевидно, только что снова стал самим собой, потому что широко раскрытыми глазами смотрел на Тонкс, по лицу которой катились слезы.

Кингсли отпер клетку и протянул Ремусу комплект серой тюремной робы.

— Ремус, мне нужно, чтобы ты надел это.

Ремус только кивнул, натягивая брюки, его лицо было бледным. Тонкс обняла его прежде, чем он успел надеть рубашку, и он нежно поцеловал ее в лоб.

— Я не отпущу тебя, — прошептала она.

Ремус снова поцеловал ее и оттолкнул от себя.

— Ты должна. — Он стянул футболку через голову и повернулся, чтобы посмотреть на Сириуса, его глаза расширились при виде Теда и Энди.

— Тед, Андромеда, — тихо сказал он, с пристыженным видом уставившись в землю.

Андромеда поспешила в тюремную камеру, расцеловала Ремуса в обе щеки, а затем заключила дочь в объятия.

— Моя дочь будет ждать вас, когда вы выйдете.

Тонкс оторвалась от матери, чтобы крепко поцеловать Ремуса.

— Я люблю тебя.

Он крепко обнял ее на мгновение, а затем подтолкнул обратно к Андромеде и посмотрел, как родители торопят ее уйти.

Сириус слегка улыбнулся ему.

— Прошлой ночью ты был великолепен. Я знаю, ты не хочешь в это верить, но ты не причинил вреда ни мне, ни Гарри, ни Тонкс. Ты знал, что мы твоя семья, и это точно показало им, кто ты такой.

Ремус кивнул, его лицо побледнело.

— Я знаю, как мне повезло, что у меня всего тридцать дней, не думай, что я этого не знаю.

Кингсли уставился на него.

— Я сожалею об этом, Ремус. Но тюремное заключение — это наказание за то, что ты не зарегистрировался, и тот факт, что агент Бэрроу предложил тебе тридцать дней за тридцать лет нерегистрации, свидетельствует о том, как мало ты сделал плохого. Ты никогда никому не причинял вреда, пока был оборотнем, и это говорит в твою пользу. Что касается штрафа в триста галеонов, Дамблдор уже позаботился об этом.

— Что? Почему?

Сириус ухмыльнулся.

— Вы произвели большое впечатление на своих студентов, профессор Люпин, вот почему!

Ремус лишь вопросительно приподнял бровь.

— Я... я не понимаю.

Сириус вытащил петицию из кармана пиджака.

— Перси Уизли и Пенелопа Клируотер представили это вчера вечером Визенгамоту. Это копия, которую я сделал для тебя.

Ремус принял петицию, и его глаза расширились, когда он пробежал глазами первую страницу.

— что?

Сириус широко улыбнулся.

— Ты потрясающий профессор, и никого не волнует, что ты оборотень. Дамблдор ожидает твоего возвращения первого сентября, и они тоже. Подумай об этом, пока ты здесь, Рэм. Я хочу, чтобы ты прочитал это и вспомнил, скольких жизней ты коснулся, вспомнил, как много людей любят тебя, и вспомнил, что у тебя есть прекрасная женщина, которая будет ждать тебя, когда ты выйдешь на свободу. Не разочаровывай ее и не разочаровывай своих студентов.

Ремус кивнул со слезами на глазах. Сириус крепко обнял его и поцеловал в лоб, прежде чем снова прижать к себе.

— Спасибо. Как Гарри справляется с этим?

Сириус покачал головой.

— Не очень хорошо. Вчера вечером мы сильно поругались из-за этого. Я знаю, что мы планировали подождать до его дня рождения, но ты не будешь возражать, если я подарю ему это пораньше? Я обещал рассказать ему все, когда он вернется домой в конце недели, о моем прошлом и моем детстве.... Думаю, пришло время.

— Да, я думаю, это хорошая идея, Сириус. Давай, расскажи ему об этом. Вам двоим нужно во всем разобраться. Ты скажешь ему, что я люблю его?

— конечно. — Он снова обнял его, и Кингсли кивнул ему, когда два охранника Азкабана подошли, чтобы вывести его.

— Я напишу тебе, — пообещал Сириус.

Ремус просто кивнул и исчез вместе с двумя охранниками.

Кингсли успокаивающе положил руку на плечо Сириуса. — С ним все будет в порядке. Он находится в той части тюрьмы, где меньше всего дементоров. Еженедельно он будет получать доступ к "совиной почте", которая будет тщательно проверяться перед передачей ему. У него не будет доступа для посетителей, и мы позаботимся о том, чтобы в последние несколько дней перед выпиской ему давали аконит. Я лично буду следить за его благополучием.

— Спасибо, Кинг. Для меня очень важно, что ты взялся за это дело. Я знаю, как сильно Ремус ценит то, что ты это делаешь.

Кингсли кивнул.

— Мне всегда нравился Ремус, и когда я узнал его секрет, когда мы учились в школе, я понял, каким человеком он был тогда. Я понимаю причины такого наказания, как и он, он нарушил закон, и он это знает. Тридцать дней, и он выйдет на свободу.

— Как выглядит зона Азкабана с низким уровнем дементоров?

— Ничего подобного не случилось с тобой, Сириус, так что перестань волноваться. Возможно, дементоры будут проходить мимо его камеры раз в день. Они не будут бродить по стенам и давить на него, как давили на тебя. Вы были в зоне строгого режима, созданной для убийц и пожирателей смерти. Он, конечно, почувствует их, в этой крепости нет таких мест, где вы бы этого не почувствовали, но с ним все будет в порядке, уверяю вас. Увидимся двадцать четвертого, и ты сможешь забрать его домой.

Сириус кивнул.

— хорошо.

— Эй, Сириус, прежде чем ты уйдешь, расскажи, что случилось той ночью в лесу?

— Что ты имеешь в виду? Спросил Сириус, не сводя глаз с Кингсли.

— Я имею в виду, — медленно произнес Кингсли. — Фадж приказал вывести тридцать дементоров после Петтигрю и Лестрейнджа, а вернулись только восемнадцать.

Сириус нахмурился.

— Значит, двенадцать дементоров все еще где-то бродят?

— Нет, — осторожно ответил он. — Я имею в виду, что там было тридцать человек, но твой Патронус... сила этого... казалась... он превратил в жидкость двенадцать дементоров, превратил их в пыль, в пепелище, называйте это как хотите, но они исчезли.

Глаза Сириуса расширились.

— Я не знал, что Патронус может убить Дементора?

Кингсли уставился на него долгим взглядом.

— Я никогда не видел никого, кто был бы достаточно силен, чтобы сделать это, но до меня доходили слухи, что это возможно. Убить двенадцать человек? О каких, мать твою, радостных мыслях ты думал?

Сириус ухмыльнулся ему.

— Всего хорошего. Увидимся, король.

Он еще раз поблагодарил его, забрал волшебную палочку Ремуса, заполнил все необходимые документы, чтобы оправдать взятие вещей Ремуса, и направился домой. Едва войдя в гостиную, он почувствовал запах готовящейся пищи и, улыбнувшись, направился на кухню.

Зи готовила яичницу-болтунью с поджаривающимся беконом, он обнял ее и поцеловал в шею.

— Привет, — сказала она, поворачиваясь, чтобы поцеловать его в губы. — Я так поняла, что ты ничего не ел перед тем, как пойти к Ремусу этим утром.

— Я скучал по тебе прошлой ночью.

Она улыбнулась.

— У тебя было много всего на тарелке, так что я пошла к себе.

Сириус кивнул и крепче прижал ее к себе. Она собрала тарелки и передала ему.

— Садись и ешь.

Он сделал, как она велела: тайком передал Мародеру кусочек бекона и тихо съел.

Зи ела свою яичницу, не сводя с него глаз, пока он ел.

— Ты вообще спал?

— Часа два, наверное, — честно признался он ей. — Мы с Гарри поссорились.

Она приподняла бровь.

— Насчет Ремуса?

— О многом, — пробормотал он.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Он фыркнул.

— Видимо, в том-то и проблема, что я об этом не говорю.

Зи не ответила.

Сириус пристально посмотрел на нее, а затем глубоко вздохнул и отодвинул пустую тарелку.

— Он злится на меня за то, что я не рассказал ему о том, как мои родители относились ко мне, за то, что я не спас его от дементоров, за то, что позволил Ремусу отправиться в Азкабан. Он зол на меня практически за все, блядь.

— Сириус...

Он принял протянутую через стол руку и крепко сжал ее.

— Я не уверен, что то, что я ему сказал, было правильным, и, блядь, я даже не уверен, правильно ли я поступаю в половине случаев. Он взрослеет на моих глазах, но он тоже все еще ребенок, и... к тому времени, когда я был в его возрасте, то, что я видел и делал... и это пугает меня.

Зи встала, обошла стол и поудобнее устроилась у него на коленях. Сириус обнял ее, уткнувшись лицом в изгиб ее шеи.

— Он обвиняет меня. Он винит меня в том, что Ремус попал в тюрьму, и в том, что... блядь, он винит меня во всем. Он сказал что-то о том, что, потеряв меня, он потеряет и тебя, а он тоже не хочет тебя терять.

Зи улыбнулась, нежно проводя пальцами по его волосам.

— Куда, по его мнению, я направляюсь? Я слишком сильно люблю вас обоих, чтобы уйти куда-либо без борьбы.

Сириус улыбнулся, целуя ее в шею.

— Я умер.

— Хм?

— Я... я умер, или я должен был умереть, я не уверен, как именно это работает, но... Гарри и Гермиона использовали Маховик времени, чтобы захватить Питера, и Гарри послал своего Патронуса, чтобы спасти нас с ним от дементоров.

— что?

Сириус вкратце рассказал, что произошло: объяснил, как Дамблдор напомнил Гермионе, что у нее есть способность поворачивать время, и что произошло до и после, прежде чем рассказать ей о своей ссоре с Гарри. Когда он закончил, Зи просто обхватила его лицо руками и крепко поцеловала.

— За что это было? — спросил он.

— За то, что ты такой, какой есть: Невероятно храбрый и глупый мужчина, которого я люблю.

— Эй! — сказал он, ущипнув ее за бедро, когда она рассмеялась.

— Я люблю тебя. Я не знаю, как работает Механизм изменения времени и как это что-то изменило, но я точно знаю, что Гарри очень сильно любит тебя. Это было очень травмирующим событием для него, несмотря ни на какие обстоятельства. Что касается вашей ссоры, детка, он тебя не винит! Он знает, что ради него ты перевернул бы мир в мгновение ока, и того факта, что он думал, что потерял тебя, и что он изменил время, чтобы вернуть тебя, достаточно, чтобы заставить любого немного взбеситься. Он сделал бы то же самое для тебя, и это то, что мне нравится в вас двоих — вы команда, и я бы никогда не хотела становиться между вами.

— Хотя ты с ним согласна.

— Ты должен сказать все это вслух, Сириус. Тебе просто нужно поговорить об этом. Я уже говорил это раньше и знаю, что ты не хочешь, но тебе нужно. Гарри чувствует, что может рассказать тебе все, что угодно, и это замечательно; это действительно отношения, которыми можно гордиться, но, возможно, он чувствует, что ты не доверяешь ему так же сильно, как он доверяет тебе. — Она приложила палец к его губам, когда он попытался возразить. — Я знаю, что это неправда, но, возможно, он так себя чувствует. Однажды ты сказал мне, что магглы, которые заботились о Гарри, когда ты был в тюрьме, жестоко обращались с ним. Он бы понял, через что тебе пришлось пройти, Сириус.

— Я не хочу ворошить старые воспоминания ради него, — сказал он.

Зи лишь приподняла бровь.

— Ради него или ради себя?

Когда он не ответил, она поцеловала его в щеку.

— Может быть, и то, и другое, — тихо признался он. — Я оставил ту жизнь позади, Захира.

Она покачала головой.

— Нет, ты не сделал этого, не совсем, и в этом часть проблемы, Сириус. Поговори с ним об этом. Я думаю, это было бы хорошо для вас обоих. Вы — команда, как ты мне всегда говорил, а команды доверяют друг другу. Доверяй ему, как он доверяет тебе. Я знаю, что ты уже доверяешь, но, пожалуйста, сделай это ради вас обоих.

Он вздохнул и крепче прижал ее к себе.

— Я так и сделаю. Я сказал ему, что, когда он вернется домой, мы поговорим. Я не... Прошлой ночью я сделал для него недостаточно, и я знаю это, но... Мерлин, какой шок от всего, что произошло с Ремусом... Я должен был сделать для него больше; он нуждался во мне, и я просто... Я подвел его, Зи.

— Нет, ты этого не сделал, — сказала она, целуя его в щеку. — Ты поговоришь и все уладишь.