— Они до сих пор, Явик, считаются неразумными, — сказал Тимур Лаврович. — Хотя, обладая вполне развитыми 'руками', по уровню совершенства мало уступающими человеческим, эти существа уже вполне могут оспорить такую оценку.
— Разум мы склонны понимать только применительно к себе, — несколько малопонятно сказал собеседникам вслух Явик, взглянув на редкие огни, мерцавшие за стеклом салонного иллюминатора и продолжив уже с помощью мыслеобразов. — С их, коровьей точки зрения, мы тоже можем проходить по классификации как неразумные.
— Можем, — кивнул Сташинский. — На сегодня у нас только две площадки — эта и следующая. Потом — возвращаемся к...
— Мы высадим вас на первой археологической площадке, профессор, — сказал Шепард, ощутив неуверенность учёного. — А сами направимся к фрегату. Машина может понадобиться нормандовцам в любой момент. Через двенадцать часов мы вернёмся на челноке на первую археоплощадку и оттуда уже на транспортёре, одном из ваших транспортёров направимся на вторую площадку, посмотрим, как осуществляется бурение. Затем мне придётся, полагаю, заняться общением с ополченцами и местными жителями, пожелавшими принять участие в охране археологических площадок. Да, да, профессор, теперь площадки будут взяты под охрану местными военными и ополченческими контингентами. Хорошая практика, да и тренировка неплохая. Война приближается и учения с 'холостой' стрельбой тоже будут организованы, но главное — побольше реальных и важных для местных жителей дел, которые, к тому же, будут неплохо оплачиваться. Договорённость об этом, — Шепард свернул экран своего наручного инструментрона, — уже подтверждена. Данные — с фрегата от корабельной службы РЭБ.
— Фильтрация — прежняя? — осторожно спросил профессор.
— Да. Пока — да. В ближайший месяц вряд ли что изменится, Тимур Лаврович. Нам нужно выиграть время и — избежать необходимости в выполнении многочисленных представительских функций. Если сюда набегут всякие 'шишки' — у нас не будет возможности подготовить планету и её жителей к тому, что в кратчайшие сроки она должна быть хорошо и, главное, реально защищена.
— Согласен, — вздохнул Сташинский. — Частично вы ведь допускаете утечку сведений?
— Ещё как допускаю, — кивнул Шепард. — Для людей, для нашего общества — это почти обязательное явление. Невозможно всем разумным органикам заткнуть рты, так как общение — дело святое. И расстояния тут — совершенно не принципиальны.
Немного поговорив о том, что предстоит сделать до момента, когда в столь плотной фильтрации информационных потоков не будет необходимости, Шепард, Сташинский и Явик стали ждать, когда челнок приблизится к границе археологической площадки. На салонном настенном экране светилась подробная навигационная карта — с уже проложенным курсом и отметкой челнока. Несколько минут до посадки кораблика в салоне царила спокойная тишина.
— Расходимся, — сказал Шепард. — У каждого из нас есть свои задачи. Так что лучше будет, если мы распараллелимся.
— Согласен, — кивнул Сташинский, первым спрыгивая на плиты посадочной площадки и пожимая руку подошедшему руководителю археологической экспедиции.
Несколько минут — и учёные, обмениваясь репликами и изучая выведенные на экраны наручных инструментронов таблицы и графики, уже идут к балку-офису.
— Быстро у них тут, — прострекотал Явик. — Раз — и в офис.
— Это хорошо. — Шепард обменялся несколькими фразами с водителем, уточнив время предполагаемого вылета. — Нам теперь надо очень многое делать быстро. И в то же время — качественно.
— Я пройдусь по рабочим местам, Джон. Мне не нужны толпы разумных, прервавших из-за моего появления свою работу. — Явик закрыл экран своего инструментрона и, не оглядываясь по сторонам, направился по одной из тропинок к холму, за которым была первая 'зона', где велись раскопки.
Шепард подождал, пока водитель закроет боковую салонную дверь и направился к балку, в котором размещалась дежурная смена местных ополченцев, охранявших периметр площадки. Предстояло уточнить меры по защите территории от проникновения любопытствующих местных жителей и от выноса за пределы площадки ценных протеанских артефактов. И наладить взаимодействие между подразделениями охраны площадок.
Через несколько часов первым к стоянке челнока вернулся Явик. Усевшись на плитки неподалёку от кораблика, протеанин привычно замер, наслаждаясь тишиной и спокойствием, царившими вокруг. Сюда, к площадке, почти не долетали звуки работающего оборудования или разговоры людей. До соседней археологической площадки, которую предполагалось посетить, было достаточно близко — менее десяти минут полёта почти по прямой, поэтому Явик запланировал рассказать Шепарду и Сташинскому о Шарринге.
— Быстро ты, — из полумрака на площадку, тускло освещённую угловыми 'маячками' вышел Шепард.
— Я постарался, чтобы люди не покидали из-за моего появления свои рабочие места, — ответил протеанин, вставая. — Как у тебя, Джон?
— Нормально. Здешние ополченцы уже приступили к учёбе, часть материалов нормандовцы им сбросили в переработанном и уточнённом виде. Пришлось только немного откорректировать процесс подготовки по последним полученным данным. В целом — нормально. Только ведь начали. Потому — говорить о результатах явно преждевременно.
— Понимаю. Ну, хоть начали вовремя. — Явик не стал уточнять, что в данном случае 'вовремя' скорее означает 'хоть как-то заблаговременно', но Шепард его понял. — А профессор?
— Так ведь изменений сколько, Яв. Надо почти всё менять, многое — переделывать, ругаться с контрагентами, с агентами, с посредниками всех мастей. Так что на Сташинского и ему равных по статусу свалилось столько всего...
— Вы правы, коллеги, — на площадку вышел Тимур Лаврович, на ходу закрывая экран наручного инструментрона. — Вот только сейчас отправил последнее сообщение по длинному списку адресатов. Нам будут нужны здесь очень многие ресурсы. Здесь, — профессор подошёл к челноку, кивнул водителю и тот открыл боковую салонную дверь, — имею в виду Иден-Прайм.
— Как раз о ресурсах я и хотел рассказать. — Явик следом за Сташинским поднялся в салон, сел в кресло, пристегнулся, подождал, пока Шепард усядется в своё кресло и створка боковой салонной двери закроет проём. — О Шарринге.
— Водородно-гелиевый газовый гигант, — сказал Шепард, — его атмосфера содержит следы аммиака, метана и большое количество водяного пара. Со стороны выглядит весьма занятно: такая смесь из коричневого, синего и белого цветов. Располагает шестьюдесятью спутниками, два из которых...
— Именно, — сказал Явик. — На этих двух спутниках размещались наши добывающие и заправочные станции. Мы тоже были заинтересованы в использовании ресурсов таких планет. В более полном, чем то, на которое способны нынешние расы. Не удивлюсь, если на одном из этих спутников был оставлен диск с данными, фиксирующий эту планету как весьма перспективную в плане разработки.
— Если будем в том районе — прочешем. Может, сумеем найти этот диск, если его до нас уже кто-нибудь из 'официалов' или, скорее всего, 'неофициалов', не нашёл, — сказал Шепард, взглянув на карту с маячком-отметкой челнока, идущей по линии проложенного курса. — Скоро прибываем на последнюю точку, потом — возвращаемся в главный археологический лагерь и оттуда — летим на фрегат. План — без изменений.
Сташинский и Явик едва заметно кивнули.
Несколько минут — и челнок привычно мягко опускается на плиты площадки. Сташинский кивает встречающему прибывших руководителю местной археологической экспедиции, раскрывает экран своего инструментрона и, едва сойдя на плиты площадки, почти бегом направляется за своим коллегой к балку-офису.
— Я — как всегда, хочу, чтобы люди не собирались вокруг меня в толпу, — сказал Явик, делая несколько шагов с площадки и исчезая в полумраке. Шепард знал, что партнёр уже составил в своей памяти карту рабочих мест учёных и технических специалистов, которые намеревается обойти за те несколько десятков минут, которые были отведены на стоянку челнока. Старпому необходимо было переговорить с командирами местных подразделений ополченческих формирований и связаться с командованием местных армейских и правоохранительных подразделений.
Прощально махнув водителю, капитан направился по едва заметной в полумраке ночи тропинке к балку, в котором размещалось дежурное подразделение ополченцев-охранников.
Водитель челнока обошёл машину, проверил тестером несколько разъёмов, после чего вернулся в кораблик, закрыв за собой боковую салонную дверь и дверь в водительскую кабину. Предстояло подождать возвращения пассажиров, можно было немного подремать — времени для этого должно было вполне хватить. Устроившись в пилотском кресле, водитель через несколько минут уже спал.
— В наше время мы тоже отмечали в Галактике планеты, на которых без нашего участия и без нашего вмешательства зародилась жизнь. Она, пусть и в отдалённой перспективе, но вполне могла стать разумной, — так начал свой очередной рассказ мыслеобразами Явик, когда Шепард и Сташинский заняли свои кресла в салоне челнока, покидавшего площадку. — Одной из таких планет была та, которая в ваших нынешних лоциях отмечена как Элетания.
— Что и говорить, сложная планета, — вставил своё слово Сташинский, быстро и глубоко привыкавший к тому, что протеанин легко читает его мысли и с интересом слушавший и смотревший мыслеобразы, приходившие от Явика. — С одной стороны, на первый взгляд, она очень хорошо подходит для осуществления скорейшей и полнейшей колонизации, но если копнуть поглубже... Это будет не колонизация, а пытка, коллеги. Потому что планета покрыта зелёным слоем мхов, лишайников и водорослей, вдобавок — окружена толстым атмосферным слоем содержащим кислород. На первый взгляд — просто райские условия. Животное же царство представлено только в виде микроскопических симбиотических организмов, которые невозможно было "отделить" от воздуха и которые были необходимы для нормального развития и существования экосистемы. Казалось бы, обычная жизнь, но — как выяснилось, это — жизнь, крайне вредная для всех других живых существ. В том числе, к огромному сожалению, и для людей. При вдыхании представителями всех других форм жизни эти симбиотические организмы вызывают в ста процентах случаев неизбежный сильнейший анафилактический шок. И потому если и будет осуществлено заселение — для всех разумных и неразумных живых существ потребуются герметические защитные костюмы или — замена экосистемы всей планеты.
— Насколько я помню, Тимур Лаврович, — сказал Шепард, — было предложено и ограниченное заселение на высотах, недоступных для этих организмов.
— Вы правы, капитан, — согласился профессор. — Или — в местах, где чистота воздуха обеспечивается благоприятными ветрами. Только вот мы с вами, к примеру, прекрасно знаем, что на ветер надеяться — глупо. Уж очень он непостоянен и изменчив. — Сташинский мягко перевёл разговор на другую тему. — На планете живут так называемые пыжаки. По некоторым, заслуживающим доверия исследованиям, можно согласиться с предположением, что именно Элетания является родиной этих весьма высокоорганизованных животных. Они, кстати, хорошо чувствуют себя и на планетах, где есть атмосфера, пригодная, в частности, для дыхания людей.
— Например — на Тучанке. — Шепард едва удержался от усмешки.
— Согласен. В том числе — и на Тучанке, — профессор усмехнулся. — Хотя, конечно, кроганская планета — весьма специфическая экосистема, но, между тем, исследования доказали, что там пыжаки тоже размножаются весьма успешно и живут достаточно комфортно.
— Тем не менее, профессор, во всех лоциях указано, что на Элетании — опасность токсичных веществ первого уровня. Любое повреждение скафандра, когда, к примеру, нарушается герметичность или разлаживается нормальная работа системы снабжения кислородом — и человек может быстро умереть.
— Тоже верно, — кивнул Сташинский, — но ведь там, на Элетании, к примеру, есть мерцающие кольца, которые то появляются, то исчезают. С разными интервалами. Никогда нельзя сказать, когда можно будет снова увидеть эти кольца, как никогда нельзя точно указать момент, когда они исчезнут. Знаю, пытались составлять зависимости и таблицы — впустую, — махнул рукой профессор. — Да ещё этот крупный спутник, который, кстати, упоминается не во всех лоциях. Непонятное небесное тело.
— В немалой степени именно из-за этих колец и из-за этого спутника мы и держали на этой планете, известной ныне, как Элетания, свою автоматическую исследовательскую базу, — сказал протеанин. — База была и хранилищем информации и системой сбора данных. По имеющимся у меня данным, ядро базы должно было сохраниться до сегодняшнего дня — оно было создано по инусаннонской технологии — одной из немногих, которую мы смогли понять и приспособить к своим потребностям до того момента, как в Галактику вторглись Жнецы.
Шепард едва заметно кивнул, набирая заметку на клавиатуре своего наручного инструментрона. Сташинский выслушал Явика с интересом, но спокойно.
— Тимур Лаврович. — Явик понял настроение археолога. — Это ядро стоит совершенно открыто на каменной площадке. Вряд ли даже резко поумневшие пыжаки смогут его вскрыть. Вероятность этого, конечно, есть, но там технология — не для мозгов пыжака. Я хоть и солдат, но о том, что представляет собой это ядро, знаю достаточно.
— Возможно. И как вы умудрились такое не спрятать в толще планеты?
— А зачем? — усмехнулся Явик. — Во-первых, архивирование информации, во-вторых, ключ доступа — только один. В-третьих, то, что на виду — интереса у разумных органиков очень часто не вызывает, им по ряду причин гораздо интереснее искать и находить скрытое.
— Тут вы правы, Явик, — согласился профессор. — Действительно, больший интерес вызывает то, для поиска чего пришлось приложить определённые, временами — весьма значительные усилия. Ладно. — Сташинский посмотрел на приближающиеся огни посадочной площадки первого лагеря своей экспедиции. — Буду рад встретиться с вами через двенадцать часов, друзья, — он пожал протянутые руки Шепарда и Явика, после чего спрыгнул на плиты, обернулся и прощально махнул рукой. Водитель челнока включил механизм закрытия салонной двери и повёл машину к фрегату.
— И о чём ты умолчал, Явик? — спросил Шепард.
— О многом, — протеанин взял человека за руку, посылая первую порцию мыслеобразов. — Это — Агетотон. Он находится в закрытом ныне районе, куда пока не добрались ваши разведзонды и разведкорабли. Знаю. Проверял. Там располагалась наша так называемая 'воздушная' колония — мы часто строили поселения, которые не располагались на поверхности планет, а парили в атмосфере. Так вот, на Агетотоне располагалась одна из секретных колоний, экспериментальных. Мне неизвестно, чем там занимались мои соплеменники, Джон. Но, если следовать общей направленности — чем-то очень перспективным, — он помолчал несколько секунд, затем прислал собеседнику новую порцию мыслеобразов, — на Теруме у нас тоже были поселения.
— Известная ныне планета. — Шепард, сказав это мысленно, посмотрел на Явика, желая убедиться, что поступил правильно
