Это был один из последних разговоров между учителем и учеником. Вскоре Сенджу Тобирама, талантливый ниндзя, один из немногих идущих путем науки, пал от рук отряда Ивы, прикрывая отход молодых ниндзя. Он и остался в сердцах многих великим реформатором и правителем, который будучи много слабей Первого Хокаге, сделал для Конохи на порядок больше.
Много лет спустя.
Крепкий мужчина со шрамом на лице и раскосыми глазами, которые в данный момент были широко раскрыты, читал письмо. Долго уже читал, минут, пожалуй, сто. Перечитывал, откладывал в сторону, и вновь брался за чтение.
Что бы ни было написано на небольшом листке бумаге, это вывело хладнокровного главу Корня Анбу из душевного равновесия.
— Ками, учитель, вы даже после стольких лет умудряетесь испытывать разум своего ученика, — устало произнес в потолок Шимура Данзо, первый глава сверх секретного спецподразделения ниндзя.
— Трое, да, — потер крестообразный шрам мужчина. Его мысли скакали от одной темы на другую. Через некоторое время, используя дыхательную методику, Данзо удалось восстановить здравость мышления.
— Теперь существование Джирайи не кажется вашей ошибкой, учитель, — рассуждал шиноби. Вновь взглянул на письмо. Строки, так потрясшие Данзо, никуда не исчезли.
Взяв письмо, Данзо пропустил два первых абзаца с пояснениями и надолго прикипел взглядом к последней фразе:
— Я больше не смогу вынашивать ребенка. Дитя Сенджу скоро родится... — дальше шло зашифрованное пояснения места нахождения таинственной матери.
Еще раз пройдясь мыслями по ситуации в целом, Данзо засобирался. Накинул костюм Корня, безликую маску и, не предупреждая помощников, отправился прямиком к указанному месту. Вероятность засады была велика, поэтому в течение следующих суток шиноби всеми возможными способами проверял место жительство некой Игами, потомственной куноичи, которую выгнали из семьи за неизвестный проступок.
Ближе к полудню следующего дня, Данзо, готовый пробить дзюцу блокировки пространства, вошел в небольшую хижину на крою Конохи.
Обстановка домашнего уюта, сочетающаяся с аскетизмом одинокого человека — вот что первое отмети Данзо, войдя в дом.
Чуткий слух шиноби уловил тихий всхлип. Позже он сам не мог объяснить, почему так резко бросился в комнату, откуда донесся всхлип, но вероятно расторопность Данзо спасла ребенку жизнь.
Вбежав в комнату, Данзо наткнулся взглядом на тяжело дышащую женщину низкого роста. Её пустые глаза безучастно смотрели в потолок. Женщине было около тридцати пяти, но она не выглядела на свой возраст, только благодаря своему опыту Данзо удалось определить её истинный возраст.
"Возможно кровь пустынного народа?" — как обычно анализировал Данзо.
Данзо почему-то эта женщина казалась знакомой, и он пытался вспомнить, где её видел. Очередной всхлип вывел шиноби из созерцательного состояния.
Нахмурившись, мужчина скинул с тела женщины одеяло.
— Биджу! — выдохнул он.
На груди женщины лежал ребенок, младенец с необрезанной пуповиной.
Не тратя время на выяснение состояния женщины, Данзо при помощи своих скудных навыков ирьениндзюцу обрезал пуповину. Женщина дернулась, её взгляд стал осмысленным на долю секунды.
— Успели... её зовут... Сенджу Фай... — выдохнула женщина. Словно с пуповиной Данзо обрезал и её жизнь.
Понимая, что у него нет времени на реанимацию женщины, Данзо рванул на выход, желая спасти дитя. Ведь именно в тот самый момент, когда мужчина взял в руки крошку, его плечо ощутило давление. Будто учитель вновь сжимает его плечо и просит сохранить его наследие.
Он успел. Дитя уже готовилось отойти в чистый мир, когда Данзо достиг места встречи с вызванным ирьенином из штата своих сотрудников.
Молодая безликая не смогла удержать чувств в узде, когда увидела маленькую умирающую девочку. Данзо впервые был слеп к ошибкам подчинённой...
Тем же вечером, в штабе Корня он сидел возле палаты и ожидал вердикта специалистов.
Вышедший из операционной ирьенин лишь кивнул головой два раза на невысказанные вопросы Данзо. Некоторые слова не стоит произносить вслух. Ночью того же дня, ирьенин проверяющий ребенком наложил на себя руки...
Годы сменяли друг друга, Шимура Данзо занимался делами Корня, следил за балбесом Джирайя, постоянно при этом, разочаровываясь в методах Хирузена как наставника, и искал намеки на последнего ребенка. Любые признаки чрезмерно долгой беременности Данзо рассматривал со всем усердием, но пока его результаты практически ничего не дали, разве что только удалось приобрести несколько детей, чьи матери не выдержали "задержку" беременности (специальный комплекс дзюцу позволяющий вынашивать ребенка дольше положенного срока; чем дольше женщина беременная, тем больше потенциал ребенка, вот только имеется шанс злокачественной мутации или преждевременной смерти матери) и погибли родами, а также одного ребенка с весьма незаурядной мутацией.
Как-то само собой получилось, что время за делами прошло незаметно и вот настал момент, когда нужно было решать судьбу маленькой Фай. Если честно, Данзо был в затруднении. Что делать с ребенком? Окружить заботой и выучить на ирьенина? Погрузить в водоворот опасностей бытности шиноби? А может... взять в ученики?
Дилемма.
Данзо решил для начала посмотреть на девочку. Все же с момента доставки в Корень он её не часто видел. Не желал привлекать излишнее внимание к дочери Тобирама остальных детей и подростков.
Собравшись, предупредив заместителя о своем отсутствии в течение дня, Данзо отправился в детский сад.
Как обычно, детишки занимались своими делами, веселились и смеялись, не подозревая что из будущее уже предопределенно — все они станут однажды шиноби Корня, и останутся ими вплоть до самой смерти. Так или иначе.
Её он заметил сразу. Взгляд сам собой нашел невысокую девочку с растрепанными волосами.
Данзо задержал дыхание. Маленькая девочка с непослушными волосами и чертами лица, так знакомыми мужчине серьезно что-то рассказывала воспитателю.
"Как похожа!"
Плечо сдавило фантомная рука.
"Биджу вас подери, учитель".
Достав из кармана конфетку, хозяин мрачных подземелий Конохи пошел устанавливать контакт с трёхлетней дочерью своего сенсея. Он подозревал, что эта юная особа не только внешне похожа на Сенджу Тобирама, а сие значит конец для спокойных деньков опытного убийцы...
Настоящее время
Данзо потер перенапрягшиеся глаза.
Отодвинул от себя один из множества отчетов. Усталость давала о себе знать, но шиноби не желала уступать ей. Еще много предстоит сделать, а времени на подготовку все меньше.
"Хирузен, мог бы и поделиться своими планами", — позволил себе толику гнева мужчина.
Целую уйму времени Данзо приходилось тратить на анализ планов Хокаге, и это время можно было бы потратить на что-то более полезное — например, на шлифование этих самых планов, ведь Хирузен человек и он часто ошибается, обязанность Данзо уменьшить ущерб от этих ошибок, а еще лучше полностью свести ошибки на нет.
Проблема заключалась в том, что Хирузен слишком подозрителен и не дает Данзо информации о своих планах. Вообще никакой информации! Даже на прямой вопрос обычно отвечает уклончиво. Иногда Данзо даже кажется, что Хирузен в основном занимается импровизацией, лишь задает направление интриге, а затем направляет происходящее в выгодную Конохе сторону. Если бы Данзо не знал Хирузен долгое время, и не доверял ему как правителю, то большинство паутин Сарутоби Хирузена были бы разрублены Данзо или переплетены на свой лад. Однако в отличие от Хирузена, Данзо доверял своему другу, доверял и помогал во всех его начинаниях.
"Хирузен правит на свету, ты же, Данзо, будешь защищать его из тени", — вспомнил изречение Тобирама-сенсея Данзо.
К сожалению доверие было односторонним. По правде сказать, Хирузен вообще никому не доверял, даже своим детям, ученикам и жене. Что говорить о Данзо, который дефакто не столько друг, сколько друг-соперник, а это накладывает отпечаток на взаимоотношения двух правителей Конохи.
Но сколько бы Данзо не доверял Хирузену, порой ему сложно было удержаться грубого вмешательства в планы Хокаге.
Взять, к примеру, нынешнюю политику Хокаге на западе Данзо не одобрял. Хирузен всеми силами поддерживает революцию Акацуки, дает молодежи сильных кланов Дождя выплеснуть свою агрессию в нужную сторону, но что будет, когда Акацуки победят? Ведь как не посмотри, Хокаге своими руками создает конкурента для Страны Огня. Подрывает экономический потенциал страны! И ради чего? В чем его план? Есть ли вообще этот план?
А Танзаки? Понятно Хирузен желает разрушить монополию торговой знати, да и саму торговую знать изжить, но зачем ради этого реорганизовывать торговый центр запада?
И все это в свете непонятной ситуации в Дожде. Данзо точно знал, что Хирузен потерял все свои глаза и уши в тех болотах, но все равно Хокаге с упорством продолжает заигрывать с революционерами. Может, они уже давно продались Суне. Кто знает, что там вообще происходит?
"Биджу тебя раздери, Хирузен!" — гнев усилился. Данзо всей душой ненавидел бардак, а происходящее никак иначе назвать и не получается. Но дело было не только в этом. Данзо сам себе не признавался, но он сильно волновался за безопасность своей ученицы. Неясная тревога недавно поселилась в его душе... а еще болело плечо. Плохой знак.
"С ней все будет хорошо. S ранг у неё не заслужен, мало найдется шиноби способных противостоять её разрушительным дзюцу огня и ветра", — успокоил себя Данзо, потер плечо и продолжил разбирать отчеты, пытаясь вникнуть в интригу Хокаге, чтобы если что вмешаться и подстраховать Хирузена.
* * *
Агрессивное пламя, понукаемое сильным ветром, перекидывалось с дома на дом, стремясь покрыть собой каждое строение в городе.
Горячий пепел, поднимаемый к небу дымом, через некоторое время серым снегом осыпал улицы агонизирующего города. Недолго пеплу удавалось сохранять свой темно-серый цвет, в местах безумства людей он в одночасье становился красным.
Толпа в иступленной ярости прошла по улицам Танзаки, смела все на своем пути, её воля подавила индивидуальности отдельно взятых личностей. Тысячи людей стали жуткой многоголовой и многоглазой химерой, жаждущей крови "тех кто был всем". В местах, где стража и милиция пыталась навести порядок, свое слово говорили кунаи и ножи нукенинов, нанятых с целью нанести как можно больший вред экономики региона. Но помимо отрядов обычных нукенинов, был еще один ведомый тощим шиноби из Суны. Йомей вихрем проносился сквозь улицы Танзаки, за ним с трудом поспевали трое мужчин и одна женщина с протекторами разных деревень. Естественно через все символы деревень проходила косая царапина — знак преступника, нукенина.
— Хм. Куда ты подевался?! — вдруг остановился посреди улицы Йомей и заорал в голос. Его волосы встали дыбом, по ним прошлась электрическая дуга.
Стоило шиноби на мгновение отвлечься, как двоих нукенинов, шедших позади, смело нечто невероятно быстрое. Двое мужчин даже вскрикнуть не успели, как им в спины ударило дзюцу врага.
Двух нукенинов бросило на Йомейя сила дзюцу, самым шокирующим для остальной части отряда было то, как тела неестественно сворачиваются в трубочку. Трещат кости, рвется кода и на грязный пепел, покрывающий дорогу, льется кровь.
Два трупа шмякнулись подле складывающего печати Йомейя. Удивительно, но, не смотря на все повреждения, эти двое были еще живы некоторое время!
— Что вам от меня надо? — спросил парень, стоящий позади группы
— Это клон! — воскликнула девушка, она поняла, что из себя представляет стоящий посреди улицы юноша.
— Отдай нам Юрэцу, и будешь жить, — проигнорировал высказывание своей подчиненной Йомей.
Клон молча развоплотился.
— Проклятье. Что их убило? Кто-нибудь видел? — один из нукенинов присел подле трупов своих товарищей.
Два тела свернутые в трубочку навевали жути.
— Такое ощущение, что их тела не жалели встречаться с чем-то и "извернулись". Все их раны нанесены ими самими себе... точнее смогу сказать только после полного анализа, — провела над телами светящейся зеленой рукой женщина.
Йомей молчал. Медленно вокруг его вставших дыбом волос стали летать дуги молний.
— Тварь! — яростно выкрикнул шиноби Суны и взмахнул рукой в сторону одного из зданий. Серп синей энергии сорвался с ребра его ладони, и разрубил дом на две части.
— Я найду тебя! Слышишь, Коноховский выродок, найду и подвешу за шею над воротами этого клоповника! — взбесился Йомей. Чем сильней была его ярость, тем чаще по волосам пробегали разряды молний.
Между тем, Йомей и не подозревал, что противника уже давно рядом нет. Шиноби Конохи на всех порах бежал к выходу из города.
Все лицо, за исключением двух дорожек от глаз к подбородку, было в саже. Кумагаи Аки плакал.
— Как же так... — приговаривал парень. Его сердце разрывалось от неописуемой душевной боли. Так плохо ему не было даже после смерти отца!
"За что!? Они же всего лишь дети!?" — боль заглушала вину, но парень знал, что ненадолго.
"Как я посмотрю ей в глаза?!" — хотелось отчаянно взвыть. Но именно в моменты наивысшего пика прохлада окатывала разум, заглушались все переживания на десять минут. Десять минут ясного холодного разума. Аки желал, чтобы это состояние продлилось вечность, но десять минут проходили и его геном вновь играл свою игру в кубик. А пока концентрация не срабатывала вновь, юный шиноби был вынужден испытывать всю душевную боль от потери, страх перед неизбежной встречей с последней выжившей из Норы и гнев на самого себя за допущенные ошибки. Если бы он только мог повернуть время вспять! Если бы Клон успел на минуту раньше! Если бы...
Когда клон принес бледную, совершенно ни на что не реагирующую Юзу, сердце Аки пропустило удар, но когда он развеялся...
Аки "вспомнил" трагедию, память клона на миг захватила сознание юноши.
Сейчас несясь сквозь практически мертвый город, Аки вновь вспоминал ту сцену.
*Везде оранжевый свет пламени, пепел падает с неба, подобно снегу. Видимость снижена из-за дыма. Клон, наконец, добирается до Норы, но в ней никого нет. Следы борьбы в небольшом помещении, кровь на уголке стола сильно пугают клона. Он, отчаянно ищет следы детей и находит. Капля крови у одного из запасных выходов. Уже не заботясь о чакре, клон протискивается в лаз и спешит следом. Кровь все чаще попадается ему на пути. Вскоре, после очередного поворота, виднеется тусклый свет пожарищ. Клон вываливается на гору мусора, и тут же вскакивает на ноги, ищет следы детей. Взгляд цепляется за небольшую фигурку сидящую вдалеке. Миг и клон возле неё.
— Малышка Юзу... — шепчет клон. Он боится испугать девочку, или того что она атакует его и развеет.
— Юзу-чан, — трогает нежно девочку за плечо клон.
— Большой братик... большой братик... помоги мне достать Цин-Цин, у меня не получается... — мертвый голос ребенка, её пустой взгляд и лицо со следами засохших слез. Девочка указывает пальчиком в сторону развалин.
