— Вот и я говорю! — Айри провела по его щеке грязным пальцем. — А он одно твердит: "Передайте Птаххотепу, что наследники гедан обещали отомстить всем, кто ересь их предков искоренял".
— Так нам и поверят! — фыркнул юноша.
— И я то же самое ему сказала! — неизвестно чему обрадовалась молодая женщина. — Тогда Тусет посоветовал попросить жрецов вскрыть гробницу Мосайха. Он говорит, что черви отомстили ему после смерти.
"Вот блин, — с раздражением подумал юноша. — Червяки, гробницы, наследники! Прямо какое-то безумное женское фэнтези получается ".
— Что делать, Алекс? — спросила Айри, пытаясь сесть к нему на колени.
Парень с сожалением пресек эти попытки и встал.
— Тебе пора. Не дай... Вдруг супруг хватится.
Она вздрогнула, как от удара. Не обращая внимания на реакцию, Александр продолжал.
— Пусть Мерисид точно узнает, где этот самый посох хранится в храме. Зачем это нужно, ей не говори. Вообще молчи о том, что было сегодня ночью...
— Сама знаю! — резко бросила Айри. — Не маленькая!
— И придумай, как объяснить свои синяки.
— Я же сказала — разберусь!
— Не кричи, — мягко одернул её Александр. — Спасибо тебе за все. Ты очень смелая и умная.
Молодая женщина всхлипнула.
— Лезь, — он встал у стены и сложил руки в замок.
Но Айри не торопилась, словно оттягивая миг расставания.
— Когда ты придешь?
— Я передам с Мерисид.
— Ты доверяешь этой предательнице?!
— Нет, — успокоил её юноша. — Если она тебе скажет, что я приду завтра ночью, значит, на самом деле — послезавтра. А если скажет, что послезавтра... Значит?
— Через два дня! — улыбнулась молодая женщина.
— Умница! — Александр подбросил сейчас почему-то удивительно легкое тело вверх.
— До свидания, Алекс, — прощаясь, прошелестел её голос.
Юноша еще немного постоял, вслушиваясь в тишину. Никто не кричал, не бегал. Кажется, хозяйка благополучно возвратилась в родной дом после ночных приключений.
Забросив сидор за спину, Александр торопливо зашагал к маленькой пристани.
Анукрис сбросила грязную набедренную повязку в кустах у забора и, нагишом добежав до прудика, с наслаждением скользнула в теплую, ласковую воду. Надо хотя бы чуть-чуть смыть грязь и пыль, чтобы избежать утром ненужных вопросов служанок. А что делать с синяками и ссадинами можно придумать потом.
Молодая женщина опустилась с головой, а когда вынырнула, услышала рядом недоуменное:
— Госпожа?!
Возле прудика стоял удивленный привратник и опускал зажатую в руке дубинку.
— Что вы здесь делаете?
— Ты, слепой? — на миг испугалась хозяйка. — Не видишь? Купаюсь.
— Ночью?
— А разве вы дадите искупаться днем? — фыркнула госпожа. — Вам всем то одно надо, то другое, то третье. Шагу без меня ступить не можете.
Она подошла к противоположному берегу. В кустах прошуршал какой-то зверек. Анукрис выбралась из воды, прячась в густой тени пальм.
Ничего не понимавший слуга смущенно топтался и покашливал.
— Стой! — вдруг крикнула молодая женщина и ринулась в заросли кустарника. — Стой, я тебе говорю! Гебмос, держи его!
— Кого?! — вскричал сбитый с толку привратник.
— Да вон же он! — продолжала вопить хозяйка. — К забору бежит! Стой, мерзавец!
При этом она изо всех сил молотила руками по веткам, что те тряслись так, словно там прячутся сотни пьяных зайцев.
— Уйдет же! Гебмос, хватай! Вон он!
Бедному слуге не осталось ничего другого, как подхватить вслед за госпожой:
— А ну стой, негодяй!
И броситься за ней.
Рассчитывавшая именно на это, Анукрис вынырнула из-за пальмы прямо ему под ноги и криком упала на землю.
— Ой! Ой, да куда же ты лезешь, нахал! Убить меня хочешь? Ой, как больно!
Совсем потерявший голову, привратник отскочил как ужаленный, а молодая женщина плакала, размазывая слезы по лицу и потирая ногу.
— Госпожа! Госпожа!
— Беги! — сквозь слезы процедила хозяйка. — Может, еще поймаешь?
— Но я никого не вижу! — не выдержав, возопил Гебмос.
— Ты, что слепой? — Анукрис перестала плакать, всплеснула руками и заговорила с жаром и убежденностью нидосских мошенников. — Вон в тех кустах у ограды прятался какой-то черный! Наверное укр. Ты плохо видишь? Тебе подобрать другую службу?
— Я нет, — в конец растерялся привратник и, наконец, выдал заискивающе. — У тебя то, госпожа, глаза помоложе моих. Но я тоже заметил, как там кто-то прятался.
— Ох, моя нога! — облегченно запричитала молодая женщина.
Слуга помог ей подняться и усадил на скамью.
— Сходи, разбуди Самхию, пусть она принесет мне юбку. Чего встал?
Мужчина умчался, и вскоре дом Небраа охватила паника. Слуги с факелами обследовали сад и нашли грязную набедренную повязку.
— Её, наверное, вор потерял! — сразу решил озабоченный Небраа.
Вскоре после убийства слуг Тусета двое каких-то придурков уже залазили в сад, разыскивая Алекса. Поэтому супруг сразу поверил в визит ночного гостя.
— Кто же еще! — согласилась с ним хозяйка. Она лежала на кровати в своей комнате, а Самхия смазывала царапины госпожи едкой, противно пахнущей мазью. — Я его почти схватила, но он такой верткий оказался...
— А ты куда смотрел? — набросился хозяин на привратника.
— Так я это.., — Гебмос просто не знал, что говорить.
— Не ругай его, господин, — со стоном попросила Анукрис. — Ночь, темно, а он низенький да еще и черный.
— Укр? — нахмурился Небраа.
— Да, господин, — уверенно заявил слуга. — Ловкий такой! Как сиганет через забор, только его и видели!
— А что ты делала ночью в саду? — вдруг нахмурился Небраа.
— Купалась, — невинно хлопая глазками, ответила супруга.
— С чего вдруг? — в глазах мужа недобро сверкнула ревность.
— Мне приснился странный сон, и чтобы успокоиться, я вышла в сад. Потом решила окунуться, чтобы снова заснуть.
— Что еще за сон?
— Тетя, — понизив голос, проговорила Анукрис. — Она благодарила меня за жертвы. Сказала, что умолила Осирса помочь нам, и поэтому боги вернули нам Мерисид.
Бывшая танцовщица, стоявшая в дверях комнаты, тихо охнула. Из-за её спины вышел садовник.
— Никого нет, господин. Но на ограде пыль стерта. Кто-то лазил в наш сад.
— Вот! — вскричала молодая хозяйка. — А ты мне не верил.
— Наверное, он из той шайки, что хотела ограбить ювелира Хкафгорна? — высказал предположение привратник.
— Надо рассказать об этом судье.
В коридоре зазвучали чьи-то голоса. Слуги расступились. В дверях появился озабоченный сосед. Кроме юбки, парика, серебряного ожерелья и золотых браслетов, мужчина держал в руках короткое копье.
— Что у вас происходит, любезный Небраа? — хмуро спросил он, бросив неприязненный взгляд на Анукрис.
— Грабитель, — коротко ответил младший писец. — Какой-то укр напал на мою жену в саду. Наверное из тех, кто хотел напасть на Хкафгорна.
— Опять! — сосед в сердцах ударил тупым концом копья об пол. — Какое безобразие! Что случилось с нашим городом, господин Небраа? Убийства, ограбления, колдуны.
Хозяин дома насупился, ноздри его толстого, в красных прожилках, носа стали раздуваться. Он не любил, когда напоминали о брате.
— Надеюсь, с вашей супругой все в порядке?
— Благодарю! — ядовито улыбнулась Анукрис. — Она и сама может вам это сказать.
Сосед поклонился хозяину дома и, извинившись за беспокойство, вышел, сопровождаемый двумя вооруженными дубинками слугами.
Небраа потребовал пива и удалился в свою комнату.
Служанка заботливо прикрыла госпожу одеялом и, задув светильник, вышла, а та стала молиться Осирсу, чтобы он простил ей эту маленькую ложь. Анукрис совсем забыла, как выглядела тетя.
Новый день начался со скандала. Мерисид собиралась в город по делам госпожи и желала получить последние инструкции, а Самхия, как преданная служанка, не давала ей будить уставшую за ночь хозяйку. Старшей служанке пришлось лишний раз доказывать свое лидерство в их маленьком коллективе. В результате Анукрис разбудил визг, грохот и крики. Прямо возле её дверей топтались вцепившись в шевелюры друг друга две девицы. Причем, несмотря на вес, опыт, возраст и короткую прическу под париком, Мерисид никак не могла одержать решающую победу. Выросшая в деревне Самхия стойко переносила рывки за волосы, в свою очередь норовя лягнуть противницу по коленке.
— А ну, хватит! — топнула ногой госпожа и тут же зашипела от боли.
Отскочившие друг от дружки служанки наперебой заголосили.
— Заткнитесь! — замахала кулачками хозяйка. — А то прикажу выпороть! Обеих!
Решив лишний раз показать бывшей танцовщице свое неудовольствие, Анукрис первую выслушала Самхию, а уже потом её.
— Я не стану никого наказывать, — буркнула госпожа. — Мерисид, помоги мне вымыться, там и потолкуем.
Вернувшись в комнату, она достала из тайника за кроватью три золотых перстня и, спрятав их под юбкой, направилась в ванную, где уже ждала старшая служанка.
— Вот возьми.
— Благодарю, госпожа, — поклонилась Мерисид.
Анукрис встала в ванную.
— Ой, как ты сильно упала ночью, госпожа, — посочувствовала ей служанка, поливая на плечи из медного кувшина.
— Я забыла сказать еще кое-что, — госпожа зажмурилась, подставляя лицо под струю теплой воды.
— Слушаю?
— Тебя еще привечают в храме Сета?
— Да, госпожа, — насторожилась Мерисид.
— Алекс просил узнать, где жрецы держат посох Тусета.
Бывшая танцовщица задумалась.
— Скорее всего, в комнате отдохновения, там хранится все необходимое для богослужения, — осторожно предположила она. — Вряд ли его уберут в сокровищницу.
— Вот ты и выясни! — настойчиво повторила Анукрис.
— Алекс хочет ограбить храм! — испуганно зашептала Мерисид.
— Он просил тебя узнать, где посох Тусета, — раздраженно проговорила госпожа. — А что он хочет делать, сама спроси у него.
— Когда, госпожа?
— Как купишь все и узнаешь, — молодая женщина отстранила её руку с кувшином. — Подай полотенце.
Ночь окутала Абидос, принеся с Лаума долгожданную прохладу измученному жарой городу. Яркая россыпь, сиявшая на темно-синем, почти черном небе, медленно поворачивалась вокруг "гвоздя Горна" единственной звезды, всегда остававшейся на своем месте. Подросшая луна любовалась собой в широком зеркале Великой реки. Тишина и покой воцарились на земле. Спали земледельцы, писцы, ремесленники, жрецы и вельможи. Кто на крыше, подстелив дырявую циновку, кто на роскошных кроватях из драгоценного дерева, украшенных резьбой и слоновой костью. Только недремлющая храмовая стража охраняла покой божьих домов и обширных кладбищ, да мождеи парами обходили погруженные в сон улицы города, освещая себе путь факелами.
Вроде бы все как всегда. Но многое изменилось в Абидосе за дни, прошедшие после обретения храмом Сета Бронзовой книги. Мождеи, раньше коротавшие скучные дежурства за рассказами о любовных подвигах, веселых попойках или успехах детей, теперь сменили темы ночных разговоров. Стали жаловаться друг другу на тяжелую службу, скудность жалованья, на бесконечные и несправедливые придирки начальства, которое в последнее время просто сбесилось, требуя с подчиненных вернуть в город спокойствие и порядок.
Как будто сами стражники устраивают эти убийства и ограбления. А тут еще колдун, который вместо того, чтобы давно кормить крокодилов в Лауме, сидит, посиживает в городской тюрьме. Многие мождеи искренне полагали, что именно черное волшебство бывшего второго пророка храма Сета стало причиной появления в Абидосе шайки неуловимых грабителей — укров, превратившее их ранее спокойную службу в сплошную нервотрепку.
Неудивительно, что имя Моотфу среди подчиненных старшего мождея понемногу становилось синонимом слова "дерьмо". Вот только самому начальнику от этого было ни жарко, ни холодно. Он продолжал наслаждаться жизнью, не зная, что неприятности уже стучатся в калитку его усадьбы.
Пожилой, угрюмый привратник, напоминавший вставшего на задние лапы бегемота, открыл маленькое окошечко.
— Кто здесь?
С той стороны ворот нервно переминался молодой стражник.
— Открывай!
— Чего надо? — прорычал слуга.
— Господина Моотфу, — молодой человек вытер губы рукой с зажатым в ней почти погасшим факелом.
— Сдурел? — обалдел от такой наглости привратник. — Ночь на дворе.
— Небубиса убили! — вскричал мождей. — Тюремного сторожа.
— Великие боги! — охнул слуга, торопливо отодвигая засов.
— Меня Мирсеб послал, — парень проскочил во двор. — Мы шли рядом по улице, услышали шум в тюрьме. Прибежали: дверь открыта, узники кричат, а Небубис мертвый валяется.
— Пойду, разбужу слуг, — качая головой, привратник тяжело зашагал к дому. — А ты тут постой.
Послышались взволнованные голоса, в крошечных окнах замелькали огоньки. Молодой мождей, тяжело выдохнув, сел на землю. Скоро до него донесся львиный рык разгневанного Моотфу.
— Где он?
Стражник вскочил, отряхивая юбку.
— Сюда иди, я сказал!
Глава городской стражи торопливо одевался. Один слуга мыл его ноги, второй поправлял парик, третий оборачивал вокруг могучих бедер ослепительно белую юбку.
— Когда убили Небубиса? — резко спросил Моотфу, одевая широкий золотой браслет с львиными мордами.
— Не знаю, господин, — растерянно пожал плечами мождей. — Как тело нашли, Мирсеб меня сразу к вам послал.
— Что говорят узники?
— Не знаю, господин, — еще ниже склонился парень.
— А что ты вообще знаешь, болван? — рявкнул Моотфу и, расшвыривая слуг, двинулся к выходу столь стремительно, что посланец едва успел отойти в сторону, освобождая проход разгневанному начальству.
Двое вооруженных слуг с факелами присоединились к ним во дворе. Чуть поостыв, старший мождей вновь окликнул молодого человека, тащившегося в хвосте процессии, растянувшейся вдоль узкой улицы.
— Где ты там?
— Здесь, господин.
— Как убили Небубиса?
— Ножом в сердце.
— Когда ходили по городу, ничего подозрительного не видели?
— Нет, господин. Как только услышали шум в тюрьме, сразу побежали узнать, в чем дело.
— Надо было хотя бы узников опросить, — сплюнул в пыль Моотфу. — А уж потом беспокоить начальника. Тупицы.
— Не подумали, господин, — котенком заскулил мождей. — Прости глупость нашу...
— Молчи, дурак, — фыркнул командир, выходя на пустырь.
Мирсеб, напарник посланца, топтался у дверей тюрьмы. Заметив огни факелов, он не выдержал и бросился через кусты, торопясь доложить руководству.
— Господин...
— Что случилось?
— Небубис...
— Что сказали узники?!! — рявкнул Моотфу.
— Извиняюсь, господин, — стушевался мождей, но тут же стал говорить быстро и четко.
— Они говорят, что ночью услышали шум. Как будто камни сыпятся. Испугались, что это рушится тюрьма, разбудили Небубиса. Тот не поверил, стал орать, а тут опять посыпалось под задней стеной. Сторож зажег факел и ушел. Больше его не видели.
— Что еще там сыпалось? — нахмурился начальник.
— Рухнул дымоход в темницу колдуна. Тот самый, что когда-то велел сделать грозный Мосайх...
