"Хватит, — перебил я. — В халдейских войсках нет места для распрей". Я многозначительно повернулся к ней. "Аифе, если ты недовольна тем, как обстоят дела, мы можем аннулировать наш контракт".

"Чего ждать?" — спросил Рицука в панике.

"Мы можем?" — удивленно спросила Рика.

"Мощный Слуга не более важен, чем сплоченный отряд", — продолжил я, делая вид, что они не разговаривали. "Если ты можешь'

Долгое время Аифе изучала мое лицо в поисках... лжи, должен был предположить я, но хотя я не хотел ее отпускать и на самом деле не планировал этого, ничто из того, что я сказал, не было на самом деле неправдой. Мы не могли позволить нашим Слугам все время вцепляться друг другу в глотки, и если они не могли работать вместе, нам было бы лучше узнать сейчас и вызвать Зигфрида или Брадаманта в качестве подкрепления, чем пытаться вбить квадратный колышек в шею. круглое отверстие.

Наконец Айфе фыркнула и ухмыльнулась. "Нет, я думаю, мы прекрасно понимаем друг друга. Очень хорошо, магистр Халдеи". Она протянула руку, и ее копье, казалось, почти прыгнуло ей в руку, когда она снова выхватила его. "В интересах будущего человечества я верю, что могу отбросить свою гордость и работать вместе с вами и вашими Слугами. Если будущие бои окажутся такими же интересными, как этот, то я думаю, что могу быть удовлетворен этим".

— Как мило с твоей стороны, — саркастически сказал Эмия.

"Подожди, я в замешательстве", — сказала Рика. "Сэмпай только что выиграл соревнование в гляделки с Super Action Mom, или я просто тупой?"

— Я тоже не уверен, что произошло, — признался Рицука.

— Фу, фу, фу-фу, фу кью фу, — сказал маленький гремлин на плече Мэш таким тоном, как будто он что-то объяснял. Как будто он действительно мог говорить.

Черт меня возьми, куда он продолжал бежать всякий раз, когда скрывался из виду? Даже что-то такого размера должно быть заметно моим жукам.

"Я уже говорил вам ранее, что вам, Мастерам, тоже придется проявить себя передо мной", — сказала Айфе. — Ты же не думал, что будет так просто стоять за своим щитом и смотреть, как я сражаюсь, не так ли?

— Это то, что только что произошло? — недоверчиво спросила Рика.

"Ну, я уверена, что в будущем у вас будет больше возможностей", — с ухмылкой сказала им Айфе. — И более того... Эмия, ты это заметил?

Брови Эмии нахмурились, а затем он выпрямился, повернув голову и оглядевшись. "Благородный Фантазм Константина..."

Мои глаза расширились, когда я тоже заметил это сейчас.

"Я больше не чувствую этого".

Я тоже не мог. Это гнетущее чувство, будто между мной и моими жуками была стена тумана, теперь исчезло. Мои силы вернулись к норме.

"Благородный Фантазм, обладающий абсолютным эффектом, не прост в использовании", — сказала Айфе с видом учителя. "Чтобы иметь такой широкий охват, единственный способ обеспечить его соблюдение — это полагаться не на такие вещи, как расстояние, а на территорию. Тогда, если все земли Объединенной Империи являются его территорией..."

"Он охватывает всю территорию Объединенная Империя, — понял Эмия с нарастающим ужасом.

Мой желудок сжался. Лед пробежал по моим венам. "Что?"

Если бы Благородный Фантазм Константина мог делать то, что он делал, на всей территории врага, не означало бы это, что мы были бы почти искалечены, если бы попытались сражаться с ними на ней?

— Как он сказал. Айфе безрадостно ухмыльнулась. "Пока вы стоите на земле Константина, вы подчиняетесь его законам. Под его правлением Рим пережил величайшую эру процветания и богатства, подкрепленную единством, которого он не видел ни до, ни после. империя — это Pax Romana ".

Инфо: Материал потустороннего мира: Pax Romana [Благородный Фантазм].

Pax Romana [Благородный Фантазм]

Да будет мир во всей Империи

Фирменный Благородный Фантазм Константина Великого.

Представляя его достижение в создании Римской империи и управлении ею в одну из ее самых стабильных и мирных эпох, это мощный Благородный Фантазм, который воспроизводит эти эффекты в любой области, которая была определена как "его территория".

То есть, пока битва происходит в пространстве владений Константина, он может запретить противнику использование Благородных Фантазмов и даже снизить эффективность их навыков. Если проверка статуса не удалась, можно даже запечатать эти навыки на время присутствия врага на его территории, где физические навыки проверяются Силой, Ловкостью или Телосложением, умственные навыки — Удачей или Ловкостью, а навыки, связанные с формы магии Маны.

В то же время это повысит эффективность союзных навыков и маневров, предоставляя блага тем, кто на его стороне. Это совершенный Благородный Фантазм, основанный на территории, который может легко переломить ход битвы.

Однако, если территория оспаривается, то эффективность этого Благородного Фантазма резко падает, и хотя он ухудшает характеристики противника, он ограничивается общим понижением ранга способностей — достаточно, чтобы повлиять на исход битвы, но не настолько. подавляющим, что значительно превосходящий противник не может преодолеть невыгодное положение.

За пределами территории Константина это вообще не действует.

Естественно, в случае, если Константин будет вызван в Рим и его территория будет закреплена за Римской Империей, он увидит максимальный уровень эффективности от этого Благородного Фантазма.

Инфо: Материал для будущего: Флоран Круэнтус [Благородный Фантазм].

Флоран Круэнтус [Благородный Фантазм]

Цветущий Окровавленный Цветок

Благородный Фантазм Луция Тиберия Цезаря. Форма испорченного святого меча, родственного Кларенту, символ власти владельца над народами европейского континента. Красивое, великолепное оружие, достойное благоговения.

Как последний император Западной Римской империи, Луций Тиберий правил железной рукой и сильной волей, и он окрасил равнины своей империи в красный цвет кровью своих врагов, превратив свой священный меч в демонический меч. Этот прежде безупречный клинок, окрашенный в темно-пурпурный цвет из-за жестокости, свидетелем которой он был, теперь имеет кровожадное лезвие, которое кровоточит зловещим светом всякий раз, когда его сила используется.

Направляя свою магическую энергию в меч, лезвие покрывается кровью и до краев наполняется жаждой битвы Тиберия. При взмахе он высвобождает испорченный священный свет, который пронзает поле битвы и стирает врага, антиармейский Благородный Фантазм, который затмевается только сиянием Экскалибура короля Артура.

Кстати, говорят, что этот меч несет в себе благословение Флоры, богини цветов. Как это может повлиять на исход битвы, в этой работе принципиально не исследовано.

Инфо: Материал потустороннего мира: Флоран Санглант [Благородный Фантазм].

Флоран Санглант [Благородный Фантазм]

Цветы Кровавого Цветка

Вторичный Благородный Фантазм Люциуса Тиберия.

Этот Благородный Фантазм, обязанный своей легендой о собрании вместе всех магических зверей, оставшихся на европейском континенте, представляет собой искажение благословения богини цветов, которое позволяет ему "порождать" их и формировать армию призрачных существ, чтобы сражаться на его стороне. и позвоните. Хотя их эффективность ниже, чем могла бы быть при его жизни, и это не те люди, которых он собрал под своим знаменем, они не менее мощная боевая сила просто потому, что они являются подражаниями или им не хватает таинственности и веса долгого, легендарная история.

Во-первых, армия волшебных зверей — это ужасающая сила. Степень их уменьшения не меняет этого.

При использовании этого Благородного Фантазма Тиберий вонзит свой меч в землю, и кровь потечет из лезвия в почву. Из этой крови родятся эти волшебные звери, вырастут из земли полностью сформированными и зрелыми.

По функциям имеет сходство с одним из Благородных Фантазмов Королевы Медб Ольстерского Цикла. Разница заключается в существах, порожденных таким образом, и в отношениях между ними и их создателем.

Интерлюдия QB: Morituri te Salutant.

Королева Боудика по натуре была беспокойной.

Если бы ее спросили, она бы ответила, что всегда была такой, но, похоже, материнство обострило в ней эту черту. Будучи королевой, эта забота и преданность ее семьи только распространилась на ее народ, на всех тех, кто считал ее достойной обращения с таким почтением.

Ей нравилась эта часть ее самой. Было что-то невероятно приятное в использовании ножа, чтобы разделать последний улов на ужин, вместо меча, чтобы нанести удар врагу на поле боя. Забота о других согревала ее сердце, а простое удовольствие от улыбки и похлопывания по голове за хорошо выполненную работу уже много раз уносило ее в сон в конце долгого дня.

Сердце Боудики было полно любви, и эта любовь принадлежала всем ее подданным, от самых низших до самых знатных. Даже если она на самом деле не была королевой, как те возвышенные правители великих наций, простирающихся от моря до моря, это было нормально, потому что это просто оставило больше места в ее сердце для людей, которыми она правила.

Было бы неправильно говорить, что они были как ее собственные дети. Несмотря ни на что, она никогда не знала бы даже части своего народа так хорошо, как своих дочерей, и, как бы ей ни было больно это признавать, естественно, она никогда не смогла бы любить их так же сильно, как двух прекрасных девушек, которые у нее были. принесенный в мир.

Несмотря на это, она любила их и желала для них самого лучшего. Их племя, такое крошечное по сравнению с разросшимися королевствами более поздних лет и империей, чье ярмо они так безуспешно пытались сбросить, возможно, не были ее детьми, но они были ее семьей.

Многие из этих людей уже ушли. Некоторые сражались рядом с ней и погибли, когда их восстание было подавлено. Те, кто избежал этой участи, вместо этого были преданы мечу, когда Рим ворвался, чтобы затопить даже самые крошечные угли, которые зажег ее крестовый поход. Если бы она не могла вернуться к жизни, те, кто остался, могли бы ожидать, что она соберет их всех вместе и восстанет снова — искушение, которое Боудика знала в глубине души, которому она не должна поддаться.

И вот, когда ей дали эту чудесную вторую жизнь, она закрылась от Британии, чтобы ее сердце могло выжить.

Но то, кем она была в своей основе, осталось, и когда она оказалась на стороне Рима против этой Объединенной Империи, которая убивала ради удовольствия, стратегии и любых прихотей, взволновавших их воображение, все больше людей начали пробираться внутрь, занимая место в ее сердце. со всеми теми, кого она любила раньше.

Будика, женщина, потеряла все и умерла. Слуга Боудика постепенно находила новых людей, которых можно было любить и беспокоить, потому что она внезапно оказалась под командованием когорты римских солдат, многие из которых были молодыми и неопытными, и все они искали в ней лидерства, и каждый из них совершенно не знал о насколько они превосходили врагов, с которыми неизбежно сталкивались.

Как она могла не позаботиться об этих мужчинах, потратив недели на то, чтобы сохранить им всем жизнь? Мог ли кто-нибудь слушать, как они рассказывают истории о семьях, ожидающих их дома, и быть настолько бессердечным, чтобы считать их расходным материалом?

Будика по натуре был беспокойным человеком. Забота о других приносила ей радость и удовлетворение.

А затем королева Аифе послала своего сына Коннлу позвать ее в Радостную гвардию, и там Боудика встретила троих детей, обремененных бременем остановить Объединенную Империю, чтобы все могло вернуться на круги своя. быть.

Боудика не была бы Боудикой, если бы ее сердце не забилось при одной мысли о тех детях, марширующих навстречу опасности, как бы хорошо они ни были на самом деле защищены.

"Мятеж силен, но угнетателей легион", — сказал Спартак рядом с ней. "Единственная неудача — это смерть. Несмотря на это, восстание продолжается в сердцах всех, кто борется с угнетателями!"

Боудика улыбнулась и покачала головой. "Ты прав, Спартак. Да, я беспокоюсь о других, но все, что я могу сейчас сделать, это смотреть вперед и верить, что они справятся сами".

Спартак только продолжал ухмыляться, ни разу не оборачиваясь к ней. Его глаза были твердо прикованы к дороге впереди.

Если бы это было так же просто, как сказать это. Разум мог знать, что они были в безопасности настолько, насколько это было возможно, занимаясь тем, чем они занимались, и направляясь сражаться с теми, кем они были, но сердце не могли поколебать такие вещи, как логика и рассуждения.

Мать в ней умоляла ее развернуться и пойти к ним, отказаться от своей миссии и броситься им на помощь. Айф была во всем выше ее, и как королева, и как воин, и если было что-то, с чем не могла справиться величайшая женщина-воин, когда-либо произведенная на Британских островах, то еще одна посредственная Слуга не собиралась что-то менять... но, конечно же, эта часть ее утверждала, что наверняка произойдет что-то ужасное, если рядом не будет самой Боудики, чтобы убедиться, что никто не пострадал. Несомненно, она была бы разницей между жизнью и смертью для одного из этих детей.

Ее пальцы сжались на поводьях колесницы.

Она не могла этого сделать. Теперь нужна была не Боудика-мать и не Боудика-королева. Что сейчас было нужно, так это Боудика-воин.Не та теплая, жизнерадостная женщина, которая улыбалась своим дочерям, мужу и своему народу, а свирепая, порочная женщина, которая разорвала Британию на части, пытаясь отомстить за свою семью. Ей нужно было воплотить это. Не безобидная домашняя кошка, грациозная и ласковая, а свирепая львица, когти наготове и оскаленные зубы.

(Она ненавидела эту сторону себя. Не за то, что она сделала, или боль, которую причинила, а за то, как это заставило ее думать, как это заставило ее действовать, и за глухой холод, оставшийся в ее груди. потом. Ей не нравилось, куда это ее привело.)

Поэтому она не могла развернуться и вернуться к ним. Они рассчитывали, что она доведет дело до конца, и Боудика-воин принесет им победу, которой у нее никогда не было в жизни.

"Простите меня, — сказала она ветру. "Даже когда я знаю лучше, я просто не могу избавиться от желания нянчиться с тобой".

Воющий ветер, трепавший ее волосы, не предлагал ни ответа, ни утешения. Люди, которые заслужили ее слова, были слишком далеко, чтобы их услышать.

Путешествие было долгим и продолжалось, простираясь перед ее колесницей. Ее лошади не могли устать, как смертные лошади, и сама Боудика тоже не могла, но все это время она оставалась наедине со своими мыслями и тревогами, и все, что она говорила себе, на самом деле не могло,