Следом за непоседливой пони, явно радующейся возможности размять ноги, с искренним интересом осматривающейся по сторонам и улыбающейся обворожительной мечтательной улыбкой, грузно и тяжело вышел жеребец. Белый единорог с синей гривой, несущий на спине пирамиду из трёх чемоданов, размеры которых уменьшались в зависимости от высоты, всем своим видом показывал, что совсем не рад... и вообще, предпочёл бы находиться в столице, заполняя тонны отчётов и докладных.
— Шайни, не дуйся, — щёлкнула своего спутника по носу Каденс, с лёгким неудовольствием замечая, что вокруг них уже создали оцепление незаметные силуэты личной стражи принцессы любви. — Мы ведь договаривались. И это, с твоей стороны, будет попросту проявлением порядочности.
— Да, дорогая; как скажешь, дорогая, — заученно повторил Армор, за что получил не сильный, но неприятный тычок копытцем в плечо, а также сердитый взгляд из-под нахмуренных бровок. — Каденс... я всё понимаю и полностью согласен, что это необходимо. Но более приятным это процесс не делает.
— А кто сказал, что будет легко, милый? — невинно улыбнулась нежно-розовая аликорн, привстав на задних ногах и цокнув друг о друга передними копытцами. — Отношения между пони — это целая наука. Так написал профессор Фрик в книге "Психология пони для чайников" и в продолжении этой книги "Психология — это душевный уклад, чайник".
— И нашла ты это творчество в книжном магазине для жеребят? — с подозрением прищурился новоявленный капитан личной стражи принцессы любви (назначенный на эту должность принцессой Селестией, стоило им вернуться из Зебрики).
— А вот и не угадал, — самодовольно улыбнулась кобылка, затем махнула хвостом и гарцующей походкой направилась к спуску с платформы. — Не отставай!
— Профессор Фрик, — покачав головой, белый единорог поспешил вслед за своей особенной пони, отношения с которой восстанавливались медленно, но уверенно, заставляя заново друг друга узнавать. — Дурацкий псевдоним.
— И ничего он не дурацкий, — возмущённо вздёрнула носик нежно-розовая аликорница, ловко перепрыгивая лежавший на дороге камень. — Очень даже символичный!
Сделав ещё пару шагов, Шайнинг резко остановился и распахнул глаза во всю ширь, недоверчиво произнеся:
— Только не говори, что это ты пишешь под этим псевдонимом.
— Не буду, милый, — ещё более радостно отозвалась кобылка, на секунду обернувшись и заговорщически подмигнув.
— М-да... — дёрнув ушами, Армор зашагал дальше, старательно укладывая в свою голову новый факт о любимой пони. — И чего ещё я не знаю?
— Мои книжки редактирует Твайлайт, — тут же ответила Каденс.
"И почему я не удивлён?", — хмыкнул про себя капитан, решив взять перерыв на получение новых сведений.
...
Найти небольшой коттедж, состоящий из двух этажей, спрятанный под раскидистым деревом и частично скрытый холмом, благодаря местным жителям удалось без затруднений: всё же довольно много пони пользовались услугами молодой кобылки-ветеринара. В приподнятом настроении (Каденс) и с видом каторжника, идущего на казнь (Шайнинг) встали перед дверью и принцесса любви осторожно постучала.
Прошла примерно минута, прежде чем с той стороны раздались торопливые шаги, после чего створка приоткрылась ровно настолько, чтобы хозяйка жилища могла выглянуть на улицу. Стоило же нежно-жёлтой пегаске с розовой гривой показаться на свет, как аликорница дружелюбно улыбнулась и представилась:
— Привет, Флаттершай. Я — Каденс, а это — Шайнинг... но с ним вы уже знакомы. Можно мы войдём?
Пискнув нечто нечленораздельное, молодая летунья захлопнула дверь прямо перед носом у гостей, вызвав у них некоторое недоумение. Принцесса любви тут же применила заклинание, чтобы узнать причину подобной реакции, а затем повернулась к жеребцу и укоризненно заявила:
— Ты её испугал.
— Я? — искренне удивился Армор.
— Не я же, — фыркнула крылато-рогатая пони. — Чего такого ты успел обо мне наболтать?
— Да ничего... — попытался оправдаться белый единорог, мысленно прокручивая в памяти воспоминания обо всех разговорах с Флаттершай (мало ли действительно наболтал лишнего).
— Ладно, — вздохнула Каденс. — Иди, погуляй часик... а мы пока пообщаемся. И... Шайнинг?
— Да? — жеребец подобрался, готовясь... к чему-то.
— Постарайся хотя бы на этот раз не находить себе любовных приключений, — елейным голосом попросила принцесса любви.
Примечание к части
В этот раз без гг (на него уже сил не хватило).
Всем добра и здоровья.
Договор
Несмотря на то, что в углах под потолком висели птичьи клетки, под которыми на полу стояли корзинки и деревянные ящики, играющие роль домиков для животных, а вдоль боковых стен лежали подстилки для собак и других домашних питомцев, в домике Флаттершай было чисто, светло и пахло свежестью. Единственное окно гостиной было приоткрыто, впуская в комнату освежающий ветерок, а рядом с ним стоял низкий чайный столик, застеленный кружевной белоснежной скатертью.
— Я не ожидала сегодня гостей, так что не могу предложить чего-то особенного, — негромким, смущённым голосом произнесла жёлтая пегаска с розовой гривой, опуская перед гостьей поднос с маленьким чайничком, двумя кружками на блюдцах и вазочкой с печеньем.
— Не стоит переживать, — нежно-розовая аликорн мягко улыбнулась, прекратив с интересом рассматривать прячущихся в своих кроватках зверят, которые с ничуть не меньшим интересом рассматривали её, а затем подмигнула хозяйке дома. — На самом деле, со всеми этими официальными встречами, торжественными приёмами и званными обедами, постепенно начинаешь скучать по чему-то простому, но по-домашнему уютному. Я ведь тоже родилась пегаской... и долгое время жила в маленькой деревеньке, вместе с семьёй тёти. Скажу тебе по секрету: ни один придворный повар, сколь бы искусным он ни был, не умеет печь настоящие домашние блинчики.
Последние слова Каденс произносила шёпотом, наклонившись над столом и состроив такое выражение мордочки, будто бы боялась того, что их могут подслушать. Жёлтая пегаска, спрятавшись за взятой в передние копытца чашкой, непроизвольно улыбнулась столь непосредственному поведению принцессы, постепенно расслабляясь (во всяком случае, у неё уже не возникало желания куда-нибудь сбежать).
— А как вы... — ветеринар смутилась, опустив голову так, что розовая чёлка упала на глаза.
— Как я стала аликорном? — подхватив передними ногами свою кружку, крылато-рогатая пони села ровно и сделала небольшой глоток, зажмурившись от удовольствия и пару раз дёрнув ушками. — Ммм... Чудесно.
— Спасибо, — рефлекторно отозвалась Флаттершай. — Если не хотите, то можете не говорить.
— В общем-то тут нет секрета, — пожала крыльями принцесса любви, внимательным взглядом из-под полуприкрытых век посмотрев на собеседницу. — В нашу деревню пришла ведьма, которая заколдовала всех жителей и увела в лес... ну а я не попала под чары, так как обиделась на родственников и убежала из дома. Вернувшись утром обнаружила пустые дома и цепочку следов, по которым и пошла. Догнав односельчан, я какое-то время за ними следила, пока ведьма не привела их к пещере, где собиралась провести какой-то магический ритуал... Я в этом не разбираюсь, пусть тётушка Селестия и старается всему обучить. Мне удалось незаметно пробраться вслед за жителями деревни, а затем сорвать колдовство... после чего ведьма исчезла, а я потеряла сознание. После этого у меня начал расти рог.
От воспоминаний о том дне, на загривке у нежно-розовой аликорницы шёрстка встала дыбом, но она всё же смогла сдержать непроизвольную дрожь, вместо этого снова улыбнувшись. Младшая пони же смотрела на неё широко открытыми глазами, в которых легко читалось восхищение, смешанное со смущением и даже стыдом.
— Вы... очень смелая, — наконец выдавила из себя хозяйка дома.
— Совсем нет, — покачала головой принцесса любви, после чего поставила чашку на блюдце и опустив мордочку, призналась: — Мне было до жути страшно... Так страшно, что ноги дрожали, а крылья казались неподъёмными. Хотелось забиться куда-нибудь в тёмный угол, чтобы меня никто не мог найти, но... За близких было куда страшнее.
— А?.. — ветеринар изобразила на мордочке удивление, даже свою чашку опустив на уровень груди.
— Каждый раз, когда мне было особенно тяжело, я у себя спрашивала "А как бы поступили Скрин Шилд и Лауриэль?", — крылато-рогатая пони хихикнула, прикрывшись копытцем. — Помню, как зачитывалась книжками об их приключениях, когда была жеребёнком и мечтала, что однажды и сама буду совершать подвиги. Когда же представилась такая возможность... только страх за близких не позволил мне убежать.
Улыбка Каденс стала грустной, а подняв взгляд на собеседницу, она увидела, что та прижала ушки к голове и явно чувствует себя виноватой.
— Простите, мне не следовало... — попыталась извиниться Флаттершай.
— Да брось, — вернув на губы беспечную улыбку, отмахнулась нежно-розовая аликорн. — Скажи, ты ведь тоже читала эти книжки?
— Ну... — жёлтая пегаска потемнела мордочкой и опустила голову, снова пряча взгляд за розовой чёлкой. — Мне их читал брат... когда был дома. Мне нравились эти истории, но даже будучи жеребёнком, я не представляла себя на месте героинь... Слишком уж это было жутко.
— А мне кажется, что из тебя получилась бы хорошая героиня, — доверительным тоном заметила принцесса любви, снова подхватывая чашку и делая глоток.
— Шутите? — с сомнением и обидой спросила ветеринар, поднимая взгляд на свою незваную гостью.
— Ничуть, — искренне и совершенно серьёзно отозвалась Каденс, встречая немигающий взгляд хозяйки дома, и не отводя глаз. — На смелые поступки нас толкает не отсутствие страха за себя, а умение его преодолевать. Для меня именно страх стал той силой, которая помогла совершить смелый поступок. Но это был страх не за себя, а за близких, которым больше некому было помочь. И знаешь, мне кажется, что Скрин Шилд и Лауриэль тоже боялись: они боялись друг за друга; за других пони, которые на них надеялись... Как написано в одной из историй об их похождениях: "Отсутствие страха — это не смелость, а глупость". Только встретив ту ведьму я поняла, что же значат эти слова.
— И всё равно... я бы так не смогла, — понурилась хозяйка дома.
— Разве? — удивилась нежно-розовая аликорница. — Подумай-ка ещё раз: разве ты не рискнула бы собой ради близкого пони?
Флаттершай открыла рот, чтобы ответить, но не произнеся ни слова, снова его закрыла, устремив взгляд в наполовину опустевшую чашку. У неё в душе царил сумбур, а в голове то и дело всплывали разные воспоминания... Представив себе несколько сценок, участниками которых были знакомые ей пони, кобылка пришла к выводу, что на многое пошла бы, чтобы им помочь. Однако, она не была уверена, что смогла бы рискнуть жизнью...
— Не отвечай, — тепло улыбнувшись, произнесла принцесса любви. — По тебе и так всё видно. Флаттершай, ты — хорошая пони, пусть и сильно себя недооцениваешь.
— Спасибо, — пискнула на эти слова жёлтая пегаска, ощущая как запылали в смущении щёки.
— Не за что, — отозвалась Каденс, а затем поставив чашку на стол, цокнула друг о друга передними копытцами и спросила: — Как ты относишься к Шайнингу?
...
Белый единорог с синей гривой, гордой осанкой и твёрдой поступью, внешне уверенный в себе... ощущал волнение и тревогу. Прогуливаясь по улочкам маленького городка, мыслями он был в том самом домике, где сейчас находились Каденс и Флаттершай.
"И как меня угораздило так вляпаться?", — подняв взгляд к небу, сам у себя спросил жеребец.
Память тут же подкинула ответ, от чего не стало ни капли легче. В конце концов, во всём была виновата его ревность, импульсивность, ущемлённая жеребцовая гордость... Ну и Блюблад был виноват ничуть не меньше.
"Да уж. Только вот и сам я дров наломал", — невесело усмехнувшись, Армор посмотрел на солнце и, прикинув прошедшее время, развернулся в обратный путь.
Единорог плохо себе представлял, о чём могут говорить две небезразличные ему кобылки, но догадывался, что после сегодняшнего дня у него не останется ни одной не перемытой косточки. Но даже не это было хуже всего, а то, что его могут поставить перед крайне неприятным выбором...
Пусть Каденс и говорила, что не против отношений втроём, но это было в Зебрике, когда вокруг царила напряжённая обстановка... да и с Флаттершай она была ещё не знакома. Теперь же аликорница могла передумать, да и далеко не факт, что пегаска согласится на подобное.
Шайнинг практически не сомневался в том, какой выбор сделает в случае необходимости, как бы неприятно ни было на душе от осознания этого (всё же, чувствовать себя подлецом... мерзко). Но даже если всё произойдёт по худшему из вариантов, он обещал себе, что приложит все возможные усилия, чтобы помочь молодой кобылке.
Как-то незаметно путь до домика остался позади и Шайнинг вновь оказался перед дверью обители крылатого ветеринара. Глубоко вдохнув, он поднял правую переднюю ногу и решительно постучал.
— А мы уже собирались идти тебя искать, — заявила аликорница, распахнувшая створку и одарившая жеребца лучезарной улыбкой. — Мы обо всём договорились, так что завтра едем в Кантерлот, на экскурсию по дворцу. Ну а пока, Флатти обещала показать местные достопримечательности.
Глядя на лучащуюся энергией нежно-розовую аликорницу, и смущённо прячущую взгляд, но тоже улыбающуюся жёлтую пегаску, белый единорог неожиданно осознал, что бояться ему стоило вовсе не того, что они не смогут подружиться...
* * *
Мол Пятый сидел в глубоком кресле, в утопающей в полумраке гостиной, одну из стен которой занимал большой камин, в котором горело жаркое пламя, пожирающее маленькие брёвна. Грифон был облачён в чёрный мундир, украшенный золотыми вставками, а в передних лапах держал стопку отчётов и донесений, доставленных агентами, разосланными по всей стране.
В этом помещении не было окон, лишь под самым потолком имелись маленькие воздуховоды, на полу лежал толстый ковёр, стены скрывали под собой тяжёлые гобелены. Рядом с креслом расположился столик с закусками и напитками, а кроме того, тут и там валялись большие подушки для сидения.
Кто-нибудь мог бы сказать, что это помещение спроектировано очень неудачно, так как для отдыха подходило слабо, да и оборонительные функции исполнять не могло. Однако же, у него было совсем иное предназначение, о котором достоверно знали только члены императорской семьи и архимаг Часовой Башни...
"Мятеж подорвал военный потенциал страны. Производства вовсе остановлены, а о том, чтобы в этом году получить урожай, достаточный для прокорма всего населения, можно и не мечтать. Хотя... можно отправить на выращивание продуктов магов... но они нужны в других местах", — в очередной раз перетасовав бумаги, красный грифон отложил их на край стола.
Внешне империя пострадала не так уж сильно: крестьяне, при первых же признаках угрозы, собрали самое необходимое и затерялись среди гор, оставив налётчикам пустые дома; школы и гильдейские здания изначально представляли из себя маленькие крепости, так что большая их часть устояла после первых налётов... да и не сильно много внимания им уделяли; столица и Часовая Башня, принявшие на себя основной удар, устояли, а сейчас возвращаются к своей обыденной жизни. С другой стороны же картина менее привлекательная: многие поля сожжены, а ведь их и без того было не так, чтобы слишком много; скот перебит и съеден; многие поселения разграблены и сожжены бандитами, поднявшими головы в период безвластия (мятежники не имели желания и возможностей следить за порядком). Пусть вернувшиеся из Зебрики Мечи и гильдия Авантюристов укрепили трон императора, заставив присмиреть всех, кто посчитали себя слишком смелыми и наглыми, но это не избавляло от необходимости решать главный вопрос: чем кормить народ?
