Ино хмыкнула:
— Вот бы обо мне так в ее годы говорили.
— Я имею в виду в масштабах истории, — поморщился Като. — И я тебя всегда буду считать самой красивой девушкой, а затем и женщиной. Вполне честно и заслужено. Памятник закажу в полный рост. Два. Один обычный, а один с обнаженной фигурой. Поставлю в своем кабинете.
Ино скептически изогнула бровь:
— Чтобы на меня все пялились?
— Выберем целомудренную позу.
— Обнаженной? — скепсиса в ее голосе прибавилось.
— Бывают и такие, — пожал плечами Като, — пусть завидуют.
— И скульптору позволишь на меня пялиться?
— Найду женщину.
Ино хмыкнула:
— А вдруг мне понравится, как на меня будет смотреть женщина?
Като состроил задумчивую физиономию.
— Ладно, отставить обнаженную фигуру.
Но девушка подалась вперед:
— А вот и нет! Хочу свою копию в камне! Перед тем, как мы заведем еще детей, и я не растолстею.
Но Като покачал головой:
— Об этом я бы не волновался. Тебе не грозит.
— Растолстеть или детей? — в шутку уточнила Ино.
Но Като неожиданно стал серьезным.
— И то и другое. От меня, во всяком случае.
Радостное настроение как-то резко улетучилось.
— Като?
— Прости, не знал, как сказать. Но я больше не способен дать жизнь. За силу приходится много чем платить. И этим в том числе.
Ино несколько секунд пребывала в шоке, осторожно спросив:
— Это точно?
Като кивнул:
— Есть основания считать, что да. Все же я не совсем живой, даже как сеннин... — он выхватил из какого-то потайного кармана керамбит и резанул свою руку по длине от запястья к локтю.
Плоть легко разошлась под острым лезвием, но даже кровь выступить не успела, как края раны начали тускло светиться, кожа стянулась обратно. Ино еще несколько долгих секунд смотрела на его руку, затем на его лицо, а потом дернулась, встала и обняла мужа.
— Като, это не важно! Правда! Я так рада, что ты вернулся! Остальное я переживу.
Он облегченно выдохнул, убрав нож так же легко, как и достал, и погладил освободившийся рукой ее длинные волосы.
— Меня это беспокоило.
— Дурак! — она отстранилась, — Но что ты сказал об ином применении чакры?
Като закатил глаза:
— В такой момент...
— Давай! Мне стало интересно! Ой!
Он подхватил ее на руки и сел вместе с ней в скрипнувшее от натуги кресло, посадив девушку себе на колени.
— В деревне Водоворота Узумаки занимались печатями, но только как приложение к деятельности синоби. Да и печати исключительно боевые или около того. А я хочу создать для пользователей чакры другую альтернативу. Не только быть синоби. Вообще не быть синоби. Я знаю, что все равно потребуется защита, потребуются синоби, чтобы защищать остальных. Но это будет уже другой мир. Мир для нашего сына. Я хочу, чтобы у него был другой вариант. Выбирать не заставлю, но у него будет выбор.
Ино улыбнулась и поцеловала мужа.
— Ты в своем репертуаре. Но я рада. Теперь я понимаю, зачем все это.
— Вот и отлично. И я тут вспомнил, что Рео закатывает бал сегодня вечером. Ты их обычно пропускаешь, но я тебя все равно приглашаю. Потанцуем. Мы это и здесь можем, но мне нравится их музыканты.
Ино рассмеялась:
— И как ты себе это представляешь? Я приглашения не получала. И как мы проведем тебя? Ты, если не забыл, официально мертв.
Като отмахнулся:
— Да ладно! Забегу к Рео, попрошусь на бал. И можем зайти порознь! А потом разыграть, будто мы незнакомцы и первый раз друг друга видим. Жаль, балы с масками у них не практикуют почти, было бы шоу. О!
Като улыбнулся. Не обычно, не так, как улыбался ей.
— Иноджин проснулся.
— Пошли. Спросим, отпустит ли он нас на бал...
Глава78.
Парень, неторопливо шагавший по парку, протяжно выдохнул, выражая недовольство ситуацией.
— Ты устал? Давай присядем.
Шикамару подавил желание повторно выдохнуть. Он действительно устал. Пробитое вроде как кунаем сердце хорошему здоровью не способствовало. Он быстро уставал, тяжело дышал и мало ел. И в довершение картины Аска вызвалась быть его сиделкой.
Они подошли к скамье, и девушка скромно отвернулась, пока он, морщась от тяжести и боли в конечностях, приземлял свою пятую точку на каменное сидение. По словам навестившей его Тсунаде, проверявшей состояние сердца и руки, Шикамару задолжал Саске жизнь. Далеко не всякий синоби на месте Саске смог бы заставить умирающее тело Нара дотянуть до помощи врачей. Левую кисть он, к слову, все же потерял. Были повреждены основные артерии, он терял кровь, и у Саске не было выбора, кроме как прижечь края пореза. В тканях кисти уже начался некроз, когда Шикамару попал к ирьенинам. Но Тсунаде сумела восстановить ему руку, сейчас по локоть покрытую бинтами. И таскать ему эти бинты придется долго. Впрочем, рука у него есть, и она уже снова начала двигаться, так что все совсем не так плохо, как могло бы быть. Есть повод для оптимизма.
Аска присела рядом. Да, она навязывала свою компанию, но не навязывала помощь сверх той, которую готов был принять Шикамару. Чувствовать себя беспомощным было крайне неприятно. Еще неприятнее было иметь свидетелей своей слабости. Смириться с этим удалось не сразу, но...
— Можешь не отворачиваться. Это глупо и лицемерно.
Аска отрицательно качнула головой, глядя перед собой:
— Нет. Не хочу, чтобы тебя раздражало мое присутствие, — она хмыкнула. — Еще больше, чем раздражает сейчас.
Шикамару вздохнул, потянувшись за сигаретой. Но их у него не оказалось. Запретили на время реабилитации.
— Ты меня не раздражаешь. Почти.
Аска кивнула:
— Ага. Тебя раздражает твое состояние. И, я думаю, ты хочешь курить.
В точку. Но подтверждать ее предположения Шикамару не стал.
— Пить хочешь?
— Спрошу, если захочу.
— Тогда может, полежишь у меня на коленях? Отдохнешь.
— Нет.
— Сделай девушке приятное.
— Нет.
Аска ухмыльнулась, Шикамару выдохнул. Как она его терпит?
Впрочем, девушка была совсем непохожа на его мать. Что в его глазах было однозначным плюсом. Он наблюдал со стороны за отношениями родителей, и если раньше все это казалось ему даже забавным, то теперь вызывало либо скепсис, либо вообще раздражение. Глупое негласное правило: дома муж подчиняется жене. Что за идиотизм? Чьими слабостями он диктуется? Кому потакает? Матери? Ей обязательно надо проявлять свой характер такими способами? Вот так? Шуметь, строить мужа? И мгновенно затихать, когда к нему приходят по важному делу. Она понимает, что походит в таком поведении на шумную собачку, которая может лаять только тогда, когда на нее не обращают внимания? А зачем это отцу? Зачем подыгрывать в этой бессмысленной игре? Если бы ему негде было нормально поговорить с людьми, на равных, без титулов и прочего, это еще можно было бы объяснить. Но он и так общается с большинством синоби деревни вполне нормально. Так зачем это? Зачем эта иллюзия? Шикамару этого не понимал. Да и не слишком хотел понимать, просто хотел, чтобы его это не трогало.
В этом отношении Аска была куда... терпимее. Во всяком случае — пока. Говорят — женщины меняются после свадьбы. Да и сам Шикамару не мог определиться — нужно ему все это, или нет. Были свои преимущества, несомненно. Можно больше не смотреть на родителей и съехать от них. Впрочем, он это мог сделать и просто так. Стоило это сделать. Да, как только выздоровеет полностью, именно с этого и стоит начать. Готовить Аска умеет, ну или неплохо делает вид, что умеет, можно будет ограничиться походами в магазин. Или вообще заказывать на дом, он это устроит. Но к ней начнут приходить подруги, некоторые с парнями или женихами. Придется и с ними как-то взаимодействовать... Напряжно...
— Выглядишь так, будто вспомнил что-то нехорошее.
Он посмотрел на девушку.
— Представил, что мы с тобой уже обручились.
Аска покачала головой:
— Неужели так плохо?
Шикамару пожал плечами:
— Думаю, я смогу привыкнуть.
— О! Это, прямо, прогресс в наших отношениях. Я так рада это слышать.
Дзенин удивленно изогнул бровь:
— Серьезно? Или это сарказм?
Девушка вздохнула:
— Сама не знаю. Вроде бы и рада, да только радоваться нечему. Вот если бы ты что-то приятное сказал...
Нара кивнула:
— Да, это, наверное, был бы повод для радости.
— Ты неисправим, — закатила глаза девушка.
Шикамару пожал плечами:
— Я — это я. Какой есть.
— Это то... — Аска оборвалась на полуслове из-за быстро двигающегося к ним гэнина. — Что-то мне подсказывает, что он к тебе.
— Это твои мозги. Прислушивайся к ним иногда, это полезно, — на автомате ответил Нара, уже начав нелегкую процедуру подъема на ноги.
Запоздало понял, что его фраза, наверное, звучала грубовато, но Аска вида не подала.
— Нара-сан, — подошедший гэнин, совсем молодой, вряд ли больше года после академии, поклонился. — Вас вызывают на экстренное совещание в резиденцию Хокаге-сама.
— Это точно? — Шикамару постарался не морщиться от легкой боли, которая возникла после резкого подъема. — Я сейчас, вроде как, болеющий.
Гэнин достал из кармана записку и протянул дзенину. В записке было имя Шикамару и три слова: "Ветер среди корней". Одна из кодовых фраз на такие случаи. Для внутреннего пользования, так сказать. Сама по себе она ничего не значила.
— Хорошо, я уже иду.
Гэнин тут же побежал дальше, а Аска обеспокоено заглянула Шикамару... Ну, до плеча она немного не дотянулась, чтобы из-за него еще и выглянуть, так что сунулась сбоку.
— Уверен? Ты все еще.. Ну... Не очень хорошо себя чувствуешь.
— Экстренное совещание — это не то, что можно пропустить, даже по болезни. Да и не думаю, что меня будут напрягать. Скорее какая-то важная информация к размышлению.
— Но я все равно сопровожу тебя до резиденции.
Шикамару вздохнул:
— Девчонки... напряжно...
Войдя в резиденцию, и оставив Аску снаружи, Шикамару практически сразу наткнулся на Учиху.
— Саске, — вместо приветствия кивнул он.
— Привет, — ответил ему взмахом руки Така. — Как самочувствие?
— Я жив, это уже хорошо. А ты как в Конохе?
— Командование принял твой отец, а потом я получил вызов. Знаешь, в чем дело?
Шикамару отрицательно покачал головой:
— Понятия не имею. Я — последний, кто сейчас в курсе происходящего. И последний, кому стоит задавать такие вопросы. Кстати... Спасибо. Я твой должник.
Учиха покачал головой:
— О долгах поговорим потом. Да и какие долги могут быть на войне?
Шикамару смирился с постановкой вопроса, и они вместе зашли в рабочий кабинет Хокаге, используемый для совещаний. Они здесь были первыми, так что расселись за столом, ожидая всех остальных.
— Как у тебя отношения с той красоткой,что тебя проводила? — спросил Учиха, которому быстро наскучило сидеть без дела.
— Она моя сиделка, — ответил Шикамару. — И пока не уверен.
— Она в тебя влюблена, — констатировал факт Саске.
— Как будто я сам не догадался, — хмыкнул Шикамару.
— И?
— Не знаю.
— Да ну?
— Заткнись уже, а? — вздохнул Шикамару. — Эта тема явно не для этого места.
Учиха ухмыльнулся, собираясь сказать что-то еще, но не успел, в кабинет ворвалась Тсунаде.
— Это должно быть нечто действительно важное! — сходу громогласно заявила Хокаге. — Вы отрываете меня от важной работы! А ты что здесь делаешь?
Вопрос был адресован Шикамару:
— Получил приглашение, вот и пришел.
— Как и я, — тут же вставил Учиха.
Тсунаде обошла стол и подошла к Нара, быстро проверяя сначала его сердце, а затем и руку.
— Как состояние?
— Как и предполагалось. Устаю, выдыхаюсь, и все болит. Но ничего сверх этого.
Удостоверившись в удовлетворительном состоянии пациента, Хокаге перевела взгляд на Учиху:
— У тебя какие новости?
— Отчет сдал, ничего сверх срочного нет. Шикаку, — Учиха кивнул в сторону Шикамару, как бы намекая на его отца, — рулит ситуацией и в курсе всех дел на фронте.
Тсунаде развела руками:
— И кто, биджу вас побрал, нас тогда собрал?
Шикамару хмыкнул:
— Обычно в такой момент должен появиться виновник торжества и с чувством сказать "Я". Но, если подумать, я догадываюсь, кому сказать спасибо.
Тсунаде скрестила руки на груди:
— И кому?
— Миине, — как само собой разумеющееся озвучил Нара. — Вызвали меня, хотя я не у дел, Саске, и вас. Если бы Найт был в деревне, а не пропадал Рикудо знает где, то и его бы пригласили. Не хватает только Миины. С учетом, что больше никого из Корня здесь нет, хотя могли бы быть.
— Что-то, касающееся только нас? — решил подыграть Учиха. — Идеи?
Но Тсунаде была не настроена играть в загадки:
— Где она? Еще немного, и мое...
Дверь открылась, и на пороге появилась Миина:
— Это я вас собрала.
Саске и Шикамару ухмыльнулись, Нара озвучил:
— Опоздала на минуту.
— Правда? — девушка, кажется, даже слегка расстроилась. — Жаль. Эффектный получился бы эпизод.
— Миина! — закипала Тсунаде, — Твой вызов оторвал меня от важной работы! В чем дело?
Куноити спокойно подошла к столу и озвучила:
— Като жив.
Шикамару и Саске почти синхронно хмыкнули, выражая скепсис. Хокаге закатила глаза:
— Еще одна...
— Вы не поняли, — качнула головой Миина, — Несколько дней назад он появился в Мансутеппу но Тоши, у своей жены, Ино Яманака. Вчера вместе с женой поучаствовал в мероприятии, организованном Дайме-сама.
Тсунаде медленно подняла руку к лицу и помассировала глаза.
— Это точно?
— Телохранители Дайме считали, что он уже сообщил нам, но все равно сочли за вежливость поставить нас в известность, — ответила куноити.
Хокаге одними губами выругалась.
— Это точно он?
— Если его признала Ино, то... — Саске развел руками, подразумевая очевидный ответ.
Тсунаде покачала головой:
— Тогда какого он там прохлаждается, а не возвращается в деревню!? Он понимает, что у нас...
— Тсунаде-сама, — оборвал ее Саске, сверля серьезным взглядом, — А почему вас и Джирайи-сама столько времени не было в деревне, когда вы были нужны? Мы здесь, конечно, и без вас справлялись, но все-таки?
Шикамару кивнул:
— Он все отлично понимает. Но не думаю, что прямо горит желанием возвращаться. Особенно, если вспомнить, как его провожали.
Хокаге осеклась. Все никак не могла привыкнуть, что присутствующие трое молодых синоби являются не столько ее подчиненными, сколько советниками. Доверенными советниками, сомневаться ни в одном из них не имело смысла, преданность как деревне, так и ей лично они доказали. С ними можно общаться и помягче.
— Да, вы правы. Но я не собираюсь ждать, пока он сам соизволит посетить Коноху.
Саске кивнул:
— Я сам к нему отправлюсь. Зайду домой только.
— Дождись меня, составлю тебе компанию, — добавила Миина, — И еще кого-то в довесок надо взять. Военное время, правила обязывают.
Шикамару развел руками:
— Я бы пошел с вами, но буду только балластом.
Тсунаде подтвердила это:
