— Красота-а, — ядовито заключил он, отбросив изгвазданную тряпку и оценив получившийся результат.
Элемар "внутри" удручённо вздохнул.
Загадочный липкий ком нашёлся висящим на стене неподалёку и действительно оказался ломтем корпусного мяса. Глядя на него, Элемар снова порадовался, что сидит "внутри" — зная, что эта дрянь неизвестно сколько времени лежала у него на животе, заражая корпрусом, он бы точно сблевал. Неревар же с каким-то мрачным удовлетворением хмыкнул, переведя взгляд с куска корпрусятины на шрам, угукнул каким-то своим мыслям и, к искреннему облегчению Элемара, потерял к склизкой мерзости интерес. Делиться своими соображениями он, как обычно, не торопился, но Элемар на этот раз был совершенно не уверен, хочет ли он вообще знать, о чем тот думал и к каким выводам пришёл...
Обновив заклинание — оно, к огорчению обоих, действовало всего десяток минут — забрав кирасу и накинув вместо испорченной рубашки мантию, Неревар перенесся Вмешательством... в Гнисис.
— Твою мать! — оглядевшись, вполголоса прокомментировал он. — Что такое "не везёт" и как с этим бороться...
"Я рассчитывал на Альд'Рун, — с каким-то смущением добавил он мысленно. - Но ладно... Попробуем выжать максимум пользы из пребывания тут".
Обменявшись кивками с расположившимся во дворе храма знакомым оружейником, Неревар зашёл внутрь. Под ехидные комментарии пришедшего в себя Элемара получил благословение у триолита святого Ллотиса за тридцать пять медяков и у маски Вивека — за зелье исцеления болезней. Эффекта, впрочем, ни от того, ни от другого особого не было. Разве что левый глаз наконец открылся. Совсем немного, но и это радовало. Напоследок Неревар купил у местного портного рубашку взамен оставшейся в Мамее...
Больше в Гнисисе им делать было нечего поэтому Неревар направился к порту силт страйдеров, на ходу в очередной раз обновив заклинание сопротивления корпрусу. Погонщик долго хмурился, рассматривая его физиономию, но согласился отвезти его до Альд'Руна. И даже денег запросил не больше обычного. Элемар облегчённо выдохнул "внутри" — "божественная болезнь", похоже, пока себя не проявила. Внешне, по крайней мере. А битой мордой никого не удивишь...
* * *
В альдрунский храм входил уже Элемар — терпение Неревара иссякло буквально за несколько минут до прибытия. Стоило ему снять шлем, Ллорос Сарано, занимавшийся какими-то документами, выронил перо и почти беззвучно охнул:
— Серджо... У вас...
— Я знаю, мутсэра Сарано, — мягко перебил его Элемар. — Знаю, — он криво усмехнулся. — Я всё знаю...
Он осторожно присел на стул, отставив его так, чтобы не коснуться Сарано даже случайно. Тот, проследив за действиями гостя, заметно расслабился.
— Я так понимаю, вы пришли не просто так, — проговорил он.
— Да, мутсэра, — осторожно кивнул Элемар. — У меня к вам несколько просьб, выполнение которых, смею надеяться, вас не слишком затруднит.
— Слушаю вас, — слегка насторожился Сарано.
— Во-первых, я хочу попросить вас уведомить о случившемся советника Атина Сарети. Способ — на ваше усмотрение, мне важно лишь, чтобы эта информация до него дошла.
— Не беспокойтесь, — скупо улыбнулся Сарано, — я сообщил бы об этом советнику Сарети и без вашей просьбы.
— Отлично, — выдохнул Элемар. — И вторая просьба... Расскажите, пожалуйста, святилища каких святых даруют сопротивление корпрусу. И где их искать?
— Они не дадут вам исцеления, серджо, — Сарано снова улыбнулся, но на этот раз улыбка была грустной. — Только краткую отсрочку. Корпрус — это приговор...
— Я знаю, мутсэра, — болезненно улыбнулся в ответ Элемар. — Но мне и нужна отсрочка. Чтобы успе... — он зашипел от боли и зажмурился, пережидая приступ боли в спине.
— Как это случилось? — спросил Сарано, терпеливо дождавшись, когда его отпустит. — Когда?
— Вчера. Я решил помочь... одному знакомому... найти его сына. Оказалось, что его подчинили с помощью пепельной статуи, как Варвура Сарети, и увели в подземный комплекс Мамея. Не знаю, на кого была рассчитана эта ловушка — а это была именно ловушка — но попался в неё я...
На самом деле, как теперь понимал Элемар, ловушка была приготовлена именно для него. И его там ждали. О том, как Ханнат оказался в Мамее, догадаться было несложно: случай с Варвуром ещё не изгладился в памяти, вспомнившись, едва шахтёр из Ашиману упомянул загадочный свёрток в руках Ханната. Ну а его собственное признание, что он не помнит, как оказался в пещере, окончательно убедило в правильности догадки. Неясно только, почему Арайнис был уверен, что выручать пленника явится именно он? Хотя, если Дагот Ур "читает в сердцах" своих последователей и потомков, собрать нужные сведения об Элемаре ему не составило бы большого труда. И устроить ловушку, опираясь на эти сведения. Но Сарано этого говорить не следовало — слишком на многие вопросы тогда пришлось бы отвечать. И вряд ли жрецу Трибунала эти ответы понравились бы...
— Там меня ждал Дагот Арайнис...
— Один из Семи? — ахнул Сарано. — Серджо, вы...
— Уверен ли я? — горько усмехнулся Элемар. — О, да... Вот это, — он осторожно коснулся пальцами опухшей левой скулы, — след от его руки. Руки Арайниса... В наказание за дерзость, как он соизволил пояснить. От удара я... потерял сознание. А очнулся уже... заражённым. Как именно это происходило, я не знаю, но, очнувшись, нашёл у себя пару неопасных ран. И крови было значительно больше, чем должно было натечь.
О том, что залитую заражённой кровью рану сверху залепили куском корпусного мяса он решил умолчать — хватит и тех догадок, которыми с ним все же поделился Неревар.
Ллорос Сарано нервно прочистил горло. Но промолчал.
— Радует то, что парня я все же спас. Увёл у них буквально из-под носа.
— Ханнат Зайнсубани, сын торговца Хассура Зайнсубани, — Сарано не спрашивал. — Он вчера появился перед храмом, практически голый и почти невменяемый от ужаса.
— Да, — кивнул Элемар, — он.
— Значит, Мамея, — потёр бритый подбородок Сарано.
— Не советую, — покачал головой Элемар. — Во-первых, слуги Шестого Дома и сам Арайнис не могли не понимать, что я, оставшись в живых после встречи с ними, молчать не стану. Тем не менее, я жив и пока ещё в относительно здравом рассудке. А значит, скорее всего, когда туда прибудут воины Редоран или Вечной Стражи, там уже никого не будет... кроме тех несчастных, кем они, возможно, решат пожертвовать. А во-вторых... легионеры из форта Пёстрой Бабочки уже штурмовали святилище в Илуниби. Чем это для них кончилось, вы знаете. А ведь там был всего лишь, — он криво усмехнулся этому "всего лишь", — пепельный упырь Дагот Гарес.
Сарано мрачно покивал... но остался при своём мнении. Что и подтвердил следующей фразой:
— Тем не менее нужно, по меньшей мере, убедиться в том, что слуги Шестого Дома покинули это место.
Элемар вздохнул, но настаивать не стал. Хочет Сарано положить отправленный отряд редоранцев — пусть. Хотя ему заранее жаль обречённых воинов Дома. Особенно тех, кто не погибнет сразу, как тот легионер из Илуниби...
— Так что насчёт второй моей просьбы? — вместо этого спросил он.
Ллорос Сарано некоторое время озадаченно моргал и хмурился, явно забыв за расспросами, в чем эта самая просьба заключалась. Потом просветлел лицом:
— Ах, да... Вам нужны алтари Мерис Примирительницы и святого Делина Мудрого. Находятся они в храме Призрачных Врат и в Соборе, в Вивеке. К слову — ещё одно святилище Мерис есть здесь, в храме Альд'Руна. Но, как я уже говорил, они не способны даровать исцеление от "божественной болезни".
— Если они способны замедлить её развитие — этого более чем достаточно, — усмехнулся Элемар.
Усмешка вышла совсем болезненной — терпеть постоянную боль в мышцах и суставах становилось все тяжелее. Вот только меняться местами с успевшим слегка передохнуть Нереваром, следуя совету некоего доброжелателя — имя которого, пусть и давно переставшее быть для обоих тайной, они предпочитали не упоминать даже мысленно — при свидетелях не стоило. Так что он попрощался с Сарано, напоследок напомнив ему просьбу передать о болезни Атину Сарети, надел шлем и направился к алтарю Мерис.
"Не слишком ли многое я рассказал?" — обеспокоился он.
"Нет, как ни удивительно, — задумчиво отозвался Неревар. — Ровно то, что нужно. Но в дальнейшем следует все же следить, что и кому говоришь. Ведь собеседником может оказаться не благожелательный Сарано".
Неяркое сияние, исходящее от триолита святой Мерис, обволокло тело и Элемар облегчённо выдохнул, распрямляя неведомо когда успевшую сгорбиться спину. Болезнь, разумеется, никуда не делась — да они этого и не ждали, даже без предупреждений Ллороса Сарано — продолжая напоминать о себе непрерывной ноющей болью. Но сама эта боль стала значительно слабее. И, как с удивлением отметил Элемар, в голове тоже заметно прояснилось. Настолько, что до него вдруг дошло, что Арайнис Дагот, когда отвешивал ему... им оплеуху, говорил о "тяжести" своей руки, имея в виду вовсе не силу удара. След от которого тоже не мешало бы убрать: смотреть вокруг фактически одним глазом было и неудобно, и неприятно. Как и разговаривать половиной рта. Так что следующим, кого он навестил, был храмовый аптекарь, у которого он, под чутким руководством встрепенувшегося Неревара, скупил едва ли не весь запас зелий и мазей — заживляющих, снимающих головную боль, боль и воспаление в мышцах и суставах... всех, которые, предположительно, могли облегчить его состояние и... пусть не убрать, но хотя бы сгладить виденные им внешние симптомы болезни. Часть из них он принял, не отходя от прилавка, почти сразу ощутив себя... не здоровым, конечно, но гораздо бодрее. Вмешательство доброжелателя дало им, по его словам, "небольшую" отсрочку, однако рассчитывать только на неё было бы глупостью. К тому же, кто знает, что он вкладывал в это понятие...
Выйдя из храма, Элемар свернул на площадь к югу, где торговали различной снедью. Следовало запастись едой — долго не портящейся и не слишком увесистой. И мягкой тканью для перевязок. Как можно больше и как можно быстрее: сегодня признаки "божественной болезни" заметил пока только опытный Сарано, и, возможно, аптекарь, но то, что он явно не слишком здоров, заметно любому. Завтра признаки корпруса могут стать очевидны каждому взглянувшему. И тогда с ним просто откажутся иметь дело. А потому стоит поторопиться.
Следующей целью его визита стала "ракушка" Гилдан. Босмерка, к его облегчению, оказалась дома и уже собиралась поприветствовать его в привычной манере, но Элемар успел выставить перед собой руку и рявкнуть:
— Стоять!
Получилось грубо: хорошенькое личико замершей от неожиданно резкого окрика Гилдан тут же сморщилось от обиды, и Элемар торопливо пояснил:
— Я болен. И заразен. Корпрус.
Обида мгновенно сменилась ужасом. А ужас — злостью.
— Тогда зачем пришёл?
— Сообщи об этом Каю Косадесу. И передай, что в поместье я буду... — он ненадолго замолчал, прислушиваясь к словам встрепенувшегося Неревара, — примерно через неделю, если буду ему нужен.
— Сделаю, — резко кивнула Гилдан. — Это все?
Элемар кивнул.
— Тогда убирайся! — почти истерично выкрикнула она. — И... и вообще держись от меня подальше!
Он усмехнулся и подчинился. И хотя чего-то подобного он и ожидал, на душе было тоскливо. По-настоящему близки они с Гилдан не были, если не считать "дружбы телами", как это ехидно называл Неревар, строго следивший, чтобы он ей не выболтал чего-нибудь лишнего, но Элемар все же успел к ней привязаться. И...
"Меняемся", — решил он.
"Чтобы ты мог беспрепятственно киснуть по своей зазнобе?" — едко осведомился Неревар.
"Нет. Чтобы я мог по ней не киснуть".
"Уважаю, — совсем другим тоном проговорил дух. — Отойди-ка за вот эту хижину. Мало ли что".
Просьба оказалась не лишней — затаившаяся после приёма зелий болезнь словно ждала этого, напомнив о себе мгновенно вспыхнувшей во всем теле болью. Резко ощутивший все "прелести" их нынешнего состояния Неревар сдавленно охнул и покачнулся, привалившись к стене той самой хижины, за которую просил отойти. Не окажись её — наверняка растянулся бы на земле. Так что Элемар порадовался предусмотрительности духа, раньше него сообразившего, что незаметного "обмена" может и не получиться. И, похоже, теперь им вообще придётся забыть о незаметности этого, ставшего уже вполне привычным действия. Если раньше их могла выдать разница в поведении, то теперь...
"А ведь это только начало, — мысленно проговорил Неревар, прислушиваясь к себе. — Дальше будет только хуже".
"Но ведь это не навсегда?" — рискнул спросить Элемар.
"Не навсегда", — согласился Неревар.
Осторожно повёл плечами, потянулся... и облегчённо выдохнул.
"Рано или поздно это закончится. А вот как... зависит уже не только от нас. Впрочем, как говорили в том мире, где я жил — поверить не могу, что он мне не родной, а я на самом деле... а, ладно... Так вот, в том мире обычно говорили "с нами бог". Смекаешь?"
Элемар смекал. Потому что некий бог действительно был с ними, "сердечно", как с намёком выразился однажды все тот же Неревар, заинтересованный в их успехе. И альтмер всерьёз подозревал, что благодаря вмешательству этого самого бога они сейчас всего лишь попеременно страдают от ломоты и болей, а не отращивают дополнительные части тела, попутно наслаждаясь красочными видениями. Хотя и до видений наверняка дойдёт... Но тот же бог упоминал некое "лекарство"... а значит, кто бы что ни говорил, для них корпрус вовсе не приговор. Уж Неревар-то наверняка знает, где его можно найти. Не может не знать...
Напоследок Неревар заглянул в "Крысу в Котелке" — подкрепиться. Без аппетита поел — пища казалась совершенно лишённой вкуса, и только понимание, что голодовка не выход и без еды они лишь ослабеют быстрее, заставляло впихивать в себя кусок за куском и ложку за ложкой. И покинул Альд'Рун через южные ворота.
"Домой нам вообще-то ближе через западные", — недоуменно прокомментировал Элемар.
"А мы пока не домой, — задумчиво ответил Неревар. — Или ты забыл, что сказал Гилдан?"
"Признаться... забыл, — повинился Элемар. — И куда мы тогда направимся?"
"Сперва — в храм Призрачных Врат, к алтарям святых Мерис и Делина. А потом — в гости".
"В гос... На Красную Гору, так?"
"На самом деле — под Красную Гору. Но, в целом, ты все понял правильно".
Элемар задумался.
"Признайся, — проговорил наконец он. — Ты ведь с самого начала собирался туда пойти, верно? После истории с черепом Ллевула Андрано и убийства некромантки Шарн, когда пришёл к мысли, что Дагот Ур и Дагот Ворин — не одно и то же".
"Даже раньше, — не стал отрицать Неревар. — Когда, осознав, куда вместе с тобой вляпался, начал анализировать получаемую информацию и раз за разом натыкаться на нестыковки. И чем больше я узнавал, тем больше запутывался. Пока не пришёл к логичному, в общем-то, выводу, что можно спросить у очевидца и непосредственного участника. И сравнить его версию с уже известными".
