* * *
Маг мрачно смотрел на валяющиеся под ногами обрывки кольчуги. Подобрал один, потрогал пальцем острые края рассечённых колец. Рано обрадовался, рано победу праздновал. Повязать демона кровью не удалось. И надо честно признать — уже и не удастся. Прыткий какой демон подвернулся. Недаром все им так живо интересуются. Что он должен исполнить? Какова его цель? Понятно теперь, почему дознаватели в Проторе с ним не совладали. И здешние тоже, пожалуй, не совладают. Предупредить бы их... Маг задумался. Предупредить? А стоит ли? Упустят они демона (а ведь упустят!), и с меня меньше спросится. К тому же, кое-кому в подвалах замка не вредно будет по носу получить. Дабы не возносились чрезмерно.
И маг решительно двинулся вслед за демоном.
Глава десятая,
в которой демон с трудом одерживает очередную победу
Перед вросшим в землю бревенчатым мостом через полузасыпанный ров Степан остановился:
— Спасибо, что проводила. Дальше я сам.
— Я с тобой, — тут же вцепилась в него Боява. Она с чего-то уже решила, что им обязательно нужно идти вместе.
— Ещё чего! — Стёпка выдернул рукав рубашки из её пальцев. — Ты же говорила, что к магам не хочешь.
— Поперву не хотела, а разом захотела.
— Тебе туда лучше не ходить.
— Почему?
— У нас, демонов, на такие дурацкие вопросы отвечают просто: по кочану.
Боява обиженно вздернула подбородок.
— И нечего меня глазами жечь, — сказал Стёпка. — Ты мне там будешь только мешать.
— Не буду! Вот ведь не буду! — Боява даже кулачки сжала. — Ну, Стеславчик, ну, возьми меня с собой! Я тебе помогу!
— Не-не-не, — для пущей убедительности он изо всех сил замотал головой. — Это очень опасно. Я пойду один. Всё!
— Ты как Стрежень, — надулась она. — Тоже думаешь, что я ещё маленькая.
— А что я буду делать, если они тебя схватят и скажут: сдавайся или мы Угрохову дочку в темницу посадим?
Боява хитро улыбнулась:
— Ты их тогда всех порубишь. Как Изведа.
— А оно мне надо? — спросил Стёпка. — Я ведь с ними просто поговорить хочу.
Он помолчал, потом сказал, стараясь, чтобы прозвучало как можно серьёзнее:
— Если меня долго не будет, ты здесь не жди. Возвращайся домой и всё расскажи отцу. Он что-нибудь придумает.
Ну, не хотел Стёпка брать её с собой к весским магам, не хотел! Чувствовал, что по-хорошему он с этими гадами не разойдётся, и не собирался подвергать девчонку настоящей опасности. Хватит уже и того, что они Смаклу в рабство продали. К тому же, она в самом деле ничем не могла ему помочь. А вот помешать могла. И пострадать тоже.
Уже входя в замок, он оглянулся. Боява стояла на том же месте и смотрела ему вслед.
* * *
Громада Оркулана давила своей надломленной мощью. Замок застыл в тягостном раздумье, словно израненный великан, не понимающий, как получилось, что он проиграл, такой весь из себя могучий, грозный и неприступный. Под закопчёнными сводами центрального входа металось пугливое эхо. На выщербленных стенах кое-где уже появились лишайники, сквозь камни мостовой пробивалась трава, а местами даже и белёсые тонконогие поганки. Странно было видеть такую тоскливую заброшенность в двух шагах от шумной городской ярмарки.
— Что угодно молодому господину? — вынырнул откуда-то человечек в серой, похожей на рясу одежде. Вынырнул и встал, всем своим видом показывая, что дальше дороги нет. Стёпка некоторое время смотрел в его пустые глаза, пытаясь сообразить, почему вместо дюжих сторожевых магов, которые по всем ожиданиям должны стоять у входа в тюрьму, его встречает невзрачный служка с постным, ничего не выражающим лицом. Может быть, здесь никакой тюрьмы нет и в помине? "Твой гоблин в Оркулане" — сказал Огрех-Лихояр. И понимай, как хочешь. Ладно, разберёмся.
Служка с ответом не торопил. Стоял, ни взглядом, ни жестом не выказывая нетерпения. Руки скорбно сложил перед грудью, ни дать ни взять — монах.
— По личному разрешению верховного мага Краесвета, — не сразу выстроились в голове правильные слова, — я пришёл забрать из здешней темницы малолетнего гоблина Смаклу, которого привезли сюда недавно из Проторы.
На лице служки, как говорится, не дрогнул ни единый мускул. Кажется, до него просто не дошло. Стёпка собрался было повторить, затем вздохнул и сказал проще:
— Кто тут у вас самый главный? Я хочу с ним поговорить.
Служка моргнул и склонился в угодливом поклоне:
— Следуйте за мной, молодой господин. Я вас провожу.
И засеменил вперёд, то и дело опасливо оглядываясь. Стёпка двинулся следом, на всякий случай крепко сжимая в кармане рукоятку ножа.
Внутренний двор замка выглядел ещё более мрачно и уныло. Это были настоящие руины. Что могло сгореть — сгорело, что могло обвалиться — обвалилось. Более-менее уцелела только небольшая одноэтажная постройка, приютившаяся у основания левой башни. Туда служка и направился. Стёпка с любопытством поглядывал по сторонам (всё ж таки самый настоящий вражеский замок), но к его разочарованию ничего интересного в заросших кустами развалинах не наблюдалось. Орклы отсюда ушли (если быть точным, то их изгнали), и жизнь здесь замерла. Даже нахохлившиеся на загаженных стенах вороны вели себя непривычно тихо и спокойно. Как заколдованные. Поневоле поверишь в проклятие.
Без скрипа распахнулась дверь. Служка перешагнул порог, предупредил вполголоса:
— Поберегитесь, господин.
И тут же загудело вокруг, дрогнуло перед глазами, схватило за руки и пропало так быстро, что Стёпка даже испугаться не успел. Охранное заклинание ощупало его, признало неопасным (ха-ха!) и втянуло невидимые щупальца. Стёпка брезгливо передёрнул плечами. Не слишком приятное ощущение, надо сказать, когда тебя неизвестно кто бесцеремонно трогает во всех местах.
Узкая каменная лестница уходила круто вниз, в настороженный затхлый полумрак. Как и ожидалось, здешняя тюрьма тоже находилась под землёй. Невольно вспомнились блуждания по запутанный подвалам Летописного замка, вот так же шагающий впереди Смакла, багровый силуэт Шервельда в темноте... Интересно, а здесь привидения водятся? Какие-нибудь жуткие неупокоенные души погибших оркимагов, которые, подкараулив одинокого посетителя, пугающе завывают загробными голосами: "Помоги нам, несча-астный. Погреби наши тела-а"?
Шагая по ступеням вслед за служкой, Стёпка пытался настроиться на предстоящий нелёгкий разговор с магами. Страха в нём не было, а вот некоторая неуверенность, наоборот, была. И чем глубже они спускались, тем сильнее он сомневался. Зачем ему эта встреча, если Смаклы здесь нет? Припёрся в очередное вражеское логово из одного лишь глупого упрямства, захотел показать девчонке свою крутость и отвагу, демон, блин, непобедимый. А весичи только того и ждут. И на этот раз в такую тюрьму законопатят, из которой точно не выберешься. Может быть, повернуть, пока не поздно?
Впрочем, спуск не затянулся, и довольно скоро лестница привела их в просторное помещение, простирающееся настолько далеко, что противоположная стена терялась во мраке. Грубые каменные колонны подпирали низкий потолок. Гулкую тишину то и дело нарушали невнятные голоса, стуки и пронзительный скрежет металла. На пыльных стенах приглушённо светились самосветки, заметно отличающиеся от тех, что использовались таёжными чародеями. Видимо, это были самосветки весского производства. Вытянутые, похожие на большие сосновые шишки и испускающие молочно-белый свет без малейшего оттенка магической синевы. Энергосберегающие, почему-то подумал Стёпка.
Навстречу попался очень хмурый и чрезвычайно чем-то озабоченный маг-дознаватель с непонятными верёвками и железками в руках. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это кандалы, плети и цепи с крючьями. Орудия пыток. Самые настоящие, не музейные. Разминувшись с палачом (а как его ещё называть?), Стёпка разжал кулаки и осторожно перевёл дух. Он не за себя испугался, он о Смакле сразу подумал. О том, что гоблина тоже вели по этим коридорам, пинали и пихали, и держали на цепи в тёмной и сырой камере. А потом водили на допросы... И все его сомнения моментально улетучились. Ну, гады, держитесь, я иду. Узнаю, что вы Смаклу пытали, разнесу эту вашу подземную темницу по камешку. Честное слово, разнесу.
Между тем оказалось, что они уже пришли. Служка толкнул дверь, поклонился через порог:
— Господин, я привёл его.
— Пусть войдёт, — сказал кто-то звучным голосом.
Стёпка шагнул внутрь, дверь за ним сразу закрылась, от сработавшего мощного заклинания слегка заложило уши. Ну и ладно. Не придумали ещё таких заклинаний...
В просторной ярко освещённой комнате за заваленным пергаментными свитками столом сидел довольно молодой маг в расстёгнутом сером кафтане, под которым синела дорогая шёлковая рубаха. Маг сосредоточенно затачивал крохотным ножичком гусиное перо и на Стёпку посмотрел мельком, словно они уже сегодня утром виделись, и теперь Стёпка опять пришёл к нему на приём с просьбой, которую он, может быть, и выполнять-то не захочет. Лицо у него было очень выразительное, такое типичное весское лицо: прямой нос, высокий лоб, голубые глаза с насмешливым прищуром.
Никакого следов того, что здесь кого-нибудь пытали, Стёпка, к своему облегчению, не обнаружил. Не накалялись на горящих жаровнях кривозубые клещи, не пахло палёной плотью, на расставленных вдоль стен лавках не наблюдалось ни единого кровавого пятна. Лишь небрежно брошенный в углу бордовый магодознавательский плащ недвусмысленно указывал на не слишком пушистую профессию хозяина.
— Придётся тебе подождать, отрок, — не сразу сказал маг. — Перетвор ещё не подошёл.
Поздороваться он даже и не подумал. Стёпка не обиделся, здороваться тоже не стал, сразу поинтересовался:
— Кто такой Перетвор и почему я должен его ждать?
Маг оторвался от своего увлекательного занятия, удивлённо вздёрнул брови, посмотрел как на заморское диво:
— Ты же сам выразил желание встретиться с ним. Разве нет?
— Не знаю, — сказал Стёпка. — Я попросил, чтобы меня привели к тому, кто здесь в этой вашей тюрьме самый главный.
— Это не тюрьма, — возразил маг. — Это тайный приказ дознавательной палаты. А на что тебе сдался "самый здесь главный"? — он даже слегка усмехнулся, подчёркивая эти по-детски звучащие слова. — Поясни, и я, возможно, помогу тебе... Впрочем, а вот и сам Перетвор.
Дверь за его спиной беззвучно распахнулась, и в комнату вошёл ещё один маг. Ростом он был невысок, телом плотен и нёс впереди себя заметное брюшко. На круглом лоснящемся лице заметно выделялся мясистый нос картошкой и пронзительные выпуклые глаза. Чем-то он напоминал мультяшного бегемота.
— Ты уже сделал, что я просил, Ирифаний? — произнёс он, энергично потирая руки с короткими сильными пальцами. — А малец сей почему не в цепях? Зачем он здесь? Это не тот ли, которого вчера изловили?
Стёпка почувствовал, что закипает. Маги видели в нём неразумного отрока, по малолетству не способного за себя постоять, но сам-то он воспринимал себя совершенно иначе. Ему вообще на полном серьёзе казалось, что он за последнее время заметно повзрослел. Не внешне, а внутри. И это помогало ему теперь смотреть на всяких Перетворов-Ирифаниев совершенно другими глазами. Не как дети смотрят на сердитого взрослого дядю, который может обругать или даже стукнуть, а иначе — без испуга и робости. Уверенно и с чувством собственного достоинства. Отважный гузгай внутри и магический нож в кармане были при этом совсем не лишними.
— Значит, говорите, не тюрьма? — спросил он, подпустив в голос как можно больше этого — как там оно называется, когда говоришь с издёвкой? — сарказм, кажется. Потом подвинул к себе ногой лавку и решительно уселся на неё прямо перед столом. Наглеть так наглеть. Если маги почувствуют в нём слабину, они тогда точно ничего не скажут.
— Значит, говорите, просто подворье? — повторил он. — Ну-ну.
Опешившие, как ему показалось, маги долго смотрели на него и молчали. Наконец Перетвор спросил, не отводя взгляда от Степана:
— Это что за чудо таёжное, Ирифаний? Откель такой недорослый выскребся?
Тот в ответ пожал плечами:
— Только что вошёл. Тебя требовал. Кто говорит, у вас здесь в ТЮРЬМЕ самый главный?
— Тебе чего надобно, отрок неразумный? — мягко, но с ощутимой угрозой спросил Перетвор, сдвигая в сторону пергаментные свитки и присаживаясь на край стола, отчего тот заскрипел и слегка перекосился. — Да ты поднимись с лавки-то, поднимись, норов свой нам не показывай. А то, у нас это быстро, тоже в узилище угодишь. И никто тебе оттудова на белый свет выбраться не поможет, кто бы у тебя в покровителях высоких ни обретался.
Никакой это был не бегемот. Это был самый настоящий гестаповский Мюллер из любимого маминого сериала про Штирлица. Жестокий и хладнокровный палач. Главный убийца. Попадись такому в лапы — живым не вырвешься. Если не собственными руками затерзает, то подручным своим прикажет. Вон взгляд какой нехороший, как будто уже примеривается, куда раскалённое железо втыкать. Стёпка внутренне поёжился, однако вставать и не подумал. Наоборот уселся поосновательнее и ногу на ногу закинул. Злили его эти маги страшно, хотелось заорать на них, сделать что-нибудь этакое, размашистое и очень справедливое...
— Короче, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Узилища вашего я не боюсь, можете не стараться. А пришёл я к вам вот зачем. Верховный маг Краесвет — слышали о таком? — в присуст... ствии светлого князя Всеяра дал слово, что мне вернут малолетнего гоблина Смаклу. Я знаю, что его привезли сюда из Проторы несколько дней назад. Так вот — я пришёл. И хочу забрать обещанного мне гоблина. Прямо сейчас.
Вот так, коротко и ясно. Можно было, конечно, и пожёстче выразиться, но, к сожалению, такого куража, как на встрече с князем, на этот раз Стёпка в себе не ощущал. Да и ладно. Главное, что сказал почти "по-взрослому". Один раз только запнулся, на дурацком слове "присутствии".
Опытные, много повидавшие маги-дознаватели, способные видеть людей насквозь и землю на три метра вглубь, некоторое время сосредоточенно обдумывали прозвучавшее заявление. Или делали вид, что обдумывают. Ирифаний задумчиво барабанил пальцами по столу. Перетвор сложил руки на груди и, выпятив мясистые влажные губы, молча смотрел на Стёпку. Стёпка в ответ смотрел на него. Тем самым взглядом смотрел, который магам почему-то оченно не нравился. Так они бодались взглядами довольно долго, около минуты, наверное. Перетвор сдался первым, отвёл взгляд как бы для того, чтобы на сапоги свои запылённые посмотреть, а на самом деле просто не выдержал. Сердясь на себя и ещё более на демона, он недовольно переспросил:
— Гоблина забрать желаешь? А дозволение на то с печатью верховного мага у тебя имеется? Или мы тебе на слово поверить должны?
— Нет у меня никакого дозволения, — спокойно ответил Стёпка, хотя до него только сейчас дошло, что он по глупости или наивности своей дозволение это у Краесвета выпросить не озаботился. Забыл напрочь. Обещанию устному поверил. И если бы Смакла был ещё здесь, документик с нужной печатью оказался бы совсем не лишним.
