Остановили меня лишь в самом низу перед большими двустворчатыми дверьми. Запах здесь приближался к нестерпимому — бедные Инудзука, как же им иногда бывает плохо, ха. У дверей стояли двое, мужчина и женщина, но на этот раз однозначно синоби. На шее у обоих красовались протекторы Юга.
— Стой, — предупредительно выставив вперед руку, сказал мужчина.
Ему уже за тридцать, неплохо сложен, русые волосы собраны в хвост на затылке, карие глаза смотрят спокойно. Невыразительный, в общем, мужик, самый обычный. Женщина моложе, но не намного, чуть полновата, глаза болотно-зеленые, смотрят с интересом (хм, женское любопытство), каштановые волосы завязаны в какую-то причудливую прическу.
— Я просто осматривался.
— Можешь осмотреть что-нибудь еще, — ответил мужчина, но без агрессии.
— Я так понимаю, работа кипит именно там, за этими дверями? — проигнорировав его фразу, спросил я.
— Днем кипит, а сейчас ночь.
Прислушался. Ну, как прислушался — сосредоточился на вибрациях, которые ощущал ногами. На несколько мгновений мир сузился до этих вибраций, и я ясно ощутил, как там, за дверями, еще глубже в земле, кто-то ходит и что-то делает. Вернувшись обратно, ощутил легкое головокружение и потемнение в глазах. Н-да, мне еще тренироваться и тренироваться.
— Там и сейчас работают.
— Но тебе туда нельзя, — выдохнул синоби.
— А почему? — дружелюбно спросил я.
— Потому что нет разрешения, — терпеливо разъяснил мужчина.
— И кто может дать мне такое разрешение?
— Шиоре-сан.
— А где мне его найти? — продолжал я доставать бедолагу своими вопросами.
— А до утра это подождать не может? — мужчина начинает хмуриться, а вот женщина с еще большим интересом наблюдает за диалогом.
Пожимаю плечами:
— У вас тут слишком некомфортно, мне совершенно не спится.
— Какой настырный, — ухмыльнулась женщина, — я проведу его к Шиоре-сану.
Мужчина тяжело выдохнул (или все же облегченно) и прислонился плечом к стене, как бы показывая, что больше мне мешать не собирается. Вот и ладушки. Вместе с куноити Мори мы прошли в святая святых клана, если так можно выразиться. Ну, что сказать. Ничего особо выдающегося: большая подземная лаборатория. Много столов, на них всякие емкости и колбочки, несколько больших баков без обозначений, немногие люди работают или делают вид, что еще работают, а не валятся с ног от усталости.
Но мы прошли куда-то в сторону, в одну из отдельных комнат. Женщина постучала в дверь и, дождавшись невнятного мычания, вошла. Небольшой кабинет, большой стол в центре, на нем много тех же пробирок и колбочек, у стен шкафы с разной лабораторной утварью. Ничего особенного, по сути. Разве что мужчина лет пятидесяти, устало потирающий глаза. Вот он, Шиоре, глава клана или того, что от этого клана осталось. Невысокий, полноватый, лысый, все та же одежда монаха и даже протектор на шее. Разве что одна рука... протез? Очень напоминает руку какой-нибудь куклы.
— Рад познакомиться, Шиоре-сан.
— А... Ты один из тех синоби, что прибыли сегодня? — он жестом отослал куноити, параллельно ища что-то на столе. — Не подскажешь, какое сейчас время суток?
— Ночь, — честно ответил я.
— Угу.
Наконец он взял в руки какой-то предмет, напоминающий песочные часы, сложные песочные часы. Несколько стеклянных колб, причудливо соединенных между собой, и в которых постоянно циркулировал какой-то порошок.
— Уже скоро. Ну, молодой человек, чем я могу быть вам полезен? Не просто же так вы донимали моих людей.
— Любопытство, — честно ответил я, — моя напарница так и не смогла внятно объяснить, над чем вы здесь работаете. Поэтому я всю дорогу маялся от вопросов.
Шиоре положил прибор на стол и задумчиво посмотрел на меня.
— А зачем было посреди ночи приходить? Подождали бы до утра.
— Мне не спалось.
В подробности и объяснения вдаваться не стал.
— Да? Ну, ладно. Ничего особенного мы здесь не делаем, молодой человек. Не надейтесь, что я могу раскрыть вам секреты каких-то техник.
Улыбаюсь, сразу вспоминаются мои уроки с Саске:
— Мне кажется, ваши исследования как-то связаны с газом, запах которого можно ощутить практически во всей долине. И вы зря прибедняетесь. Пусть я не являюсь большим специалистом по ядам, но некоторые составы использую. Но для меня даже простой газ, вызывающий слезы, сопли и затрудняющий дыхание — очень полезная вещь.
Шиоре, похоже, был немного удивлен.
— О-о-у. Видимо, я недооценил вас, молодой человек. Итак, как вы правильно сказали, во всей долине витает газ. Он сочится из недр земли, и наши исследования действительно связаны именно с ним. Однако у вас хорошее обоняние, если вы его уловили.
— Есть такое.
Шиоре показал мне небольшую закупоренную колбу, в которой лежал голубовато красный камень.
— Газ источает вот этот минерал. И влияние на организм синоби у него, если честно, весьма специфическое. Очень мало кому известно, что чакра, если выражаться упрощенно, вибрирует.
— Колеблется, — предложил я более подходящее слово.
— Да, именно. Но ее колебания хаотичны: пошлите чакру в два пальца одной руки, и колебания будут пусть и совсем немного, но различными.
Я присел на краешек стола, приготовившись выслушивать лекцию, в которой я, возможно, не пойму и половины.
— Если это никому неизвестно, полагаю, практическое значение у этого знания минимально.
— Его нет, — кивнул Шиоре, — никакой пользы для вас это знание играть не будет. Нет, если забежать чуть-чуть вперед, то для ирьенинов это знание некоторый смысл все же приобретает, но только при условии использования препарата, что мы создаем. Но давайте по порядку. Чакра хаотично колеблется, в разных точках организма с разной частотой. Однако препарат, что мы готовим из показанного мной минерала, влияет на колебания чакры. Сейчас все мы еще не готовы пробовать на добровольцах, но в теории это позволит привести колебания чакры к единому значению.
— И какое влияние на организм это окажет?
Шиоре улыбнулся, оглядываясь по сторонам, будто пытаясь найти, на чем бы показать. Но, ничего не обнаружив, продолжил устное объяснение.
— Это пока теория. Но организм даже при частичном разделении останется единым целым.
— В смысле? — не понял я.
— Понимаете, это сложный процесс взаимодействия...
Я поднял руку, останавливая ученого:
— Давайте не будем погружаться совсем уж в дебри, я все равно сомневаюсь, что пойму всю суть процесса. Вы сказали, частичное разделение организма. Что это значит? Отрезанный палец?
— Палец, рука, нога, вырезанный глаз или даже орган. Если в этот момент вся чакра организма колеблется в едином ритме, негативного влияния на организм травма не оказывает. Рука будет жить, орган будет жить, не будет умирать, как было бы, если просто вырезать орган из живого человека.
— И синоби сможет видеть вырезанным глазом?
— Нет, конечно же. Нервный сигнал будет оборван, однако, достаточно просто вернуть орган на его место, и он снова будет функционировать.
Охуеть.
— Теперь я понимаю, почему вы говорили об ирьенинах.
— Именно! — похоже, Шиоре искренне обрадовался моей догадке. — Представьте, что хирург сможет на мелкие кусочки расчленить пациента, не боясь нанести ему вред, обработать травму, а затем просто собрать все на место. Даже шрамов не останется.
— Да, это действительно... прорыв, — удивленно кивнул я.
— Вот именно! — закивал Шиоре, явно довольный произведенным на меня впечатлением.
— Остается только два вопроса. Первый — с какими именно проблемами вы столкнулись?
Энтузиазм ученого сразу угас, он начал нехотя объяснять:
— Первая проблема — минерал не усваивается организмом. То есть, минерал в организм попадает и остается, со временем не ослабляя своего влияния на чакру. С одной стороны, это было бы неплохо, конечно — можно не бояться обычных для синоби травм. Вообще синоби, находящийся под влиянием минерала, становится очень живучим. К примеру, можно не бояться ожогов: при воздействии открытого огня часть клеток обгорит, но достаточно быстро восстановится. Невозможно задохнуться, так как организм в каком-то смысле замирает, и это один из побочных сложно объяснимых процессов. Яды не подействуют. Удар током вызовет лишь слабые болезненные ощущения. И так далее. Но есть и отрицательные эффекты. Например, невозможно создавать стихийную чакру. Просто не выйдет — стихийная чакра колеблется иначе, чем обычная чакра синоби. Многие техники также применять станет просто невозможно. Также мы прогнозируем изменение личности, вызванное изменением потоков чакры в головном мозге. Ну и еще ряд мелких проблем, вызванных влиянием минерала. Так что сейчас мы работаем в двух направлениях. Пытаемся найти способ выводить минерал из организма. А также выделяем состав, который имел бы нужные нам свойства, но усваивался бы организмом. Как только мы достигнем успеха в одном из направлений, нашу работу можно будет считать завершенной. Я ответил на ваш вопрос?
Хм, н-да, двоякая ситуация.
— Конечно. Тогда второй вопрос: мне сообщили, что вы нашли способ сугубо разрушительного применения ваших разработок.
— О, этим вопросом раньше занимался мой брат, к сожалению, уже отошедший в мир иной. Сейчас работу Фудо продолжает его сын. Лучше он сам расскажет вам...
В дверь постучались, и к нам вошел молодой синоби. Лет двадцать на вид, высокий, розово-красные глаза, светлая кожа, пепельного цвета волосы, аккуратно зачесанные назад. В остальном та же одежда и протектор на шее.
— Шиоре-сан, — парень коротко поклонился и сразу положил на стол небольшой мешок, — здесь то, что вы просили. А это, я полагаю, синоби Конохи. Рад вас видеть, синоби-сан, — второй поклон уже мне.
— Зови меня Тофу, — кивнул я в ответ, — а как тебя зовут?
— Это Хидан, — вместо парня ответил Шиоре, — именно о нем я говорил. Так что все оставшиеся у тебя вопросы можешь адресовать ему.
Парень на секунду замешкался, но сразу сообразил, и, переведя взгляд на меня, улыбнулся:
— С удовольствием отвечу. Думаю, Тофу-сан, нам будет что обсудить.
Тяжело выдыхаю:
— Тофу, просто Тофу, хорошо?
— Хорошо, Тофу, — легко согласился Хидан, — так что ты хотел спросить?
— А что может интересовать синоби? — снова вставил свое слово Шиоре. — Оружие, естественно. Меня он уже выслушал очень внимательно, к его чести, так что теперь послушает и тебя.
Киваю, вопросительно глядя на молодого синоби.
— Тогда идем, — Хидан посерьезнел, — лучше показать все на месте.
Глава 117
Мы вышли в коридор, и Хидан повел меня куда-то вглубь лабораторий.
— Мне сказали, что именно ты занимаешься вопросом конфликта с селянами. Это так?
— Да, — кивнул парень, — а что?
— Не слишком ли много для одного молодого синоби? Создание оружия, да еще и это.
Но Хидан лишь рассмеялся:
— Вовсе нет. Мой отец закончил свою работу, я лишь сделал некоторые штрихи. Так что решение конфликта с жителями — это все, чем я занят. Ну, иногда бегаю по мелким поручениям, если больше некому.
— Селяне не любят синоби в целом, а не только ваш клан — я правильно понял?
Парень вновь посерьезнел и кивнул:
— Всего один день, а уже такие выводы. Я лично все еще не уверен в этом вопросе, но сумел убедить Шиоре-сана временно запретить членам клана носить форму синоби.
— Так инициатива была твоя?
— Угу. Вы... ты должен понимать, что Шиоре-сан больше ученый. Идея использования минерала, которому мы даже еще названия не дали, в медицине для него — идея фикс, — он хотел сказать что-то еще, но промолчал, вместо этого продолжив, — и для него решение всех этих дрязг с жителями, как бы сказать...
— Отвлекает от важной и интересной работы, — предложил я, — Шиоре-сан живет своими исследованиями. Готов поспорить, спит прямо в своем кабинете.
— Да, ты прав, — сдержанно посмеялся Хидан, — для него все остальное незначимо. Но после смерти Ешико... Он хочет закончить работу как можно быстрее, чтобы просто увести отсюда свой клан и решить проблему раз и навсегда. В Конохе ведь синоби уважают?
Проигнорировал вопрос, не желая вдаваться в разъяснения по поводу жизни рядового синоби.
— Вы предприняли какие-то ответные действия?
— Что? Нет! — удивился парень. — То есть... Синоби клана хотели покарать крестьян, но мы так и не сумели узнать, кто именно это сделал. А карать всех без разбора... Нет! Это неправильно! Мы стараемся избегать конфликтов да и вообще контактов с жителями.
Не сказал бы, что разделяю такой подход:
— Игнорирование проблемы ее не решит. Просто выжидая и оставляя преступления жителей безнаказанными, вы лишь подогреваете в них стремление продолжать.
— И с тобой многие согласятся. Но вот что я подумал. Такое изменение в поведении жителей... Это ненормально. Я помню времена, когда ребенком бегал по улицам, один и мог не боятся ничего. Жители меня бы не тронули, да и в обиду бы не дали. А сейчас...
— Мне тоже кажется, что жителей кто-то подталкивает на вражду, — пусть это и не совсем правдоподобно, — вы контактируете со старостой деревни?
— Да. Киеши-сан один из немногих, кто старается сохранить в деревне мир. Вам следует поговорить с ним. Я хотел сам заняться этим, но, к сожалению, некомпетентен в этом вопросе. Даже не знаю, что искать и с чего начать.
— Я знаю, что, а точнее, кого искать. Но некоторые вопросы все же я задам тебе.
— Конечно, — Хидан, похоже, почувствовал облегчение, сумев переложить непосильный груз ответственности на чужие плечи, — я окажу любую помощь, какую смогу. И мы пришли.
Место, куда мы направлялись, казалось, находилось в самой глубине лабораторий. И еще напоминало мне склад. Пыльно, факелов на стенах двое меньше, чем в других местах, да и здесь никого нет, тогда как в других местах работа пусть вяло, но идет.
— Вот, — он открыл дверь и начал зажигать факелы в просторной комнате, — мой отец обучал меня искусству синоби, и я самый молодой синоби в клане. Наверное, в сравнении с вами я едва тяну на тюнина — уроки отца я слушал плохо. Отец не был Мори, если говорить откровенно, наверное, именно поэтому только ему пришла в голову идея, как превратить знания клана в оружие.
Факелы осветили несколько рабочих столов, расставленных у стен комнаты, и пустую площадку в центре. На площадке была начертана печать, но настолько непривычная мне, что я даже не сразу поверил, что это действительно какое-то фуиндзютсу. Просто круг с вписанным в него равносторонним треугольником.
— Что это?
— Ты разбираешься в фуиндзютсу? — переспросил Хидан.
— Достаточно, чтобы понимать — это не фуиндзютсу.
Парень пожал плечами, улыбнулся и подошел ко мне:
— Ты прав в какой-то степени. Печать действительно простейшая. Отец придумал способ использовать знания о колебаниях чакры. Эта печать работает как передатчик. И передает она частоту колебаний.
— А теперь с начала и по порядку, — понимая, что я чего-то не понимаю, попросил я.
— А, да, извини. Как тебе известно, если вся чакра в организме колеблется с одинаковой частотой, то организм становится целостным, и разорвать эту целостность нельзя.
