— Это хорошо, что не слышали, значит, выстроенная нами система секретности работает, — заметил Серов. — Каждого кандидата на допуск мы тщательно проверяем. Вы проверку прошли, иначе вас не допустили бы к выборам.
Мазуров расписался в бланке и вопросительно посмотрел на Хрущёва. Никита Сергеевич открыл сейф и выложил на стол два предмета, непохожие на что-либо, что ранее приходилось видеть Кириллу Трофимовичу.
— Третьего октября 1953 года мы получили предупреждение, — произнёс Хрущёв. — Очень важное предупреждение, которое повлияло на все аспекты исторического развития СССР в последующие годы. Вам необходимо с ним ознакомиться.
Никита Сергеевич взял плоскую пластину из пластика, со стеклянной передней поверхностью и никель-металлгидридным аккумулятором от мобильного телефона, приклеенным к задней поверхности синей изолентой, нажал неприметную кнопочку на боковой стороне. Стеклянный экран засветился, на нём появился красивый пейзаж и какие-то значки. Хрущёв ткнул в синий значок глобуса, затем передал предмет Мазурову.
— Читайте, Кирилл Трофимович. Это не шутка, и не розыгрыш.
Мазуров автоматически прочёл первый абзац, затем поднял изумлённый взгляд на Хрущёва.
— Это правда. Читайте дальше.
Первый секретарь прочитал письмо до конца.
— А есть какие-то доказательства? — спросил он.
— Вообще-то целая куча, — ответил Никита Сергеевич. — Сама по себе эта планшетная ЭВМ, которую невозможно воспроизвести на нынешних технологиях — уже доказательство. Аккумулятор от телефона мы уже сами подключили — её родной аккумулятор вышел из строя несколько лет назад. Это далеко не все присланные предметы. Большая их часть была передана специалистам для разборки и изучения. Благодаря этому наша электроника, фармацевтика, космонавтика, жилищное строительство и другие отрасли вышли на передовые позиции в мире.
Вот тут, — он свернул текст письма и ткнул пальцем в другой значок, — есть 'электронная энциклопедия'. Достаточно набрать, например, фамилию интересующего вас человека, и если он есть в базе данных, по нему будет выдана вся информация. Вот, к примеру, что пишут о вас, — он набрал в строке поиска 'Мазуров Кирилл Трофимович', ткнул пальцем в экран и вручил планшет Первому секретарю.
Мазуров несколько минут молча читал текст.
— То есть, история 'того будущего' настолько отличается от нашего даже в советский период?
— Теперь — да. Отличается кардинально. Если бы мы не постарались — наша бы и не отличалась.
— Ну, я, в конце концов, до избрания в Президиум ЦК, а затем на пост Председателя Президиума Верховного Совета был одним из многих партийных работников, — заметил Мазуров. — А есть отличия по более известным персоналиям?
— Да. Например, Мао Цзэдун не умер в 1955 году, а прожил до 1976 года, рассорился с СССР и устроил в Китае невероятный бардак. Чжоу Эньлая не отравили в 1958 году в Бирме, он умер от рака 8 января 1976 года, — ответил Хрущёв. — Президента Кеннеди застрелил снайпер 22 ноября 1963 года в Далласе.
— Что-о??? Невероятно! То есть, то покушение на Кеннеди в 'той', другой истории, оказалось успешным? — Мазуров был в шоке.
— Мы составили для вас список наиболее важных различий в виде таблицы, — негромко произнёс Серов. — Вам необходимо будет с ним ознакомиться. Работа с материалами по теме 'Тайна' возможна только в специальном читальном зале или в личном кабинете Первого секретаря. Порядок обращения с материалами описан здесь же, в папке.
Мазуров примерно минуту молчал, пытаясь уложить в сознании сенсационную информацию:
— С кем я могу это обсуждать? Кто ещё в курсе?
— Из членов Президиума — товарищи Косыгин, Устинов, академики Келдыш, Лебедев, Глушков, Королёв, Александров. Из остальных — министр обороны Гречко, военно-морской министр Кузнецов, начальник ГРУ Ивашутин. Также ещё несколько известных учёных, в частности — научный директор Института марксизма-ленинизма товарищ Ефремов и директор НИИ Прогнозирования Соколовский. Полный список здесь, в папке, — ответил Серов. — Также имеют допуск ряд сотрудников Комитета госбезопасности. Для обработки массива информации было сформировано отдельное 20 Главное Управление, иначе именуемое Главным Управлением темпоральной безопасности.
На первое время, пока вы будете знакомиться с информацией, мы прикомандируем к вам специального сотрудника из 20 ГУ, он будет вашим ассистентом, поможет научиться быстро находить требуемую информацию,
— Спасибо... Это точно будет не лишним, — кивнул Мазуров. — Главное Управление темпоральной безопасности... Звучит как фантастика. До сих пор в голове не укладывается... СССР развалился? Реставрация капитализма? Заговор внутри ЦК партии? Как такое вообще могло случиться?
— Почитаете — поймёте, — ответил Хрущёв. — Если кратко — буржуазное перерождение партийной элиты. Рыба сгнила с головы. Отсюда и наша постоянная борьба с привилегиями партноменклатуры. Я потому и в квартиру на Грановского переехал, чтобы личным примером показать, что привилегии — не главное.
— Чудовищное известие... — Кирилл Трофимович никак не мог оправиться от шока. — Почему вы раньше ничего не сказали? Я бы мог помочь, мог бы совсем иначе построить работу на посту Председателя Президиума Верховного Совета...
— Вы и так прекрасно справлялись, тем более, в условиях действия прямой демократии, — заверил его Никита Сергеевич.
— Круг доступа к информации по понятным причинам строго ограничен, — добавил Серов.
— Не буду скрывать, я долго подыскивал достойного кандидата, который мог бы меня сменить, — признался Хрущёв. — Поэтому и ввёл вас в Президиум ЦК, а затем продвинул на должность Председателя Президиума Верховного Совета. Мне было необходимо, чтобы вы к моменту выборов Первого секретаря уже заработали в народе авторитет и уважение. Я рад, что выбор народа совпал с моим выбором.
— А если бы не совпал? Если бы выбрали Устинова? Или Шелепина? — спросил Первый секретарь.
— Дмитрий Фёдорович был нашим запасным вариантом, — ответил Хрущёв. — Под влиянием этой информации товарищ Устинов многое пересмотрел в своих убеждениях. С Шелепиным сложнее, вы поймёте, когда ознакомитесь с документами. Мне бы не хотелось, чтобы он попал на высокие посты.
— На случай его избрания у нас были разработаны отдельные варианты действий, — добавил Серов.
— А, то есть, Шелепин не в курсе?
— Ни в коем случае.
— Хорошо, список допущенных я выучу наизусть, — кивнул Мазуров.
— Да я и так назвал почти всех, кроме нескольких учёных и Главных конструкторов.
— А кто ещё из Главных в курсе?
— Микулин, Бартини, Челомей, Липгарт. Из министров — Строкин, Ковригина.
— Вон оно как... Понятно. Из иностранцев, понятное дело, никто?
— Только маршал Тито. Это было необходимо, чтобы предотвратить бомбардировки Югославии авиацией НАТО в 1995 и 1999 годах, — ответил Хрущёв. — Посвящение Тито позволило нам сформировать ВЭС и стало основой нашей внешнеэкономической экспансии.
— 'Посвящение', говорите? — Мазуров улыбнулся.
— Да, мы в шутку называем допущенных товарищей 'масонами 33 уровня', — Хрущёв засмеялся. — Эйзенхауэр был масоном, поэтому мы для него целый спектакль разыграли, во время его визита. Кстати, в 'той' истории его визит не состоялся из-за сбитого самолёта-шпиона.
Мазуров расхохотался:
— Очень интересно! Иван Александрович, расскажете потом, при случае, поподробнее, если можно?
— Когда закончим с более серьёзными вопросами, — без тени улыбки ответил Серов.
— Конечно. Есть что-то ещё, срочное, что я должен знать?
— Да, очень многое, но это вы узнаете, ознакомившись с документами по теме 'Тайна'. Слишком большой объём информации, чтобы пересказывать её вот так, на ходу.
— Понятно... Да, конечно, — Мазуров кивнул, соглашаясь.
— Итак, товарищ Первый секретарь ЦК КПСС, в связи с вашим вступлением в должность я официально передаю вам по описи секретные технические артефакты по теме 'Тайна', — произнёс Хрущёв. — Товарищ Серов проинструктирует вас о порядке обращения с ними. Если коротко — держать в сейфе, никому не показывать, не передавать, не упоминать об их существовании. Официально этих предметов нет и никогда не было. Лучше всего даже с посвящёнными их наличие не обсуждать, для исключения любых случайностей, вроде подслушивания третьими лицами.
— Понял, — ответил Мазуров. — Строго у вас с этим...
— Товарищ Серов, помогите Кириллу Трофимовичу перенести оборудование в его кабинет и убедитесь, что он запер все предметы в сейф, — распорядился Хрущёв. — Это моё последнее тебе официальное распоряжение, Иван Александрович. С этой минуты ты уже не мой подчинённый, а просто мой друг.
Серов молча пожал ему руку. Затем осторожно положил планшет, смартфон и папку в свой портфель:
— Я вас провожу до кабинета, товарищ Первый секретарь.
Они вышли обратно в зал совещаний Президиума, где их ждали Косыгин, Устинов, Келдыш, Королёв, Александров, Лебедев, Глушков. При появлении Мазурова они дружно поднялись с мест.
— Только аплодировать не надо, товарищи, — остановил их Кирилл Трофимович. — Мне ещё очень многое предстоит узнать.
#Обновление 07.11.2021
34. Без пяти Полдень
К оглавлению
— А по мне, так хуже, чем сейчас, всяко не будет, — Петрович вдруг протянул руку к кнопке и решительно надавил на неё большим пальцем левой руки.
Портфель на предметном столике установки мгновенно окутался зеленовато-бирюзовым свечением и исчез. И почти сразу такое же свечение вдруг залило всю комнату. Саша, ничего не понимая, бросил взгляд на приборы на передней панели стойки управления. И в этот момент раздался звук, который он менее всего ожидал услышать в этот момент.
Аплодисменты.
Он ошарашенно повернулся. Из открывшейся двустворчатой двери в лабораторию, аплодируя на ходу, строем вошли пионеры в парадной форме — белых рубашках, синих брюках и юбочках, в красных пилотках, с алыми галстуками. Они выстроились в два ряда вдоль свободной стены — свободной, хотя Саша только что, перед тем, как повернулся к управляющей стойке установки, видел своими глазами, что у стены стоял высокий, до потолка, стеллаж, набитый различными запчастями и материалами. Боковым зрением он заметил, что вся лаборатория неуловимо изменилась. Большинство предметов вроде бы стояли на своих местах, но в помещении было непривычно чисто, светло, и ощущался необычный, прямо-таки музейный порядок.
— Что за х... — прохрипел стоящий рядом Петрович, точно так же недоумевающе озираясь по сторонам.
— Тихо, Петрович, тут дети, — вовремя остановил его Саша.
В этот момент из незамеченных им динамиков грянула такая знакомая, торжественная музыка, и хор запел гимн:
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки великая Русь
Да здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз!
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надёжный оплот!
Партия Ленина — сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведёт!
— Петрович... не может быть... неужели у нас получилось? — пробормотал Саша.
До жути серьёзная девочка, подбежав, вручила им обоим цветы — обычные красные гвоздики и ещё какие-то — Саша в цветах не особо разбирался.
— Приветствуем вас в Союзе Советских Коммунистических Республик! — громко, отчётливо произнесла девочка. — Добро пожаловать домой!
Вручив им обоим по букету, она вернулась в строй, пионеры чётким, слитным движением развернулись и вышли из помещения.
— Да, негодяи вы этакие, у вас действительно получилось! — в лабораторию, почему-то выглядящую как музей, вошёл профессор Лентов, а следом за ним ещё несколько человек.
— Тихон Андреич, а вы разве не в больнице? — удивился Петрович.
— В больнице? — переспросил Лентов. — Нет. Что я там забыл? Я прекрасно себя чувствую, мне всего-то 78 лет, какие мои годы?
Саша, почти не слыша его, стоял, едва ли не разинув рот, потому что следом за Лентовым в помещение вошёл человек, которого он менее всего ожидал увидеть. Очень пожилой, со снежно-белыми волосами, он передвигался в лёгком и даже элегантном углепластиковом экзоскелете, еле слышно жужжащем сервоприводами. На левом бедре у него был закреплён прибор, напоминающий большой круглый будильник. Его глаза, умные и проницательные, смотрели, казалось, так же молодо, как на портретах и фотографиях.
— Э-э... Мстислав Всеволодович? Это вы? — изумлённо произнёс Саша.
— Собственной персоной, — произнёс академик Келдыш. — А вы, как я понимаю, товарищ Веденеев? Александр?...
— ...Дмитриевич. Да просто Саша.
— Здравствуйте, Александр Дмитриевич, — академик пожал ему руку и повернулся к Петровичу. — Здравствуйте... Не имею чести знать ваше имя-отчество.
— Сидоров Николай Петрович. Слесарь я... — удивлённо пробормотал Петрович.
— Ну нифига себе, — пробормотал Саша. — Вот уж не ожидал вас увидеть живым и здоровым...
— У меня был очень хороший стимул жить, чтобы вас дождаться, — рассмеялся академик.
Один из вошедших следом мужчин, заметно моложе обоих учёных, подставил Келдышу стул, и академик с лёгким жужжанием сервоприводов экзоскелета опустился на него. Лентов присел на другой стул, остальные остались стоять.
— Так... погодите... — Саша пытался сложить в сознании картину, которая пока не складывалась. — Нам удалось изменить историю? Никита Сергеевич получил посылку?
— Получил, — Келдыш счастливо улыбался. — Ну, конечно, наделали вы дел... Всю мировую историю перевернули с ног на голову. Молодцы!
— Этих бы молодцов выпороть стоило, — проворчал Лентов. — Это же надо было додуматься!
— Вот именно, Тихон Андреич, что они додумались! — ответил Келдыш. — Додумались и победили, а победителей не судят. Они сделали всё так, как планировали, пусть и в пределах доступных им знаний, хоть и находившихся на зачаточном уровне, по меркам современной теории поля и теории хроноперемещений. Так что не ворчите...
— Так что, Советский Союз не распался? — спросил Саша.
— Нет, конечно, после такого весомого предупреждения Никита Сергеевич и Иван Александрович приняли все необходимые меры...
— Иван Александрович? — переспросил Саша и тут же догадался. — Серов?
— Серов, первый председатель КГБ СССР, Маршал Советского Союза и мой хороший друг, — ответил академик. — Причём подружились мы именно благодаря вам и вашей посылке, за что я вам отдельно очень благодарен. Жаль, что он не дожил, очень жаль... Но война, возраст, напряжённая работа... Сейчас всё иначе, спокойная жизнь, хорошая экологическая обстановка, регулярная медицинская профилактика. Люди сейчас часто доживают до 110, до ста доживает большинство. Ивану Александровичу сейчас было бы сто семь. Ваша посылка перевернула всё. Вообще всё. История пошла по другому пути.
— Минутку... Девочка сказала — Союз Советских Коммунистических Республик? — уточнил Саша. — То есть, у вас тут коммунизм? Настоящий коммунизм?
— Да, почти по Стругацким. Без пяти минут Полдень, — ответил академик. — В 2000 году советский народ признал, что коммунизм фактически построен. К этому моменту снабжение основными продуктами питания и предметами первой необходимости уже лет пять как было бесплатным, жилищный вопрос был решён к 1975 году, серийное производство к 1995 году было роботизировано на 90 процентов. Собственно, коммунизм можно было бы объявить и лет на пять раньше, но решили не спешить.
