— Взаимную атмосферу, не так ли? — Кэйлеб фыркнул по своему собственному комму. — Как думаешь, о чем ты мог говорить? Имею в виду то, что могу убить вас до того, как сюда доберется кто-нибудь еще? Полагаю, так ты сказал?
— Да, это была остроумная реплика, не так ли? — заметил Мерлин довольным тоном. — Я думал, что она довольно хорошо привлекла его внимание.
— Мерлин, дипломатия не должна быть забавой, — вмешался Нарман.
— Конечно, нет, ваше высочество. А теперь скажи мне с невозмутимым видом, что тебе не понравилось бы сделать то же самое.
— Да, я бы так и сделал. На самом деле, именно поэтому с твоей стороны было особенно грубо проделать это, когда ты прекрасно знаешь, что никто из нас не смог бы этого повторить!
— Уверен, что вы все очень веселитесь, — сказал Мейкел Стейнейр. — Однако, если я могу указать, то примерно через два часа здесь, на борту корабля, наступит рассвет, Мерлин. Ты собираешься вернуться и подняться на борт со всеми своими... вернувшимися на место листьями, прежде чем кто-нибудь заметит твое отсутствие?
— Назад и на борт, да, ваше преосвященство, — сказал Мерлин, проверяя пальцами одной руки устойчивый рост своих усов и бороды. — Хотя я не совсем уверен насчет "листвы". Возможно, вам придется прикрыть меня на час или около того.
— Знаешь, — задумчиво произнес Стейнейр, — до того, как я встретил тебя, мне очень редко приходилось увиливать, не говоря уже о прямой лжи.
— Только потому, что никто не задавал вам правильных вопросов, — указал Мерлин. — Кроме того, на этот раз вам вообще не придется лгать. Я буду там и буду медитировать. Или, по крайней мере, просматривать последний дамп Совы, и это, по сути, одно и то же. Кроме того, вы архиепископ! Если вы предпочитаете, все, что вам нужно сказать любому, кто хочет навестить меня, это "потому что я сказал "нет", и я архиепископ, вот почему".
— Ты действительно в веселом настроении, не так ли? — спросил Кэйлеб.
— На самом деле, да. — Мерлин опустил руку и посмотрел вверх и из своего купола пузыря на крошечные бриллианты небес Сейфхолда. — Все шутки в сторону, я думаю, что моя маленькая встреча прошла довольно хорошо. Уверен, что Горджа скоро напишет тебе, Кэйлеб, и ему совсем не повредит помнить, что сейджин может прокрасться в окно его спальни и вылезти из него в любое время, когда ему захочется. Не думаю, что он одна из тех от природы предательских душ, как герцог Зебедии, но дать ему небольшой дополнительный стимул выполнять любые обещания, которые он дает — по крайней мере, на этот раз — вероятно, хорошо, вы так не думаете?
— Я не вижу, как это может повредить, — согласился Кэйлеб. — Кроме того, мне начинает нравиться "сейджин Абрейм". И он оказывается довольно полезным парнем.
— Это правда, — сказала Шарлиан. — Возможность оставаться на связи друг с другом, где бы вы ни находились, позволяет нам делать такие вещи, как отправить вас в Корисанду с Мейкелом, но "сейджин Мерлин" по-прежнему не может находиться более чем в одном месте одновременно. Я бы так же не хотела, чтобы Клинтан — или, особенно, Тринейр — начал спрашивать себя, откуда вдруг взялись все эти сейджины, но установление того, что вас больше одного — и что все вы такие же "таинственные", как и оригинальный Мерлин, — дает нам гораздо больше гибкости.
— Вот именно. — Мерлин кивнул. Затем он внезапно вздохнул.
— Что? — спросил Кэйлеб.
— Я просто хотел бы, чтобы у нас был способ бросить еще одного сейджина к Гвилиму, — сказал Мерлин, выражение его лица было гораздо более задумчивым.
— Согласен, но пока он достаточно хорошо справляется сам, — ответил Кэйлеб, и Шарлиан энергично кивнула.
— Должна признаться, я немного нервничала, когда вы сказали мне, что он планирует плыть прямо в залив Швей, — сказала она. — Я боялась, что он слишком много демонстрирует из того, о чем вы нам рассказывали на днях. Наглость.
— Вы были не единственной, — с чувством сказал Мерлин.
Гвилим Мантир демонстрировал ярко выраженный дар принимать то, что военные любили называть "просчитанным риском"... по крайней мере, когда они преуспевали. Когда у них ничего не получалось, они, как правило, называли это как-то по-другому. Конечно, Мантир был флаг-капитаном Кэйлеба, — размышлял Мерлин. — После наблюдения, как его тогдашний наследный принц провел целую эскадру по каналу, который он даже не мог видеть посреди ночи и во время воющего шторма, вероятно, было неизбежно, что его определение "приемлемого риска" должно было приобрести определенную эластичность.
С другой стороны, плавание всей его эскадры через Швеймут, а затем очистка залива Ю-Шей, были немного более "эластичными", чем было бы полезно для моей системы кровообращения, если предположить, что она у меня все еще была.
И все же он должен был признать, что это сработало. Мантир совершил свой последний подход к городу под покровом темноты, используя местных рыбаков в качестве лоцманов. Гарнизон Ю-Шея никак не ожидал его раньше полудня, и когда он в действительности начал атаку на гавань на рассвете, то застал их врасплох.
Местные батареи стали более опасными, чем были всего год назад, поскольку харчонгцы уделяли первостепенное внимание производству крепостной артиллерии для защиты своих строительных мощностей, но Мантир все равно подошел вплотную, встал на кормовые якоря и открыл непрерывный бортовой огонь с десяти из своих галеонов. В этом случае ему повезло в нескольких отношениях, включая тот факт, что ветер дул с востока на северо-восток, когда он развернул атаку. Ветер был не особенно сильным, что сделало ситуацию интересной для девяти других галеонов (включая "Принс оф Долар"), получивших приказ атаковать недавно построенные военные корабли харчонгцев, когда защищавшие гавань галеры совершили вылазку. С другой стороны, это также означало, что ослепляющие клубы дыма образовали многослойные стены между его кораблями и оборонительными батареями, а затем остались там. Дымовая завеса его собственных бортовых залпов сделала гораздо больше, чем шквал картечи и ядер, которыми он уничтожил батареи, чтобы защитить свои галеоны и шхуны от стрельбы защищающихся.
В любом случае, КЕВ "Норт-Бей" потерял грот-мачту, а его родственный корабль, "Рок-Пойнт", потерял более шестидесяти человек, когда двум новым большим харчонгским галерам удалось прорваться сквозь их бортовые залпы и пройти рядом. К счастью, это было лучшее, что смогли сделать галеры. Не из-за недостатка усилий или смелости, но перед лицом такой полной неожиданности им так и не удалось собраться вместе. Они отправлялись из внутренней гавани в том порядке, в каком только могли, прибывая по частям, и галеоны Мантира, несмотря на их собственную анемичную мобильность, ограниченную ветром, сильно проредили их неорганизованные атаки. Фактически, его эскадра потопила две галеры и захватила семнадцать других, а горстка потрясенных выживших угрюмо отступила.
Все захваченные корабли были сожжены, как только их экипажи были сняты, что само по себе было бы в высшей степени полезным. Но Мантир также превратил полдюжины захваченных каботажных судов в брандеры, набитые до краев скипидаром, старыми парусами, бочонками со смолой и другими легковоспламеняющимися веществами. Один из них отклонился от курса, когда слишком быстро перегорели канаты румпеля. Второй был перехвачен особенно отважным шкипером галеры и отбуксирован прочь. Но остальные четверо не ошиблись. Команды добровольцев покинули их почти точно в нужный момент и отправились на своих собственных лодках как раз перед тем, как их пылающие суда врезались прямо в тесно пришвартованные корпуса пятнадцати галеонов имперского флота Харчонга, все еще находящихся в процессе оснащения.
Двенадцать из этих галеонов были полностью потеряны, а один из уцелевших был сильно поврежден. Еще два уцелели только потому, что находились с подветренной стороны от первоначального огня, и их быстро соображающим экипажам хватило времени, чтобы затопить корпуса до того, как их достиг холокост, охвативший их соседей. Они опустились на мелководье, над водой возвышались только верхние палубы, и харчонгским морякам удалось уберечь все еще открытые части своих кораблей от возгорания. Тем не менее, они должны были выйти из строя на несколько месяцев, пока их откачают, поднимут, а затем отремонтируют.
Было бы еще лучше, если бы Мантир смог провести такое же лечение с заливом Горат, но, к счастью, он не проявлял никаких признаков впадения в откровенное безумие.
— Согласен, что у него все хорошо — очень хорошо, особенно учитывая, что у него нет никакого доступа к снаркам, — сказал Мерлин. — На самом деле, ущерб, который он уже нанес, полностью оправдывает его отправку. И если доларцы чувствуют себя более уверенно после Ю-Шея, то харчонгцы — нет. Я просто хотел бы, чтобы был какой-то способ, которым мы могли бы предоставить ему этот доступ. — Сейджин покачал головой. — Я боюсь, что он недооценивает, как быстро набирает силу Тирск.
— Может быть, и так, — признал Кэйлеб. — К сожалению, как ты указал мне перед переправой Хэрил, все еще будут времена, когда у нас будет информация, относительно которой мы просто не сможем понять, как поделиться с людьми, которые в ней нуждаются. И хотя он, вероятно, не осознает, насколько сильно его превосходят численностью, он считает само собой разумеющимся, что когда наступит момент, он будет в меньшинстве. Когда ты дойдешь до этого, помимо того, что ты точно скажешь ему, где находится Тирск в любой данный момент, в любом случае это действительно все, что мы могли бы передать ему от снарков.
— Знаю. Я знаю, — вздохнул Мерлин. — Это просто...
— Только то, что ты беспокоишься о друзьях, Мерлин, — сказал Кэйлеб с мягким, грустным смешком. — Мы знаем. Поверь нам, мы знаем.
.III.
Императорский дворец, город Теллесберг, королевство Старый Чарис
— Я уверена, что отец Омар уже в пути, ваше величество!
Это было признаком того, насколько взволнована Сейрей Халмин, что она оговорилась и забыла надлежащий протокол здесь, в королевстве Старый Чарис, вернувшись к более старой, более знакомой форме обращения и забыв, что в Теллесберге Шарлиан официально была "ваша светлость", а не "ваше величество".
Не то чтобы Шарлиан была в настроении исправлять такие незначительные промахи. Она была слишком занята тем, что поджимала губы и тяжело дышала, яростно сжимая руку Кэйлеба. Схватка ослабла, и она, тяжело дыша, откинула голову на подушку.
— Ему лучше поскорее приехать сюда, — сказала она затем между приступами. — Кто-то еще собирается появиться здесь, независимо от того, прибудет он вовремя или нет!
— Это смешно, — пробормотал Кэйлеб, беря у Сейрей свежую салфетку и вытирая пот со лба Шарлиан. — Ты императрица, черт возьми! Он должен быть здесь — ждать — когда у тебя начнутся роды!
В данный момент он с радостью мог бы задушить отца Омара Артмина, несмотря на то, что обычно он очень любил ведущего акушера Теллесберга.
Начиная с завтрашнего дня, — твердо сказал он себе, — у отца Омара будут хорошие апартаменты прямо здесь, во дворце, черт возьми! Я буду держать его под рукой для следующего ребенка, клянусь Богом! Я не должен посылать кого-то за шесть кварталов в чертов больничный монастырь, когда у моей жены начнутся роды!
— Не паникуй. — Шарлиан потянулась, чтобы похлопать по руке, которую она держала другой рукой. — Схватки еще не так близко друг к другу, и мои воды даже не отошли. Еще есть время. — Кэйлеб был бы счастливее, если бы ее тон звучал немного более позитивно и немного менее... обнадеживающе. — Кроме того, он, вероятно, ожидал, что сестра Францис раньше предупредит его, чем сейчас. И это тоже не его вина, что я решила начать делать это посреди ночи!
— Нет, но...
— О, тише! — скомандовала она и снова начала глубоко дышать.
Схватки приближались друг к другу, и ей это ни капельки не нравилось. С другой стороны, все было наполовину не так плохо, как она боялась. По крайней мере, пока. И мать заверяла, что у женщин в ее семье всегда были легкие роды. Конечно, все когда-то бывает в первый раз... включая трудные роды. И еще была вся эта утренняя тошнота... — И теперь, когда я думаю об этом, где, черт возьми, сестра Францис? — потребовал император.
— На Малом Тириане, — выдохнула его жена, когда новая схватка отступила.
— Что?! — Кэйлеб уставился на нее.
Сестра Францис Сойейр, монахиня-паскуалат, которая сопровождала их из Черейта на борту "Эмприс оф Чарис", была сестрой монастыря благословенной Десницы, который специализировался на беременностях. Что означало (несмотря на заученный характер Книги учений Паскуале), что она была опытной акушеркой.
— Что, черт возьми, она там делает? — он более чем наполовину зарычал.
— Моя вина! — Шарлиан виновато улыбнулась, вытирая еще больше пота. — Она хотела посетить тамошний монастырь. Когда отец Омар был здесь, я сказала ей, что все будет хорошо. На самом деле, я настаивала, чтобы она поехала.
— Ты настаивала?.. — недоверчиво начал Кэйлеб, затем заставил себя остановиться и сам глубоко вздохнул. — Я так понимаю, когда ты говоришь "настаивала", ты имеешь в виду "настояла", — сказал он вместо этого.
— Конечно, она это сделала! — Тон Сейрей был раздраженным, как у того, кто служил Шарлиан с тех пор, как она была маленькой девочкой. Горничная покачала головой, взяла ткань, которую Кэйлеб передал ей, и протянула ему свежую. — Вы знаете, какая она, ваше величество! Упрямая, всегда знает, что лучше, никогда никого не слушает, всегда беспокоится о ком-то другом, всегда поступает по-своему, никогда...
— Уверена, что у него уже есть весь каталог, Сейрей, — сухо сказала Шарлиан. — Нет, но в чем-то ты прав. Она действительно спорила, и я действительно настаивала. — Она криво улыбнулась мужу. — И теперь, когда я думаю об этом, я сказала ей, что передам отцу Омару, что она уезжает. И я вроде как забыла это сделать.
— Конечно, ты это сделала. — Кэйлеб закатил глаза и фыркнул. Затем он улыбнулся ей в ответ и покачал головой. — Ты понимаешь, что ты, вероятно, единственная императрица во всем мире, которая могла устроить все так, чтобы никого не было на вызове, когда у нее начались роды? Я думал, это муж, который должен был бегать вокруг, как сумасшедший!
— Я не бегаю как сумасшедшая, — твердо сказала ему Шарлиан. — Я просто была немного... рассеяна в последние несколько дней.
— Вот один из способов выразиться, — сказал он с чувством.
— О, тише, — снова сказала она. — Кроме того, я действительно надеялась, что этого не произойдет, пока Мейкел и...
Она прервалась с еще одной быстрой улыбкой, и он похлопал по тыльной стороне руки, которую держал, и кивнул. КЕВ "Даун уинд" попал в штиль, все еще находясь в трех днях пути от плеса Долфин. Они с Шарлиан надеялись, что галеон достигнет Теллесберга с Мейкелом Стейнейром и Мерлином Этроузом до рождения их ребенка. Они знали, что шансы были против этого, когда "Даун уинд" выполнял необычно медленный переход из Корисанды, но они все еще надеялись. А теперь...
