Глава 20
Яркий шар света, размером с футбольный мяч, парил над потолком некогда заброшенной классной комнаты. Там, где раньше царила пыль, и господствовали пауки, в окружении ажурной паутины — стояла практически стерильная чистота. Старые деревянные парты, восстановленные чарами, выстроились ровным рядом вдоль стены. На четырех поверхностях возвышались котлы, исходящий от одного из них пар поднимался ввысь и, как будто врезался во что-то невидимое, исчезал. Зелья, находившиеся в них, находились на разных стадиях приготовления и отличались по цвету.
Возле окна, сквозь которое просачивался свет луны, находился удобный на вид диван и стол, блестящий словно отполированный, на поверхности которого лежала открытая книга и куча разных баночек.
Дверь приоткрылась, впуская холодный воздух. В помещение зашел черноволосый мальчик. Взмах палочкой — замок закрылся. Гарри подошел к партам, проверил содержимое котлов, и, не найдя никаких отклонений, направился к дивану. Удобно устроившись на нем, Поттер размышлял о Фламеле.
Если Камень прячут в школе, лучше туда не соваться, просто так директор не объявлял бы о том, где он спрятан. Как будто специально приглашал попробовать украсть. И странно, Николасу больше шести столетий, разве это первый раз, когда какой-то авантюрист решил экспроприировать такое сокровище? Вечная жизнь и бесконечный запас золота — даже одного из этого достаточно, чтобы некоторые и душу продали. Зачем отдавать кому-то, даже если ты его хорошо знаешь, такой соблазн? И как он прятал Камень до этого? Слишком много вопросов.
С поглощением душ, старость Гарри не светит, а деньги... у него достаточно мозгов самому их себе достать. И еще один не самый последний аргумент в пользу игнорирования собственности Фламеля, при условии, что там не подделка: а сможет ли Поттер им воспользоваться? Может Камень персональный, или за отсутствием знаний по алхимии, в его руках это будет простой булыжник. И не стоит забывать — изобретение Николаса защищают, и маг ради сомнительного приобретения не хотел рисковать.
Гарри посмотрел на единственное зелье, которое стояло на огне: 'через полчаса надо добавить следующий ингредиент', — отметил про себя.
Вот уже больше полугода он пользовался этой комнатой для занятий магией и варки зелий. Изучив гору литературы, Поттер понял, что все его действия в замке не будут никому известны, пока он сам не проболтается. Контроль за применением заклинаний в стенах школы отсутствовал из-за огромного количества магии, которую впитал сам замок. Чары надзора просто не действовали, вступая в конфликт с камнем, из которого сделан Хогвартс. Тоже происходило и с древними поместьями, где долго проживали волшебники. А осведомленность директора основывались на наблюдательности портретов, и то, таких было мало. В том смысле, что даже не все захотят делиться сведениями. Каждый портрет обладал своим характером. И не всегда приятным. Такую слежку до смешного просто обойти — чары хамелеона и они ничего не заметят. И, к тому же, во многих местах не было портретов: библиотека, больничное крыло, заброшенные и отчасти обычные коридоры и комнаты, которыми не пользовались. В прошлом, где-то пятьдесят лет тому назад, даже было совершено убийство, во время преподавания Дамблдора, и если бы ученик не сдал другого, то никто бы и не узнал виновного. Обвинили зверушку Хагрида и полувеликана исключили, но Поттеру удалось узнать мало подробностей этого дела. Но суть Гарри извлек — не попадаться, и можно делать, что хочешь.
Гарри зря летом опасался ловить сову магией, никаких записывающих изображение заклинаний не существует. Из-за этого маг не боялся поглощать душу Гермионы, даже если бы там и стояла какая либо модификация чар оповещения, то что бы это дало? Ничего. Ученик посетил больничное крыло. Это не преступление. Сама же процедура извлечения души больше двух минут не отняла. Да, он признавал, что небольшой риск был, но слишком ничтожный: все ученики из-за тролля сидели в своих гостиных. Единственное, кого он опасался — преподавателей, но за две минуты они бы не явились: аппарировать в Хогвартсе нельзя, а к каминной сети больничное крыло не было подключено. И, наконец, опровергало теорию о каких-либо чарах то, что, когда он сидел в шкафу, никто не обратил на него внимание. И если быть параноиком до конца и предположить, что ему позволили подслушать разговор, то, собственно, и что? Наличие души в теле умеют определять только по внешним признакам: человек превращался в 'овощ' при ее отсутствии. Но, в состоянии Грэйнджер, она им и являлась. Даже если бы и существовал способ проверки, кому бы пришло в голову им воспользоваться? А Гарри ничего не взял из больничного крыла, какие могут быть к нему претензии?
Полчаса прошло — Гарри взял одну из баночек и отправился к котлу.
* * *
В первых числах марта, Гарри с Эдрианом обсуждали чары в библиотеке, как их неожиданно прервали.
— Я так и знал, что найду тебя здесь! — воскликнул высокий синеглазый третьекурсник — слизеринец. — Последнее время ты почти все время с Поттером.
— И тебе привет, Ал, — скривился Пьюси и обратился уже к Гарри. — Знакомься — Альфаред Шафик.
— Называй меня просто Ал, — попросил Шафик.
— Хорошо, — согласился Поттер. — А ты, получается, лучший друг Эдриана?
— Был им, — с напускной грустью произнес Ал. — Теперь мне кажется, что это стало твоей ролью. Я постоянно слышу от этого, — тыкнул пальцем в сторону Пьюси. — 'Поттер говорит то', 'Гарри говорит се'.
— Кто бы говорил, — ни обиделся на его слова Эдриан. — Кто мне вчера все уши прожужжал про Фиби?
— Фиби Розье? — поинтересовался первокурсник. — С вашего курса?
— Ага, — кивнул Пьюси. — Так вот, наш бравый слизеринец вот уже год как влю...
— Что вы там обсуждали, до моего прихода? — перебил Шафик своего друга.
— Чары, — усмехнулся Пьюси. — Пирокинез. Гарри считает: осваивая все ступени огненной магии, начиная с Инсендио, и доведя их применение до идеала, можно научиться управлять огнем по своему желанию. А я говорю, что, только обладая талантом, можно научиться изменять форму и силу пламени без привязки к заклинаниям.
— О, — глаза Шафика загорелись, это был его любимый предмет. — Я думаю, Поттер прав...
В тот день они практически до самого отбоя обсуждали Чары. А на следующий день в окружении Гарри появился еще один волшебник.
* * *
Весна все чаще радовала солнечными днями, готовясь к приходу лета. Пасхальные каникулы пришли незаметно, но их омрачало возросшее количество домашних заданий.
— Экзамены скоро, а мне кажется, что чем больше я учусь, тем меньше знаю, — с грустным вздохом отложил учебник по зельям Винсент, решивший немного почитать, сидя в гостиной слизерина.
— А что тебе непонятно? — оторвался от страниц журнала 'Трансфигурация сегодня' Гарри.
— Все! — удрученно воскликнул мальчик. — У меня голова пухнет от знаний.
— Отвлекись, — посоветовал Поттер. — На занятиях ты хорошо справляешься, и экзамен сдашь без проблем.
— Хорошо, — принял совет Крэбб. — Если бы только нам поменьше писать задавали.
— Угу, — Нотт поставил точку, дописывая эссе по трансфигурации. — Наверно, профессора считают, что если мы перепишем больше половины учебников, какая-то часть материала отложится у нас в головах.
— Не так уж они и неправы, — хмыкнул Гарри.
— Тебе хорошо, — в голосе Гойла чувствовалась зависть. — Ты уже все написал.
— Надоело сидеть в замке, — Пьюси закончил читать свои конспекты по трансфигурации и подскочил с дивана, на котором сидел. — Пойду прогуляюсь, кто со мной?
— Я хочу дочитать статью, — отказался Поттер.
— Я с тобой, — решил присоединиться Альфаред Шафик, который как и Гарри, выполнил все, что задали их курсу.
Слизеринцы пошли на выход — дверь в гостиную отъехала. В проходе они столкнулись с Малфоем. Драко дождался, когда третьекурсники выйдут, а после подошел к первокурсникам.
— Парни, я такое узнал, — вечно прилизанные волосы Драко растрепались, а на щеках присутствовал румянец, словно после бега. — Вы не поверите!
На его возглас обернулись другие слизеринцы, которые присутствовали в комнате.
— Идемте в нашу комнату, расскажешь там, — сразу же среагировал Поттер.
— Хорошо, — согласился блондин. Не прошло и минуты, как они поднялись наверх.
— Я был в библиотеке, и знаете, кого там встретил? — Драко сделал драматическую паузу и, видя, что никто не собирается угадывать, сам ответил. — Хагрида.
— Конечно, лесничий в библиотеке — событие неординарное, о нем мы непременно должны знать, — предельно серьезно кивнул Теодор.
— У этого дикаря в руках были книги о драконах, — проигнорировав Нотта, дальше рассказывал блондин. — Так вот, Дэвис и Уизли поинтересовались, что Хагрид делает в библиотеке. Тот толком ничего и не ответил, нервничал и быстро удалился. Я, естественно, решил за ними проследить, когда эта парочка направилась к хижине, минут через сорок после его ухода. И догадайтесь, что я видел? — Выдержав театральную паузу, произнес:
— Новорожденного дракона.
— Врешь, — не поверил Тео.
— Я так и подумал, что ты это скажешь, — с превосходством посмотрел на него Драко и вытащил пергамент. — Вот доказательства.
Гарри взял в руку пергамент, оказавшийся письмом:
Дорогой Рон!
Как у тебя дела? Спасибо за письмо. Я буду счастлив взять норвежского горбатого дракона. Но доставить его сюда будет непросто. Я думаю, лучше всего будет переслать его с моими друзьями, которые прилетят навестить меня на следующей неделе. Проблема в том, что никто не должен видеть, как они перевозят дракона, — ведь это незаконно. Будет идеально, если вы сможете привести дракона на самую высокую башню замка Хогвартс в субботу в полночь. Тогда они успеют добраться до Румынии до наступления утра. Пришли мне ответ как можно быстрее.
С любовью, Чарли.
— Где ты его достал? — задумчиво спросил Поттер.
— Уизли в книге забыл, а я его забрал, — похвастался Малфой.
— А сколько времени прошло между тем, как ты узнал о драконе, и находкой письма? — поинтересовался зеленоглазый маг.
— Мало, — Поттер хмыкнул на это заявление, но решил не уточнять.
Магу не слишком понравилось, что Драко не поделился сразу информацией, когда только стало известно о драконе. Гарри знал правду: Невилл сообщил ему об огнедышащем животном в тот же день, когда тот вылупился — неделю тому назад, а также про слежку за ними, которую устроил Малфой.
Поттер посоветовал обратиться к МакГонагалл или директору — они бы уладили дело с Хагридом. Но Лонгботтом опасался, что Хранителя ключей ожидает Азкабан за хранение нелегального дракона. Он не стал настаивать и переубеждать — Невилл отчасти был прав: к полукровкам, один родитель из которых был представителем нечеловеческой расы, законы были суровы. Но мальчик не учитывал, что, скорее всего, директор замял бы дело. А маг об этом решил умолчать. Самим же детям, кроме отработки и потери баллов, ничего не грозило, в худшем случаи — заплатят штраф их родители или опекуны.
Хотя, у него есть предположение по поводу скрытности блондина. Драко, после зимних каникул, изменил к Гарри свое отношение: старался оспаривать его решения, но пока у него не слишком хорошо получалось. Он вроде и подчиняется и бунтует — это хорошо. Со временем Гарри склонит его на свою сторону, только стоит запастись терпением.
— Давайте поймаем их ночью и сдадим преподавателям? — не унимался блондин. — Представьте, сколько баллов они потеряют, а, может, их даже исключат.
— И нас вместе с ними, — отверг идею Поттер. — Лучше показать письмо декану, пусть сам разбирается.
— Гарри прав, — согласился Нотт. — Зачем создавать себе проблемы?
— Хорошо, — подозрительно покладисто согласился Малфой. — Я отнесу письмо Снейпу.
* * *
Драко находился в расстроенных чувствах: его идею не поддержали, даже Крэбб и Гоил оказались солидарны с Поттером. Причина, по которой блондин сразу не рассказа о драконе: он хотел самостоятельно все разузнать, доказать прежде всего самому себе, что может все разведать без помощи Гарри. У него получилось — Малфой собой гордился.
Окрыленный успехом, Драко решил самостоятельно проследить за Дэвис, Уизли и Лонгботтомом, и в момент, когда их поймают с нелегальной контрабандой (а он поспособствует этому) — насладиться своим триумфом. Он специально не рассказывал, что Невилл в этом тоже замешан, а то еще Гарри скажет тому не идти и все — план провалился.
'Возможно, Лонгботтома сегодня исключат, — злорадно подумал блондин. — И Уизли с Дэвис'.
То, что Дэвис — слизеринка, его не смущало, это, как выражается старший Малфой, сопутствующие жертвы.
Блондину хотелось быть единственным другом Гарри Поттера. Избалованный мальчик не хотел делить его внимание, а приходилось. Нотт, Макмиллан, Лонгботтом, Пьюси, а теперь еще и Шафик — слишком много народу окружало национального героя. Крэбб и Гоил ему были безразличны, они всегда уступали Малфою: богатством и умом.
Отец ему говорил: надо использовать всех в своих целях. Драко пытался, но ему хотелось настоящей дружбы, как у героев легенд, о которых ему читали в детстве, а не взаимовыгодной. Он не дурак и замечал, как Теодор стал пользоваться большим расположением Гарри. И вина отчасти лежала на самом блондине. Он метался между желаниями своего отца и своими. И его поведение последнее время из-за этого постоянно менялось. Он уже сам себя не понимал.
Драко хотелось провернуть истинно слизеринскую интригу и получить похвалу. Только он уже сомневался от кого больше: Люциуса или Поттера. Хоть и осознавал: от последнего, за свое самоуправство одобрения не получит.
'Главное — семья', — убеждал он себя.
Малфой решил поступить, как советовал отец: быть самостоятельным и иметь собственное мнение из-за этого и пошел наперекор Гарри, хоть и чувствовал себя отчего-то виноватым. Исключение его недругов будет отличной наградой — мотивировал себя блондин.
Быть пойманным в его планы не входило, он будет прятаться, и наблюдать издалека. Его родители подари ему на Йоль мантию-невидимку, очень дорогостоящих артефакт, и Малфой собирался им воспользоваться. Также Драко прислал Филчу анонимку, в которой было написано: ближе к полночи ученики планируют нарушить правило отбоя. И все, без подробностей.
В субботу вечером, дождавшись, когда Гарри и Ноттом уснут, Драко тихо вышел из комнаты, накинув на себя мантию-невидимку.
* * *
Гарри открыл глаза, в то время как за Малфоем закрылась дверь.
Драко поступил предсказуемо. Подумав немного, Поттер принял решение не идти за ним. Пусть сам набивает шишки и Невилл вместе с ним. Если события пройдут не слишком удачно для детей, то в следующий раз они намного дольше подумают, слушать ли Гарри или поступать по-своему.
'Записка к Макгонагалл усложнит им реализацию их планов', — подумал маг засыпая.
* * *
Поторопив Хагрида с прощанием, троица потащила дракона в закрытом ящике к месту встречи. Как можно быстрее пробежав от хижины лесничего и до входа в школу, ученики слега сбавили темп, чтобы звуки их шагов не разносились по коридорам. Идя практически в полной темноте, лишь свет луны освещал им путь, Рон и Трейси с раздражением слушали громкое дыхание Невилла, который еще не отошел от пробежки.
— Стойте, — тихо приказала Дэвис. Мальчики недоуменно на нее посмотрели, но все же остановились. Трейси прислушалась: сзади раздалось цоканье каблуков и стоило им остановиться — стихло. Решив проверить догадку, Трейси вытащила как можно незаметней палочку с внутреннего кармана мантии и направила ее в сторону, в которой она предполагала, находился их преследователь.
— Петрификус тоталус, — использовала заклинание парализации, недавно изученное.
Послышался шум падания.
— Кто-то невидимый нас преследовал, — сочла должным пояснить. — Давайте поищем его.
Она стала на корточки и начала прощупывать пол, давая пример, что делать.
— Я нашел, — воскликнул Уизли, стягивая предмет, дающий невидимость. — Да это же Малфой!
— Тише, — шикнула Трейси.
— На нем мантия — невидимка, — понизил голос Рон.
— Забирай ее и накрой Норберта, — распорядилась Дэвис. — Оставим Малфоя здесь, надо торопиться, а то опоздаем.
Накрыв ящик с драконом мантией, ребята отправились на самую высокую башню замка, оставив Драко одного захлебываться злостью.
* * *
На Астрономической башне их ожидали четверо магов — друзья Чарли. Завидев детей, один из них, самый высокий шатен улыбнулся со словами:
— Привет, полуночники, а мы уже думали, вы не появитесь.
— Говори только за себя, — сразу же ответил рыжий мужчина и обратился уже к первокурсникам. — Где дракон?
— Вот, — Рон снял мантию-невидимку с ящика. Трейси помалкивала, а Невилл так запыхался при подъеме по винтовой лестнице, что если бы и захотел, не мог бы ничего внятного сказать — ему бы отдышатся.
— Ты наверно малыш Ронни, — более утвердительно, чем вопросительно произнес блондин, третий соучастник контрабанды, посмотрев на худого гриффиндорца. — Чарли много про тебя рассказывал... и про остальных своих братьев.
Узли покраснел после этих слов, Дэвис ухмыльнулась, а Лонгботтом слегка улыбнулся.
— Хватит болтать, — приказал доселе молчавший четвертый участник этой авантюры и обратился к блондину и шатену. — Джон, Дорэн, берите крепления и подсоединяйте к ящику и метлам.
Выполнив указания, маги расселись по метлам и на прощание, самый молчаливый волшебник улыбнулся детям:
— Бывайте, если будут еще драконы — обращайтесь.
И маги, вместе с поклажей, улетели прочь.
— Мы молодцы, — похвалила Трейси.
— Ага, — широко зевнул Рон. — Только я так вымотался...
— Кто у нас тут нарушает правила? — сзади них послышался голос Филча. — Первокурсники!
* * *
— Это отвратительно! — гневалась профессор Макгонагалл.
Филч привел к ней в кабинет нарушителей, кроме декана Гриффиндора, в помещение находился еще и Малфой, которого они оставили парализованным на полу. После того как профессор трансфигурации получила записку, она не ожидала встретить студента слизерина, лежащего в коридоре. Филч, с которым разговаривала Минерва, признался: тоже получил анонимку. Только в письме декана были точные указания, где искать нарушителей правил. Это она отправила завхоза на Астрономическую башню, а сама пошла проверить все этажи, на всякий случай. И как выяснилось, не напрасно.
— Вы не только применили заклинание к мистеру Малфою, но и обокрали его, — профессор показала на инициалы, вышитые на мантии: Д. Л. Малфой. На этих словах, блондин злорадно улыбнулся.
— А Вы, мистер Малфой, что делали в коридорах школы, после отбоя? — набросилась на Драко Макгонагалл. — И хватит нести чушь про дракона!
У блондина хватило благоразумия промолчать.
— Никогда еще ученики Гриффиндора меня так не разочаровывали. Обо всем узнают ваши родители, — шумно втянув воздух, произнесла Минерва. — Минут сто баллов с Гриффиндора и Слизерина!
— Сто? — пораженно воскликнул Рон. — Но...
— С каждого! — добавила Макгонагалл. — И отработка! Мистер Филч, — обратилась она к сквибу, который с садиским удовольствием наблюдал за выволочкой. — Пожалуйста, отведите моих студентов в их гостиную.
— Уизли, Лонгботтом — за мной, — скомандовал он, и морально подавленным дети, поплелись за ним.
— А вы, — обратилась к побледневшим слизеринцам Макгонагалл. — Сейчас пойдете к вашему декану. Я вас провожу.
Примечание к части:
Решила прояснить: почему Гарри не опасался поглощать душу Гермионы в больничном крыле. А также показать колебания Малфоя и передать, что он ребенок, который интерпретирует учения Люциуса, как понимает. И, надеюсь, это пояснит его действия в каноне.:)
