Дверь в комнату закрыта. У одной стены — кровать-вертолёт, напротив — большой трёхстворчатый шкаф с зеркалом. Окно выходит прямо на шумную проезжую часть. Пыль залетает в открытую форточку и рассеивается по комнате. У окна — школьный уголок, за столом которого сидит девочка. Перед девочкой — книга по оригами, открытая на странице с пошаговой схемой изготовления слона. Вокруг, на столе и под столом, валяются смятые бумажки. Пару десятков белых и несколько штук цветных.
Острый левый локоть прижимает бумагу к столу, тонкие пальцы правой руки сгибают лист пополам по диагонали. Циркулем чертится аккуратная дуга. Транспортиром отмеряются углы по пятнадцать градусов. Светло-серые ленты карандашного грифеля ложатся вдоль обшарпанной деревянной линейки. Уголки бумаги сгибаются. А левый локоть девочки всё прижимает и прижимает — транспортир, линейку, бумагу, а пальцы правой руки — чертят, сгибают, поворачивают, берут со стола нужные инструменты. Шаг за шагом, дело доходит до хобота.
— Ну же! — сама себя подбадривает девочка.
Работа становится всё мельче и мельче. Пальцы действуют медленно, сосредоточенно, аккуратно, приближаясь к локтю всё ближе и ближе. Девочка сидит, чуть сгорбившись, нижняя губа закушена, глаза почти не мигают. Большой и указательный пальцы дёргают чуть сильнее, чем нужно, и бумага рвётся.
-Чёрт!
Скомканный лист бумаги летит под стол. Девочка берёт новый и всё начинает сначала.
— Женечка, иди ужинать, — доносится голос из другой комнаты.
— Мам, погоди, я делаю Вике подарок, — отвечает Женя, на секунду оторвавшись от непослушного листа бумаги, и тут же возвращается к нему снова.
Локоть, пальцы, движение, движение, карандаш, линейка, сгиб, сгиб — большая часть схемы проходится быстро. Аккуратно-аккуратно разворачивается бумажный ясно-голубой хобот — Женя почти не дышит.
— Ну же!
Движение, движение, и на этот раз ничего не рвётся. Девочка держит перед собой на вытянутой руке бумажного слоника и улыбается. Поделка отправляется в шкаф с вещами. Разбросанные на полу и на столе бумажки одна за другой летят в пластмассовую решётчатую корзинку. Собрав мусор, Женя сначала берёт корзинку в правую руку, но, дойдя до двери, перехватывает её, зажимая между левым плечом и культёй предплечья. Правая рука открывает дверь.
* * *
Семья сидит за столиком в кафе “Мороженое”. На папе лёгкие брюки и рубашка навыпуск, на маме и дочках — платья с короткими рукавами. Официантка приносит заказ. Перед каждым появляется высокий стакан с молочным коктейлем и вазочка с двумя шариками мороженого. Коктейль у всех белый, у Вики — розовый. Шарики мороженого у Жени и у мамы — просто белые, сливочные, у папы — шоколадные, у Вики — один клубничный, один в бело-розовую полоску, посыпанные шоколадной и ореховой крошкой.
— Вишенка, — радостно и торжественно говорит мама, глядя на Вику. — Мы все поздравляем тебя с днём рождения. Желаем тебе здоровья, счастья...
Все смотрят на маму и улыбаются, а та перечисляет, чего они все желают: верных подруг и друзей, хорошего настроения, добрых учителей — а потом от пожеланий плавно переходит к наставлениям: слушаться родителей, не обижать сестру, хорошо учиться... При упоминании учёбы выражение лица именинницы меняется — соскальзывает улыбка, морщится лоб, и девочка перебивает маму:
— Учиться так же хорошо, как Женя что ли?
— Необязательно, — чуть смущаясь, отвечает мама. — Учись хорошо, как можешь. Не получается на все пятёрки — значит не получается. Но хотя бы старайся.
— У Жени предметы легче, — оправдывается Вика, и в голосе её звучит некоторое раздражение.
— Так ты ведь и в пятом классе отличницей не была, — возражает мама.
— Не была, и что теперь?! — Вика оправдывается уже громче.
— Так, ну, давайте не отвлекаться, — встревает папа. — Мы ведь тут день рождения празднуем.
— Да, да, — соглашается мама. — В общем, Вишенка, мы все поздравляем тебя с днём рождения.
После того, как мама заканчивает поздравительную речь, Женя достаёт голубого бумажного слоника из полиэтиленового пакета и, довольная, вручает сестре. Вика вертит поделку в руках и говорит "спасибо".
— Аккуратный, молодец, Женечка, — комментирует мама и достаёт из сумочки фарфоровую шкатулку — оранжевую, разрисованную узором больших белых кругов, накрытую белой же крышкой. У шкатулки круглое основание, она расширяется к середине и вновь сужается кверху.
— А это от нас с папой, — говорит мама, передавая вещь Вике. — Фарфоровая шкатулка.
Женя, сощурившись, смотрит на стоящую перед Викой шкатулку, и усмехается:
— Так это ж сахарница!
— Шкатулка! — резко отвечает Вика и, переведя взгляд с подарка на родителей, спрашивает:
— А что в неё класть?
— Да что хочешь, то и клади, — пожимает плечами мама. — Украшения можешь сложить, а то они у тебя вечно теряются.
После того, как Вика заканчивает рассматривать подарки, мама убирает их к себе в сумку, и все приступают к поеданию подтаявшего мороженого.
* * *
За окном уже темно. Вещи Вики валяются на стуле возле шкафа. Сама она, переодетая в пижаму, сидит, скрестив ноги, на верхнем ярусе кровати-вертолёта и теребит в руках бумажного слоника, подаренного младшей сестрой. Женя едва заметно морщится, глядя на Викины вещи. Свои она убирает в шкаф. Фиксирует вешалку левым плечом и той частью предплечья, которая у неё есть, а правой рукой вешает и расправляет кофточку. Затем правая рука берёт вешалку и отправляет в шкаф.
Рядом с дверцей шкафа приколота грамота “Евгении Колосовой за первое место в школьной олимпиаде по русскому языку среди учащихся пятых классов ...”. На самой дверце — две фотографии. На одной Женя в бассейне держится рукой за бортик. Щёки — красные, улыбка — усталая. Очки подняты с глаз на голову, закрытую шапочкой. На второй фотографии — Вика в обнимку с мальчиком на скамеечке. Над головами парочки — ветки цветущей черёмухи, на заднем плане — несколько размытых людей.
Сдвинув брови к переносице и сжав губы, Вика цедит:
— Ты ведь не сама слона сделала.
— Сама, — ухмыляясь, отвечает Женя.
Вика смотрит на слона и продолжает сомневаться:
— Не может быть, чтоб сама.
Одежда Жени уже развешана, девочка поворачивается и делает шаг, оказываясь почти вплотную к кровати. Правый светло-карий глаз смотрит прямо на сестру, левый — косит куда-то в сторону виска. Уголки тонких губ приподняты, на щеках — крошечные ямочки. Женя тянет руку к слонику и, не повышая голоса, говорит:
— Отдай мне его обратно, раз не сама.
— Вот ещё! — громко отвечает Вика, отдёргивая руку с подарком назад и вверх. — Это подарок мне! Сама — не сама, а подарила.
Женя тихонько хихикает. Потом спрашивает:
— Скажи лучше, что ты положила в сахарницу?
— Это не сахарница, а шкатулка!
— Так что ты туда положила?
— Ничего ещё не положила!
— А что положишь?
— Что надо будет, то и положу! — выкрикивает Вика.
— Ну, скажи...
— Нет!
В детскую входит мама и интересуется:
— Что у вас тут происходит?
— Ничего, укладываемся, — отвечает Женя, залезая под одеяло на нижнем ярусе.
Вика ставит слоника на настенную полку, рядом со шкатулкой, и тоже ложится.
— Спокойной ночи, — говорит мама, щёлкая выключателем, и выходит из детской.
* * *
Стол в зале накрыт скатертью, посередине стоит большая салатница с яблоками, разложены салфетки. Вика и Женя носят из кухни в зал хрустальные стаканы, большие сервизные тарелки и мельхиоровые столовые приборы. Девочки наряжены в платья. Волосы Вики уложены аккуратными прядями до плеч. На лице нанесён неровный макияж: маленькие комочки туши на ресницах, неловкая граница тонального крема на нижней части подбородка, одно веко чуть ярче другого. Губы сжаты, брови сдвинуты. Женя ненакрашена, причёска — простой хвост. На щеках играют ямочки.
Родителей дома нет.
В правой руке Жени — стакан, в левой зажаты вилки. Женя ставит посуду на стол и начинает расставлять её. Хитро улыбаясь, спрашивает:
— Ты положила что-нибудь в свою сахарницу?
— Не сахарницу, а шкатулку! — отвечает Вика.
— Так положила или нет?
— Не твоё дело! — повышает голос Вика.
— То есть всё-таки положила? — продолжает допрашивать Женя.
Вика молчит, покрепче сжимает губы и хмурится.
— А что положила? — не унимается Женя, не отвлекаясь от раскладывания вилок и продолжая хитро улыбаться.
— Что надо было, — отрезает сестра.
— Пойду посмотрю, — отвечает Женя и тут же бежит в детскую.
— Не смей! — кричит Вика, отправляясь за ней.
Женя заскакивает на верхний ярус кровати и хватает с полки шкатулку. Вика с криками “отдай!” пытается забрать вещь, но Женя с ухмылкой “не отдам!” тянет шкатулку на себя. Вике почти удаётся вырвать подарок — неловкое движение — шкатулка падает на пол и разбивается.
Несколько крупных осколков тускло отражают окружающую обстановку при дневном свете. Десятки мелких валяются вокруг. А среди осколков — серый бумажный слоник. Ноги слоника неровные, туловище перекошено, хобот порван. “Ах”, — всхлипывает Вика и убегает из комнаты. Щёлкает задвижка, до детской доносятся глухие рыдания.
Лицо Жени приобретает серьёзное выражение: губы вытягиваются в прямую линию, ямочки на щеках разглаживаются, брови сходятся ближе друг к другу. Девочка спускается с кровати-вертолёта и садится на корточки возле разбитой шкатулки. Берёт в руку серого слоника с порванным хоботом. Затем достаёт с полки голубого, которого подарила Вике. Ставит их рядом и смотрит то на одного, то на другого. Голубой слоник ровнее, симметричнее, не заваливается на бок. Хобот его цел. Нет у голубого таких больших щелей, как у серого — кусочки бумаги вдоль сгибов подогнаны ближе.
А вокруг — фарфоровые осколки. Женя молча смотрит, смотрит, смотрит. Проходят несколько минут, а она всё смотрит. А рыдания всё слышны.
Женя берёт серого слоника и идёт в прихожую. Лицо её по-прежнему серьёзно. Девочка останавливается у двери в ванную и стучит:
— Вика, — говорит она.
В ответ — всхлипы.
— Вик, ну, ладно, — пытается успокоить Женя.
Всхлипы продолжаются.
— Вика, у тебя ведь почти получилось. Нужно просто попробовать ещё раз. И бумагу ты слишком толстую взяла — из такой сложно делать. Возьми бумагу нормальную для оригами и попробуй ещё раз, по схеме. У тебя ведь почти получилось.
Но Вика плачет, плачет и плачет.
