Аннотация
Спин-офф "Дяди". Спустя четыре года после описанных событий Трофим чалится на Тартаре, а далекую Истану перемалывает Железная Рать, грозя уничтожить все живое. Юная королева взывает к страннику, но вместо хранителя в другой мир попадает Василий — племянник Трофима. Он окреп и возмужал, но у него нет ни опыта, ни Ключа. Вся надежда — на Гильдию, но никто не спешит на помощь, а смерть уже дышит в затылок.
Кто не понял, что за хрень тут написана — поищите первую часть в разделе повестей.
Глава 1
Эта история случилась в Алькоре — магическом мире, затерянном среди бескрайних просторов Вселенной. А точнее — в крошечном королевстве Истана, на прекрасном солнечном острове Байшине. В рыбацкой деревушке Илэ жил паренек по имени Гелдор, с детства мечтавший стать кузнецом.
Однажды увидев работу мастера, малыш влюбился в нее без памяти. Она казалась ему сущей магией, ведь из обычного куска железа получались самые разные штуковины. Гвозди, подковы, плуги и даже мечи. Было одно, а выходило совершенно другое — иначе как чародейством и не назовешь!
Но кузнец должен быть сильным и выносливым, а Гелдор рос хилым, низким и часто болел. Когда он, став постарше, пришел проситься в ученики, мастер рассмеялся ему в лицо.
— Тебе, — сквозь слезы молвил верзила в прожженном фартуке, — только корзины плести. Или овец пасти. Ступай отсюда, заморыш. Не мешай.
Слова ранили беднягу в самое сердце. Он и так всю недолгую жизнь терпел насмешки и унижения. Родной отец постоянно бранил и попрекал, будто Гелдор виноват в своем тщедушии. Мать плакала и кляла богов всякий раз, когда видела сына. Что уж говорить о посторонних? Соседские мальчишки проходу не давали, да и девчонки не брезговали поглумиться над убогим.
Но калека не унывал. Он жил мечтой и не оставлял надежды найти работу в другом месте. Вот станет королевским кузнецом — тогда все зауважают! В ноги кланяться будут, слово поперек сказать не посмеют. Ух получат тогда за унижения и насмешки.
С такими мыслями подросток сбежал из дома и отправился на поиски лучшей жизни. Помотало его по всей Истане, обошел он каждый город и село, повстречал сотню мастеров. Но все они отослали прочь, наговорив немало горьких слов.
— Эй, карлик! Ты же молот не удержишь!
— Ты кто, гном? Куда тебе кузнечать, до наковальни не дорос!
— На своих кривых ходульках часа не простоишь. А нам от рассвета до заката и присесть нельзя!
Устал Гелдор от несправедливости такой. Вышел в чисто поле лунной ночью, рухнул на колени и прошептал, заливаясь слезами:
— Ну почему я такой неудачник? За что бог создал меня таким? Душу бы отдал, лишь бы это исправить!
В миг великого горя люди особо уязвимы для темных сил. И те не преминули откликнуться на отчаянный зов.
— Душу, говоришь? — прожужжал над ухом вкрадчивый голос.
Парень вздрогнул и огляделся, но никого не заметил. Только неясные тени плясали в серебряных лучах. Испугался бедолага, хлопнул по губам и хотел к воротам бежать. Но подумал немного и решил — а зачем? Ради очередных издевательств? Терять нечего. Баста! Один путь остался — с обрыва в пучину. А коль нашелся купец на его трусливую душонку, так пусть и забирает — не жалко!
— Да! — громко ответил Гелдор, подняв заплаканное лицо к луне. — Бери!
Грянул гром среди ясного неба и все стихло. Малец зажмурился от страха, а когда открыл глаза, увидел пред собой черный молоточек. Простенький такой — кубик на рукоятке. Взял его, подбросил — увесистый, но не тяжелый. И удобный, будто под его ладонь делали.
— И зачем он мне?
— По железу постучи и узнаешь, — шепнул голосок и унесся вместе с ветром, заливаясь злорадным смехом.
Юноша вернулся в вонючую лачугу на окраине. Нашел в сенях топор и стукнул по нему. Раздался протяжный звон, похожий на жужжание мушиного роя. На обухе вспыхнула сияющая белая печать, словно металл был страшно раскален. Гелдор коснулся заключенного в квадрат рогатого черепа, но почуял не жар, а лютый холод.
В сей же миг колун воспарил над грязным полом и завис напротив парня. Тот расплылся в торжествующей улыбке.
+
— Стой, кто идет?! — сонно выкрикнул стражник у казарменных ворот.
Ржавое лезвие клюнуло его прямо в лицо. Воин рухнул, проскрежетав доспехами по каменной стене. Гелдор легонько стукнул по кованому панцирю, и мертвец встал пред ним как живой. Кровь стекала по железу и спешно впитывалась в сияющую печать. И хоть юнец свершил страшнейший из грехов — убийство — сердце его ликовало. Ибо не было в нем боле души, лишь непроглядный мрак и всепожирающая жажда мести.
Он перебил всех спящих стражников и обратил их сбрую. К утру под его молот встали два десятка лат и кольчуг, готовых служить и беспрекословно подчиняться. К обеду он вырезал всех до единого, ни щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Немногим удалось сбежать от кровожадных големов. А кузнеца, совсем недавно прогнавшего калеку звонким подзатыльником, он убил с особой жестокостью. Пока одни слуги раздували мехи, другие засунули мастера в горн ногами вперед.
Гелдор с неописуемым восторгом наблюдал за страшными муками, хохоча во всю глотку, и дьявольский смех заглушал нечеловеческие вопли. Но этого было недостаточно, ведь злодея обидели все кузнецы Истаны. В каждом городе, каждом селе его шпыняли и оскорбляли. Они все ответят по заслугам, и суд будет скор и лют. Но войско еще слишком мало, а хозяин все так же слаб и беззащитен. Одна меткая стрела — и конец.
Он велел собрать все железо в городе, а дома разобрать на бревна для печи. Трое суток кряду слуги плавили лом и ковали огромный доспех — самый высокий и тяжелый, каких еще не видывал свет. Ему не то что стрела, катапульта не опасней рогатки. Вместо левой руки — длиннющий меч, вместо правой — шипастая палица в десять пудов. Шлем — с колокол, панцирь — с телегу, на спине и наплечниках — копья. Такой великан в одиночку любой замок возьмет и деревню с землей сравняет. Теперь-то никто не скажет, что Гелдор маленький и слабый. Теперь-то он всем покажет, и ни одна собака не уйдет от ответа.
+
Три месяца спустя принцесса Анин готовилась справлять именины. Она заплела тугую косу цвета вишневого варенья, отчего выглядела гораздо старше стукнувших семнадцати. На хорошеньком узком личике не сияла улыбка с тех самых пор, как отец повел войско усмирять Железную Рать. Даже в свой день рождения она ни разу не улыбнулась и надела самое простое платье из всего немалого гардероба.
— Не понимаю, зачем нужен этот праздник? — нервно произнесла она, ерзая на троне. Никогда прежде он не казался столь неудобным, словно утыканным иголками. — Война же идет!
— Обычай, Ваше Высочество, — вежливо ответил старший советник Бофин — толстый лысеющий мужчина за пятьдесят в роскошном алом камзоле. — Очень важный для столицы. Без него народ впадет в уныние и растеряет боевой дух. Коего и так осталось слишком мало.
— Пир во время чумы!
— Отчасти... возможно... — Толстяк запнулся, пораженный точной и едкой метафорой. — Но людям нужно хоть немного отвлечься, иначе паники не избежать. Не смею на вас давить, но улыбнитесь хоть разочек. И подданным станет чуточку легче.
— Им станет легче, когда последний живой доспех переплавят на ложки.
— Искренно надеюсь, скоро так и случится. Ваш отец — великий воевода. Ни один демон его не остановит.
Грохнула входная дверь, в тронный зал влетел генерал Бравус — командир королевской гвардии. Высокий, плечистый, с вытянутым иссеченном шрамами лицом, мощным подбородком и орлиным носом — как и подобает отважному рубаке. Несмотря на свои сорок, он успел поседеть как лунь. На нем был начищенный до зеркального блеска нагрудник с золотым тиснением, длинная туника и красный плащ.
— Ваше Величество! — гаркнул воин и опустился на колено.
— Высочество, Бравус.
— К сожалению, это не оговорка. — Генерал взглянул на девушку слезящимися глазами. — Вы больше не моя маленькая принцесса. Гонцы донесли страшные вести. Король пал... Да здравствует королева!
Анин резко побледнела, хватанула ртом воздух и уронила голову на грудь.
— Лекаря! — взвизгнул Бофин. — Зовите лекаря! Эх, только бы сердечко выдержало.
В углу журчал фонтан. Офицер зачерпнул шлемом воды и побрызгал на девушку. Ее веки слабо задрожали.
— Горе-то какое, — кудахтал советник, заламывая руки. — Что ж нам теперь делать?..
— Для начала перестать ныть! — строго произнес Бравус. — Иди лучше церемонию готовь! Малышку надо короновать немедля, а то такое начнется! Энва — последний оплот Истаны. Мы не имеем права проиграть!
— Боюсь, мы уже...
— Цыц! Отставить панику! Ты знаешь, что делать. Ступай. — Выпроводив советника, он потряс бедняжку за плечи. — Ваше Величество, мужайтесь! Понимаю, каково вам — сам в детстве потерял родителей. Но без вас мы не справимся. Крепитесь! Ради народа и родины.
— Да... — едва слышно прошептала она. — Я справлюсь. Обещаю...
Над городом гудел набат, на дворцовой площади было не протолкнуться. И простолюдины, и дворяне стояли в толпе бок о бок, многие плакали, другие дрожали от ужаса. Никто не знал, как дальше быть. Шеренги гвардейцев разделили люд почетным строем — от дворца до ворот столичного собора, самого большого в стране. А, возможно, уже и единственного — стены храмов украшались панно, а всяческий металл собирался Железной Ратью для переплавки.
Анин появилась на крыльце в необычном платье, пошитом именно для таких случаев. Левая половина чернее ночи — в знак траура по безвременно ушедшему монарху. Правая — белоснежно-белая, как символ перехода власти и надежды на светлое будущее.
Народ встретил девушку вялыми хлопками. Нет, подданные любили ее за доброту, ум и смелость, но не видели вчерашнего ребенка на месте мудрого и бесстрашного Эола. Особенно в столь нелегкую пору, когда судьба государства висела на волоске. Но обычай есть обычай. Благо рядом Бравус и Бофин — уж они-то не дадут девчушке оступиться.
Внутри каменной громады царили холод и запустение. С мрачных серых стен смотрели сотни ликов Посланца Солнца — древнего героя, колдуна и непримиримого борца со злом. Он явился в Алькор из крохотной звезды, с мечом и в длиннополой накидке. Быстрый как молния, бог мог быть одновременно в нескольких местах, и без устали разил порождений первородного зла.
— Где же ты сейчас? — прошептала Анин.
У алтаря ее ждали советник и верховный жрец в серой тунике и коричневом плаще. В тяжелом каменном блоке торчал изящный узкий клинок, символизирующий волшебное орудие Посланца. Рядом лежала корона, сплетенная из золотой проволоки.
— В сей скорбный день... — проскрипел старик, — наши сердца полнятся печалью, а души мечутся в огне! Король пал! Да здравствует королева!
— Да здравствует королева! — хором крикнули собравшиеся.
Жрец возложил корону на голову и поцеловал лоб.
— Иди же, дитя. И да хранит тебя Посланец.
— Хочу помолиться, — вымолвила она. — Наедине.
— Как прикажете. Отныне ваша воля — закон.
Свидетели удалились. Анин утерла жгучие слезы и опустилась на колени пред алтарем.
— В легендах и писаниях, — начала она, не сводя глаз с огромного — от пола до потолка — панно, — ты являлся в час беды. Всегда приходил на помощь, когда Алькору угрожала опасность. Услышь же мой зов... — Юная владычица всхлипнула. — Больше нам надеяться не на кого.
С громким треском над алтарем вспыхнул ослепительный шар. Девушка зажмурилась и отвернулась, но свет все равно больно бил по глазам. К счастью, сияние быстро погасло, и она узрела пред собой странно одетого паренька, с виду ровесника. Высокого, подтянутого, с растрепанными светлыми волосами. В красных кедах, джинсах, белой футболке и клетчатой безрукавке нараспашку. А где же его накидка и клинок?
— О... — выдохнул он, завертев головой. — Где это я?
— Ты Посланец? — с трепетом спросила Анин.
— Кто?
Королева молча указала на огромное панно. Пришелец осмотрел его и нахмурился.
— Хм... На моего дядю похож. Плащ такой же... и меч. Наверное, тоже странник.
— Ты поможешь нам? — Девушку так поразило явление "божества", что она не осмелилась встать с колен. — Орда железных големов крушит мое королевство и убивает всех на своем пути. Этот город — последний. Умоляю, спаси нас.
— Эм... — Парнишка почесал затылок. — Тут какая-то ошибочка вышла. Вам мой дядя нужен, не я. Но он уже четыре года на Тартаре срок мотает.
— Но ты же... явился на зов! Возник из ниоткуда! Ты колдун?
— Не думаю.
— Великий воевода?
— Э-э-э... вряд ли.
— Всезнающий мудрец?
— Да ну... ЕГЭ чуть не завалил.
— Но кто же ты?!
Гость пожал плечами.
— Василий. Из России.
— Ничего не понимаю. — Анин с трудом сдержала слезы. — За что нам такое? Чем мы прогневили Посланца?
— Ну ты это, не реви. — Вася протянул ладонь и помог красавице встать. — Миленькая корона. Принцесса?
— Королева... К сожалению.
— Явился!!! — громом прокатилось над сводами. — Посланец Солнца явился!!
В собор смерчем ворвался верховный жрец и растянулся у ног землянина.
— Своими глазами видел! Чем угодно поклянусь!
Следом в молельный холл вбежали Бофин и Бравус. На лице толстяка застыл испуг, воевода хмурил седые брови.
— Ваше Величество? — недоверчиво спросил он.
— Это правда. — Она устало кивнула. — Но этот юноша говорит...
— Свершилось! — не своим голосом возопил жрец. — Чудо свершилось!! Мы спасены! Спасены!
— Да подождите вы! — попытался вмешаться Вася, но без толку — старик кричал, плакал и пытался поцеловать его кроссовки.
— Скажите народу! Пусть ликуют и пляшут!! Спаситель снизошел из сияющей звезды!
Священник орал так, что услышали на площади. Его слова стали спичкой, упавшей на кучу пороха. Волна удивленных возгласов прокатилась по округе, и миг спустя обезумевший люд рванул в собор.
— Держать строй! — рявкнул генерал. — Никого не пускать! Давки не допускать!
Гвардейцы честно пытались выполнять приказ, правда недолго. Народ не остановили бы и клинки со стрелами. Толпа в один присест разорвала цепь солдат и принялась ломать наспех запертую дверь.
— Надо что-то делать, — прошептал советник, вздрагивая при каждом ударе. — И желательно прямо сейчас. Иначе они потопчут друг друга.
— Василий из России, — смиренно произнесла Анин, потупив взор. — Заклинаю всем на свете — помоги нам.
— Ладно. — Паренек вздохнул. — Тут я, наверное, справлюсь.
Дубовый засов треснул, следом рухнула дверь. Подданные — крестьяне, мастеровые, знать и даже воины — ворвались в храм. Увидев странно одетого человека рядом с королевой, пред которым на полу распинался жрец, они вмиг остановились. И, преисполнившись божественной благодати, опустились на колени. Шум и гам снаружи в кой-то веки утих.
— Э-э-э... — Землянин смущенно потер щеку. — Всем привет, с вами Вася. Это самое... Все будет хорошо... Наверное. Вы, главное, не волнуйтесь, не переживайте. Расходитесь по домам, занимайтесь... чем обычно занимаетесь... вот. А мы будем думать, как беду разрулить. Такие дела.
— Вы слышали откровение посланца?! — взревел старик.
Люди попятились к выходу, отбивая поклоны и не смея вставать.
— Да вы идите, идите, — подбодрил парень. — Не ползайте на коленях. Пол грязный, холодный...
Минут через пять площадь опустела.
— Фух... Это было легче, чем я думал. Но все же надеюсь, скоро явится кто-нибудь из настоящих странников. Лично я решительно не врубаюсь, как вам помочь.
+
Тремя днями ранее Гелдор сидел на высоком холме в окружении големов и с аппетитом поедал жаркое. Благодаря волшебному молоточку у него появилось много всего такого, о чем прежде не смел и мечтать. Вкусная еда, дорогая одежда, золотые побрякушки, а главное — безраздельная власть. Злодей заметно растолстел, вырядился как петух и обвесился всяческими перстнями, браслетами и цепочками. Он мнил себя новым королем Истаны, а король должен выглядеть подобающе.
Не было у него лишь друзей. Доспехи хоть и понимали его волю без слов, но не могли ни словечком перемолвиться, ни приласкать. А юнец давно соскучился по ласке, особенно по девичьей. И потому с любопытством взирал на стоящий у подножья городишко.
— Живет там одна краля, — прочавкал парень с набитым ртом и представил златокурую дочь кузнеца. — Запомнили?
Латы звякнули забралами.
— Ее не трогать. Изловить целой и невредимой. Остальных — под нож.
Снова звон в знак согласия.
Местные не собирались безропотно принять незавидную участь. Мужчины, от мала до велика, выстроились вдоль стены с луками и копьями. Женщины кипятили внизу смолу и вязали веревки — готовились подавать зловонное варево на боевой ход.
— Сколько новых доспехов, — мурлыкнул Гелдор и сладко потянулся. — Легион, пора.
Железный исполин раздвинул створки нагрудника — каждая в палец толщиной. Карлик взобрался на свое привычное место — деревянный стульчик напротив обзорной щели. Отсюда он воеводил Ратью, оставаясь в полной безопасности. Одно время хотел выковать пяток таких гигантов, но передумал. трех Тысяч сбруй поменьше пока хватало за глаза.
— Вперед! — радостно завопил юнец, молотя кулачками по обшивке. — Не щадить никого! Крушить, ломать, карать!
Серая волна с ржавыми проплешинами покатилась по склону. Земля дрожала, звон и лязг летели на версты вокруг. Защитники дрогнули, но сквозь оглушительный рев прорвался голос старого коменданта:
— На шагу назад! Мы стоим здесь не просто так! Не ради чьей-то прихоти, а за свои семьи! Мы стоим за отцов и матерей! За жен и детей! За близких и друзей! И мы не дрогнем!
— Ура!!! — хором выкрикнули ополченцы и стражники.
Воин подкрутил седой ус и продолжил:
— Наши деды и отцы всегда стояли насмерть и не бежали с поля брани! И мы не струсим! Не утопим в позоре ни себя, ни предков! Оружие — к бою!
— Смотрите! Слева! — донеслось с вершины дозорной башни.
Люди повернули головы и увидели вдали объятую пылью конницу. Могучий клин — не меньше пяти тысяч копий — рвался наперерез Железной Рати. В острие скакали белоснежные жеребцы, за спинами седоков развевались красные плащи. У первого — чернобородого великана — на шлеме блестела золотая корона.
— Да это же король!!
— Слава Эолу!
— Господь не оставил нас!
— Держитесь, братья! — Голос коменданта дрогнул. — Вот и подмога пришла!
Големы остановились и сбились в плотный круг. Наплечник к наплечнику, пластина к пластине, звено к звену. Первый ряд высоко поднял щиты, остальные ощетинились копьями. Но когда клин приблизился, доспехи вместо битвы стали падать под копытами как подкошенные. В ином случае лошади быстро бы застряли, не продвинувшись в гущу врага ни на шаг. Не встретив же ни малейшего сопротивления, скакуны неслись все дальше и дальше.
Когда конница на треть вонзилась в серо-ржавый круг, латы сжали вершину клина со всех сторон. Стоило воинам увязнуть в жесточайшей рубке, лежавшие ничком големы разом вскочили, нещадно коля и коней, и людей. Солдаты, в свою очередь, не могли причинить порождениям зла никакого вреда. Железо крошилось, рвалось, сминалось, но доспехам было все равно. Они размахивали оружием словно заведенные, не уставая и не сбавляя прыти.
Вдруг клинок короля угодил в печать. Рассеченный надвое, темный знак вспыхнул и погас с громким шипением, как если бы раскаленную болванку окунули в студеную воду. В тот же миг ходячая сбруя развалилась на части и больше не шевельнулась.
— Печати! — взревел Эол. — Бейте в печати!!
Услышали клич далеко не все. Звон и лязг стояли такие, что не спасали ватные подшлемники. Отовсюду доносились вопли боли и предсмертные хрипы. Войско короля таяло на глазах.
— Назад! Все назад!
Горнист поднес трубу к губам и свалился с седла, пронзенный насквозь ржавой пикой. Напарнику удалось сыграть отступление, но его мало кто услышал. Вспотевшие, окровавленные солдаты на последнем издыхании дрались за жизнь, не слыша и не видя ничего, кроме врагов напротив.
— Увязли, — шепнул комендант и с досады хлопнул перчаткой по зубцу. — Как в болоте!
— Надо помочь.
— Надо, пожги свет этих анафем! Но нас всего две сотни. В чистом поле перемелют — не заметят. Ах, один черт пропадать! Открыть ворота! Все за мной!
Гелдор хоть и лишился души и обзавелся собственным войском, от прежней трусости так и не избавился. Легион лениво мялся подальше от гущи сечи, но в тесном кольце соратников. Только когда клин противников превратился в кучу малу, гигант двинулся вперед. Меч длинной с целое весло разрубил короля надвое, а тяжеленная палица разбросала останки по округе.
Смерть Эола пошатнула лучших из лучших. Гвардейцы бросились врассыпную. Догонять их не стали. Вечером того же дня от городка остались стены и кузница. И пока слуги переплавляли железо, злодей развлекался с златовласой дочерью кузнеца.
