Глава семнадцатая
Стиснув и так заледеневшие от напряжения челюсти, старший Дракон бежал по крутой замковой лестнице. Когда Хакон понял, что излишнее личное напряжение может навредить — и не столько ему, сколько остальным, он, тяжело дыша, остановился на узкой площадке и прислонился лбом к холодной каменной стене... Порой самоуверенность может быть опасной. Она лишает слуха и ослепляет. Что он, Хакон, ответил мальчишке на его вопрос? Стрела перелетит его защиту только в том случае, если будет пущена сильной рукой. Самоуверенность застила ум и глаза. Он говорил про обычное оружие, напрочь забыв о магическом!..
Внезапно он замер, а потом отпрянул от стены, развернувшись к лестнице. Темноты в замковых переходах для него не существовало, поэтому он машинально уставился на ступени внизу, озадаченный новым открытием... А где ротвейлерша? И её щенки? Хакон как-то привык, что собака всегда находится там, где Бетани. Но сейчас её в комнатах травницы нет. Ведь Кейси вряд ли бы не среагировала на крик Триши о помощи. Ротвейлерша могла не видеть магической иллюзии, но уж крик-то девочки заставил бы её подбежать к кровати. Так где же псина? Где её щенки?
Хакон спускался в подвалы, потому что по структуре собранной чужеродной магии представлял, куда переместилась основная масса того, чтобы было закинуто в замок... И что теперь делать? Вместо проверки нижних этажей бежать на поиски Кейси и её щенят? А нужно ли? Может, эта странная загадка подождёт? В конце концов, сегодня он видел, как с собакой и её щенками играли крестьянские дети...
Сверху послышались быстрые шаги. Хакон остановился. Едва топоток, приближаясь, стал более чётким, старший Дракон узнал Стеина. По отсутствию света нетрудно было сообразить, что младший Дракон тоже спускается без свечи или факела.
Когда Стеин застыл двумя ступенями выше, Хакон разглядел, что он тоже держит меч наготове. Хотя перевязь с ножнами уже на нём. Спрашивать, почему младший Дракон не захотел оставаться рядом со своей женщиной, Хакон не стал, списав его появление на предопределённость событий.
— Держись за мной.
Стеин кивнул и медленно начал спускаться.
Лестница заканчивалась буквально пару ступеней спустя. Хакон внимательно осмотрел пустую площадку каморки, из которой хлипкая деревянная дверца впускала на следующую лестницу — уже в подвал. В полной тишине были слышны лишь шелест одежды при движении и едва уловимое дыхание двоих мужчин.
Если же прислушаться к иному... Хакон, открывшись чужой магии, "потянулся" к пространству за дверцей. Остатки чужеродной магии он прочувствовал, но разобраться, что там такое, не сумел. Словно ощутив его колебания, к нему шагнул Стеин. И тоже открылся, тщательно анализируя... Причём Хакон заметил, что личное пространство Стеин постарался открыть так, чтобы оно переплелось с его "поиском", усиливая его. Заинтересовавшись более сильным проникновением, старший Дракон снова вслушался.
В чувственный след враждебной магии вдруг влилось вполне реальное тоненькое поскуливание, которое вдруг прервалось пронзительным тоненьким же визгом, испуганным и болезненным.
Драконы, скрепив сердца, закрыв их от жалости, продолжали жёстко держать переплетённый с реальностью чуждый магический след, чтобы вызнать всё, что нужно для защиты замка и людей в нём.
И слушали бессильную ярость взрослого животного, которое не в силах защитить своих детёнышей. Слушали утекание маленькой жизни — сначала струйкой, потом — капля за каплей. Слушали утекание, с которым быстро ослабел плачущий визг, снова переходя в поскуливание, но такое, будто детёныш больше не мог плакать в полный голос. И вместе с этим звуком там, впереди, уплотнялось нечто тяжёлое и злобное.
Но Драконы слушали не только это. Первым оглянулся Стеин — он всегда был чувствительней к вниманию врага. Он оглянулся, а это значит — неведомый враг, неизвестно как проникший в замок, полностью сосредоточился на своём жутком деянии.
Как только смолк щенок, Драконы мягко, невесомыми тенями ринулись вперёд.
Проскочив между низкими колоннами, на которых держался первый этаж замка, они очутились у огромного круга, светившегося багрово-алым сиянием. Ближе выяснилось, что источают это зловещее, мертвенное сияние знаки и символы, вписанные в круг. В центре стояла громадная, тяжеловесная, словно матёрый медведь, фигура. Она, поворачиваясь вокруг собственной оси, за шкирку держала щенка, с которого на начерченные внутри круга знаки падала кровь. Едва знак получал кровь щенка, он тут же вспыхивал, жадно наливаясь ещё более густым цветом.
Слева от круга, возле одной из колонн, дёргалась в путах странной чёрной сети ротвейлерша, то и дело чуть не садясь на второго щенка, которого явно пыталась закрыть от фигуры в круге. Хакон сообразил: неизвестный приносит живую жертву! Кровью!
Стеин думать не стал. Он тоже понял это — и бросился вперёд, расшвыривая ногами камешки, обозначившие границы магического круга, не только мешая проводимому ритуалу, но и ослабляя его.
Фигура выпрямилась и взревела.
— Щенка! — хрипло взревел Хакон. — Этого я сам!
Стеин вскинул меч — фигура вздыбилась навстречу младшему Дракону, но настолько мешковато, что тот легко проскочил под ней — согнувшись, на бегу мимоходом врезав краем клинка по ручище, в которой та держала щенка. Пальцы (или когти?! — изумился Хакон) от внезапной боли расслабились, и младший Дракон в пробеге подхватил падающего щенка, тут же уворачиваясь от удара лапищами. Главное — не дать щенку упасть в круг!
— На меня! — зарычал Хакон и ударил фигуру ногой вбок, тут же отскочив.
Та развернулась одновременно с махом драконьей руки — после чего в подвале посветлело. Старший Дракон зашипел от неожиданности и ярости: нашёл кого пинать в бок! Этого — пинком не пробьёшь! Перед ним стоял голем — каменно-земляной, скреплённый пылью и глиной! А ещё три голема медленно выдирались из земли, недавно только ограниченной магическим кругом! Видимо, разорванный Стеином круг не давал им восстать из земли быстро: они утробно порыкивали, отжимаясь от неё толстыми ручищами в попытках вытащить свои грузные телеса, которые с каждым их движением становились всё плотней.
Хакон кинул взгляд на Стеина. Тот уже начал изучение заклинания и взаимодействия с ним щенячьей крови. Для концентрации на анализе сел неподалёку от круга, положил тельце щенка на колени и, вытянув к кругу руки, принялся тащить к себе магический след щенячьей крови, одновременно обессиливая таким образом сам круг... Значит, Хокану достаётся пока один голем. И надо бы с ним расправиться, пока остальные скованы разорванным кругом. Взявшись за рукоять двуручника обеими руками, Хакон выдохнул слова силы — и лезвие засияло холодным блеском. Голем медленно, угрожающе поднял ручищи и зашаркал навстречу Дракону.
Первый удар оказался впустую — лишь меч застрял на мгновения в месиве между туловищем и головой: шеи у голема не наблюдалось. Пришлось резко пригнуться, чтобы каменные ручища чудовища не обрушились прямо на голову. Дракон сумел вовремя прошептать те же слова ещё раз, да ещё напомнить себе, что теперь он может черпать силу сколько угодно и откуда угодно. Первый удар оказался слаб — из-за давнего недоверия к себе. А неуверенность — первый шаг к слабости.
Хакон выдернул меч из глиняно-каменного захвата и отпрыгнул в сторону, едва не упав: забыл о трёх других големах — а круг-то небольшой и простора для их ручищ достаточно, чтобы вцепиться в ногу воина и остановить его. А там — одного удара хватит, чтобы старший Дракон свалился на месте.
Пришлось лавировать. Прыгать и вертеться. Вместо того чтобы достать одного голема, устраивать смертельную пляску в круге, из которого слишком медленно утекала враждебная сила. Но утекала! В очередной раз увернувшись от ручищ медлительно, но неуклонно идущего за ним голема, Хакон со свирепым рыком ударил сапогом по голове ближайшего голема — сбоку, там, где у нормального человека было бы ухо. Пятка отдалась жуткой болью. Но удар оказался удачным: круглая, неоформленная, безликая башка, на которой лишь тускло отсвечивали мокрые пятна вместо намеченных глаз, чмокнула, отвалившись.
В следующий миг (оглянулся Хакон, прыгая через другого, выдирающегося из земли) наполовину вылезшее тело безнадёжно, хоть и не сразу, рассыпалось кучей мелкого камня. Злобно сморщившись: не поскользнуться бы на ней теперь! — старший Дракон кинулся в сторону и чуть не сломал ногу, падая в сторону. Его поймал-таки один из двоих оставшихся големов! Чудовищные пальцы схватили за лодыжку. Хакон с трудом заставил-таки своё непослушное в падении тело чуть свернуть в сторону, чтобы свободной ногой врезать по голове голема-капкана, да ещё в падении по той же башке ударить лезвием клинка.
Упал на неловко подвёрнутую руку, с неё потом плашмя на спину, зашипел от боли — однако краем глаза ухватил: Стеин уже на ногах — и руками напряжённо тянет от круга чуждую силу, сворачивая её у своих ног, словно верёвку. Вот почему голем не поспевал за ним, за Хаконом! Круг теряет силы!
Уже одна эта поблажка в противостоянии заставила, раскорячившись, но отползти от участка, где он был уязвим. Что там с големом, которому он попытался снести башку? Нет его! Холмик мелкого камня!.. Хакон, упираясь локтями в землю, быстро сел, чувствуя, как онемела рука, на которую упал. А потом быстро на колени — и встал. Обежал круг, сбивая ногами оставшиеся камни, которыми тот выложен. Запаленно дыша, то и дело сглатывая, чтобы не закашляться от поднятой подвальной пыли, остановился, вгоняя в руку силу словами исцеления и глядя на голема, который уже не косолапо, а неуверенно шагал к нему.
И тут Хакон сообразил: голем боится выйти из круга! Несмотря на то что его границы порушены, круг продолжает питать своё незаконченное создание! Но, едва это соображение дошло до Дракона, голем, приблизившийся до третьего чудовища, так и не сумевшего вылезти из земли, внезапно сам обрушил на его затылок свою толстенную ножищу и буквально впрыгнул на рухнувшее тело. А через секунды — Хакон глазам не поверил! — по телу медвежатого голема пронеслась судорога, изнутри высветившаяся красноватыми трещинами. По пространству вокруг чудовища воин-маг изумлённо считал, что в тело голема проникли силы всех трёх уничтоженных фигур! Он даже явственно вырос и расширился, превратившись в исполина!
Разъярённый Дракон пробежал мимо идущего на него великана — пробежал так, чтобы Стеин оставался за спиной. И — сильно вскинул ладонь левой руки кверху, создавая ограничительный магический купол над кругом с големом и собой. А затем уже развёл руки в привычном жесте уничтожения, гоня перед собой смертельную мощь, напрочь разрушающую не только живое, но и мёртвое, не имеющее права на существование в этом мире. Силу, давление и разрушение которой может выдержать только Дракон.
Свод, на котором держался первый этаж, обрушился бы в одно мгновение, не будь купола. Поток силы, направленный вперёд, бушевал внутри купола так, что Хакон едва удерживался на ногах в беснующихся вихрях. Он не закрылся магической защитой от локальной бури, потому что таким образом он ослабил бы поток уничтожения. И теперь ему приходилось не только отслеживать, не идёт ли к нему чудовищный великан, но и закрываться руками от хлещущих по лицу камней и пыли. И дышать рывками, потому что дышать в этой буре нечем.
Пыль лениво оседала на полу неровным круглым слоем.
Хакон потрогал щёку. Мокрая. Секущим камнем разорвало кожу. Но с этим потом.
Наконец вся пыль на полу. Пригляделся, просматривая... Ни следа чуждой магии.
И только после этого, уверенный, что вражеская заброска в замок уничтожена, пошатываясь, направился к Стеину. Тот сидел у свой колонны, словно отдыхая — на посторонний взгляд. Но старший Дракон потряс его за плечо, и тот с трудом открыл глаза.
— Не надо было пропускать через себя, — с усталым раздражением попенял Хакон.
— Так... быстрей... — прошептал младший маг.
— Поднимайся. — Хакон протянул ему руку, и товарищ, не очень удобно взявшись за неё (второй рукой он прижимал к себе щенка), встал, тут же пошатнувшись и поспешно отступая к колонне. — Я помогу? Или ты сам?
— Сам. — Стеин сказал и вдруг слабо улыбнулся кончиками губ. — Я опять забыл...
Хакон понял: забыл, что они теперь сильны.
Ещё минута — и Стеин глубоко вздохнул. Пока шла эта минута, Хакон сунул меч в ножны и словно умылся, легонько проведя ладонями по лицу. Грязь, смесь крови и пыли, наверняка оставалась на лице, но ранки и царапины больше не кровоточили.
— Что с ним?
— Сумел вернуть. — Нотки гордости почти не слышны из-за усталости. Больше слышны радостные интонации, ведь Стеин впервые прочувствовал, каково это — по-настоящему работать с полным резервом сил. — Теперь надо посмотреть, что с собакой.
Драконы подошли к притихшей Кейси, из-за лап которой выглядывал второй щенок. Тот, что на руках Стеина, пока не шевелился, но Хакон-то видел, как дрожит вокруг него слабое марево жизни.
Они внимательно осмотрели странную сеть. Ротвейлерша напряжённо следила за ними, за каждым их движением, но больше не рвалась на свободу. Этих людей она знала. Поэтому замерла в тревожном ожидании, когда они её освободят.
Сеть прятала в своих корявых линиях предысторию того, что произошло. Перед тем как лечь спать, Бетани забыла плотно прикрыть дверь. И присланная чуждой магией кроваво-красная змея в первую очередь выманила из комнат собаку. А за той потянулись щенки, лишённые тёплого материнского бока.
— То есть Триша была бы следующей? — переглянулись Драконы.
Затем оба принялись вычислять начало образующих сеть линий. Сидя на корточках, они не сразу разглядели кончик магической тюрьмы. Пришлось соображать не только, как за него потянуть, но и над тем, что ещё можно сделать, чтобы сеть, которая была настроена для собственной поддержки выпивать из ротвейлерши силы, убрать быстро и без последствий для собаки и её щенка. Наконец Хакон вспылил и просто-напросто послал с кончика нити огонь. Пламя мгновенно охватило сеть, и старшему Дракону пришлось снять короткий меховой плащ, чтобы накинуть его на взвывшую от страха и боли Кейси. По счастью, успела обгореть лишь часть её холки.
Ротвейлерша сильно выдралась из-под плаща, снова бросилась к щенку, который был тоже вытащен Хаконом из огня. Но посмотрела на попискивающий маленький комочек в руках Дракона, подняла морду и зашлась в заунывном вое.
— Ну, ну! Рано ещё! — недовольно сказал Стеин и положил к её лапам всё ещё неподвижного второго щенка. — Вот тебе твой второй.
Ротвейлерша растерялась. Она бросилась к слабому детёнышу, облизала его раз, другой, отшатнулась от него к тому, что поглядывал на неё сверху, с рук мужчины, снова кинулась к зашевелившемуся, едва не пошедшему на жертву щенку...
— Ладно, идём вместе, — решил Хакон, вставая с корточек. — Кейси, держи этого, а я понес здорового.
— А куда мы сейчас? — спросил Стеин, поспевая за ним и с улыбкой оглядываясь на ротвейлершу, которая истово тащила в зубах щенка за ними.
— Ты — не знаю, но я к воде на дворе, — отозвался Хакон, который на ходу в уме составлял план полной закрытой защиты для замка. — Умоюсь, потом — на стены.
— Я с тобой, — непререкаемым тоном сказал младший маг. — Вместе сделаем.
... Вернулись они на свой этаж ближе к утру.
Ротвейлерша с щенками была доставлена к двери комнат Бетани по дороге наверх. Собака притулилась к стене неподалёку от двери, и щенки снова облепили её. Стеин самодовольно улыбнулся, глядя на ожившего. Хакон понадеялся, что поутру животные будут в полном порядке. Не хотелось бы, чтобы испуганная ночным кошмаром девочка Триша переживала ещё и из-за них.
На стенах Драконы пришли к выводу: защиту они сделали неполной, потому что оба осторожничали. Всё то же, с чем столкнулись в подвале: оба ещё не привыкли, что могут использовать теперь полностью доступные им магические силы.
Хакон кивнул Стеину, который закрывал дверь в свою комнату, и вошёл к себе. И застыл у двери, успев закрыть её. К нему спешила Карина. От удивления (она не спала, дожидаясь его?) Хакон даже не возразил, когда она осторожно сняла с него плащ, слегка обгоревший, после того как он тушил им ротвейлершу и щенка. Но когда Карина заглянула в его лицо, она еле удержалась, чтобы не отшатнуться от Дракона.
— Не бойся, — поймал её за руку Хакон. — Немного подрался.
— У меня есть заживляющий отвар Бетани, — сказала женщина, с сомнением вглядываясь в расцарапанное лицо мага.
Он вдруг усмехнулся про себя. Ей неинтересно, что произошло, но больше волнуют его повреждения. Странно, но ему, привычному к суровому быту Драконов, начинает нравиться такая забота.
— Спасибо. Всё до завтра заживёт.
— Тогда... — Она оглянулась, а когда снова повернулась к нему, покраснела. — Надо поспать, — неловко сказала она.
Её тёплая ладошка в его, обожжённой и колючей от множества мелких ран, заставляла улыбаться. Он кивнул.
— Да, надо набраться сил, пока есть время.
И вместе с нею пошёл к пологу над кроватью, вспоминая, как женщина отдала ему одежду, прежде чем он вышел из комнат Бетани. Карина, протянув ему плащ, осторожно погладила его по руке. Она не понимала, почему ему так нравятся её прикосновения. Не знала, почему он так часто сам прикасается к ней. Но, уловив это, она сама довольно часто дотрагивалась до него. И этот её жест... Не он ли помог ему в подвале сражаться с големами? Чувство наполненности силой — вот что такое её касание.
Они сели на край кровати. И он вдруг, неожиданно даже для себя, спросил о том, о чём давно хотел узнать:
— Карина, ты вспоминаешь мужа?
Странно. Высказав, он тут же подумал, что не хочет слышать её искренности. Пусть она обманет его и скажет, что не вспоминает.
— Вспоминаю, — спокойно сказала она, заставив его поморщиться. Но добавила: — Я знаю, что нельзя сравнивать мужчин. Но чем больше я вспоминаю о нём, тем больше я благодарна тебе. И той ночи.
Изумлённый, он спросил:
— Почему?
— Я помню, что сказал Андре. Я помню, что боги не сразу разбудили мальчика. Они должны были взять жертву. И я рада, что они её взяли.
Она снова высказалась оговорками. Но связать собственный вопрос и её ответ было несложно. Карина ненавидела своего мужа, о чём Дракон давно подозревал. Её скуластое лицо с запавшими в свете единственной свечи глазами было почти бесстрастно.
— А... ребёнок?
— Когда я была беременна сыном, муж... — Она облизала губы. — Муж избивал меня. А когда ребёнок родился... таким, он избивал нас обоих... — Она запрокинула голову, удерживая слёзы. — И он обвинял меня, что ребёнок — калека. Так что моему сыну лучше там, в ином мире, о котором никто не знает.
Он промолчал, не умея утешать. И он хотел бы, чтобы Карина стала ему настоящей женой. Но тоже промолчал. Слишком много того, что против сегодняшнего решения. Они так мало вместе. Не знают друг друга. Неизвестно, что будет дальше, когда они сумеют отбить осаду замка — а она будет. Им ещё предстоит драться против нечисти. И тоже неизвестность, сумеют ли они выстоять. Слишком много сомнений и в том, сумеют ли оба Дракона закрыть границу миров. Да, Чёрный Дракон помогает им сейчас в полную силу. Но их только двое, не считая мальчика. Но Андре и нельзя считать. Он драться не умеет... Хакон вяло усмехнулся самому себе: даже если бы и умел — мальчик слишком мал для столь страшных битв.
Поэтому старший Дракон спросил свою женщину расплывчато:
— Карина, а ты хотела бы не разлучаться со мной?
Наверное, он выразился как-то не так, потому что и женщина взглянула на него как-то неопределённо и вздохнула:
— Ты ласков со мной, Хакон. Конечно, я бы хотела быть рядом с тобой всегда.
Он несколько мгновений переживал её ответ, блуждая во мраке будущего и пытаясь представить, как могла бы сложиться их жизнь, будь она не Открывающей, а он не Драконом. Но всё это померкло перед её словами: "Ты ласков со мной..." Он склонился к ней и поцеловал её в волосы.
— Завтра будет трудный день. Надо выспаться.
... Когда в предрассветном замке всё замерло, рыцарь Туазал мягко поднялся с лежанки за перегородкой. Спал он до сих пор в полном облачении. Разве что щит оставался повешенным на стену, как и у остальных из его "копья". Закрывшись магической защитой, позволяющей не тревожить спящих наёмников, он выскользнул из отведённого ему помещения и оказался на площадке между этажами. О постах дозорных он помнил. Поэтому сейчас он бесшумно обошёл все места сторожей на крепостных стенах и убедился, что охрана бодрствует. Дисциплина в замке неплохо поставлена — с удовольствием отметил он.
Затем его привлекли странные эманации в пространстве замка.
Туазал приблизился к остаточным следам чужеродной магии и внимательно обследовал их.
Сначала они привели его к двери травницы Бетани. Нет, он не знал, где она расположена, но следы указывали на то, что эта дверь ведёт в её, точней — в выделенные ей комнаты. Да и псина, постоянно сопровождавшая травницу, лежала у двери, подтверждая его наблюдения... Осторожно обследовав те же чужеродные магические следы, по сути — оставшиеся в прошлом, Туазал медленно, стараясь не пропустить, прошёл по ним уже в подвал. Попытавшись прочитать происшествие, он не понял многого, но, кивнув себе, запомнил, что Драконы восстановили свои первоначальные силы... Туазал обошёл подвал полностью, но больше здесь ничего интересного для себя не нашёл. Поэтому вновь поднялся на крепостные стены — на этот раз убедиться, что такого рода происшествие больше не повторится.
Его никто не увидел. Так что некоторое время он постоял на крепостной стене, наслаждаясь свежим воздухом — не тем, спёртым и тяжёлым от присутствия множества людей в тесном помещении. Он привык к таким запахам. Тем слаще дышалось ночным воздухом... Чтобы не терять время зря, оглядевшись, Туазал сел на закрытой площадке , прислонившись к крепостной стене, в тени. И начал вбирать силы, витающие вблизи от Чёрного хребта.
Вскоре он снова накинул на себя крепчайшую иллюзию обычного наёмника и спустился к себе. Лёг на лежанку и почти сразу задремал.
... Андре проснулся мгновенно. Глядя в глухую тьму полога над кроватью, он пытался разобраться, что же его разбудило. Триша спала спокойно, без плача, который однажды пробился среди ночи и быстро затих. Бетани, утомлённая происшествиями, спала неровно, но не просыпалась.
Какое же движение в замке заставило его проснуться?
А то, что было движение, лёгкое, но значительное, он знал. Боги подсказали. Как подсказали, что замок теперь стал гораздо крепче и сильней. Но мальчик был слишком маленьким. И, когда он снова погрузился в сон, а наутро проснулся, он не вспомнил, что именно ему приснилось. А что — подсказали. Он даже не вспомнил, что смутной тенью в сновидениях он мог бы заметить командира наёмников. Он проснулся со смытым сном и тут же стал думать, каким будет новый день.
Следующая глава в воскресенье.
