Напряжение растет

— Дядь Коля всегда мечтал отправиться в плавание, — задумчиво вздохнул Артем, глядя на посеревший от расстояния силуэт.

— Так ведь Юра? — автоматически поправил его Пашка.

— Когда в школе — да. — Непонятно отозвался тот и, махнув прощально рукой, зашагал на самую первую нашу репетицию.

Хотя четыре дня назад мы еще не особо и знали, что станет нашим танцем, а что — музыкой к нему. Оказалось, чтобы найти решение, надо просто начать изображать то, что должно стать танцем, наигрывая музыку в такт движениям. В пустом после занятий спортивном зале грустил чистый звук скрипки в осеннем дожде фортепианного наигрыша, перемежаясь шиканьем Светланы из-за отдавленных ног и грохотом барабана за авторством пытающегося найти вдохновение Федора.

На второй день барабан отняли, заменив треугольником. Федор усилил треугольник двумя топазами. Долго извинялись за треснувшие стекла. Отняли треугольник.

Вручили Федору маракасы и настрого запретили что-то прикручивать. Федор прикручивать не стал, но засыпал камни в колотушку. На удивление, получился дивный и загадочный звук, очень красивый. Понравилось не только нам — ближе к вечеру им кто-то так заинтересовался, что аж дверь скреб, желая к нам на концерт. Открыл дверь, посветил темный коридор Звездочкой — сбежали. И так — три раза за ночь. Хамство!

Подарком в первый день стал визит Руслана Артемьевича — кроме обещания всемерной помощи, последовало разрешение использовать спортзал круглосуточно и освобождение от посещения уроков. А еще он обрадовал тем, что в первом туре разрешили пользоваться Силой — и эта была новость из тех, что на мгновение пробирает холодом тревоги, обескураженностью от собственной забывчивости и теплой волной облегчения от того, что просчет не станет фатальным. Ведь планируя номер, мы действительно позабыли о главном условии турнира, и хороши бы были, оставшись без ключевого элемента на сцене.

Правда, не обошлось без небольшой кислинки — не смотря на послабления и добрые вести, домашние задания все равно придется сделать, но позже.

— Зачем волноваться о времени, до которого мы можем и не дожить, — меланхоличным голосом успокоил всех Артем.

Его единственного не обрадовало известие о новом пункте правил. Ведь разрешали не только нам, а всем — и тем самым 'всем' тоже будет, что показать.

На третий день избыточное внимание со стороны стало ощутимо мешать. Учащихся к нам не допускали, выставив охрану (она же не допускала Пашу до Кати и Марины, о чем тот грустил столь же тяжко, как Машк на закрытую форточку), но преподаватели находили способ оказаться рядом и удостоить ряда советов, очень важных с их точки зрения — как держать руки, как двигаться и какой длины должно быть платье (это они еще про стальное кольцо не знали). И попробуй не выслушать — у этих людей в заложниках четвертные оценки! Пришлось рассказать про трудовика и плот — тем более, что его третий день не было, а батон должен был уже закончиться. Пусть ищут!

— Вот, найдешь людям дело — и они сразу не мешают, — довольно констатировал я вслед торопливо удаляющимся спинам.

— Ззначит, 'Мы с ним поспорили, и он отправился вниз по течению'?! — через некоторое время ворвался в зал Руслан Артемьевич.

К счастью, все быстро решилось, и легкое недопонимание успешно разрешилось вызовом милиции и спасательного вертолета.

А нас целый вечер никто не беспокоил, кроме безымянных хулиганов, исцарапавших весь низ двери — прямо там, где днем была фраза помадой 'Паша, я тебя люблю!'. Вот и нет загадки — никакие это не любители музыки.

— Конкуренты, — сочувственно похлопал я друга по плечу.

Тот с сомнением примерил большой палец к особо глубокой борозде.

— Серьезные конкуренты!

Но место все равно пришлось менять — большое металлическое кольцо не могло пролезть через дверь спортзала. Танец был готов, музыка убедительно напоминала Венский вальс, оставалась ерунда — проделать то же самое, перешагивая через острые грани.

С реквизитом вышло непросто. Нам нужны были костюмы, сшитые по заветам Светланы из ночи после собрания, чтобы быть готовым ко всему.

— Это требования к пилотным комбинезонам, — выстукивал нервный ритм Руслан Артемьевич по листку бумаги, с которым я к нему пришел

— Пять и комплект запасных. — согласился я с ним.

К костюмам требовались украшения, способные уберечь ноги Светланы от заточенного лезвия, если что-то пойдет не так.

Отец взялся помочь — что-то похожее было, исполненное в кислотно-зеленых кольцах и браслетах, но по замыслу не предназначалось для девичьей руки. Все требовалось уменьшить и украсить в тон эскизам костюмов.

Пообещали помочь и сестры, однако завидев то, что выходило из под рук отца, охали от изумления, принимались примерять и вообще мешали процессу. Пришлось скормить одно кольцо Брунгильде, логично отметив, что они совсем не следят за щенком. Папа тоже возмутился и потребовал вернуть утерянное — а до тех пор к нему даже на глаза не показываться. Когда мы уезжали, хмурые и молчаливые сестры, вооружившись длинными палочками, все еще продолжали ходить за собакой.

Примерно в середине этого бедлама подходил Паша и потерянным голосом спрашивал, что делать, когда не хотят слушать и не воспринимают всерьез. Рекомендовал определить главного и дать ему в глаз. Вечером он пришел с директором судоремонтного завода — солидным сереброволосым модником, что не смотря на темное время суток предпочитал темные очки на пол-лица. За половину часа утрясли вопрос по главному компоненту номера — замерили мой рост и Светланы, заменили алюминий на титан и решили делать два кольца: острое и тренировочное, одинаковые по массе. К четвертому дню тренировочное было готово, и его тут же взяли в работу. Не смотря на щиты из Силы, утром на ногах проступили синяки.

Параллельно что-то мастерил Федор, то и дело пропадал Артем, занимаясь кучей бумаг, ежевечерними приливами подбиравшихся к нашим ногам, грозясь однажды накрыть с головой. Он же нашел нам новое помещение через кого-то из родственников — огромный ангар с идеально ровным полом и притулившимся у стены фермами для обслуживания самолета. Самолет у родственника тоже был, но пока где-то над Африкой.

— Мы полетим? — мечтательно затаил дыхание Федор.

Артем уже собрался с гордостью качнуть головой, как привычным шепотом вмешалась Светлана.

— Все полетят. — зазвучал приятный акцент. — Ведь небо принадлежит аристократам. Все будут очень важные. — С чувством выдохнула она последнюю фразу.

— Так я ведь... — замялся Тема, пытаясь найти подвох в явной иронии. — То есть, мы...

— Как и все сотни гостей, будем ждать освобождения посадочной полосы, пока садится его высочество и его свита, князья и их свита. — иронично наклонила она голову.

— Это да. — Потянулся рукой к затылку Паша. — Так и горючего может не хватить.

— Автобус? — поднял я бровь.

— Поезд. — подытожила Светлана.

В почти бесконечную череду моментов, когда нас встряхивало неудачами и усталостью от бесконечных повторов, ее тихий голос пресекал спор идеальным решением, оборачивал тихую злость воодушевлением, уныние — верой в себя, а для желающих полежать у нее всегда находился острый каблук под ребро. Да и неправильно это — говорить об усталости, если даже девчонка не жалуется. Тот же Федор за все время и слова такого не сказал — просто в один момент падал и засыпал. Но ему легче, его после этого не били.

— А жить где?

— С этим сложнее, — Артем яростно зачесал виски, будто от этого точно должно что-то измениться. — Все занято. Все гостиницы, дома под найм. Ничего свободного.

— Надо искать, — жестко постановил я.

— Да, в общем-то, организаторы предоставляют помещения.

— Ты точно собрался жить в здании без горячей и холодной воды? — С сомнением глянул на товарища.

— Это с чего бы в княжеском имении не было воды!

— Пока не знаю, — честно признался. — Но что-нибудь обязательно придумаю.

— Максим, все коммуникации строго охраняются, — терпеливо пояснила Света. — Очень строго!

— Хм?

— Строже, чем школьные сервера с отметками!

— Аргумент, — пришел черед мне зачесать затылок.

Эти параноики замуровали аппаратуру в бетон! Чтобы продраться — надо взрывать не меньше бочонка пороха, а с таким грузом, понятное дело, дальше школьного порога не пустят. Так что пока переношу мелкими порциями...

— И все же, я бы не стал заселяться в здание с тараканами, клопами и сколопендрами. — Привел я новый довод.

— Максим, средняя полоса России! Откуда там сколопендры!

— Зато в зоомагазине они есть.

— Да сдадут тебя эти насекомые!

— Позвольте, им до этого триста миллионов лет эволюции!

— Я образно! Там же камеры на каждом углу. — Яростно сверкала глазами Света. — Тут же — дисквалификация!

— Нет, на самом деле, идея неплохая, — оправил воротник Артем.

— И речи быть не может! — Заволновался Паша, всплеснув руками и просяще посмотрел на меня. — Максим, не надо!

— Нечестно выигрывать неинтересно, — проворчал Федор.

— Ладно, — со вздохом отложил я часть старательно запланированных диверсий. — Но жить под одной крышей с конкурентами — тоже не дело. Вы-то меня переубедили, а у остальных таких друзей может не быть.

— Я поищу, — виновато качнул головой Артем. — У нас там... У моих знакомых в том княжестве ничего своего нет. Очень сложно там даже комнату купить, только в аренду позволено. То, что было, сразу же забронировали. А в аренду сдавать — постановили только через канцелярию князя.

— Я помогу, — ободряя, похлопал я его по плечу.

Не может быть такого, что в целом стольном граде для немаленького княжества — и нет свободных мест!

— Алоу? Ред Цезар Палас? Интересуют пять лучших ваших номеров. Как нет? А для императора и четырех сопровождающих? Ах, есть?

— Максим! — навалился всем телом на кнопку отбоя наставник, что пластик всхлипнул от испуга.

— Я почти договорился, — с укором посмотрел на учителя, прижимая трубку плечом.

В руках был блокнотик с длинным перечнем гостиниц, две строчки которого уже были перечеркнуты — там мест не было даже для императора. Извинялись искренне, пришлось поверить.

— Нельзя! — Выдохнул он, а потом на десяток секунд замялся, формулируя что именно. — Император — в каждой стране — это главный представитель правящей династии! Если хочешь, чтобы под этим словом знали тебя — найди себе страну! Но в этой стране уже занято!

— Я подумаю над вашим предложением, — вежливо ответил ему и, вздохнув, положил трубку на столик.

Все-таки, поздно я родился. Америка открыта, до Антарктики доплыли. Весь глобус уже как триста лет сплошь расцвечен цветами государств и территорий. Так бы можно было действительно поискать. А раз все занято, то свое имя на общей карте придется рисовать поверх чужих.

— Тем более, что императоров на весь свет — много! Разве это так интересно — быть императором, о котором станут уточнять 'а какой страны'? Будь тем, кто один на весь свет! Добейся того, чтобы все знали — в любой точке мира — кто с ними говорит. Для этого не обязательно зваться императором. Можно стать ученым, музыкантом, политиком!

— Действительно, неинтересно, — вежливо согласился я.

— Вот, молодец, — облегченно выдохнул наставник, отпуская рычаг аппарата и слегка суетливыми жестами приводя телефонный столик в порядок. — Будь собой, Максим. Быть человеком — тоже немалый титул. Даже его многие постараются оспорить в твоей жизни, пожелают отнять или заставить от него отречься.

— В общем, просто еще не все со мной знакомы. — подвел я черту.

— Знакомь людей с делами и свершениями, тогда не придется пожимать руку каждому из шести миллиардов.

— Хм...

— Хорошими делами! А лучше — большим хорошим делом.

— Запланирую на февраль, — согласился я с ним.

— А что в феврале? — с легким подозрением уточнил старик.

— Весенние каникулы.

— А...

И Федор достроит усиленный, четвертый вариант робота. Большой и очень хороший. Только как бы его назвать?

— Может, ВРАЧ? — невольно произнес я вслух.

/*-Военный Робот Аннигилятор Четвертый/

— Врач — это очень и очень хорошо!

— Вот и я так думаю. — Затем все-таки закрыл блокнот, с легкой грустью отказываясь от прежних планов с гостиницей. — Ладно. Разобьем кемпинг. Надо будет раздобыть шатры, вагонетки и цыган.

— А зачем цыган? — замер учитель.

— Это чтобы в городе не заскучали.

— Так их за стены все равно не пустят.

— Грустно, — листнул несколько страничек и жирно зачеркнул одну из идей. — Байкеров ночью тоже не?

— Боюсь, что никого, кроме приглашенных и жителей с полугодовой регистрацией, в городе не будет. — Сочувственно произнес наставник. — Если даже родителей не приглашают, не то что... Шатры в городской черте поставить тоже не дадут.

— Провал, — откинулся я на спинку кресла, закинув блокнот на колени. — Ладно, переживем пару ночей вместе со всеми.

— Только ничего там не ешьте! Окна тоже открывать не рекомендую. Внутри комнат желательно назначить дежурство, чтобы не оставлять ее без присмотра. И ходить — только парами! Очень желательно с друзьями, готовыми выступить независимыми свидетелями.

— Вот, хоть кто-то меня понимает, — с силой протер я глаза.

На то время, шла уже вторая ночь без сна. И спать, что удивительно, хотелось — а не так, как сейчас.

— А вам пригород сгодится? — После минутного затишья (я уж подумал, ушел) произнес старик. — Хотя может, это уже в черте города, — с сомнением дополнил он.

— Если не чердак, то пойдет. — И добавил виновато. — Федор не любит.

— Не чердак, — задумчиво пожевал он нижнюю губу. — Можно листок?

Я предложил блокнот целиком вместе с ручкой.

Наставник что-то отрывисто написал и положил блокнот на место. Слегка поправил его краешек, укладывая идеально ровно к бортику — будто давая себе время отказаться и все переиграть. А может, место не самое лучшее, оттого сомневается — но это зря он, за любой вариант будем благодарны.

— Там номер. — расправил он под конец плечи и посмотрел куда-то справа от меня. — Я попрошу, вас встретят на вокзале. Вы ведь поездом, надеюсь?

— Да, — с благодарностью принял я блокнот. — А это ваши друзья?

— Самые верные. — отрывисто кивнул он. — Не обидят. И ты их, пожалуйста, не обижай. — и, развернувшись, посеменил внутрь дома. -Ужин через половину часа.

А после ужина был он — самый последний вечер, который плавно перелился в ночь и хлопоты по загрузке в вагоны. Кроме нашего, были еще два: для багажа и двух десятков хмурых от недосыпа попутчиков, которые были так вежливы, что помогли нам с грузом. У самих-то кроме пары сумок ничего и не было.

— Вахтовики, — пояснил Артем, сонно кивнув в сторону попутчиков. — Так дешевле.

Вагон с ними тоже опечатали — как объяснила Света, благодаря этому получался вроде как островок 'княжества на колесах'. К нам заходить никому нельзя, однако и нам покидать состав до завершения пути тоже не положено. Зато нет проверок, которые обязательно должны были бы быть на границах княжеств. Но в окна к нам все равно посматривали на каждой заставе — неведомо кого выглядывая.