История кочующего Экипажа...

— Да в нем появится наводчик, он и исполняет приказание, касательное пушки.

— О, да при всем при этом, еще улучшено функциональное взаимодействие экипажа. Удобно. К примеру, я заметил цель, отдал распоряжение, механик тормознул, заряжающий зарядил, наводчик навел и выстрелил, а мне только корректируй и наблюдай.

— Добавь к этому, повышение общей защищенности экипажа. Теперь понимаешь мою реакцию? Этот танк, никак не должен был попасть к немцам.

— Ну это еще ни чего не значит, они уже наклепали своих "тигров", и что?

— А то, что любое улучшение делает их машины, еще более опасными. Нас спасает только то, что у фрицев ресурсов не хватает, ни финансовых, ни сырьевых, А еще времени. Иначе они наделали бы массу "пантер", и "тигров", уже с элементами наших разработок, и успех был бы на их стороне. В авиации, кстати, тоже, они ведут новые разработки. Так что пока, мы давим числом...

Лейтенант вспомнил их встречу на поле боя, когда его окровавленного нашли трое танкистов с подбитых танков. Тогда ему было не до решения ребусов, и он не придал значения их странному поведению. Они хоть и числились в разных ротах, но были явно, хорошо знакомы, умело взаимодействовали, и вели себя нагловато. И все, кроме мехведа, действовали не очень уверенно. Да и Иван, вел себя странно — как водитель он был отменный, а вот, как механик.... Может они плохо подготовленные шпионы? Да нет, с чего тогда Николаю, торчать вместе с ним в плену? Значит все-таки свои. Но какие-то странные, моментами заторможенные, а моментами наоборот.

— Ты кто такой? — Негромко спросил Олег, и зверем посмотрел на Артема.

Тот слегка опешил, но видимо давно был готов к такому вопросу, поэтому долго не удивлялся, просто посмотрел на инженеров копавшихся рядом, и ответил.

— Твой коллега, только на другом типе танка. Остальное, потом скажу. А пока, лезем, смотрим, двигатель. Все равно ведь не отстанут.

Они пролезли в люки, прошли к бронеплите, закрывающей моторное отделение, и жестами показали, что нужен инструмент, чтобы ее снять. Получив от конвоя, утвердительные кивки, приступили к работе. Прошло некоторое время, и доступ к двигателю, был открыт. Сделав вид, что осматривают двигатель, и пытаются выявить поломку, парни, провели так около десяти минут, а после вынуждены были развести руками, и указать как и где крепить троса, чтобы снять танк с платформы. Далее машину оттянули в мастерские, пленников, отконвоировали вслед за ней, и указали место, где им следовало трудиться и спать.

— Немедленно приступать — приказал гауптманн под именем и фамилий Франц Крюге. — Если вы саботировать, вас сразу расстрелять. Вас охранять день и ночь. Но это лучше, чем барак со вшами.

Вот там и началась игра с огнем — нужно было, чиня, не чинить, производя ремонт, ничего не ремонтировать. Но разобрать в любом случае, что-то было нужно. Танк попробовали еще раз завести, проверили соединения всех узлов по механической и электрической части. Заодно отметили, что все приборы и прицелы на месте.

— Ну что скажешь? — Спросил Олег, когда у танка они остались вдвоем.

— Тип двигателя вроде В-2-34. V-образный12-цилиндровый дизель, жидкостного охлаждения с непосредственным впрыском...

— Я про тебя — прервал лейтенант — говори, или помогать не буду.

Артем повернулся лицом к нему, посмотрел в глаза, и тихо представился:

— Старший сержант Кравцов. Отдельный испытательный батальон. Помоги мне Олег. Этот танк нужно угнать во, чтобы то, ни стало. Это опытный образец, переходная модель от Т-34-76, через серию разработок к Т-34-85. Пушка еще не замененная, но многие узлы и башня, уже.

— Т-34-85?

— Да. Этот танк только в зачатке. Но за ним будущее. Основная ставка на быстроходность, маневренность и проходимость. Новая пушка, позволит соперничать с "кошачьим зверинцем" Гитлера на равных. Потому ни в коем случае нельзя, показать даже первые его разработки.

— Теперь мне понятна твоя озабоченность. Давай дальше про движок.

Артем рассказал, что знал, и читал об устройстве двигателя, и возможных проблемах.

— То есть, могли и форсунки забиться к примеру?

— Не исключено. А чтобы до них добраться нужно, снимать головку блока цилиндров. Минимум полдня уйдет. А их две. Что дает нам некоторое время на подготовку побега. А готовить нам нечего — главное наметить пути.

— Тогда приступаем.

Они принялись за работу, подготавливая двигатель к разборке, и как бы под благовидным предлогом, повернули башню к большому окну — это дало возможность рассматривать в бинокуляр местность снаружи. Так хотя бы приблизительно, можно было наметить — в какую сторону, прорываться. Где удобнее прорвать "колючку", снести столб, и завалить вышку. Или прикрываясь хоть какими-то изгибами, вынести ворота, и по дороге проехать первые километры. Все зависело больше от везения, чем от четкого плана. Но уходить нужно было по-любому в ближайшее время. Это понимали оба.

Понимать то понимали, а вот проделать это по-прежнему не могли. И понукаемые надзирателями, вынужденно взялись за ремонт, разбив проверку танка по отделениям. А в них, на механизмы, в которых, хоть что-то понимали. За ними велся строгий присмотр, но не так, чтобы фашисты стояли над душой. Было не понятно — зачем приводить танк в готовность, если его все равно собирались расстрелять из пушек?

— Что-то мне их план по поводу этой машины не ясен — улучив момент, прошептал Артем — если бы хотели разобрать до деталей, переправили бы в Германию в таком виде. Если их интересует — защищенность танка, так можно и так проверить. Толщина брони была наращена, это да, изменены конструктивные особенности, но пушка, оставалась все той же, а огневая мощь это немаловажно.

— Им интересно, не просто вколотить снаряды в стоящий танк. — Ответил Олег. — А создать условия приближенные к боевым. И вести огонь по движущейся машине, с разного расстояния, фиксируя скорость, угол попадания, тип и калибр снаряда.

— Вот это то и плохо, не хотелось бы чтобы на наш серийный танк, на момент его появления, у немцев были пушки способные легко простреливать его броню.

— Ты же говорил, это только прототип, и то отдельной ветви.

— Это так, новая "тридцатьчетверка", будет включать в себя, только некоторые разработки, примененные в нем. Она разрабатывается как боевая машина, сочетающая в себе конструктивно-технологические решения, всех предыдущих наработок. Так сказать лучших требований к "крейсеру" танкостроения, будущему среднего танка.

— Это что, будет танк перехода, от среднего к тяжелому?

— В какой-то мере. При незначительно возросшей, благодаря башне, общей бронезащите, он будет лучше Т-34-76, но в сравнении с тяжелыми танками противника, сам понимаешь.... Но зато машина, практически не утратит прежней подвижности и маневренности.

— Хотелось бы мне на такой попробовать — мечтательно протянул лейтенант.

— Попробуешь в следующем году.

— Ага, если доживу...

— Для начала надо вырваться отсюда. Затем пробиться к нашим, и в лапы особистов не угодить после...

— Думаешь, не поверят?

— Как пить дать. Замучают допросами и проверками.

— Тогда нам на этом танке сразу к комбригу нужно.

— Скорее к генералу Катукову, или Ватутину.

— Это невыполнимо.

— Все это невыполнимо, а необходимо провернуть. Теперь мы танкисты Удачи.

И они стали работая, разрабатывать поверхностный план своего побега, и угона танка. Помимо всего прочего нужно было решить — пытаться бежать во время полевых испытаний, или рвануть прямо от мастерских? Сейчас главным было только это. Остальная жизнь осталась за колючей проволокой. Конечно, Артем не забыл, о намерении вернуться к "ласточке", и попробовать запустить метафизический механизм временного искажения, но это желание, сместилось на третье место. Лейтенант понятно желал снова стать на защиту Родины, и занять свое место в бронетанковом строю.

А пока, строя из себя технарей и мотористов, они производили видимость ремонта. Их действительно стали чуть лучше кормить, давали больше воды и хлеба, вместо баланды — нечто вроде капустника, и гороховую кашу. Овчарок, конечно, кормили лучше, но и такая пища, позволяла не терять силы, и трезвость мышления.

После двух дней, в плену, и отсутствия какой-либо осведомленности, они никак не знали, то немцы ввели в сражение дополнительные резервы и любой ценой стремился прорваться вдоль белгородского шоссе к Курску. На помощь 6-й гвардейской и 1-й танковой армиям, командование фронта своевременно выдвинуло часть своей артиллерии. Кроме того, для прикрытия обоянского направления, был перегруппирован из района Прохоровки 10-й танковый корпус и нацелены основные силы авиации. А для усиления правого фланга 1-й танковой армии был перегруппирован 5-й гвардейский танковый корпус. Совместными усилиями сухопутных войск и авиации почти все атаки врага были отбиты.

Только 9 июля в районе Кочетовки, танкам противника удалось прорваться к третьей полосе советской обороны. Но против них были выдвинуты две дивизии 5-й гвардейской армии Степного фронта и передовые танковые бригады 5-й гвардейской танковой армии, которые остановили продвижение вражеских танков. Потерпела неудачу также попытка противника продвинуться к Прохоровке с юга. Знай все это Артур и Олег, может быть, и планировали бы свой побег более четко.

* * *

А тем временем, на промежутке между первой и второй линиями советской обороны, и днем и ночью, шли тяжелые бои. Курская битва продолжалась и 8, и 9 июля противник все напирал, вел атаки на Ольховатку и Поныри. Фашисты неистово рвались к Курску, намереваясь открыть себе пути на столицу. Их, конечно, изматывали, но и сами выдыхались — резервы ждали своего часа, и в сражение не вводились. Борис и Геннадий, как и все бойцы, на этом участке фронта, после отражения первой сегодняшней атаки фашистов, получили короткую передышку, что позволило немного прийти в себя, да хотя бы хлебнуть воды. Они бегло осмотрели свою "тридцатьчетверку", и проехали вперед на более удобную и выгодную позицию. И теперь стояли, ожидая дальнейших указаний. Автоматчики ютились рядом, тоже ждали распоряжений командования.

— Впереди опять бои — раздосадовано проговорил Генка, пока Василий отсутствовал, отправившись к своим — сколько их было-то?! Я уже считать перестал — гусеницу починили, и началось.... День провоевали, остановились, привели технику в порядок, заправились ГСМ и снарядами, сами поели и спать. Утром опять пошли. Я и не видел тут в Прошлом ничего. Ни мирной жизни, ни чистой не загаженной войной природы, ни пива с лимонадом этих времен.... Только если, тебя подбили, тогда попадаешь в резерв батальона, и передохнешь чуть...

— Поплюй и постучи — нам так никак нельзя. Это офицеры потом получают новый танк с чужим экипажем. И так по кругу, пока в медсанбат не попадут или не сгорят. А нам нельзя ни танк потерять, не быть переведенными в другие экипажи.

— Так и я о чем? Будем всегда в строю — не вывернемся. Артем пропал, нужно принимать решение самим. Еще "окно" прозеваем, и все, тогда в прошлом до победного конца.

— Так мы вроде не туристы во Времени, и не на экскурсии по городам и селам СССР.

— Да я понимаю, просто накатило...

Помолчали, пожевали сухарей, каждый понимал, что сейчас они никуда не двинуться.

— Собрали блин припасов на дорожку — пробурчал Борис — неизвестно когда и покормят.

— До вечера протянем — покормят. А вот запастись, вряд ли выйдет.

Ситуация менялась, штаб фронта требовал, и вскоре, уже советские части пошли на прорыв, занимая улицу за улицей. Экипаж получил приказ поддерживать огнем пехоту, и не пропускать бронетехнику противника, если, не уничтожая, то выводя из строя. Вскоре прибежал Вася, по рации передали вводную, и передышка кончилась.

— Вперед на Запад! — Трогаясь, прокричал Борис, вспоминая, что вскоре таким и будет девиз Красной Армии, которая начнет освободительное движение.

Генка, молча, вынул снаряд из крепления в башне, вложил в казенник, запер затвор, и пробурчал себе под нос:

— Я бы уже в части, предпочел быть, когда все двинутся на запад...

Пара десятков метров по улицам, и они снова вступили в бой. Несмотря на интенсивный обстрел, надеясь на крепость брони, и на свою сноровку, которая все возрастала — пусть и в малой степени, но парни родившиеся конце 90-х, были немного быстрее, своих предков. Так "Тридцатьчетверке" пришлось и дальше действовать совместно с пехотинцами, перебрасывая тех на броне. Метр за метром, врага теснили, отвоевывая пядь за пядью родную землю. От попаданий броня, казалось, уже беспрерывно гудела, постепенно у танкистов выработалась мгновенная реакция. Борис вовремя подавал, и отводил танк, старался все время подставлять врагу лоб, а Генка, в поте лица, трудился у пушки, стараясь опережать немцев. Ему трудно было, без заряжающего, потому в экстренных случаях, того заменял Боря, перелезая на боеукладку.

Редели ряды пехотинцев вокруг, в еще уцелевшие дома, то и дело попадали снаряды, мины, и пулеметные выстрелы, но танк, каким-то чудом, оставался целым.

— Прут и прут, гады — возмущался Геннадий — а подмоги все нет и нет. Как нужно воевать, чтобы не оставить позиции, и продержаться?

— Вася корректируй, давай, не останавливаясь. Положение все время меняется. Пусть хоть пару залпов дадут. — Не выдержал Борис — еще немного и мы — решето.

Но должной поддержки огнем не последовало, ни через пять минут, ни через десять, пришлось отступить, и оттянуться к своим, основным силам. Не везде, удавалось выдерживать натиск неприятеля, и во второй половине дня немецкие войска снова заняли станцию. А вечером 307-я дивизия перешла в контратаку и отбросила противника. Немцев выбивали из поселка, и заняли оборону, намереваясь уже не впускать их на станцию. Только теперь неполный экипаж "тридцатьчетверки с номером "79", смог отдохнуть, поесть, и подумать о своем положении.

— Ехали, ехали, и наконец, приехали — констатировал итоги по создавшейся ситуации, Генка. — И куда мы перлись? Хуже будет только под Прохоровкой.

— Да, нужно отсюда как-то слинять — кивнул Борис — возвратиться в свой батальон, узнав — где он, и ждать Артема. Или вестей о нем.

— Это, если о нем с лейтенантом, что-то известно. Но думаю, что нет — только мы можем рассказать.

— Понесла нас нелегкая в том направлении — теперь не расхлебаешь... — Буркнул Борис — спасибо лейтенанту.

— Да мы вообще тут, как чужие среди своих. Все враги, никто не друг — ни на минуту не расслабишься.

— Это точно — везде надзор. Как выкручиваться будем?

— Не знаю, утро вечера мудренее. Завтра посмотрим.

— Ладно, давай отдыхать. Другой возможности не будет.

Но выспаться им не удалось — всю ночь стреляла артиллерия. Особенно "Катюши" и "Андрюши" — установки тяжелых фугасных реактивных снарядов М-31, представлявшие собой деревянные рамы со снарядами-головастиками внутри. Они предназначались для ликвидации дотов и дзотов, тяжелых инженерных железобетонных сооружений.

Боря, не выдержал, высунулся — некоторые снаряды летели вместе с деревянными рамами, а те в полете горели, и это очень впечатляющим зрелищем.