— Тан Рур, вы по-прежнему — лидер и нашего клана, и всего синдиката. Если хотите — можно приказом закрепить ваше официальное положение как второго патриарха клана Лерой.
— Не надо, госпожа. Считаю, что в клане должно быть единоначалие. Матриархом останетесь вы, а мне вполне достаточно должности вашего заместителя.
— Но права вам я оставлю максимальные — включая право подписи и печать клана. Ваша подпись будет, как и раньше, приравнена к подписи матриарха.
— Не возражаю. И последнее. Как вы считаете — имперские спецслужбы уже в курсе, что я вернулся?
— Думаю, пока нет — мы хорошо почистили свои земли от имперских шпионов, и они, работая в анклаве, ограничиваются мониторингом нашей деятельности со спутников. Однако полной гарантии сохранению конфиденциальности данной информации предоставить не могу — всё тайное рано или поздно становится явным. Если мы хотим сохранить ваше возвращение в тайне, вам лучше сменить имя и внешность. Кстати, внешность у вас и так достаточно сильно поменялась — вы стали старше, а черты вашего лица — грубее.
— На самом деле это моя настоящая внешность — так я выглядел до момента моего появления в империи. А имя я возьму своё собственное. Как вы знаете, Руром меня назвала Силлана. Моё истинное имя — Андрей.
— Ан-дэ-ри...
— Не пытайтесь его выговорить — не получится. Гортань землян за эоны эволюции претерпела незначительные изменения, и нам стали доступны другие диапазоны звуков. Имперцам тяжело произнести это имя полностью и правильно. Айлинэри звала меня Дэрий. Можно ограничиться последним слогом — Рэй.
— Рэй... Хорошо, господин Рэй, я подготовлю приказ о назначении вас моим заместителем. Вам освободят бывший кабинет тана Рура, а на терминал искина в этом кабинете выведут всю информацию о текущих делах клана, обеспечив вам полный доступ. Работайте...
* * *
Досмотрев последний видеофайл, Андрей бросил растерянный взгляд на сидящую перед ним и внимательно разглядывающую его женщину, после чего убитым голосом спросил:
— Лина, а ты уверена, что это действительно я? Здесь не человек, а какой-то монстр...
— Дэрий, не сомневайся — это ты, — усмехнулась женщина. — Более того — ещё когда на звездолёте "Омега" мы с тобой проводили совместные опыты, ты показывал те же самые результаты. Просто тогда демонстрация визуально выглядела далеко не так эффектно и регистрировалась исключительно высокочувствительными измерительными приборами. То, что ты тогда называл нирваной, просветлением, сатори, ки и ещё кучей различных непонятных терминов, на самом деле являлось попыткой твоего организма за счёт собственной энергетики управлять как собой, так и окружающим тебя пространственно-временным континуумом. Приборы ещё тогда, на звездолёте, фиксировали твои успешные попытки на этом тяжёлом поприще — на тот момент, правда, ещё робкие и почти незаметные. Сейчас же ты видишь значительно более весомые достижения, — женщина указала рукой на лежащий перед ней золотой брусок, — и это стало возможным благодаря прошедшему в твоём организме процессу мутации. Теперь твоя энергетика значительно более сильная, и тебе стали доступны видимые глазом воздействия на материю и пространство-время.
Андрей взял в руки золотой брусок из жёлтого металла размером с палец, повертел его в руках, рассматривая, после чего пробормотал:
— Гривна... Золотая...
— Что такое гривна?
— Деньги. Древние. Обычно серебряные, но золото тоже использовалось.
— Значит, в своих грёзах ты совершал какие-то торговые операции — что-то покупал или продавал, расплачиваясь деньгами, которые ты назвал гривнами. Не хочешь попробовать повторить то, что увидел на видеофайлах? Хотя бы синтезировать такую же гривну.
Некоторое время понаблюдав за безуспешными попытками Андрея сотворить хоть что-нибудь, женщина добавила:
— Тебе важно понять, что ты в принципе способен на подобные преобразования. Если ты смог что-то сделать бессознательно, то ресурсов твоего организма на подобное действие вполне хватает — осталось лишь научиться совершать это действие осознанно. Это как научить ребёнка ходить — в принципе, ходить умеют все, вот только пока ребёнок научится этому простому действию, пройдёт несколько кун и будет набито несчётное количество шишек.
— То есть мне надо заново учиться ходить?
— Почему заново? Ходить в реальности ты ещё не умеешь, все твои похождения совершались исключительно в твоих грёзах. Кстати, а что тебе снилось?
— Сложно сказать... Многих своих снов я не помню. Куда-то бежал, летел, плыл... С кем-то сражался, торговал, делал ещё что-то... Мои сны представлялись мне не менее чёткими, чем явь — там я ощущал себя по-настоящему живым. Я рождался, жил, умирал...
— Даже умирал? И ты это помнишь? Как умирал? Сможешь описать?
— По разному, Лина. Не все мои смерти были естественными — меня нередко убивали. И даже сжигали...
Видимо, в процессе рассказа Андрей постепенно углублялся в воспоминания, переживая их ещё раз — речь его постепенно становилась медленной и тихой, глаза закрылись, рука плавно поднялась и, вытянутая, замерла раскрытой ладонью вперёд на уровне закрытых глаз... По кисти мужчины пробежали багровые всполохи, и уже через мгновение рука полыхнула ярко-красным пламенем. Послышался треск лопающейся кожи, запахло палёным волосом и горелой плотью...
— Дэрий!!! — истошный испуганный вопль женщины разорвал тишину кабинета.
Андрей вздрогнул, его глаза широко распахнулись, уставившись на объятую пламенем почерневшую руку, и пламя тут же исчезло, а обгорелая рука на глазах начала покрываться молодой розовой кожицей. Пятна ожогов быстро исчезали, затягиваясь, и уже через несколько мгновений ничего не напоминало о бушевавшем вокруг пламени — рука мужчины была полностью здорова. Вот только в комнате продолжал висеть тяжёлый смрадный запах палёного волоса и обгоревшей плоти.
— И что это было? Дэрий! — пережившая эмоциональный шок женщина всё никак не могла успокоиться.
— А, это... В одной из моих грёз меня заживо сожгли на костре — я оказался не по душе какому-то чинуше от церкви... — пробормотал Андрей.
— Было больно?
— Да уж, приятного мало.
— Странные у тебя сны, Дэрий.
— Знаешь, я всё меньше склонен верить тому, что это были всего лишь сны — окружающее выглядело настолько реально, что поневоле поверишь в переселение душ. Некоторые земные религии утверждают именно это.
— Вопросы мистики и верований разных народов вселенной можно обсудить потом, на досуге, Дэрий. Подобные верования на заре становления Оканийской цивилизации существовали и у нас, правда, потом учёные объяснили подобный феномен с научной точки зрения — во время сильного стресса человек может случайно подключаться к единому энергоинформационному полю вселенной, так называемому эгрегору, и напрямую получать оттуда информацию. Возможно, нечто подобное происходило и с тобой. Кстати, а последние воспоминания у тебя какие?
Последнее, что я помню — это рай... Нирвана, ощущение полного покоя и неземного блаженства.
— В этом раю ты чуть было не остался навсегда — твой организм нашёл отличный вариант застыть в своём развитии и больше ничего не делать. Мы были вынуждены пойти на крайние меры, чтобы вытащить твой разум из созданной тобой виртуальной реальности. Хочу сказать, что сделать это оказалось весьма непросто — твой мозг активно сопротивлялся нашим усилиям, бессознательно манипулируя окружающим тебя пространственно-временным континуумом. Кстати, чтобы проводить различные манипуляции с пространством осознанно, тебе не помешало бы знать от нём всё, что на текущий момент известно в империи. С современными представлениями о строении материи тебе тоже не мешало бы познакомиться. Неосознанно ты уже можешь преобразовывать материю из излучения в вещество и обратно, но вот результат у тебя получается пока что только на интуитивном уровне.
— Ваши учёные считают, что я способен манипулировать материей? — Андрей недоверчиво хмыкнул. — Думаю, что можно найти как минимум несколько более правдоподобных объяснений творящихся рядом со мной так называемых чудес.
— Если даже не брать в качестве вещественного доказательства видеозапись творящихся рядом с тобой феноменов, которая велась в обычном режиме и которую действительно можно легко подделать, то куда деть вот это? — женщина взяла в руки золотой слиток. — Золота, что ты создал из энергии электромагнитного излучения в своём сне и которое я держу сейчас в своих руках, в природе не существует — это один химически чистый изотоп. А тебе, чтобы не выделяться своими умениями, необходимо было создать смесь изотопов, причём в строго определённых пропорциях. Ты представляешь, чем отличаются друг от друга различные изотопы?
— Ну не совсем уж я древний человек, такие элементарные понятия мне известны.
— А как перевести вещество в электромагнитное поле и обратно, ты представляешь? Причём так, чтобы самому не загнуться от сопутствующего этому процессу излучения? Молчишь? И правильно молчишь — учиться тебе ещё и учиться. Так что мой тебе совет, Дэрий — забрось на время эту свою политику — никуда она от тебя не денется, и иди учиться. Поступи в хорошую академию, наберись знаний. И уже на основе полученных знаний, используя научный подход, начинай свои эксперименты. Впрочем, эксперименты с собственным телом можешь начинать уже сейчас — в них физика как таковая не нужна, придётся учиться задействовать собственные ресурсы организма. Ведь получилось у тебя каким-то образом вернуть на своё тело давным-давно сведённые нами шрамы... Значит, сможешь внести и значительно более существенные изменения — убрать или нарастить мышцы, изменить рост и пропорции скелета, лицо своё изменить, в конце концов, раз уж решил начать новую жизнь.
— Наверное, я так и поступлю...
— И последний вопрос, Дэрий. Из разряда личных. Не возражаешь?
— Спрашивай. Если смогу — отвечу.
— Какими ты видишь отношения со своими жёнами? Вдобавок ты числишься отцом более двухсот взрослых детей. У тебя даже внуки уже появились.
— Бывшими жёнами, Лина. От детей я, естественно, не отказываюсь, но у всех моих бывших жён в настоящее время совершенно другая жизнь. Мешать им я не собираюсь — пусть женщины обретут своё счастье в новых семьях.
— То есть возвращать своих бывших жён обратно ты не планируешь?
— Нет, конечно. У них, как я только что сказал, теперь другая жизнь, и для меня там нет места.
— И ты так и не нашёл им замену? Не может быть, чтобы Литэйла никого тебе не предложила.
— Кого я буду брать себе в жёны — решать буду только я сам. Один раз я уже позволил матриарху решать свой семейный вопрос за меня, больше подобного не повторится.
— А если Литэйла тебе прикажет?
— Она не сделает этого.
— Уверен?
— Да.
— А если она воспользуется своим правом?
— Каким? Своей властью? Правом силы? А ты уверена, что по отношению ко мне подобное право у неё есть?
— Даже так? Хмм... Скажи, Дэрий, а ты не хотел бы взять в жёны меня? Когда-то мы с тобой были близки...
— Ты решила перейти в наш клан?
— Нет. Если мы поженимся — я рассчитывала принять тебя в свой.
— Ничего не получится, Лина.
— Почему? Я тебе не нравлюсь? Разве я менее красива, чем любая из твоих бывших жён? И разве нам с тобой вместе не было хорошо? Назови хотя бы одну причину для отказа.
— Нет, Лина, красота твоя совершенна. И о наших совместно проведённых ночах у меня остались исключительно приятные воспоминания. Тут дело в другом... Видишь ли, мужчина может лечь в постель практически с любой красивой женщиной. И даже если не красивой — достаточно просто привлекательной. Главное, чтобы женщина мужчине нравилась, а в империи практически нет некрасивых женщин. Так что заставить мужчину отказаться от секса с женщиной, особенно когда она сама ему это предлагает, способны только два условия — или когда женщина ему не нравится, или когда у него на это есть моральные причины. Считай, что я отказал тебе по моральным причинам.
— Поясни, пожалуйста! Иначе я могу обидеться...
— Хорошо, попробую пояснить с той позиции, какую я вижу для себя. Ты, несомненно, очень красивая женщина и делить с тобой постель был бы счастлив любой мужчина, да и я бы от подобного предложения не отказался. Но тебе же будет мало одного секса, ты захочешь связать и себя, и меня семейными узами. И именно здесь я вижу целый ряд препятствий, основным из которых является то, что ты в первую очередь — матриарх. Ты замужем за работой, а семья у тебя всегда будет находиться на втором месте. Я же хочу простого семейного уюта. Я хочу, чтобы дома, когда я возвращаюсь, уставший, с работы, меня ждали одетая в простой домашний халат жена и незатейливый домашний ужин в кругу семьи на небольшой уютной кухне. Сам я готов работать днями и ночами, но не хочу, чтобы тем же самым занималась моя жена — зачем мне семья, если в те редкие минуты, когда я оказываюсь дома, меня будут встречать пустые комнаты, остывший ужин и холодная постель? Я не отказываю женщине в самостоятельности, но в душе я поклонник домостроя — считаю, что мужчина должен работать, а женщина должна заботиться о доме, создавать в нём тепло и уют. Женщина, конечно же, тоже может работать, но не ущерб дому. Понимаю, что моя позиция по отношению к женщинам выглядит несколько несправедливо — таких мужчин, как я, на моей родине называли шовинистами. Впрочем, дело не в названии — я не считаю, что женщина хоть в чём-то хуже мужчины, но, возвращаясь домой, я всё же хотел бы видеть улыбающееся лицо жены, а не сообщение на терминале, что она опять задержится на работе. Ты же не оставишь должность матриарха ради уютного семейного гнёздышка под одной крышей со мной?
— Нет, Дэрий. Для меня это неприемлемо.
— И периодический нерегулярный секс, фактически, гражданский брак, тебя тоже ведь не устроят?
— И здесь ты прав...
— Тогда, Лина, давай, как и прежде, останемся просто друзьями...
Глава 3
Больше двух месяцев Андрей практически не вылезал из своего кабинета — изменения во внешней политике кланов и в их экономической деятельности за время его вынужденного отсутствия оказались слишком значительными. Жильё, состоящее из двух небольших комнат с санузлом, он взял себе в многоэтажном доме недалеко от здания администрации, но появлялся там только для того, чтобы поспать — всё остальное время мужчина проводил на работе. Зато по прошествии этого времени Андрей мог смело сказать, что ни одна, даже самая малая и кажущейся незначительной деталь клановой жизни не ускользнула от его пристального внимания. Также Андрей вновь был в курсе не только внешней и внутренней политики империи, но и гуляющих по ней слухов и сплетен. Ещё несколько дней ушло у Андрея на осмысление полученной информации, её анализ и выработку вариантов стратегии развития клана. Тщательно взвесив достоинства и недостатки каждого варианта, просчитав имеющиеся и планируемые ресурсы, а также прикинув конечный результат, Андрей решил, что готов для серьёзного разговора с матриархом. Назначив в канцелярии время встречи, Андрей со спокойной совестью отправился домой отсыпаться — на предстоящий разговор следовало явиться полным сил и готовым к серьёзной полемике, а не выглядеть усталым и невыспавшимся. Решение оказалось правильным — встреча Андрея с матриархом затянулась до глубокой ночи и грозила стать судьбоносным событием в жизни клана. Проходила она за закрытыми дверями, в условиях строжайшей секретности. По решению службы безопасности клана были отключены все следящие и записывающие устройства, а также установлена максимальная защита от прослушивания. Из состава руководства клана на встрече присутствовало всего три человека — сам Андрей, матриарх клана Лерой, госпожа Литэйла, и глава службы безопасности, тан Тувилани. Разговор традиционно начала матриарх:
