— Не грусти, я придумаю тебе новый подарок и вручу, — утешает Луна, — только я не знаю, где находится ванная Префектов, поэтому надо другое помещение, чтобы был сюрприз. А то если я приглашу тебя в ванную Префектов, ты сразу все поймешь, и сюрприза не будет!

— Или можно ходить туда каждый день.

— Не получится, — серьезно отвечает Луна, — у тебя занятия, и у меня занятия, а днем не очень удобно ходить с мокрой головой в Запретный лес.

— Да, конечно, — с такой логикой невозможно спорить.

— Тонкс, ты в курсе, что Невилл подслушал твои чрезвычайно ценные советы Луне? Ну, там, прийти со мной в ванную Префектов и раздеться догола, а дальше Грейнджер тебе все покажет?

Нимфадора меняет цвет волос, форму глаз, носа, лица, плывет и меняется молниеносно.

— Это реакция стыда? Кто-то призывал меня вести себя скромно, а сам советы на весь Хогвартс раздает?

— В жизни не поверю, что Лонгботтом тебе это рассказал!

— От возбуждения он забыл о защите, тебе показать воспоминание, содержащее его воспоминание?

— Это же запрещено! — восклицает Нимфадора, возвращаясь в прежний облик.

— Тогда не надо было учить меня легилименции!

— Ладно, — ворчит Тонкс, — я признаю, это было немного неосторожно с моей стороны...

Немного?

— но Лавгуд спрашивала нас, как ей помочь тебе еще летом, вот я и решила немного подтолкнуть.

— Странный способ.

— Разве? Тебе не нравятся голые девушки?

— Луну я голой видела неоднократно еще летом.

— Где? — Тонкс аж подпрыгивает.

Ох, как хочется ответить в рифму.

— На источниках, куда вы, ты и Флёр не ходили со мной, делая вид, что опасаетесь за свою честь! Нимфадора, тебе не кажется, что шутка немного затянулась, протухла и воняет? Или тебя где-то там глубоко внутри все же возбуждает мой протез, а признаться сил не хватает?

— Эй! — она вскидывается.

— Надеюсь, мы поняли друг друга, — и ухожу.

Надеюсь, это прозвучало достаточно зловеще, ибо, не переступая закон, сделать-то толком ничего и не могу в такой ситуации. Но частица иронии есть, есть. Раньше мои поступки аукались другим людям, теперь они, почти буквально и кармически, вцепились в мою задницу. Хотя в обычной жизни именно так, чаще всего, и бывает: ты наступаешь на грабли, и они наносят тебе кармический ответ ниже пояса.

Глава 17

Ноябрь 1995 года

Несмотря на то, что в Магической Британии продолжается противостояние, брызги которого долетают до нас в виде сообщений в прессе, в Хогвартсе все идет своим чередом. Соревнования за баллы, тихое противостояние факультетов, нытье о домашних заданиях, разговоры о квиддиче, парнях и девчонках, и страшилки о Запретном Лесе. Байки о Грюме. Проделки и дразнилки, походы в Хогсмид и, в последнее время, товары близнецов Уизли.

Не совсем верное, но все же ощущение, что мы сидим в большом, запертом и закрытом, вроде бы надежном доме, где светло, есть камин, есть возможность сесть в теплое кресло и почитать книгу. А за окном, в лесу, глухой осенней ночью, воет стая волков.

И вой приближается.

Гарри, после того разговора с Дамблдором, постоянно ходит задумчивый, пару раз о чем-то громко ругается с Джинни, и та потом плачет, когда думает, что ее не видят. На уроках Поттер тоже бывает весьма рассеян, особенно когда учителя заводят свою любимую волынку об экзамене С.О.В. — Совершенно Обычное Волшебство. Больше всех любит играть на экзаменационной волынке наша МакГонагалл, и даже не потому, что она — шотландка, и ей вроде как положено, а потому что характер у нее такой.

В сущности, система проста и схожа с известной мне по школе.

Каждый год экзамены — как промежуточные, СОВ — аналог экзаменов после девятого класса. Каждый из профессоров ведет расширенные факультативы для шестого и седьмого курса, с углубленным изучением предмета, и заранее объявляет, с какой оценкой за экзамены СОВ по своему предмету принимает на эти самые факультативы. Как правило, это верхние две оценки: П — Превосходно и В.О. — Выше Ожидаемого. Есть и такие, что принимают просто с положительной оценкой, тогда достаточно получить У — Удовлетворительно, чтобы попасть на занятия. Нижняя триада, так называемые отрицательные оценки: С — Слабо, О — Отвратительно, и Т — Тролль, как правило, профессоров не возбуждают.

Соответственно, кто получил по всем экзаменам СОВ отрицательные оценки, может помахать ручкой Хогвартсу и паковать чемоданы. Особо переживать за судьбу таких не стоит, ибо неполное среднее в Хогвартсе — это все равно лучше, чем курсы ускоренного махания палочками в стиле "взлет — посадка", и без работы такой недовыпускник не останется. Случаи такие — вылета после пятого курса — не так уж и редки, но и не сказать, что ученики прямо толпами покидают школу. Принимать экзамены приезжает особая комиссия из Министерства, считается, что это придает СОВ и ЖАБА (экзамены после седьмого курса) беспристрастность, что профессора Хогвартса не подсуживают своим любимчикам. Ну, в теории-то оно, конечно, так, но на практике наши учителя просто натаскивают своих любимчиков отдельно и расширенно, так что обе стороны в выигрыше, можно сказать.

Ну, кроме остальных учеников, которые стонут под домашними заданиями.

Джинни по-прежнему стонет под Гарри, и они уже практически не скрываются, но это никого особо не волнует. Близнецы заняты подготовкой к экзаменам ЖАБА и своими изобретениями, да и выбор сестры... не сказать, что прямо уважают, скорее, просто махнули рукой, тем более что ее выбор — Гарри. ЖАБА, понятное дело, сложнее СОВ, да и на карьеру влияет, поэтому Фред и Джордж постоянно в своих делах и заботах, пересекаемся разве что за общим обедом. Экзамен после седьмого курса — это не просто аналог экзаменов после одиннадцатого, это еще и в какой-то мере наш аналог службы в армии, без которой не берут на государственную службу.

В теории, по крайней мере.

А так, с ЖАБА все как с СОВ, только глубже, шире и выше, раз уж два последних курса ученики Хогвартса углубленно изучают не все предметы (как первые пять лет), а только избранные. Как уже говорил, находились умельцы, что сдавали все предметы на отлично, но это редкость. Также редкость и полный провал ЖАБА, все — таки два года расширенного изучения, да и СОВ же как-то до этого был сдан, так что, как правило, выходит нечто среднее. Отлично по предмету, выбранному в качестве основной специализации, и В.О. с У по остальным, ну там парочка С, дело-то житейское, как говаривал товарищ Карлсон.

Разумеется, кто ЖАБА провалил, тем зуськи, а не Министерство, но близнецы твердо настроены только на полный успех. Не то, чтобы им была важна государственная служба, но у них какой-то свой хитрый план (это нынче модно). Подозреваю, они хотят не только магазин открыть, но и на госзаказ присесть, через связи в Министерстве, то ли свои, то ли товарища Персиваля подтянут.

В общем, как будто и нет войны, как будто нет возродившегося Волдеморта.

К слову о нашем горячо любимом Темном Лорде. Змеи рядом с ним нет, возрождали его сразу из духа в тело, без переходного состояния младенца, как оно было в четвертом фильме. Итого, у нашего дорогого Тома три крестража, если он, конечно, не наделал себе новых.

Гарри, кольцо и диадема Ровены.

— Конечно диадема в Хогвартсе, — говорит Грюм, постукивая пальцами по столу. — Я и Дамблдор еще раз обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что Том спрятал диадему, когда приходил сюда просить место преподавателя ЗОТИ... почти сорок лет назад, да, в пятьдесят шестом году.

О том, что он проклял тогда место преподавателя, Аластор молчит. Да, ни один из учителей ЗОТИ после того не продержался дольше одного года, по разным причинам, необязательно связанных со смертью. Тот же Флитвик, например, тоже преподавал ЗОТИ, в середине семидесятых, и ничего, жив. С другой стороны, Квиррелл, Локхарт и Люпин, как бы намекают, что опасное это дело — преподавать ЗОТИ.

Но Аластор уперт, не хуже Тонкс, и считает все это вызовом себе, в какой-то мере. Мол, какой же он учитель по Защите от Темных Искусств, если не может одолеть проклятие, относящееся к этим самым Темным Искусствам?

— Проблема здесь та же самая, что и с прочими вещами Основателей, — говорит Аластор, заканчивая барабанить по столу, и вставая. — На них не распространяется та власть над Хогвартсом, что имеет Дамблдор, как директор, и эта карта (он трясет картой Мародеров) тоже не показывает ничего.

Ну да, ну да, карта-то производная от возможностей Хогвартса. Василиска того же вспомнить, да и Том объявлял себя Наследником Слизерина. Понятно, что через тысячу лет после жизни Салазара куча народу может объявить себя его Наследниками, но ведь Тому и не нужны были возможности, как у Основателей, так? Ему нужно было лишь уравновесить возможности Дамблдора, чтобы тот не обнаружил диадему.

Или для "невидимости" достаточно того, что диадема принадлежала Ровене?

— В Тайной Комнате он ее не прятал, — продолжает говорить Грюм, шагая туда и сюда.

Лапа его постукивает по полу, Нимфадора, сидящая неподалеку, смотрит на Аластора с нежностью, тревогой и гордостью одновременно.

— В подземельях, и всяких там обычных тайниках я уже посмотрел, ее нет.

— То есть он либо спрятал ее на виду у всех, либо скрыл там, куда нам нет доступа, — добавляет Нимфадора.

— А как же эта,... Выручай — Комната?

— Туда у нас есть доступ, — бросает острый взгляд Аластор. — Проверяли. Конечно, желание получить диадему не работает, как я уже говорил — это вещь Основателей. Но весь Орден побывал в Комнате, во время дежурств по ночам, о которых школьникам лучше не знать.

Тут надо бы сделать оскорбленное лицо, но я лишь киваю.

— У каждого была своя Комната, но ни в одной из них мы не обнаружили диадему.

— То есть либо она не там, либо спрятана по какому-то другому принципу, — опять добавляет Нимфадора.

— Понятно, — киваю. — Седьмой этаж, картина с троллями, пройти мимо три раза, думая о том, чего хочется больше всего, так?

— Не совсем, — неожиданно скалится в усмешке Аластор. — Обычный путь не сработает это ясно, поэтому нужно что-то другое, и мы придумали что. В — первых, Гарри. Возможно, его связь крестражей что-то да даст, как-то там сработает или протянет ниточку, как это было с василиском. Но тут есть один неприятный момент.

— А Гарри в курсе?

— Конечно, — отмахивается Аластор от моего, признаем, довольно глупого вопроса. — Чем ты думаешь, мы с ним занимаемся на дополнительных уроках? Голова, конечно, не самое сильное место Поттера, но другой у него нет, к сожалению.

— Просто, если он попробует установить мысленную связь, то, скорее всего, свяжется с самим Волдемортом, — поясняет Тонкс, — а что открыто в одну сторону, то открыто и в другую.

— Но он сможет видеть глазами Темного Лорда?

— Если тот не будет сопротивляться и не поймет, что происходит, — пожимает плечами Аластор.

Да, шансы ничтожные. Раз уж даже Невилл, который ни бум-бум в легилименции, ощутил мое присутствие в голове, то уж Волдеморт точно все почует. Может не сразу осознает, но ощутит точно, и что получается, не Гарри будет смотреть глазами Волдеморта, а тот его?

Мышцы лица сразу начинают растягиваться в пошлой улыбке.

— И что в этом такого радостного? — недовольно осведомляется Грюм.

— Если он будет смотреть глазами Поттера, то можно попробовать поразить его силой любви. Одной Джинни тут будет недостаточно, конечно, так что помощь специалиста... специалистки не помешает.

И выразительно так смотрю в сторону Тонкс. Искусственный глаз Грюма тоже почти перестает вращаться, и смотрит в сторону порозовевшей Нимфадоры.

— Ну и зелье потенции или таблеточки, вроде "Виагры", Гарри подсунуть, чтобы твердо стоял на боевом посту и не падал, — добавляю с самым невинным видом.

Получи, Нимфадора! Та хватает воздух широко раскрытым ртом, а Грюм, как специально, не спешит с ответом, рассматривает, так сказать, открывшиеся возможности.

— Не получится, — выносит вердикт Аластор, и Тонкс облегченно выдыхает. — Чтобы любить женщину и одновременно с этим транслировать картинку в чужую голову, даже через связь крестражей...

Он качает головой, ясно давая понять, что не Поттеру такие высоты покорять. Интересно, сам Грюм такое осилил бы? Наверное, все же да, чем нет, хотя Грюм и секс — это нечто несовместимое, противоречащее постоянной бдительности.

— И скорее всего, будет ловушка, — говорит Грюм. — Темный Лорд сообразит, что происходит, покажет пару правдивых сцен, чтобы мы поверили, а потом передаст Поттеру что-то ложное. Например, координаты своего убежища, и когда мы нагрянем туда всем Орденом, нас перебьют, как куропаток на взлете!

Ого! Ну да, раз даже Дамблдор признает, что Волдеморт — великий легилимент, то уж с памятью Темный работать умеет. Но все равно, иногда полезно быть параноиком — мне вот такой вариант с ловушкой даже в голову не приходит.

— Поэтому никто никому силу любви демонстрировать не будет, хватит мне и того, что по вечерам в этой школе творится, — ворчит Грюм. — Сейчас Гарри закрыт, и так и будет, пока я не решу, что он готов.

Но по лицу его видно, что риск все равно остается. Как они тренируют связь между крестражами? Или Аластор просто учит Гарри владеть мозгами, чтобы дисциплина, ни одной мысли в сторону, и прочее в том же духе? Чтобы даже если установление связи пройдет не с диадемой, а с основным сервером — Волдемортом, то Гарри тут же закрылся?

Скорее всего.

— Но! — Грюм тычет в потолок корявым, украшенным шрамами пальцем. — Всегда есть еще и неосознанное воздействие, вот его и надо проверить! Если я скажу Поттеру о Выручай — Комнате, он напряжется и все провалит, поэтому нужно, чтобы он был расслаблен. Чтобы вот это, как его, подсознательное с крестражем вылезло, как с василиском, ясно?

— Да, профессор.

Задача несложная, сходим — посмотрим, чего уж там.

— А что, во-вторых?

— Что?

— Вы сказали "в — первых", и начали рассказывать о Гарри, — поясняю. — Раз есть в-первых, то есть и во-вторых, не так ли?

— Соображаешь, — ухмыляется Грюм. — Во-вторых, тоже будет относиться к тебе, потому что меня Лавгуд точно слушать не будет.

— Ага, — моргаю.

— Хогвартс открыл ей Выручай — Комнату из нестандартного места, это тоже нужно проверить.

И еще замок открыл эту комнату Рону, который всего лишь чрезмерно хотел помочь другу. Будем думать, там все дело в искренности и силе желания, так что теоретически любой может открыть Выручай — Комнату, на то она и "Выручай". На практике же понятно, Рона нет, и не будет, остается только Луна.

А ведь если бы Рон не открыл комнату, то и всего этого говна финала Турнира не было бы, внезапно шепчет задыхающийся от боли и желания все переделать, внутренний голос. Волдеморт не добрался бы до Дурмштранга, все были бы живы и здоровы, и весело учились бы, без ощущения надвигающегося пиздеца.

— Да, профессор, я поговорю с ней.

Результата особого от нас никто не ждет, это ясно, но тут по принципу — а вдруг? Все разумное, возможное, приходящее в голову и доступное при помощи магии старшие Орденцы уже перепробовали. Остались такие вот зыбкие, неверные, сумасшедшие варианты. Правда, если диадема так надежно спрятана в Хогвартсе, а Хогвартс в наших руках, то и Волдеморту не возродиться при помощи этого крестража? Будет летать духом? Да пусть летает, авось спятит окончательно, да и Дамблдор его, духовые возможности, вроде исследовал на первом курсе, найдется, чем прижать.