После приступа паники, вызванного взрывом, обитатели особняка вроде и ринулись в атаку за своего Лорда, но это был лишь порыв, успешно погашенный прибытием авроров. Кто из врагов умел аппарировать — сделал это сразу, остальные начали разбегаться и разбегаются до сих пор, ну, у кого ума хватает. Сопротивляющихся валят толпой и вяжут, оглушают, выводят из строя, то ли для будущего суда, то ли просто инструкции такие — без нужды не убивать.

— Твоя бабушка будет гордиться тобой, — говорит Дамблдор.

Звук его разговора с Невиллом возникает резко, значит, директор поставил щит. Лучше уйти, наверное, раз щит, то разговор личный, не для посторонних ушей.

— Гермиона, — оборачивается дедушка Альбус, — я правильно понимаю, что взрыв в особняке твоих рук дело?

— Да, профессор, — а что тут еще можно сказать.

— И ты догадалась передать сообщение, — продолжает ласково говорить директор, — которое мне передал Аластор через Аберфорта.

Невилл смотрит на меня, опять состроив сложное лицо. По-другому сложное, не как в прошлый раз, но все же сложное. Думает, что убийство Беллатрисы дает ему какие-то права?

— Гарри запустил всю эту историю, профессор.

— Конечно, Гарри, — улыбается Дамблдор, — но вы все тоже молодцы.

— Прошу прощения, профессор, но я хотела найти Луну и спросить Невилла о ней.

— Конечно, — кивает Дамблдор, — не буду вам мешать.

И отходит, к какому-то важному магу из Министерства, указывает на тело Волдеморта, что-то говорит, но это сейчас не имеет значения.

— Я убил ее! — с вызовом в голосе говорит Невилл.

— Молодец, — киваю. — Так что с Луной? Вы отбыли из Хогсмида вместе?

— Она была с Нимфадорой, — повторяет он слова Джинни, — но я убил Лестрейндж!

— А Гарри убил Волдеморта, и мы еще успеем выпить по этому поводу, — начиная терять терпение.

— Она была беременна от Волдеморта! — заявляет Невилл.

И смотрит на меня с все тем же сложным лицом. Смотрю на Беллатрису — ну, живот особо и не выпирает, срок беременности не слишком большой, но не в этом же дело.

— Невилл, тебе нужно мое одобрение?

— Нет.

— А что тогда?

— Не знаю, — разводит он руками. — Все будут мной гордиться, да что там, я и сам рад, что убил ее! Когда она пытала родителей, ее не остановило то, что у них был маленький сын, я, в смысле.

— Понимаю.

— Но она все равно пытала их, и я поклялся отомстить! И отомстил!

Невилл смотрит на свои руки. Они чистые, но все равно смотрит так, как будто этими руками залез Беллатрисе в живот и вырвал ребенка, после чего, не помыв конечностей и не отмывшись от крови, помчался хвастаться.

— Но все равно, почему-то у меня ощущение, что поступив так, я словно уподобился ей, — севшим голосом говорит Невилл. — Словно я сам стал чудовищем.

Ой-вэй, и что тут можно сказать? Спрашивать его о Луне уже как-то и неудобно, у человека кризис исполнившейся мести и катарсис после убийства, какие уж тут вопросы? Невилл опять смотрит на Беллатрису, словно хочет загипнотизировать и поднять, оживить труп.

Медленно отхожу в сторону и натыкаюсь там на Дамблдора.

— Война еще не окончена, — говорит Дамблдор задумчиво, — и нам предстоит потрудиться, добивая остатки тех, кого собрал Волдеморт, но твоя роль в этом, Гермиона, практически закончена.

— Профессор?

— Ты выполнила свою часть соглашения, — поясняет он, — и мы поговорим, обязательно поговорим об этом, после того как война будет официально закончена. Сейчас же, думаю, у тебя есть более важное дело.

Какое? Опять что-то про будущие планы? Нужно будет попозировать с ногой на трупе Волдеморта для группового фото в Министерство и "Ежедневный пророк"? Но дальнейшие слова Дамблдора вызывают у меня стыд, ибо он говорит о том, о чем должен был позаботиться я.

— Мисс Лавгуд уже оказывают первую помощь, — говорит он.

— Луна ранена?!

— После аппарации сюда, на помощь Гарри, ее придавило деревом, упавшим от взрыва.

У меня все падает внутри.

— Но, к счастью, ее сразу же вытащили и оказали первую помощь, благо мисс Тонкс в ней разбирается, как и положено прилежной ученице Аластора Грюма, — спокойно говорит Дамблдор. — Несколько дней на больничной койке, в Хогвартсе или в Мунго, и мисс Лавгуд будет в порядке.

И все равно, взрыв, устроенный мной, едва ее не убил. Не то, чтобы понимаю Невилла внезапно, просто ощущаю некоторое сродство. Огромный ковшик дерьма в бочке победного меда, и самое противное, что этот ковшик туда вылит моими же руками.

Понятно теперь, откуда был холод в груди.

Непонятно, что с этим делать дальше.

Ладно, разберемся.

Глава 24

14 апреля 1996 года

Отсюда, с высоты холма, на котором стоит Хогвартс, отлично видно как к станции возле Хогсмида ползет экспресс, везущий школьников обратно с каникул. Там их уже ждут кареты с запряженными фестралами, там уже стоит довольный Хагрид, с завитой, разукрашенной бородой, вернувшийся час назад. В общем, надо наслаждаться тишиной, перед тем, как Хогвартс снова превратится в помесь базара с цирком с элементами детского сада.

Нельзя сказать, что победа над Темным Лордом немедленно решила все проблемы, о нет.

— Покупатели возвращаются, Фордж, — раздается голос Фреда.

— О да, мой брат Дред, скоро мы станем еще богаче! — отвечает ему в унисон Джордж.

Но все же польза от победы есть. Расслабление в органе, отвечающем за паранойю и подозрительность, вон, близнецы подкрадываются со спины, а организм даже не вздрагивает, вырванный из размышлений о последствиях победы.

— Нас не взяли на битву столетия...

— Но зато мы изготовили фигурки "Темный Лорд"...

— Которые пищат и выплескивают кровь...

— Которая на самом деле мармеладное желе...

— Прямо в рот ученикам...

Смотрю на них искоса, нет, вроде не шутят.

Впрочем, можно не сомневаться, что такая грубая шуточка будет пользоваться успехом. Кровь, сиськи и сладости — три кита, интересующие подростков. Наверное. Откуда близнецы все знают, можно и не спрашивать, Джинни рассказала, без вариантов. Собрания Ордена еще не было, да и Аластор с Нимфадорой куда-то пропали, так что источник информации — Джинни. Или Невилл, тоже может быть.

Какая, в сущности, разница?

— А почему, кстати, Аластор вас не взял? — словно размышляя вслух.

— Мы ставили эксперимент в Выручай — Комнате! — обиженно, в унисон, восклицают близнецы.

Киваю в ответ. Грюм, значит, просто не увидел их на карте и потому не взял. Жаль, в той свалке они пригодились бы, без шуток.

— Какие планы на лето, Гермиона? — спрашивает Фред.

Пожимаю плечами, и делаю жест, как будто оглаживаю бороду.

— Мы не стали сразу тратить твои деньги с Турнира, — вступает в беседу Джордж, — но теперь время настало!

— И куда вы хотите их потратить?

— Мы уже потратили! — отвечает Джордж. — Едва услышали об уничтожении Темного Лорда, как сразу и потратили, пока цены стояли низкие, из-за войны.

И ухмыляется, переглядываясь с Фредом. Не могу сказать, что меня радуют недомолвки, но зато сама ситуация прекрасна, без шуток. Надежда и вложения на будущее — это хорошо.

— Теперь у нас есть магазин! Огромный! В центре Косой Аллеи, и он полностью наш, без всяких там кредитов и долгов!

— Поздравляю, — искренне и от души.

— Не хочешь поработать у нас летом? — заходит с козырей Фред.

— Поработать?

— Ну да! Тебе принадлежит часть магазина, так что ты, можно сказать, будешь работать на улучшение собственного благосостояния!

— Я ж вам всех покупателей распугаю, а то и прибью на месте! — хохочу.

— Приводи с собой подружек! — не сдается Фред.

— О да, Луна вам наторгует, разоритесь и вылетите в трубу, — продолжаю веселиться.

— Но ты подумай, подумай, время еще есть, — добавляет Джордж.

— Все так плохо?

— Скажем так, нанимать кого-то нам сейчас не по карману, а если кто-то из нас будет стоять за прилавком, то производство пострадает.

— Огромный магазин, говорите?

— Целый особняк! Нельзя было упускать такой момент!

— Пригласите Гарри и Джинни, — пожимаю плечами, — по-родственному, так сказать. Плюс знаменитость за прилавком, сам Мальчик-Который-Дважды-Выжил.

— Так Джинни не соврала? — близнецы аж подаются вперед.

— Врать не буду, сама не видела, — пожимаю плечами, — но Беллатриса кричала Гарри, что Волдеморт его убил. Вряд ли Темный использовал что-то кроме Авады, ну, сами понимаете.

Делаю неопределенный жест, близнецы кивают, как всегда, синхронно.

— За спальню и возможность жить там без присмотра родителей, они вам еще и охранять по ночам будут, всем выгодно. Конечно, вам еще придется как-то объясняться с вашей мамой, но слова и крики пока что еще бесплатны, не так ли?

Фред и Джордж кивают и переглядываются. Темный Лорд побежден, крестраж в Гарри убит, хотя что там было, сам Поттер отказывается рассказывать. В любом случае, у Дурслей ему больше жить не надо, во всяком случае, из-за кровной защиты. Из-за возраста и всех этих дел с опекунством — может быть и придется вернуться, но тут же сдернет обратно в магический мир, к гадалке не ходи. Отдельная спальня, Джинни под боком, медовый месяц встанет в полный рост, и будет стоять все лето.

Под таким соусом даже жизнь в магазине покажется прекрасной.

— Идея отличная, но ты все равно подумай, — говорит Джордж, — нам не помешает маг, разбирающийся в трансфигурации. Ты же не хочешь, чтобы мы разорились?

— Конечно же, нет, — улыбаюсь, — но, правда, летом я буду занята. Смогу — помогу, нет, ну извините.

Оно и правда так выходит. Экзамены теперь состоятся, и Луна после них обязательно потребует сдержать данное слово. Планы Дамблдора на после победы, ведь железо надо ковать, пока горячо. Анимагия и вся эта идея с ногой, тоже потребуют времени и сил.

Насыщенное будет лето, без всяких поездок на юга.

— Спасибо, мадам, — говорю Помфри, вручая самодельный подарок.

Статуэтка, медицинский символ, змея, обвивающая чашу и склонившаяся над ней. Надпись, выпуклыми буквами по ободу "Все есть яд и все есть лекарство". Волшебная древесина и вправду на порядок легче трансфигурируется, и будь ее больше, о, можно было бы достигнуть невиданных высот. Вообще, было бы неплохо вывести новый сорт магических деревьев, которые могли бы запасать в себе, собирать энергию извне, но это опять полжизни на такое положить придется.

Но если и вправду соединять два мира, магов и людей, то идти туда надо не только с палочкой в рукаве.

— Какая-то особая причина или просто так? — улыбается целительница.

— Вы вылечили Луну и Лаванду, — твердо, глядя ей прямо в глаза.

Мадам Помфри не шутит насчет лечения "интимных подружек" и подарков в ответ, но все же, что-то такое мелькает на ее лице. Вылеченная и выпущенная два дня назад из медпункта Лаванда теряет ко мне интерес, чем сильно облегчает жизнь.

— Стоило бы тебя отругать и наказать, за сотворенное с Лавандой, — серьезно говорит Помфри.

Ой-ой. Невилл, победитель Лестрейндж, уже получил по ушам четыре дня назад, за побег из медпункта, и зрелище было внушающим шок и трепет.

— Но так как я сама тебя лечила после того срыва, то у меня просто не поднимется рука.

Не поднимется рука? Она меня шлепать, что ли собиралась?

— Да и понять все это можно превратно, — и это единственная шпилька с намеком на толстые обстоятельства, которую позволяет себе целительница. — Так что просто покажи руки до плеч.

То катание выдрой по камням и вправду оставило меня ободранным, но не так сильно, как казалось. Все уже практически зажило, на лице тоже особых следов не осталось, во всяком случае глубоких шрамов.

— Мазь, которую я тебе дала, еще не закончилась?

— Нет, мадам, там еще на один сеанс.

— Вот, — кивает Помфри, — еще раз намажешься, и все окончательно пройдет. Спасибо за подарок, и хотела бы я тебе сказать "иди и не возвращайся", да не получится же.

И посмеивается, беззлобно так. Анимагия со мной, но разговор о ноге заводить еще рано. Через недельку будет в самый раз, обсудим детали, прикинем реализацию, если она вообще возможна. Кучу всего надо будет подготовить, но... теперь, наверное, можно позволить себе немного надежды на будущее?

— Вы случайно не знаете, мадам, что с профессором Грюмом?

— Случайно знаю, лечится в Мунго, в очередной раз. Ты не первая об этом спрашиваешь, и нет, он не вернется в Хогвартс преподавать.

Понятно. Жаль. Проклятие вроде должно было умереть вместе с Темным Лордом, но Грюму и вправду не с руки оставаться здесь. Ему аврорам и аврорицам младым преподавать, а не школьникам, хотя, с поправкой на грубость и паранойю, учил он отменно. Кто его будет заменять? Пришлют мракоборца из Министерства? Хотя, опять же, какая в сущности разница?

Если никого не пришлют, школьники точно не обидятся.

— Нимфадора Тонкс завершит за него курс, — внезапно говорит Помфри.

О! Это хорошо!

— Спасибо, мадам, — и на том мы расстаемся.

— Мажем, мажем Гермиону, едем, едем в Барселону, — напевает Луна.

Пальцы ее, с мазью от мелких шрамов и ожогов, то и дело заезжают в "Барселону", хотя как раз там никаких повреждений не наблюдается. Действует Луна неумело, но старательно, и организм доволен. Сидеть в ванной Префектов на теплом, нормальном полу, свесив ноги в теплую воду, очень приятно и без поглаживаний Луны, а уж с поглаживаниями вообще полный кайф.

— Смажу Гермиону всю, и награду попросю, — Луна заглядывает через плечо, прижавшись сзади, и тянет свои губы к моим.

— Нет такой рифмы, — тихо хихикаю.

— Но награда есть?

— Награда есть, — и после долгого поцелуя говорю Луне, — оставь мазь, еще тебя помажем.

Шрам на боку уже почти не виден, но все же есть. И следы на груди и животе, отметины от придавленности деревом, брр. Передернуть плечами и кланяться в ноги Тонкс, благодарить и благодарить, что спасла. После чего обматерить во весь голос — чего вообще взяли с собой школьников? Решал, понятное дело, Аластор, а Нимфадора с ним не спорила, но все равно.

Правда, если бы не тот холод из медальона, то разрыл бы я Волдеморта и Беллатрису? Нет.

— Но я еще не закончила, — говорит Луна, пытаясь ускорить движения рукой.

— Эй, помнишь клятву?

— Да, — вздыхает Луна, оттопыривая мизинец. — Но разве мы не победили?

— Еще не до конца, — качаю головой и встаю.

Луна неожиданно кусает за правую ягодицу, и я отпрыгиваю прямо в бассейн — ванну.

— Эй! — ору возмущенно.

Луна хихикает и облизывается, словно ухватила сочную сливу. А может и вправду ухватила, не стоило так резко вставать, но как натирать ее мазью, если не встать и не поменяться местами?

— А я знаю, что вы тут делаете! — завывает Миртл, вылетая из воды.

— У нас урок первой помощи, и медицинские процедуры, — отвечаю нагло, уперев руки в бока, по пояс в воде.