Так. Переключиться и собраться. Новая задача — найти Гарри. Нет. Если он — Пожиратель, то не найду, разве что столкнемся случайно или не случайно, но тогда лже-Гарри просто ударит в спину. У Аластора — карта, он точно найдет Гарри лучше и раньше меня.

Что можно сделать в такой ситуации?

Правильно, проверить остальных, в порядке ли они.

Башня Гриффиндора. Проверить, кто там, снарядиться самому на всякий случай. Мантию сменить, чтобы и кармашки для зелий, да и при переходе в аниформу ничего там не испортилось и не разбилось. Вторую палочку в рукав. Если жопа подкрадывается сзади и незаметно, мне потребуются все возможности, любой козырь в рукаве может стать решающим.

— Гарри Поттер проходил в башню в последний час? — спрашиваю у Полной Дамы.

Та пьет горячий чай и томно обмахивается веером, потом неохотно отвечает.

— Нет, — и машет веером, словно от этого зависит ее жизнь.

Ну да, апрельская жара, но то на улице, и где свет сквозь окна прогревает коридоры. В основной части Хогвартса все еще надежный, бодрящий холод от надежных каменных стен. Не будь я Префектом, Дама, скорее всего, и не ответила бы, но почетное право быть Портретом Гриффиндора накладывает и обязанности. Какой-нибудь коридорный портрет вполне мог и послать меня или просто проигнорировать... стоп, портреты в коридорах.

— Мадам, можете ли вы уточнить у других портретов, видел ли кто из них Гарри Поттера? Дело очень важное и спешное, — понижаю голос, — не исключено, что злоумышленники будут нападать и портить портреты, особенно те, что охраняют важные части Хогвартса.

— О! — темп взмахов веера ускоряется. — Это было бы неприемлемо!

Ладно, не хочет шевелить своими полными булками — ее проблемы. Прохожу в башню, затем в спальню и вооружаюсь. К счастью, соседки по комнате не знают, что у меня в сундуке, иначе давно бы все растащили, все же добраться до моих зелий легче, чем до запасов Слагхорна.

Надо бы и старичка проверить, вдруг он — цель Пожирателей? Не такая уж и безумная мысль, как может показаться, мастер — зельевар — это сила, и в отсутствие Снейпа Пожиратели могут и страдать. Хмм, странно. Снейп варил зелья для Волдеморта, но близко к телу его не подпускали?

Хотя нет, туплю.

Дегустаторов придумали еще до Пожирателей, а один прокол, и Снейпа бы закатали под дерновое одеяльце.

В гостиной обнаруживается младшая Уизли, разгадывающая магический кроссворд.

— Джинни, ты не видела Гарри?

— Нет, — зевает та. — Он сказал, что ему надо побыть одному, подумать о чем-то важном, и ушел, я поспала и еще поспала... а он так и не вернулся. Странно.

Вот, теперь вирус подозрительно передался орально-церебральным путем и Джинни. Она вскакивает и смотрит на меня подозрительно, словно это я поймал Гарри и съел, а теперь пришел предложить ей порцию сочной поттерятинки.

— Он ходил к Невиллу и там на них напала Ползучка, — поясняю на всякий случай, думая совсем о другом.

Джинни тревожится еще сильнее, и все равно, градус подозрительности в мою сторону не падает. Ладно, будем считать на глаз, что Уизли — настоящая, не поддельная. Мысль скачет дальше, и картинка представляется та еще, как щупает Гарри Джинни и так огорченно вздыхает "Нет, это не она, силикон какой-то".

— И что в этом смешного? — кричит Джинни.

— Это я радуюсь, что никто особо не пострадал, кроме Невилла, но мадам Помфри его быстро на ноги поставит.

— А, — кивает Джинни, — тогда понятно. И что Гарри?

— После медпункта ушел куда-то.

— Но он не был ранен? — уточняет Джинни.

— Нет, вроде бы нет.

— Тогда еще рано волноваться, — пожимает она плечами и садится обратно.

Ладно, рано так рано. Джинни в порядке, Дама бдит, вроде в башне больше никого.

Стою, задумавшись, куда же идти дальше? Слагхорн? Башня Рэйвенкло? Кухня? Куда мог отправиться Гарри, если он Гарри, и куда мог бы отправиться Гарри, будь он лже-Гарри? Портрет пуст, только пустая чашка сиротливо стоит на столе. Видимо, Дама все же вняла намекам и пошла, расспрашивать другие портреты, а может и просто ушла, отсидеться в спокойном уголке. Портреты мало что могут противопоставить сильным волшебникам, но зато могут сбежать к соседям, устанешь гоняться и срывать картины со стены.

Портрет отъезжает, и я отшатываюсь к стене, накидывая Дезиллюминационные чары.

Джинни выбирается наружу, оглядывается и рысит куда-то в сторону Центральной башни. Так-так, отправилась на поиски Гарри, а притворялась, чтобы со мной не ходить. Вроде в борщ не плевал, со свечкой не стоял, правда, вопросы задавал не слишком умные, да дразнился, эх. Опять отголосок прошлых действий догоняет и "бьет спина". Ведь если с Джинни в этом одиночном поиске что-то случится — вина будет отчасти и моя. Не так, чтобы на сто процентов, но будет, будет, чего вилять.

Проследить за ней?

Обидится же, едва заметит, а она заметит, мантии — невидимки у меня нет, а дезчары в движении не настолько искусно выходят, чтобы скрывать меня полностью. Будет топать, орать, кидаться и плеваться, Гарри пострадает, опять же. Куда ни кинь, всюду рыжий блинь. Или клинь. Или булинь.

В общем, надо уже что-то делать, а я стою тут и туплю, как одинокий выдр.

— Гарри видели, когда он выходил из замка, — сообщает Полная Дама.

Все-таки перемещение между портретами не совсем бег, поэтому она даже не запыхалась.

— Спасибо, мадам, — наклоняю голову.

Если он пошел в теплицы мстить Ползучке, то там Аластор и проблема решена. Если он пошел не в теплицы, то куда? Квиддичное поле? Нет, туда он ходит с Джинни. Хижина Хагрида — если ему и вправду нужно было побыть одному, то это лучшее решение. Если же это лже-Гарри, то тогда его цель — Запретный Лес. Там можно скрыться, там можно встретиться с соратниками, оттуда можно уйти в тот же Хогсмид, если цель путешествия достигнута.

И еще туда отправилась Луна с утра, танцевать какой-то свой очередной танец.

Дело серьезное и ответственное — для нее, разумеется — а если я присоединюсь, то кончится это плясками голышом на поляне и прочим развратом под лесной сенью, включая застуженные поясницы, муравьев, забравшихся в интимные места и прочих прелестей секса на природе, вроде недовольно кричащих над головой птиц. Умом-то понятно, что птицы предупреждают и отгоняют от своих гнезд, но выглядит так, как будто технику секса критикуют.

Поэтому ну его нафиг, проще лепить отмазку о ноге, чем танцевать.

— Следы, следы, следы, — бормочу под нос, передвигаясь зигзагом по склону.

Следы Гарри резко сворачивают в сторону Запретного Леса, и подозрения опять ударяют в голову. Правда, он почему-то даже не попытался их замаскировать, раз уж неопытный следопыт вроде меня легко нашел, но все равно, все равно, крайне подозрительно. Шел-шел, и вдруг ррраз! Свернул и под углом вломился прямо в кусты.

Иду, точнее, лечу по следу, так проще и незаметнее, на сухую веточку не наступишь.

Следы выводят на поляну, и у меня появляется дерьмовый привкус во рту. Поляна Единорогов, любимое место Луны, и сюда она собиралась идти танцевать. Проклятье! И ее "лесной наряд" вон валяется, в беспорядке! То ли не дали даже надеть, то ли сорвали прямо с нее.

Проклятье!

Медальон Дружбы не холодит грудь, но это еще ничего не значит. Если ее оглушили и утащили, это же не считается за смертельную опасность, так? А потом могли просто с нее содрать все украшения, так — так. Мозг пытается выстроить логическую цепочку, но тело паникует и постоянно подсовывает картинки, как Луну насилуют и избивают, пытают и жгут, добиваясь ответов.

Портключ.

Даже в активированном состоянии он не сработает, если его не касаться голой рукой. Ко мне никто не прибывал, велики шансы, что ключ еще на Луне или его просто содрали и отбросили в сторону, уже там, на стороне похитителей. Хуже всего, если сорвали здесь или забросили в кусты по дороге, но это легко проверить. На цепочке портключ неактивен для того, кто его носит, но вот обладатель второй половинки может прибыть на помощь.

Должен прибыть на помощь!

— Держись, Луна, я уже иду, — бормочу под нос, расстегивая цепочку со своей половинкой портключа.

Вдох и выдох. Палочку в руку. Погнали наши городских!

Касаюсь полумесяца, и меня резко тащит куда-то, далеко и быстро.

Глава 20

10 апреля 1996 года

Куда его перенесло аппарацией, Гарри не знал, но импульс внутри продолжал подталкивать, и он начал менять обличья.

— Приказываю тебе отпустить меня! — прогремел его голос, и Гарри, с еще большим ужасом в голове осознал, что принял личину Волдеморта.

Кто еще мог приказывать Беллатрисе Лестрейндж?

— Мой Лорд, — промурлыкала Беллатриса, втыкая ноготь под подбородок Гарри, и тут же меняя голос на злой, напоенный яростью, — красавец, а не такой урод! Хорошая попытка, Нимфадора...

— Эй, не смей называть меня так!

— За нее я обеспечу тебе немного дополнительных пыток лично! — широко и безумно улыбнулась Беллатриса.

Гарри ощущал себя комком льда, с ног до головы, только небольшой очаг тепла в животе продолжал подталкивать, не давал свалиться без сознания. Но сочетание безумия и красоты Беллатрисы, красоты тоже безумной, неестественной, мертвенной даже, холодило конечности и примораживало язык. Особого оттенка ужаса прибавляло то, что Гарри приковало к стене длинными, толстыми цепями, охватывающими ноги, руки и шею.

— Я — Министр Магии!

— Да — да, отдавай мне свои украшения, и мантию, — Беллатриса методично обыскивала "племянницу".

— Я — Величайший Светлый Волшебник.

— Дамблдор! — Беллатриса резко дернула Гарри за бороду, и Гарри взвыл, закашлялся, так как колено Лестрейндж тут же врезалось "Альбусу" между ног. — Двойное удовольствие!

Она даже отступила на шаг, чтобы размахнуться сильнее и тут же расхохоталась. Гарри, в свою очередь, сменивший облик, почувствовал себя привычно, разве что очков на лице не хватало.

— Очень, очень умно притвориться Гарри Поттером, моя дорогая племянница, — Беллатриса даже бить не стала, упиваясь звучанием слов. — За это я даже начну пытать тебя чуть позже... хотя нет, зачем откладывать удовольствие?

Она подошла и вздернула голову Гарри вверх, бесцеремонно, резко, так, что в шее у Поттера что-то хрустнуло и заныло в спине. Беллатриса приблизила лицо вплотную, словно змея, гипнотизирующая жертву.

— Смотри мне в глаза, смотри мне в глаза, выдай мне все свои секреты, выдай... Легилименс!

Зелье удачи еще не закончило свое действие, да и сам Гарри, несмотря на ужас, был все же настороже. Уроки Аластора не пропали даром, и попытка Беллатрисы проникнуть в разум натолкнулась на защиту. Черно-белая стена, несокрушимая, толстая, с огромными шипами, выбрасываемыми навстречу врагам. Гарри и сам не знал, как выбрал этот образ, но Беллатриса отшатнулась и тут же рука ее врезалась в лицо Гарри. Что-то хрустнуло, и из носа потекла кровь, начала падать на пол огромными, тягучими каплями.

Рука Беллатрисы провела по лицу Гарри, размазывая кровь.

— Вас хорошо учили в Аврорате, Нимфадора, — сказала Лестрейндж, слизывая кровь с пальцев, — но это еще не конец!

Несмотря на всю боль, кровь и ужас, жест облизывания вышел у Беллатрисы столь эротичным, что Гарри невольно вспомнил Джинни. Вспомнил и укрепился духом, вскинул гордо голову, стараясь не шмыгать носом.

— Сюда прибудет Темный Лорд, посмотрим, что ты сможет противопоставить ЕМУ! — гордо провозгласила Беллатриса, а Гарри с трудом удержался, чтобы не заорать от смеси чувств. — А пока он прибудет, я еще с тобой поработаю, да, и на тебя найдется управа, моя доррррогая Нимфадора! О, с каким удовольствием я вспорола живот моему ненаглядному братцу Сириусу, и тебе вспорю, с не меньшим наслаждением. Потом, когда мой Лорд с тобой наиграется!

Гарри ощутил новый холодок ужаса. Наиграется — звучало очень двусмысленно.

— Эй, я настоящий Гарри Поттер! — крикнул он.

— Да-да, верю-верю, — ухмыльнулась Беллатриса, еще раз облизывая пальцы. — Антонин! Антонин!

Нельзя сказать, что Гарри заучивал имена и фамилии Пожирателей специально, оно как-то само собой получилось, после столкновения в Дурмштранге, после рассказов Дамблдора, после размышлений о судьбе и будущем. Поэтому он знал, что Беллатриса зовет Антонина Долохова. Не то, чтобы это что-то меняло в судьбе Гарри, ведь, во-первых, он прибыл сюда, чтобы пожертвовать собой, а во-вторых, даже будь он на свободе и с палочкой в руках, что-либо противопоставить любому из Пожирателей не получилось бы.

Нимфадора, настоящая Нимфадора смогла бы, но сам Гарри? Нет.

— Антонин, еб твою мать! — заорала Беллатриса.

— Слышь, Лестрейндж, — тут же появился Долохов, — ты такие слова Лорду говори, а мне не надо. Материться умеючи надо, а не так, как ты!

— Я ж у тебя учусь, Антоша, — ласково пропела Беллатриса. — Следи за ней!

— Это ж Гарри Поттер!

— Это моя племянница Нимфадора, метаморф, так что если примет другой облик — не удивляйся.

— Понятно, — мрачный взгляд Долохова уперся в Гарри. — Нимфадора...

— Эй! Меня бесит это имя!

— Нимфадора, Нимфадора, Нимфадора! — тут же гоготнул Долохов. — Слышь, давай, перекинься в голую девку, а я перестану твое имя бормотать!

— Даже не думай к ней прикасаться! — приказала Беллатриса.

— Да ладно, что, первый раз, что ли? Пальцем не трону. Просто приятнее смотреть на голую девку, чем на пацана — заморыша, пусть даже со шрамом во лбу.

— Смотря кому, — ухмыльнулась Беллатриса в ответ.

— Да понял, понял, не дурак, — отмахнулся Антонин. — Даже если превратится в кого-то, способного выскользнуть из цепей, я тут же познакомлю ее со своей палочкой!

Он захохотал, оглушающе громко, и в этом хохоте потерялась финальная реплика Беллатрисы. Подхватив все отобранное у "Нимфадоры", она вышла из камеры. Дверь захлопнулась, и Гарри Поттер остался наедине с Долоховым, который сел на табурет, привалился к стене и зевнул, с подвыванием.

Теплый комок в животе медленно, но верно таял, исчезал, капля за каплей.

Портал выбрасывает меня в какое-то помещение, темное, без окон и лампочек. Тишина. Легкий "люмос", и осмотреться: вокруг камера, даже каморка, если исходить из размеров. Вторая половинка портключа рядом, на полке, вместе с палочкой Гарри Поттера и мантией Нимфадоры. Проклятье! Они похитили и Луну, и Гарри! Нимфадору не смогли, но зато сперли одежду, фетишисты проклятые! Дверь, массивная и оббитая железом, разумеется, закрыта. Выбить ее? Попробовать Алохомору? А если тут сигнализация на открытие? Нет, нужно что-то другое, что-то, что не привлечет к себе внимания.