— Диффиндо! Диффиндо! Диффиндо! — палочка крутится, выписывая одну и ту же фигуру, губы почти выворачивает, заклинание выплёвывается, и все кажется, что медленно, медленно, нужно быстрее и еще быстрее!
На меня тоже попадают капли, но некогда, некогда, задержать дыхание, все остальное — ерунда, это же не кислота! Метлы и магов, троицу в воздухе взрезает, роняет в озеро, к их собратьям по атаке, и нате вам прощальный подарок, уф, аж рука устала, хватать и вытаскивать заготовки, моментально впечатывать в них взрывную трансфигурацию, только и спасения, что заклинание отработано до автоматизма, да древесина волшебная!
Население Хогвартса за этот месяц разрослось, несмотря на ворчание и паранойю Грюма, постепенно стянулись друзья и хорошие знакомые тех, кто изначально нашел здесь приют, открылся мини-временный филиал Мунго, проводились тренировки отдельных отрядов создаваемой армии, подтягивались ученики, кого успели выдернуть из хаоса сражений и нападений, да что там, даже Минерва уже стала директором!
Вот только с щитами разобраться не успела, не закрыла всю школу непроницаемо, как это делал Дамблдор. В этом дело? Спешат успеть, пока не опоздали? Или это просто выплеск сопротивления напоследок, ведь Британия чистится со скоростью роста паранойи Грюма? Но в любом случае, в Хогвартсе хватает магов, должно хватать, только их почему-то не видно? Мчусь прочь, холодея от догадок — неужели резня идет уже в самой школе? Но зачем... а, неважно, почему враги снова решили напасть на школу — чтобы зайти через нее в Министерство с заднего прохода, так сказать, чтобы просто убить нас всех, или чтобы самим занять такую отличную крепость — факт тот, что без резни тут никак, и если они заходили со стороны Леса, то...
Со стороны Леса и хижины показывается фигура Хагрида, он отмахивается огромной дубиной, отступает к школе, отражая и сбивая лучи заклинаний, те большей частью пролетают мимо, впиваются в его пальто, гаснут. Хагрид шатается, ревет зычно, вызывает врагов на честный бой и отступает широкими шагами, едва не наступая на вертящуюся за его спиной невысокую блондиночку. Луна крутится, что-то там кастует, тащит едва ли не на себе изрезанного Клыка и так жалобно что-то взвизгивает по — конячьи, что у меня холодеет в груди, хотя амулеты мы так и не восстановили.
Луна!
В этот момент со стороны Хогвартса доносится торжествующий выкрик, и еще одна башня рушится, словно сделанная из песка. Толпа выплескивается из школы, бежит прочь, и следом за ними мчится другая толпа, только наша, наша доблестная армия, размахивая палочками и галдя, швыряясь заклинаниями и ругаясь. Из Запретного Леса выплескивается еще одна волна врагов, бежит в панике, и следом за ними, во главе боевого отряда, вырывается Аластор, яростный, боевой, разящий заклинаниями направо и налево и орущий так, что его слышно в Хогсмиде.
— Держать строй, детеныши лукотрусов! Держать! Перед нами враг — с врагом не разговаривают! Рази их в спину! Убивай без пощады!
— Без пощады!! — доносится ответный рев.
Вместе с нашими из Леса вырывается несколько единорогов, мчатся на помощь Луне, и Хагрид стоит несокрушимой скалой, разит дубиной направо и налево, оставляя просеки, сметая врагов, слепо бегущих на него в панике, норовящих удрать прочь. Наши жмут с двух сторон, и враги в ловушке, не менее полусотни магов — да это настоящая война! — и они отступают к Озеру, прямо вослед за Луной и единорогами, спеша удрать.
— Не дайте им уйти! Убить их всех! — орет Грюм, вращая глазом и палочкой.
Быстрый взгляд за спину, ага, еще барахтаются оглушенными рыбами — отлично! Сейчас эта волна врагов захлестнет нас, и никакие единороги не спасут Луну, если ее не спасу я. Ну же! Взлететь выше!
— Фиендфайр! — и навстречу врагам встает волна воистину Адского Пламени.
Спокойствие и ярость, разрушение и созидание, гнев и любовь, все это кружится во мне пришедшим в равновесие вихрем, и вместе с ним кружится Адское Пламя, пожирает врагов, рычит и ревет, не в силах вырваться из-под контроля. Отблески, всполохи огня отражаются на лице Луны, сидящей на спине единорога, смотрящей на меня завороженно, с обожанием, снизу, и кажется, что в ее глазах пляшет пламя, танец огня страсти, и я понимаю, что сегодня меня ждет обратная сторона Луны, перекидывающейся, подобно оборотням, в такие моменты, в нечто иное, дикое, страстное и безумное.
Два отряда наших, подобно молоту, обрушиваются на врагов, и плющат их об Адскую наковальню.
Выдыхаю и облизываю губы: кажется, первое боевое тестирование костюма прошло удачно.
Глава 17
31 июля 1997 года, Хогвартс
Бам! Бам! Бам! Я вскакиваю с кровати, атакую на рефлексах, вынося входную дверь, и только потом вспоминаю, что со времен "Второй битвы за Хогвартс" прошло уже две недели, и вообще, Британия практически зачищена. Внутрь заглядывает директор Хогвартса и качает головой.
— Одевайтесь, мисс Грейнджер, — говорит МакГонагалл, поджав губы, — и живее!
Ну да, Луна, тоже голая, целомудренно прячется под одеялом, натянув его до подбородка, теплая и домашняя. Эх, не ходить бы сейчас никуда, поваляться, почесывая пузо, выбраться куда-нибудь... ха, даже предлог есть, день рождения Гарри! Но нет, опять дела, дела.
— Что случилось, директор? — спрашиваю у МакГи, хватая одежду.
— На вашем месте я бы взяла одежду другого цвета, мисс Грейнджер, — хмурится МакГонагалл.
Эта вот ее манера недоговаривать, вести себя всегда прилично, вкупе с пожароопасностью ситуации — иначе какого хрена ломиться в дверь? — просто бесят до невозможности. Ну, послала бы домовика, она ж директор!
— Я с тобой, — приподнимается Луна, все же являя директору свои обнаженные прелести.
МакГонагалл еще сильнее поджимает губы, но молчит, лишь мельчайшие признаки выдают, что она злится.
— Вначале стань совершеннолетней, — отрезаю, почти что грубо, ибо все это было уже не раз.
К счастью, наши походы либо не касаются гоблинов, либо самых их низов, до гоблинского короля дело не доходит, и Луну пока удается сдерживать и удерживать в Хогвартсе. Пока. Впрочем, еще месяц продержаться, нет, меньше, скоро у единорогов будет пополнение, а там учебный год, а там, глядишь и победим, передавим, конференция эта ебучая все же разродится документом, и отменят Статут, и чего-то там да будет, неважно, главное, что вся эта канитель и кровавая свистопляска закончатся.
Ладно, Британия, у нас тут последние несколько лет продолжаются проблемы практически без передышек, население как-то адаптировалось и привыкло немного, а в других странах? Все гораздо острее, жестче, больше жертв, а ведь нам по плану предстоит заезд в те самые другие страны! Как издевка — хотел знаменитости? Получи, кто не знает Кровавую Грейнджер? Хотел силы? Получи, и вдобавок неотъемлемый бонус в виде трупов и роли, из которой не можешь выйти. Хотел поездить в другие страны? Ну вот, поездишь!
— Но...
— И оденься! — Луна снова ныряет под одеяло.
Кажется, Минерва довольна таким одергиванием, но дело не только в ней. Весь этот разврат проживания вдвоем в отдельной башне скоро закончится, даже раньше, чем начнется учебный год — новому преподавателю Астрономии тоже надо где-то жить, как-никак. Раздельные башни, раздельное проживание, а даже если и совместное — допустим, нам разрешат, допустим, то это все равно разврат, растление и подрыв школьных устоев и правил, и смущение умов других учеников.
Не говоря уже о том, что МакГонагалл на такое никогда не пойдет.
— Что случилось? — повторяю, когда мы аппарируем в кабинет МакГи.
Там уже находится Молли Уизли, сверкающая глазами. Джинни вылечили, Фред слегка отошел, и вместе с ними в себя пришла Молли. Загрузила себя хлопотами и делами, превратилась в завхоза Хогвартса, в каком-то смысле, но что она делают здесь и сейчас? Ох, не нравится мне все это, хотя, конечно, остается маленький шанс, что речь пойдет про день рождения Гарри Поттера и подарок к совершеннолетию.
— Гарри и Джинни похищены, — говорит Минерва, обрывая надежды.
Ну да, когда ж похищать, как не в день рождения? Или десятыми, окольными путями информация о кровной защите Гарри превратилась в его мега-неуязвимость до совершеннолетия? Или же он просто подставился, слегка расслабившись, ибо после "Битвы за Хогвартс" мы, наконец, вырвали победное очко у противников и получили окончательное преимущество.
Еще придумаем, как армией в гости ездить, не сломав Статут, и будет вообще заебись.
— Я им не позволю! — восклицает Молли, и голос ее срывается, а глаза подозрительно блестят.
Не в том смысле, что она плачет, а что она накачалась, похоже, зельями по самую макушку. Она может и не Снейп, и не Слагхорн, но побудьте матерью такого семейства — освоите жарку и варку всего на свете, включая зелья! Стоило бы пригласить Поппи, но если дело срочное, то, похоже, еще есть шанс отбить Гарри. Может не по дороге, мобильность магов делает затруднительными "перехваты автоколонн", но куда-то же его должны доставить, так?
— Гарри нужен им живым, — заявляет Грюм, прямо в процессе выхода из пламени камина. — Джинни тоже, она средство давления.
Он подходит к полкам в кабинете, берет стоящие там зелья, видимо, заготовленные заранее. Кому им? Все, похоже, в курсе, а меня, как обычно, известить забыли. Взгляд Грюма одобрительно скользит по моему красному платью, и он кивает. Сам Грюм в своей потертой мантии, давно потерявшей цвет и вид, но чем-то дорогой ему, то ли наложенными чарами, то ли карманами с содержимым на все случаи паранойи, то ли вышивкой на плече в виде глаза, сделанной недавно Нимфадорой.
— У нас есть примерно три часа, прежде чем они сломают Гарри, — спокойно говорит Грюм, ковыляя обратно, — и это еще очень хороший срок!
По лицу Молли видно, что она думает о "хорошести", но старшая Уизли все же сдерживается, лишь блеск в глазах разгорается сильнее. Ох, не нравится мне все это. Минерва и Грюм обмениваются кивками, и у меня появляется очень нехорошее подозрение.
— Так, перемещаемся в Туманную Падь, запомнили? — говорит Грюм, и шагает в камин, даже не думая проверять нас.
Шагаю следом, и оказываюсь в небольшом пабе, укрытом в глубине особняка. Понятно, место сбора для своих, окрестных ведьм и магов, попить огневиски, поколдовать без вопросов, потрепаться о зажравшихся магах из Лондона. Обитатели особняка спят, и видно, что их застали врасплох. Нимфадора отрывает губы от губ Аластора и улыбается сдержанно.
— Привет.
— Привет.
Из камина выныривает Молли Уизли, и Грюм тут же машет рукой.
— Идем, идем, объясню все по дороге.
Мы выходим, и первая мысль — вот уж воистину Туманная Падь! Туман такой, что собственных рук не видно, не исключено, что усиленный магией — или местных, или Нимфа постаралась. Доносится отдаленный гул и рокот, мерный, неумолчный, и я понимаю, что мы где-то на побережье. Кусочки паззла встают на место, невольно оглядываюсь назад — разве нам не нужны будут метлы, перелететь через Ла-Манш?
— Времени нет, — небрежно бросает Грюм.
Вот с-с-с-суровый наставник! Явно же видит глазиком сквозь туман, и верно трактует мой поворот, хотя туда ли я поворачивался? Здание скрывается, словно и не было, мы бредем в густом облаке... кстати, нахуя?
— Нам повезло, — говорит Грюм.
— Повезло? — перебивает его Молли, и в голосе ее слышны истеричные нотки.
Или мы полетим в море, я понесу Нимфадору, а Грюм на своем посохе Молли? Да ну, бред, если тут близко, то аппарация проще. Щит? Может быть. Но стали бы похитители так близко от Британии Гарри держать? Не проще тогда было вообще скрыться в самой Британии, а не бегать возле границ?
— Повезло, что все это — наша операция, так что никто ничего не успеет сделать Гарри, — невозмутимо поясняет Грюм. — Хотя это и не значит, что мы можем медлить и плестись, как безногие кентавры.
Молли клокочет, булькает несколько секунд, потом затыкается, а Грюм объясняет, и под его объяснения рокот волн становится все сильнее и громче. Мы зачистили Британию, пускай и не до конца, но зачистили, но мы не можем двинуться дальше, не рискуя уронить Статут. Тот и так валяется в предсмертной агонии, и обе стороны стоят над хрипящим, подкалывают друг друга, не рискуя перейти к открытому противостоянию. При этом рано или поздно агонизирующий Статут умрет, и тогда, кто первый нанесет удар — выиграет. И при этом остается постоянный соблазн и риск все же нанести удар первым, и да, обрушить Статут, но и получить тактический выигрыш, как с тем взрывом на конференции. Ситуации в других странах где-то выровнялись, где-то нет, но в целом, тот тактический выигрыш со взрывом обернулся стратегическим провалом сейчас, большинство все же против тех, кто хочет сохранить Статут, просто и тупо потому, что это большинство хотели убить. Ну и потому, что они уже соглашались с Дамблдором и его программой, вроде мелочь, но сейчас любая мелочь в кассу.
Поэтому сторонники сохранения Статута сейчас колеблются, им вроде бы надо бить первыми, получать преимущество, но это же означает дальнейшую эскалацию насилия, прыжок не через ступеньку, а через целый пролет, сразу война на подавление не только магов, но и людей, а это уже совсем другой расклад. Как бы ни хорохорились сторонники Статута, что маги выше людей, они это понимают и колеблются.
Соответственно, Грюм решил ударить первым, пока есть возможность, пока враги колеблются, пока их еще можно заманить сладкой морковкой в форме Гарри Поттера. Для окружающих все должно было быть достоверно, поэтому в курсе деталей были лишь сам Гарри, Грюм и МакГонагалл. Ах да, ну и еще Нимфадора, как он мог ее не привлечь? Сейчас Тонкс придерживает Молли, которая вроде уже слегка успокоилась и перестала кидаться на Аластора с желанием выцарапать глаза.
— Они не знают, что мы знаем, но все равно постараются все сделать максимально быстро, — продолжает ворчать Грюм, — потому что их тоже поджимает время. Они надавят на Гарри через Джинни...
Из горла Молли вырывается рык, и я невольно задумываюсь — а на кой хрен нам старшая Уизли?
— Тот капитулирует, пригласят Бертрана, тут-то мы его и схватим, и поменяемся местами, приводя в действие операцию "Лже — Министр".
Что? Нимфадора заменит Министра Франции? Ну, вначале может и прокатит, но ее же быстро раскусят на мелочах! Грюм косится на меня, хмыкает презрительно, мол, как ты могла про меня такое подумать, Грейнджер? Детали операции Аластор не разглашает, лишь говорит.
— После захвата — вы отправитесь домой, а мы дальше.
Мы? Ага, понятно. Только откуда такая уверенность, что захват произойдет бесшумно? Хотя, если речь идет о тайной перевербовке, то действовать будут самые доверенные агенты и магы, и наверняка спрячутся в самом укромном углу, если не под Фиделиус вообще. Или Грюм и это предусмотрел?
— А откуда мы узнаем, где Гарри?
— Мы уже знаем, благодаря нашим новым друзьям, — сообщает Грюм, — а в той местности у Франции только одна магическая крепость — Требюше.
