Воды Мары

— А что собственно произошло? Я понятія не имѣю, какой запрет я мог нарушить, подув въ свой рог, унрош. Можно нас просвятить на счёт мѣстных реалiй? — Всѣй семьёй дружно изображаем виноватое выраженіе на лицах. Маркош шипит, оборачиваясь обратно къ нам. Ну а дальше въ красках, не стесняясь выраженій, он рат тапов пилит мозг на тему того, что звук моего рога — это рёв тавна — мѣстной морской живности подобной морским рептилiям мезозойской эры Мидгарда. И звук голоса этих тавнов приводит почти всѣх орков въ неконтролируемую панику. А причиной тому служит дрѣвнее событіе пересѣленія всѣх орков через Пролив Крови, что находится у северо-западного побережья. Именно въ этом мѣстѣ Огаур — этот материк находится въ тесной близости съ Бурзардуром — сосѣдним материком, гдѣ собственно мѣстные орки и появились на свѣт божiй. И въ ходѣ этой переправы, когда орки мигрировали дружным общим заплывом, большая часть их погибла, разорванная тавнами. Съ той поры никто изъ орков не заходит въ солёную воду, а голос тавна получил нарицательное названіе 'Пѣснь Мары'. Мощно им въ генетику прописали эти тавны, раз до сих пор такая реакцiя на "китовый голос".

Когда Маркош выговорил всё, что у него на Душѣ кипѣло, то становиться понятно, сколь сильно нам повезло. Варг-хай по-прежнему смотрят на нас неодобрительно, но хоть теперь не, какъ до того. И тут моя дорогая дочка отмочила натуральный номер. Видать пока Маркош разорялся на тему відовых страхов прописанных въ генофонд; моя дорогая шебутная любительница вражеских ушей доплела новое ожерелье. Вообщем она съ важным видом подходит къ унрошу, склоняет голову и протягивает ему анх-аш изъ ожерелій. Вотъ ёлки, да у неё их даз.

— Унрош Маркош, ваша храбрость и выдержка достойны пѣсен. Вы такъ яростно рубили врагов на переправѣ. Мнѣ повезло собрать ваши трофеї и связать изъ них это ожерелье. Пусть же всѣ видят вашу доблесть. — Послѣ этого Рыка разворачивается къ Сардуку и отдаёт ему другое ожерелье.

— Ваша доблесть сопоставима съ доблестью вашего отца, накрош Сардук. — Да уж, пожалуй надо потом поговорить съ Кисой, чтобы выяснить откуда Рыка понабралась таких пріёмов. Сейчас отъ бунтарского характера дочки не видно и слѣда. Рыка во всю улыбается и Маркошу и Сардуку, пользуясь всѣми преимуществами, что дала ей природа. Если бы не опытный взгляд развѣдчика, я бы и не понял, что дочка пользуется очень тонкими грязными пріёмами. Был у нас въ подготовкѣ такой курс, какъ невербальная сексуальная символика въ боевых условіях. Вон видно, какъ Маркош и Сардук незамѣтно прямо таки разправили плечи. Сам прокрутил мысль о том, что всё-таки нашу жизнь во многом ещё опредѣляют инстинкты, прошитые въ нашей подкоркѣ мозга. Однако мысль 'откуда моя дочка знает этот курс' осталась, зарывшись въ чуланчик памяти. Потом разберусь. Хотя къ чести Маркоша надо сказать, что он тоже понял, что его какъ-то обыгрывают, но виду не подал.

— Да. Дочь своего отца. Будем считать, что всё въ порядкѣ. Собственно главная цѣль достигнута — мы вырвались изъ возможной ловушки. — Тут голос унроша резко принимает начальственные обороты и прибавляет въ громкости. — Нам всѣм не стоит разслабляться. Ещё много предстоит проскакать до переправы Гмырхов стан. Там должен стоять гарнизон переправы. — Маркош резко повернулся и пошёл къ своему варгу. Всѣм остальным пришлось послѣдовать его примѣру. Верховный явно не въ духѣ, раз столь резок. Ну коли, он сказал, что надо скакать, то полный вперёд.

Маркош будто спеціально вырывается на своём варгѣ вперёд. Упускать столь удачную возможность для разговора будет глупо. Пересаживаю Кису дочке за спину, говорить съ унрошем надо тет-а-тет. Маркош ѣдит, горделиво подняв голову. Его кожаный доспѣх, покрытый пылью кажется грязно-бурым. Хотя не смотря на грязь заметно, сколь хорошо на Маркошѣ он сидит. Подогнан идеально. Надо начинать разговор съ чѣго-то нейтрального.

— Унрош, а что такое Гмырхов стан? — Маркош поворачивает въ мою сторону голову; улыбка его очень краснорѣчива. Да, дѣйствительно, мѣня вызвали на разговор.

— Это переправа через рѣку Дырва, что течёт съ плато Варга, гдѣ стоит наша столица — Луг Варгун. На этой переправѣ моїми Предками была создана застава, а потом и лѣсозаготовка. Там должны быть запасы дерева. — голос вождя был ровным и спокойным, будто десять минут назад это не он мѣня отчитывал и въ хвост и въ гриву во всё горло. Мы тоже подъ дурака можем закосить. Пусть думает, что хочѣт. Надо его разкрутить на долгій разговор, может что путное и скажет. Нужен очевидный и глупый вопрос.

— А что мы там будем дѣлать? Теперь Маркош присматривается ко мнѣ, видимо пытается просчитать зачѣм я задаю этот вопрос. Момент смотрит прямо перед собой, разглядывая загривок своего варга, обросшего чёрной шерстью. Качает головой. Его тёмнозелёные губы что-то шепчут, словно он перебирает что-то въ умѣ.

— Сдѣлай большое одолженіе, Ярук. Прекрати играть въ осторожность. Здѣшніе орки не тот народ съ которым стоит играть въ интриги. — Пара жёлтых глаз прошлась по мнѣ словно ренгеном. Вздрогнул. Всё-таки привычки особой службы просто такъ не уходят. Это оставляет слѣд.

— Не беритѣ въ голову, мой вождь, обычная осторожность. Я не въ том положенії, чтобы играть. Да и противно мнѣ это, но жизнь оставила свої слѣды. — Опускаю взгляд и развожу руками. Мол, не я такой — жизнь была такая суровая. Маркош хмыкает, поправляя бронзовую застёжку наруча.

— Живи такъ, какъ подсказывает сердце. А я постараюсь дать тѣбѣ дѣло по Душѣ, воїн. Я надѣюсь уничтожить сколько возможно врагов, когда они захотят прорваться по мосту. Выше по теченію им не перейти: там скалы и плато резко идёт вверх. А ниже рѣка слишком широка и деревьев мало, чтобы переправить такую прорву врагов на плотах. Да и почва там болотистая, такъ просто магіей мост не построїть. Собственно постройка моста силами зѣмли — это очень трудная магія, для которой нужен десяток сарумов-стихійников и три дня работы. Я им шанса такого не дам. Короче предвидя твой вопрос, я собираюсь задать клонам трёпку. Думаю эта мысль согрѣет твоё сердце. Откидываю капюшон, чтобы не закрывал обзор. Вокруг лѣсостепь съ редкими клочками рощ и лѣсов. Подъ ногами коричневая зѣмля, покрытая ковром изъ плаунов и хвощей, кое-гдѣ мелькают саговники и мелкіе отдѣльные деревца. Близко къ ним не скачем, но видно, что это или хвойняк, или лиственные со странными раздвоенными листьями. И самое любопытное — нигдѣ не видно ни одного цвѣтка. Однако не это тяготит мысли, а остутствіе данных о врагах.

— Понимаю, мой вождь. Бить противника там, гдѣ он не сможет возпользоваться своїм количеством. Только если вы такъ могучи въ магії, мой вождь, то какъ вас умудрились загнать въ ловушку въ том ущельѣ?

Маркош вздыхает, видно его этот факт сильно задѣвает. Уже второй день, какъ мы убѣгаем отъ малопонятного врага. Ни развѣдки, ни связи съ арміей варг-хай, точнѣе тѣм, что отъ неё осталось. Вибрисы на лицѣ вождя ходят ходуном — морщится и думает. Наконец его раздраженіе по поводу отступленія прорывается.

— А можно подумать, что у мѣня была возможность примѣнить магію. Кольцо власти позволяет сокрушить на раз собственных сарумов, но сильные сарумы чужого племени вполне могут на равных противостоять одному рошу, если соберутся малым кругом и подготовятся заранѣе. А мнѣ было не только до магії дѣло, я едва успѣвал отбивать атаки урук-хай и заклятія сарумов. Сардук хоть магіей своего кольца пока пользоваться не может, но тоже сыграл свою роль. У него отъ природы устойчивая защіта против всяких проклятій и заклятій разума. Эта многослойная защіта вокруг него не позволяет обнаружить его поисковыми заклятіями. Потому я и взял его съ собой. Мы планировали ударить врагам въ тыл. А оно вон какъ вышло. — Видимо кровь прилила къ лицу, потому какъ оно у Маркоша становиться покрытым пятнами разных оттѣнков зелени. Надо его успокоить, а для этого надо возпользоваться собственным опытом развѣдчика.

— Да, похоже, развѣдка врага всё это знала и сработала на вашей уверенности. Вас переиграли, просто потому что учли ваши слабые стороны. Но думаю, что на мосту около Гмырхова Стана мы сможем задать им трёпку.

— Эх, Ярук. Теперь я вижу, какъ оно хрѣново получилось. Наше племя просчиталось. Хотя я ждал подлостей, но не такого масштаба. Но ты правильно мыслишь, если они решат штурмовать мост, то он им костью въ горлѣ встанет. Мост въ ширину не больше двух саженей. Там два варг-хая едва разъѣдуться. Его ширина — залог нашей побѣды. — У Маркоша прямо написано на лицѣ предвкушеніе.

— Я бы не стал такъ торопиться. Возможно, враги учли и это въ своїх планах. Но думаю съ нашей помощью, их меч налетит на камень и обломиться. Предлагаю показать этот мост Сакешу. У него талант по созданію оборонительных рубежей. Его и готовили на военных курсах, какъ мастера создавать врагу трудности въ штурмѣ позицій. — Маркош резко поворачивается ко мнѣ чуть ли не всѣм корпусом. На лицѣ задумчивое выраженіе, но видно и его заинтересованность. Очень любопытно почѣму? Вождь разворачивается какъ и был. Варги по-прежнему скачут вперёд.

— Ага, на мѣстѣ разберёмся. Я принял вас въ племя, потому что нужны воїны, мыслящіе по иному. Можешь мнѣ не говорить, что противник дѣйствует совсем иначѣ, чѣмъ обычно воюют орки: я не слѣпой.

— Ну вотъ нам обоїм, мой вождь, повезло. Наша семья — вояки, которые устроят нелёгкую жизнь любому врагу. Особенно если надо играть отъ обороны. — лицо вождя въ этот момент озарила усмѣшка, будто я сказал какую глупость.

— Ха! Не думай, что тѣбѣ повезло, Ярук. Вас принял не потому что война, и вам съ племенем въ одной лодкѣ дохнуть. Нѣтъ. Повезло мнѣ, потому что племени нужны толковые воїны, а вам совсем не повезло. Будь мирное время, я бы вас помурыжил изпытаніями на верность племени, а такъ всё ускоренно получилось. Вы теперь вынуждены изполнять мої приказы и помогать мнѣ новыми мыслями, потому что, либо они будут работать, и наши враги подохнут, либо вы сдохнетѣ, потому что враги до вас дорвутся. Впрочѣм не бери въ голову брюзжаніе верховного вождя. Я не собираюсь вас обижать ни въ чёмъ. Тут даже въ мирное время недостаток въ орках, которые что-то смыслят въ стратегії и тактикѣ. А чтобы вашими гумнарскими знаніями не возпользовался кто-то другой, я лучшѣ возьму вас подъ своё крыло.

Досадно. Вернул мнѣ мою же подколку.

— И мы всѣгда будем подъ присмотром и занесённым ятаганом закостѣнелых традиціоналистов?

— Будь я таким, то просто прибил бы вас на всякій случай. Вы опасны, и это видно любому. Прожитая жизнь отражается въ глазах, что зеркала нашей Души. У вас всѣх такой взгляд, что иной дрыпт изпугается. Уж не говорю за вашу одѣжду. Мы ещё не видѣли подобной. Ваша манера двигаться словно барб охотящiйся. Отсутствіе страха перед тавнами. Утром довелось услышать краем уха среди своїх ребят спор о том, кого их вождь призвал — халегов Мары или Души Дрѣвних облёк въ плоть орков. —

— Хи-хи, въ моём родном мірѣ враги звали мѣня оборотнем, а тут сразу въ халеги рядят. А главное ничѣго особенного-то и не сдѣлал. Опять. Ладно, будем считать, что это ещё один повод быть верным лично вам, мой рош.

— У тѣбя неплохіе задатки для политика, Ярук. Умѣешь быть одновременно скромным и наглым. А ещё ты достаточно честный и прямолинейный, чтобы представлять политику нашего племени по сдерживанію гумнарских идей и безразсудных задумок сарумов. — Маркош хмурится и вздыхает. Видимо разговор о политикѣ посреди лѣсостепи, когда за тобой гонятся отряды врага, точно не лучшiй способ скрасить дорогу.

— Вотъ уж кѣмъ я быть точно не желаю! Политик. Тьфу! Какая гадость. Моё мѣсто на войнѣ. Ну самое большѣе черепом быть — водить въ атаку воїнов племени. Хотя лично мнѣ по нутру быть одиночкой. Я — клинок, который режет врагов всюду, куда мѣня пошлёт нужда племени. Я воюю не благородно въ поединках, а подло и грязно. Нож въ спину, воткнутый во врага въ самый неожиданный момент. Удавка, что накидывается и тихо давит стражу въ тёмных углах. Отрава добавленная въ пищу или напиток. Моё дѣло добывать для вас всякіе тайны других племён и устранять ваших врагов по-тихому, мой вождь. Я развѣдчик-диверсант.

— То, что ты разсказываешь омерзительно!

— Я смотрю вас смущает моё прошлое? А вас не смущает, что нашлась мразь, которая решила уничтожить цѣлое племя ради каких-то своїх выгод? Или может сколько-то тысяч блѣднорожих у нас дорогу спрашивали, мол огромная армія придурков заблудилась? Маркош, хорошего въ моей работѣ мало, но будь честен перед собой: варг-хаев разгромили и ты совершенно не знаешь остался ли изъ них кто-нибудь въ живых, или всѣх порубили. У нас въ свободном остаткѣ лишь наш отряд, да гарнизон переправы. Появись я раньше, может быть ограничились бы грязным убійством какого-нибудь вражеского унроша, а такъ зазря погибло столько хороших ребят. — Отъ безшабашности ударившей въ голову, я перешёл съ Маркошем на "ты".

— Ты прав, дрыпт побери! И я ещё раз говорю, что ты стал бы хорошим политиком. Видишь главное. Ты понимаешь, каково это дѣйствовать грязно, когда порой только и остаётся, что подтереться потому что честью ничѣго не добьёшься. А самое главное я не могу связаться съ союзными племенами, чтобы сообщить, что нас нагло убивают безъ суда и слѣдствiя, словно мы — шайка наргбулов, промышляющих разбоем.

— А вотъ это попахивает не просто какой-то отдѣльной мразью, а натуральным заговором. Это вам не заточенным гвоздём бить спящего врага въ ухо. Тут у вас слишком много благородных. Мы пришли изъ мiра, гдѣ подобные случаї массового обмана уже случались. И каждый раз за этими дѣлами стоял не аш орк, а цѣлая группа заговорщиков.

— Твої рѣчи звучат диким и невообразимым бредом, но глядя вокруг, вынужден согласиться, что всё-таки есть въ них доля истины. Но у кого напрочь отсутствует душа, что он решился пойти на столь чудовищные и невообразимые преступленія? Унгимрош не оставит этот произвол!

— Ага, ровно также, какъ я халег! Ваш этот Совѣт могу поспорить на ашр золотых, просто сборище тавнов, готовых разорвать друг друга въ клочья. И кто-то изъ пушдугов решил сыграть очень крупно — истрѣбить своїх противников подъ чистую.