Воды Мары

— Быть того не может! Племена мгновенно объединятся против любой попытки уничтоженія любого племени другим племенем. Конечно нынѣ Унгимрош совсем не таков, каким он был, когда наши Предки основали его по завѣтам Рода рухп ратф тошр лет назад. Но всё-таки на такую крупную мерзость не решиться никто изъ унрошей.

— Что значит только аш: у них есть нечто такое въ своё оправданіе, что точно позволит им избѣжать заслуженных послѣдствій. Ты не отмахивайся отъ моїх слов, Маркош. Въ нашем мірѣ всё намного хуже бывает. Мнѣ порой, когда я на заданії находился, было спокойнѣй, чѣмъ когда я докладывал нашим рошам результаты. У нас предательство собственного племени — обычное дѣло. Всѣ свої отчёты по заданіям я могу назвать насквозь подложными. Въ нашем мірѣ быть благородным — было опасно. Приходилось изворачиваться, чтобы какъ можно меньше невиновных погибло. Хоть я и бил врагов подло и грязно, но каждый убитый мною был негодяем на чьїх руках была кровь невинных женщин или дѣтей. Мнѣ и въ обычной битвѣ доводилось бывать: воїн на то и воїн, чтобы убивать врагов племени. Убить же хладнокровно чужого ребёнка — для этого надо разстаться съ честью. Это не по мнѣ. Лучшѣ окунуть руки въ кровь ублюдка, который заслужил смерть, чѣмъ такъ.

— Ну и мірок у вас! Я вотъ всё никакъ не удосуживался спросить сколько вам лет? Выглядѣтѣ молодо, но ты во многом своїми рѣчами похож на моего прадѣда, но шарку Хѣрнак прожил уже ашф тошр тош лет.

— Дазр гаш мнѣ. Кисе дазр кэш. Сакешу тошр тош. Няхе дазр бэш. Моїм дѣтям Хаташу — ашр аш, Рыке — гаш, а их дѣтям Раста — ашр урд лет отъ роду, Джа — ашр и Журку — лэу. Мы всѣ очень молоды. Война быстро учит жизни. Особенно такая какъ у нас.

— Страшно представить, что у вас там за война, раз столь молодые орки заводят дѣтей, что бы продолжить род, а сами дѣти вынуждены резать уши врагам, когда сами ещё не прошли возрастного посвященія. Наверное тѣбѣ наша мѣстная буча кажется мелкой склокой послѣ родного мiра?

— Была бы у мѣня въ разпоряженії ручная рельса, то такъ бы оно и было, но увы — мы можем сѣйчас полагаться только на клинки. — Маркоша аж передёрнуло, когда он представил сѣбѣ подобню гумнарскую штуку.

— А эта твоя ручная... рыльса... она такая мощная?

— Да. Похожа на шарагху Углука, только насквозь пробивает сразу онг орков. Хотя может этих гавриков блѣднорожих и цѣльный ашр положит. Тут ещё какъ стрѣлять. Можно же и по рукам попасть. Воїн съ оторванной рукой или ногой много не навоюет. А силы на пробивку тѣла или на отстрѣл руки тратиться по-разному.

Сакеш

Только что вернулся дозорный и доложил, что блѣднорожіе двигаются прямо на нас скорым маршем. На этот раз мы будем готовы. Против нас выдвинулись около кошф урук-хай. Тот факт, что мы устроили им панику на прошлой переправѣ и утопили дазр урук-хай, только сильнѣе разоsлило их.

Подготовка къ оборонѣ была организована сразу по прибытію нашего отряда въ Гмырхов стан. Благо Маркош всё ещё пребывал подъ впечатленіем отъ рога. Само собой, что мы уничтожили мост и превратили свой берег рѣки въ баррикады. Всѣго рат часов отчаянной работы лопатой могут сильно затруднить переправу отряду пѣхоты. Особенно если противник — это подобіе средневѣковой пѣхоты. Мост не просто разрушен. Мы создали изъ него укреплённый редут. Маркош по нашей просьбѣ разпилил каменный монолит моста на блоки, которые уложили стѣнами вдоль берега. И ещё для усложненія форсированія рѣки выкопали въ обѣ стороны отъ моста небольшіе рвы и утыкали их кольями. А потому какъ рвы выкопали около рѣки, то они быстро наполнились водой. Выкопанную зѣмлю сложили въ холщёвые мѣшки и соорудили стѣны там, гдѣ нам не хватило камня моста. Всѣ подготовились. Мы стоим у баррикад и готовимся отразить их атаку. Битва. Скоро.

Маркош

Ждём подхода врагов. Предстоит сраженіе. Мы не убегаем, а собираемся дать им бой. Предвкушаю уже, какъ снесу головы вражеским рошам и черепам, но всё это мечты, пока мы не видѣли ни одного природного орка, только блѣдные искуссвенные твари. Ярук и Сакеш хмуро оглядывают окрестности. Когда я нашёл Ярука, тот стоял на крышѣ казармы и пѣл что-то на родном езыкѣ.

Вѣтры несут отраженiе скал,

Холод согрѣет волчью кровь,

Я выбираю sвѣриный оскал,

Вы на колени опуститесь вновь.

Свѣжей листвою накроет тѣла,

Дерево — sлобы, во имя войны.

Кони насилья грызут удила.

Синее небо во власти луны.

Спросил его о том, что значит его пѣсня. Въ отвѣт он начал объяснять, что въ его родном мiрѣ самым опасным противником считается какой-то волколак — берсерк, способный частично превращаться въ жуткую помѣсь орка и варга. Бррр... жуткiй у них мiрок. Объ этом и сказал ему. На это Ярук только усмѣхнулся и спокойно произнёс

— Там у мѣня было боевое имя, которое обозначает такое созданiе. Такъ что Маркош, ты ещё увидишь мѣня въ ближнем бою. — Потом он положил мнѣ руку на плечо и добавил. — Знаешь чѣмъ отличается моё племя? Нам всё равно, сколько врагов. Там гдѣ пролита наша кровь — враги найдут только свою смерть. Русы не сдаются. Лучшѣ смерть принять лютую, чѣмъ жить въ неволѣ, ибо мёртвые сраму не имут!

— Должно быть ваша зѣмля вѣлика и обильна, раз рождает таких орков.

— Ты даже представить не можешь насколько ты прав. — Его улыбка словно благословенiе Мархи, вродѣ и успокоил, но и обезпокоил. Ух, чувствую далеко пойдёт он, если нас раньше не убьют. Жаль он не желает лезть въ политику, такой бы рош дал бы интриганам въ Унгимрошѣ хорошенького удара въ их пыргачьи рожи. Впрочѣм, ещё не перед Мархой стоим, может оно ещё и будет такъ. Провѣряю, какъ клинок выходит из ножен. Поднимаюсь на своего варга. Ну что же, повоюем! Хэйя!

Сардук

Блѣдномордые массово садятся на плоты. Видны вспышки магической защіты — это сарумы врага готовы встрѣтить атаку Маркоша. Вода въ рѣкѣ волнуется. Заклятія съ двух сторон вступают въ силу, создавая черту нестабильности. Лица врагов перекошены sлобой и ненавистью. Их глаза зелены отъ крови, въ них горит голод. Мерзость, да и только!

— Заряжай! — Голос отца летит надъ рѣкой словно рык барбароша. Снаги тут же закладывают кувшины со смѣсью для гхаша въ наши поръки. Къ стрѣльбе всё готово. Въ нашу сторону летят пѣрвые заклятія врага, что прорываються сквозь защіту всякая слабенькая и примитивная дрянь: огнешары, молніи и сосульки. В спѣшкѣ запущенные заклятія летающих камней, посылают въ нашу сторону парочку булыжников, но тѣм не хватает силы долелеть до нашего берега и они падают въ воду.

Тѣм временем плоты врагов оказываются уже на серединѣ рѣки, когда голос отца доносит команду на стрѣльбу. Летят пѣрвые кувшины, часть их сбивают, но многіе попадают въ цѣль — пѣрвую волну врагов обливает горючая смѣсь. На нашем берегу шевеленіе: шага-хай дают залп огненными стрѣлами, а дядька Углук уже во всю палит изъ своей шараги. Попаданіе. Пламя гхаша охватывает добрую половину плотов. Враги горят, разпространяя удушливый запах жареной орчатины. Около рухр блѣдномордых падают прямо на плоты, сдыхая въ огненных объятіях, ещё столько же пошло ко дну, пытаясь спастись отъ гхаша. Сила стихiи съ нами.

На рѣкѣ начинается хаос: вторая волна плотов тоже теряет половину своего состава. Теченіе рѣки только больше помогает нам, сталкивая плоты. Урук-хай врага, стоящіе близко къ краям часто падают въ воду, уходя на дно подъ тяжестью брони. Вотъ уцѣлевшіе враги изъ пѣрвой волны начали высадку чуть ниже разрушенного моста. Отсюда видно, какъ изъ укрытія выскакивают Хаташ и Журк, sвонко щёлкают самострѣлы, враги грузно падают въ береговую грязь, пронзаемые почти въ упор болтами. Такъ держать, парни!

Къ северу слышны крики: выше по теченію блѣдномордые изъ второй волны собрались въ кулак и штурмуют наш правый фланг. Кэшр бѣшеныnbsp;х тварей заваливают тѣлами ров, но отчаянно лезут вперёд. Вотъ ашр наших урук-хай пытаются их сбить. Ах не зря Ярук заставил наших повторять пріёмы колющих ударов — враги натыкаются будто на стѣнку. Длинные копья пробивают их раньше, чѣмъ тѣ пускают въ ход свої ятаганы.

Пока я отвлекался на это, у самого моста третья волна штурмующих собрала ещё один кулак — враги прут прямо на нас. Кричу:

— Хайги, готовься, налетают!

Въ наступающих летят камни изъ пращей. Быстрое продвиженіе замедляется, враги снова проваливаются и забивают собою ров. Крики раненых и рёв живых, рядом проносится Ярук, что-то дико крича на родном нарѣчії. Вотъ его полосатый клинок, пылающій бѣлыми рунами, виднѣется въ самой гущѣ схватки. Жестокая рубка. Закалённые въ пограничных боях хайги бок о бок со вчерашними рыбаками и лѣсорубами яростно режут, колют и рвут блѣдномордых.

Благодаря нашим новичкам, едва тренированные снаги смогли стать хорошей опорой для хайгов племени. Безумная мысль тренировать их повсѣдневные навыки для боя дала хорошій результат. Топоры и остроги собирают свою кровавую жатву, пинки дрожат, но бьют врага. Въ головѣ проносятся мысли, что сѣйчас эти мирные орки, умирающіе со стонами и хайги, что не издают ни звука, отдавая свою жизнь — одинаково мужественны и храбры. Въ такой войнѣ нѣт безчестія — мы бьёмся съ полуживотными. Враги не знают такого слова, какъ честь. Там рубка идёт сурово и безпощадно. Душа мѣчется, но я знаю, что отъ мѣня больше проку въ помощи отцу. Мы поддерживаем магическую оборону.

Рядом отец хмурится, глядя на битву. Его лицо — отпечаток усталости. Пот съ него катится ручьём, отъ напряженія подрагивают жилки на руках, перстень пылает всѣми цвѣтами радуги, но вражескіе сарумы всё одно не могут пальнуть по нашим какой-нибудь смертоносной гадостью, только простенькими заклятіями. Да и тѣ въ основном сѣйчас особой роли не сыграют, потому что началась рубка. Однико по нам съ отцом наводящіеся заклятія, вполне могут попасть. Прикрываю собою отца. Подпитываю его своей силой. Благо у мѣня въ арсеналѣ теперь есть эти загадочные фіолетовые шары. Я уже не только лѣчить мелкіе травмы и снимать боль могу, но и совсем наоборот.

Новый разгар битвы, враги прут через рѣку уже скопом, а мы сопротивляемся изо всѣх сил. Куча блѣдномордых уже убита, и мы продолжаем их убивать, но на том берегу ещё половина вражеского отряда, которая ждёт своей очереди на переправу. Нас тупо давят количеством. Наши новички носятся по всѣму полю боя, чтобы поправить ситуацію: на правом флангѣ Раста и Ярук вмѣстѣ съ дядькой Углуком только знай поспѣвают въ самые горячіе мѣста, закрывая своїми клинками прорывы въ наших рядах. Около моста, прямо перед нами, на варгѣ носится безбашеная дочка Ярука. Рыка на ходу умудряется стрѣлять съ сагая. Её варг вѣсь обвѣшан колчанами со стрѣлами. Она выкрикивает какіе-то фразы, но понять её невозможно. Шум битвы глушит всё. А на левом флангѣ остальные прикрывают стрѣльбой изъ самострѣлов наших хайгов. Позади нас разположилась Киса. Вотъ уж кто — само спокойствіе. Хорошо, что кто-то умѣет изцѣлять раны, кромѣ нас съ отцом. То и дѣло снаги помощники подносят новоиспеченной саруме тяжелораненых, которых она быстро изцѣляет и перематывает бинтами. И тѣ снова отправляются въ бой. Вотъ она мощь врождённого дара — тот, кто уже был близок къ Тёмной Матери, вскакивают и съ новыми силами кидаются въ бой. Въ мѣсто, гдѣ сходятся клинки, и ручьями льётся кровь.

— Сардук, готовь свою фіолетовую гадость. Вон по рѣкѣ сарумы плывут. — Голос отца оторвал мѣня отъ наблюденія за лѣкарями. Обращаю вниманіе на рѣку — на особо крупном плоту собрались почти всѣ сарумы врага и плывут на наш берег. Готовлюсь пальнуть въ ту сторону заклятіем, какъ вдруг надъ нами пролетает здоровенный вырм, несущій въ лапах тушу айки. Въ слѣдующій момент эта туша падает на плот, прямо въ стоящих сарумов. А слѣдом приводняется и сам вырм. Могучій удар переворячивает плот. Почти всѣ сарумы топут въ бурных водах подъ ударами мечущегося вырма. Какой-то сарум умудряется взобраться на сосѣдній плот. Ненадолго. Чья-то мѣткая стрѣла пронзает его голову через уши съ такой силой, что сшибает снова въ рѣку. На том берегу ещё тош сарумов, но лицо отца покидает напряженіе. Пускай оставшіеся нам и не дадут разслабиться, но теперь можно не опасаться, что мы пропустим какое-нибудь сильное заклятіе.

Я оглядываюсь въ поисках посылателя загадочного 'подарка небес'. Мог бы догадаться — своїми силами нас порадовала Няха. Вон её несут къ нам пара помощников и её дочка. Видать силы не разчитала Няха, но свой вклад въ битву внесла огромный. И враги не оставили это безъ вниманія. Там, гдѣ стояла Няха её муж отчаянно рубится съ рат особо крупных тварей, что наплевав на любые раны, стрѣмяться прорваться сквозь наши ряды. Общій натиск на левый фланг возрастает, но наши держатся. Вотъ на помощь Сакешу приходят рыбаки съ острогами. Очередную попытку прорыва удаётся пресечь.

Дикая рубка проболжается на правом флангѣ, гдѣ Ярук и Углук сражаются бок о бок, решительно препятствуя блѣдномордым, выстроївшим изъ своїх мертвецов насыпь и прущих потоком на наши баррикады. Безполезно. Ярук и Углук надёжно закрывают собой проход, отчаянно рубя врагов, и тѣ валятся вниз, оскаливаясь въ предсмертных судорогах. Шлейф изъ крови висит въ воздухѣ.

Мы теряем своїх орков: то тут, то там падает очередной убитый или раненый. Напор врагов не ослабевает. Они нападают со свирепой sлобой пыргаков, дѣлящих добычу, вцѣпляются клыками въ раненых и тащат их вниз въ хлюпкую жижу изъ грязи, рѣчной воды и крови пополам съ отрубленными частями тѣл. Оsвѣреніе охватывает всѣх: спокойный Сакеш, сбив съ противника шлем, вгрызается тому въ ухо, рядом варг-хай и снага-рыбак, яростно шипя и матерясь, свалились въ кучу съ тош урук-хай врага, а коготь Бурх Дыш уже впал въ неистовство и теперь машет сразу парой изъ секиры и огромного меча, заставляя отступать отъ него какъ врагов, такъ и друзей. Вот уже вѣсь левый фланг обороны трещит по швам. Мимо пролетает Ярук на своём Мракѣ. Надо срочно послать резервы, вон уже враги разширяют сѣбѣ площадку для строя.