Безымянный (черновик).

— И все же? — глаза наклонившегося вперед Дориана горят нешуточным любопытством.

Тяжело вздыхаю:

— Ну хорошо, Ри, я попробую.

После нескольких безуспешных попыток мне удается извлечь из своего горла нечто вроде Ир'гери-Тор Лек-А'Ндеро Туэ'Миан. Угу, Игорь Александрович Туманов, очень приятно познакомиться.

— Ну что, Ри, похоже это на имя человека?

— Нет, Кер. Не обижайся, но это больше смахивает на бред пьяной лягушки. Странный все же у вас там язык.

— Это не у нас язык странный, это у вас тут он совсем другой. А так, ты сам только что ответил на вопрос, почему у меня нет имени. И знаешь... Тот человек все же умер. Нет его больше, был, да весь вышел.

— Нда, история..., — Дориан только головой покачал, — Ладно, будешь Кером. Знаешь, это имя тебе вполне подходит., — ехидно прищурился Дориан.

— Кер так Кер, мне, в принципе, все равно. Ри, объясни мне другое. У тебя был какой-то странный интерес к моему имени. Почему, особенно в той ситуации, когда еще ничего не было решено, ты так упорно старался узнать мое имя?

— Ах да, ты же не знаешь. А разве... предыдущий хозяин твоего тела тебе ничего не говорил?

— Все не так просто, Ри. Мальчик, в тело которого меня забросило, очень мало знал о том, что происходит. Да и вообще, об окружающей реальности у него знаний было очень мало. Его ведь попросту затравили, еще в детстве. Знаешь, лучшими его собеседниками были лошади... Они, по крайней мере, всегда были готовы выслушать его, и не отвечали на вопрос ударом. Все остальные рассматривали его или как мелкого, но полезного раба, умеющего ладить с любой лошадью, или как средство поразвлечься, чаще всего очень грубо. Ты что же, всерьез полагаешь, что рабу положено хоть какое-то образование? — я грустно улыбнулся.

— Еще хуже то, что за несколько дней до того, как старший сын барона привез тебя в замок, нас с малышом сильно избили. Судя по ощущениям, эта сволочь, Даргет, оформила нам сильное сотрясение мозга, мальчик после этого вообще перестал на что-то реагировать. Потом... Ну, потом было три дня, наполненных безумным бредом, но тогда же было и одно, очень интересное, видение из детства. Я увидел родителей малыша, Ри. И отец, в этом самом видении, не был человеком.

Дориан с напряжением смотрит мне в глаза:

— Кер, опиши мне, как выглядел твой отец?

— Невысокий, как минимум, на целую голову ниже матери. Цвет кожи рассмотреть было очень сложно, в комнате была почти полная темнота, разве что камин горел. Единственным нечеловеческим признаком были его глаза, еще более странные, чем твои. Они были миндалевидной формы, радужка желто-коричневого оттенка. И, самое главное, там был вертикальный зрачок, очень похожий на змеиный. В конце концов, он просто растворился в темноте. Исчез.

— Все верно, именно так и описывают А'Керуин.

— Описывают? То есть, ты хочешь сказать, что ты лично никогда не сталкивался с ними?

— Нет, Кер, я никогда не сталкивался с А'Керуин. Ты первый из их рода, с кем я познакомился.

— Ну, как ты уже знаешь, я не совсем А'Керуин. Так, полукровка. Но, возвращаясь к теме имен... Может, все же объяснишь свою реакцию? — теперь моя очередь напряженно смотреть в глаза Дориана.

Дориан смущенно почесал кончик носа:

— Кер, ты извини, если я тебя тогда невольно обидел. Я же не знал... В общем-то, никакой тайны тут нет. Есть несколько простых правил этикета: если твой враг не представляется, он считает тебя слабым, никчемным противником. Если же просто незнакомец, не имеющий к тебе никаких претензий, отказывает тебе назвать свое имя — то он, считай, просто облил тебя презрением. Посчитал недостойным собеседником, если угодно. Так представь себе, что я должен был думать, когда ты сначала предложил мне дружбу, а потом, в ответ, облил презрением., — все, на что меня хватило после такого заявления, так это на то, что бы вопросительно вздернуть бровь.

— Ну да. Не знаю, как было принято в твоем мире, но у нас по короткому имени общаются разве что друзья, к остальным принято обращаться по обычной, полной форме. Имей в виду, на будущее — полная форма от имени Кер вовсе не Керуин., — снова ухмыляется, — Полная форма для твоего имени звучит как Ланкерт.

— В общем, имело место быть некоторое взаимное недопонимание, вот и все. Но, Ри. Что там насчет родовой вражды?

— Знаешь что, Кер? Очень уж есть хочется... Давай-ка я сниму с огня мясо, первая порция уже прожарилась, мы перекусим, и, пока жарится следующая часть — я тебе все объясню, хорошо?

И мы приступили к импровизированному обеду. Конечно, мясо, зажаренное на огне костра, даже не на углях, особенно без хлеба, к деликатесам не отнесешь, но, как говорится, голод — лучшая приправа. Наскоро прожевав свою порцию, я вопросительно уставился на все еще жующего Дориана.

— Вот ведь торопыга, — невнятно пробормотал скользящий, дожевывая свою долю.

— Итак..., — намекающе протянул я.

— Ну что же. Все, на самом деле, очень просто. Практически сразу после великой катастрофы, когда мир оказался буквально разодран на куски, А'Керуин попытались занять лидирующие позиции среди выживших. Выживших же, согласно наших летописей, было вовсе не так уж много, ведь не прошло и года после падения огненной горы, как разразилась чудовищная эпидемия. Если из десяти тогда живущих выживало трое, можешь считать, что этим троим крупно повезло.

— Ваших? То есть, летописей Кор'Келан?

— Да. С тех времен архивные данные сохранились разве что у нас и у твоих сородичей. Люди... Люди потеряли все, как обычно. Рукописи людских библиотек, знаешь ли, изумительно горели после каждой смены властей.

— Погоди. Ты хочешь сказать, что между двумя народами в седой древности пробежала черная кошка, и с тех пор вы с ними на ножах?

— Кошка, говоришь? — при этих словах Дориан мрачно улыбнулся. — Милое преуменьшение. Скорее уж, здоровенная черная варга. Которая, к слову, вовсе никуда не уходила. Последняя большая война с южной конфедерацией, где в большинстве своем заправляют твои сородичи, отгремела около шестидесяти лет назад. Мы потеряли пятую часть Великого Леса, черт бы их всех побрал. И спасло нас, строго говоря, только вмешательство империи, которая просто не могла отдать своим заклятым друзьям с юга столь лакомый кусок земель. С тех пор мир так и не был заключен, неустойчивое равновесие может обрушиться в любой момент.

— Следовательно, вас сейчас по сути спасает только то, что у южной федерации с империей своих проблем хватает, и первый, кто нападет на вас, получит удар в спину от соседа?

— В общем и целом — да, так оно и есть.

— И по какой же это причине ваши заклятые друзья до сих пор не договорились? Всегда ведь можно скушать пирог на двоих, а потом вернуться к прежним разногласиям?

— Хо-хо. Это империя-то договорится с нелюдью? Да для них южане еще хуже нас, потому как будучи людьми, они якшаются с проклятыми измененными! А'Керуин ведь не просто живут на юге, у них там есть свое государство, и щупальца их власти пронизывают всю конфедерацию. А для империи, знаешь ли, все разумные, не являющие при этом людьми — порождения мрака, виновные в том, что боги обрушили свой гнев на Аллор.

— Гнев богов, это так называют падение метеорита?

— Да, именно так. Почему бы не обвинить во всем тех, кто отличается от тебя, и на волне истерии не взять власть? Примерно это и провернул пять сотен лет назад первый император севера, Лоар Великий, объединивший семь северных королевств в одно. У нас это событие принято называть "большой резней", в империи же это называют благим очищением, принесенным Спасителем. На руку первому императору сыграло еще и то, что эпидемия, опустошившая Аллор, практически не затронула ни А'Керуин, ни мой народ.

— И почему же так вышло? Это ведь и правда наводит на мысли.

— Ну да, наводит. Все объясняется очень просто, Кер. Такими уж нас создали — ни Кор'Келан, ни А'Керуин практически ничем не болеют. Раны, переломы, да старость, наконец, со всеми ее прелестями — это сколько угодно. Но болезни... Нет.

— Секунду, Ри. Ты сказал — созданы. Когда и кем?

— Нашими общими предками. Теми людьми, что жили до катастрофы. Они умели многое, и все ныне существующие расы измененных, это дело их рук.

— И много их, этих рас?

— На самом деле, нет. Про Кор'Келан и А'Керуин ты уже знаешь, больше похожих на человека рас древние вывести не успели. С варгами и аргамаками ты тоже знаком. Есть еще лунные голуби — чуть ли не идеальное средство связи, используемые повсеместно.

— Ты хочешь сказать, что, ненавидя измененных, империя тем не менее использует аргамаков и этих лунных голубей?

— Да, и в этом нет ничего особенного. Хотя измененные лошади и голуби значительно умнее своих обычных сородичей, обладая при этом множеством полезных качеств, они все же ведут примерно тот же образ жизни. Вполне допускаю, что правящая верхушка империи все это знает, там правят далеко не идиоты, но использовать измененных очень выгодно. И, что важно, при этом никто никогда не докажет, что аргамаки — на самом деле не совсем лошади. Ведь они вполне способны давать потомство с обычными лошадьми, хотя предпочитают этого не делать.

— Как насчет варг?

— О, варги это особый случай. Их создали как раз для нас, как боевых компаньонов.

— Какие же задачи возлагали древние на Кор'Келан и А'Керуин?

— Тут все просто. Нас создавали как идеальное средство для лесной войны. На самом деле те свойства, которые придали моему народу древние, как нельзя лучше подходят для действий в лесу и горах. Кор'Келан с древнего наречия так и переводится — "Последний шепот леса". Твоих же сородичей сделали для внезапных, ночных атак и операций по наведению тотального беспорядка в тылу врага. А'Керуин, собственно, и переводится как "Смерть, танцующая во тьме".

— Поэтичные у вас, смотрю, были предки. Это что же, я назвался...?

— Ну да. Смертью. — с очень ехидной улыбкой проинформировал меня Дориан.

— Нда, мог бы и предупредить.

— Ну зачем же, Кер, так ведь интереснее., — вот чем он похож на свою варгу, так это непередаваемым ехидством. Два сапога пара, блин.

— Ладно, хватит разговоров. Солнце уже прошло зенит, пора выдвигаться. А то и правда, могут найти. И еще одно, Кер. Соберись. Совсем скоро легкая дорога закончится, и нам придется в прямом смысле слова продираться через непролазную чащу.

— Чаща это хорошо, чаща это здорово. Вести поиски по буеракам — то еще удовольствие, по себе знаю. Ты мне одно скажи, лошади там пройдут?

— Аргамаки точно пройдут, а вот третью лошадку, как ни жаль, придется оставить. Там для нее дороги нет, увы. — с этими словами Дориан встал, и принялся собирать поджаренное мясо. Разговор явно был окончен, пора проверить лошадей и отправляться в путь.

Интерлюдия I. Замок Талле, утро текущего дня.

Тревога в замке Талле поднялась сразу, как только закончился ливень. Потоки ледяной воды привели в сознание не успевшего толком протрезветь молодого графа, который потратил добрую толику времени на осознание произошедшего. Как же так, прекрасная фея оказалась плохо выбритым, дурно пахнущим "феем"! Буквально через несколько секунд пришел в себя и стражник, узревший стоящего перед собой графа с полуспущенными штанами. Впрочем, от взаимных разборок с последующим мордобоем и результатом в виде петли для стражника, и навсегда испорченной репутации для графа, их спасло осознание простого, но тяжкого грядущими последствиями факта. Ворота замка, вечером бывшие на замке, приветливо скалились поднятой решеткой и опущенным мостом!

Дальше все личные проблемы отошли на второй план: Вират рванулся к донжону, ожидая увидеть горы смердящих, выпущенных кишок и лужи крови, а солдатик кинулся докладывать своему непосредственному начальнику, уже предвкушая все те чудеса, которые обеспечит ему полупьяный Кларенс. Собственно, молодой человек заранее смирился с десятком-другим плетей, надеясь только, что наказание за очень серьезный проступок ограничиться только ими.

А дальше поднялся великий шум. Разбуженный, но так и не проспавшийся толком барон Грегг орал дурноматом на капитана своей же дружины, дружина, дружно маявшаяся головной болью, нестройными рядами выстроилась на мокрых плитах двора, в проеме дверей донжона маячили испуганные слуги.

— Капитан, где была стража? Какого дьявола у нас происходит? Вам за что платят, отвечайте! — рычал барон, брызжа слюной из широко распахнутого рта. В глазах барона плескалась темная вода безумия, обещающая лютую, мучительную смерть всем виновникам.

— Но, мой барон... Стража была выставлена, как обычно в дни больших празднеств в мирное время, один страж у ворот. — судорожно сглатывая, пробормотал капитан Морн.

— Ах один, ах страж! — барон захлебнулся яростью, и, переведя дыхание, вкрадчиво спросил., — Надеюсь, он... жив?

— Разумеется, мой господин, — командир дружины переломился в поклоне и рявкнул на весь двор. — Эй, Норти, бегом к господину барону, живо!

Помертвевший стражник медленно, на негнущихся ногах, вышел из строя. Юноша не ждал для себя ровным счетом ничего хорошего. Да что там, свою неминуемую судьбу Норти уже прочел в налитых дурной кровью глазах господина барона.

— Что скажешь, дружок? — приторно-ласковым голосом задал вопрос Грегг нор'Талле, нависая над съежившимся стражником.

— Одну минуту, барон, — откуда-то сбоку раздался холодный, полный уверенности в своем праве вмешаться, голос. Грегг просто не поверил своим ушам, это что, десятник Варс? Да нет, ему наверное, почудилось. Нанятый полгода назад десятник, будучи отличным бойцом, отлично знал, как именно следует общаться с благородным господином. "Всех на кол!" только и успел подумать Грегг нор'Талле, глядя на приближающегося уверенным шагом десятника.

— Ознакомьтесь, барон.

Остановившийся в двух шагах перед ним десятник, заложив левую руку за спину, правой протянул небольшой квадрат черной черной кожи. Глаза барона нор'Талле прикипели к вытисненной причудливой серебряной вязью эмблеме, известной всей знати империи. Орел, хищно раскинувший крылья над Аллором, гербовой знак внутренней стражи Спасителя!

— Полагаю, нам следует поговорить, нор'Талле. — произнес лжедесятник, кивнув на мрачное здание кордегардии, — Наедине. Капитан Морн, — Варс перевел холодные глаза на поежившегося от взгляда бывшего подчиненного командира дружины, — думаю, излишне напоминать, что рядовой Норти пока что должен находится в полном здравии и трезвом рассудке? Я планирую пообщаться с ним, позже. Пройдемте, барон.

В мрачном караульном помещении кордегардии, сейчас освещенном огнями множества факелов, было практически пусто, тяжелая дверь, ведущая во внутренний коридор была плотно прикрыта. Отлично, мелькнула мысль, разговор уж точно будет наедине, ведь Варс хорошо знал на собственном опыте, что дверь почти не пропускает шум. Крики жертв Сальса, обычно разносившиеся по первому этажу, как правило не проникали в помещение караулки. Ну, в самом деле, не считать же свидетелем труп несчастного Кларенса?