Зона контакта

Им было не до отдыха.

— И все же я предлагаю позвонить, — подал голос Григорий, совершая очередной глоток бодрящего пенного напитка.

— И что ты им скажешь? — поинтересовался Макс.

— Что и требуется, — ответил Мезенцев. — Ты же помнишь фразу?

— Дурацкая фраза, — вставил свое слово Кондратьев.

Мезенцев согласно кивнул:

— Дурацкая, недурцакая, а делать что-то надо. Сидеть, бухать — это не выход. Я предлагаю позвонить, вызвать Реутова на беседу, а там... будь, что будет.

Удав недовольно прыснул:

— Это не наш метод. Будь, что будет — это для самоубийц. Мы не должны действовать наобум.

— А операция против Суворова была произведена не наобум? — удивился псионик.

Макс глубоко вздохнул, отхлебнул пива и поморщился: напиток из холодного стал практически теплым, и потерял свой неповторимый вкус.

— О Суворове нам было известно куда больше, чем о Реутове. Он связан с Заказчиками, обеспечивает им силовое прикрытие всех их грязных дел. Он — птица чрезвычайно высокого полета, и с бухты-барахты нам его не взять. Точнее, взять-то можно, главное знать, где брать.

Мезенцев пристально посмотрел на Макса.

— Кстати, о Заказчике. Тебе известно, кто они?

Удав неопределенно пожал плечами.

— Отчасти, — сказал он, словно бы нехотя.

— Отчасти? И это все?

— Угу, — кивнул тот.

— А поподробней?— не унимался псионик.

Долматов выбил пальцами о поверхность стола незамысловатый ритм, пожевал губы.

— Заказчики — это некоторые представители правящей элиты страны, куда входят гражданские и военные чины. Я не знаю ни их имен, ни их общего числа. Предполагаю, что эта группа состоит максимум из тридцати человек. Плюс минус пять.

— А Реутов знает о них?

— Уверен, что да, — сказал Макс.

— Тогда нам жизненно необходимо взять этого засранца, пока еще смерть Петра Григорьевича не стала известна кому следует, — резюмировал Григорий.

Кондратьев невольно улыбнулся, добавил:

— Это и ежу понятно. Вопрос как.

— Я уже предложил свой вариант, — немедленно ответил Мезенцев. — Звоним, просим встретиться, а дальше как пойдет.

— И кто из нас троих станет изображать Суворова?

Возникла неловкая пауза, в ходе которой в голове псионика родились и за несостоятельностью были отброшены сразу несколько идей.

— Не знаю, — честно признался он, виновато разглядывая причудливый рельеф дерева на поверхности стола. — Могу попробовать я, если не найдется другой кандидатуры.

— Можешь, я не сомневаюсь, — усмехнулся Долматов, — вот только, не в обиду тебе будет сказано, но у тебя ничего не получится.

— Почему?

Удав единым глотком осушил сразу половину стакана, громче чем следовало шлепнул хрустальный бокал об стол.

— Потому что на том конце сто процентов установлена система голосового анализа. Это очень серьезная аппаратура, и она в момент раскроет твое лицедейство.

— А если и с нашей стороны будет установлена серьезная техника? — не унимался Мезенцев. — Что тогда?

Макс постучал пальцами по хрустальному бокалу, любуясь причудливыми переливами света на его поверхности.

— Вероятность на успех повышается, но она все же остается далекой от стопроцентной.

— Насколько далекой?— тут же сориентировался Григорий.

— Процентов сорок, максимум пятьдесят, — ответил Кондратьев вместо Макса. — Сам понимаешь, что мы не можем так подставляться.

Гриша это прекрасно понимал, глубоко и печально вздохнул, раздосадованный отнюдь не радужными перспективами. Должен был быть какой-то выход, и они обязаны были его найти. Но как? Они перебирали варианты выхода на Реутова со вчерашнего обеда и до сих пор ни к чему не пришли.

Что-то мелькнуло справа. Периферийное зрение отреагировало на едва заметную призрачную тень. Псионик скосил глаза и увидел Ломанову, смешно тыкающуюся своим очаровательным носиком в громадный бутон пиона. Девушка была изумительно хороша. В легком бирюзового цвета сарафанчике чуть выше колен и в босоножках она была настолько изящна, легка и казалась такой беззаботной, что Григорий, любуясь ею, невольно позабыл обо всем на свете.

А потом шлепнул себя по лбу.

— А если удастся поднять процент вероятности на успех, мы воспользуемся моим планом? — спросил Мезенцев, не отрывая от Светланы своих очей.

Оба парня в упор посмотрели на него.

— И как ты предлагаешь нам это сделать?— спросил Михаил.

— Одним... хитрым... способом, — нарочито медленно произнес псионик. — Сидите здесь, я сейчас.

Не дожидаясь ответа, Мезенцев вскочил с лавки и подбежал к девушке.

— Светик, — воскликнул он, подхватывая ее на руки.

Девушка от неожиданности ахнула, однако же ловко обхватила парня за шею. Она залилась веселым, заразительным смехом, обжигающе взглянула в глаза любимому человеку.

— И чем же, позвольте полюбопытствовать, вызван ваш душевный подъем, сударь,— спросила она, целуя Григория в губы.

Справившись с головокружением, Мезенцев, продолжая держать девушку на руках, лукаво прищурил правый глаз.

— Моя прекрасная госпожа, — молвил он заговорщицким тоном, — не откажите мне в услуге, ибо я и мои коллеги смиренно просим вас, о юная леди, о помощи.

Ломанова прыснула, закатила глаза:

— А я-то уж подумала, что ты воспылал ко мне нежными чувствами.

— Я просто сгораю от них! — воскликнул Мезенцев и понес девушку по направлению к дубовому столу.

Не доходя до ребят нескольких шагов, парень опустил девушку на ноги, состроил самую жалостливую гримасу, на которую только был способен, и спросил:

— Ну, как ты, согласна?

Девушка недоуменно уставилась сначала на псионика, потом на ребят, сидящих за столом.

— Может быть, и согласна, — сказал она, — но я пока не понимаю, в чем дело. Объяснитесь, прошу вас.

Парни пожали плечами, всем своим видом показывая, что не в курсе сути происходящего.

— Я сейчас все объясню! — Григорий взял инициативу в свои руки. — Ты ведь у нас великолепный музыкант, так?

— Я?— изумилась Светлана.

— Ну, да, ты, — кивнул Мезенцев. — Ты мне как-то рассказывала, что умеешь играть на скрипке, пианино и, вдобавок ко всему, поешь сносно.

Брови девушки едва заметно приподнялись.

— Пою и играю, — согласилась она, — но это не значит, что я, как ты выразился, великолепный музыкант.

— А как насчет абсолютного слуха?— спросил Григорий, нежно беря Ломанову за руку.

— Наличие слуха все равно не делает меня великолепным музыкантом. Чтобы им...

— Да не в этом дело, — перебил ее псионик. — У тебя ведь есть абсолютный слух, так?

— Ну, так, — произнесла Ломанова, окончательно сбитая с толку.

— Отлично, — хлопнул в ладоши Мезенцев, и обвел всех присутствующих горящими азартом глазами. — А теперь, мальчики и девочки, прошу слушать меня внимательно, дабы потом ни у кого не осталось никаких вопросов. Вот как мы с вами поступим...

* * *

Давешний микроавтобус фирмы Mercedes прибыл спустя четыре с половиной часа, в течение которых Григорий изнывал от нетерпения. Воистину чего-то ждать — то еще испытание. Его план, несмотря на то, что содержал большое количество противоречий, условностей и случайностей, выглядел достаточно реальным, особенно учитывая тот арсенал, которым обладал он сам и Макс.

Дмитрий и "меньший", который на сей раз соизволил представиться Игорем, расположились на полюбившейся им террасе, минут пятнадцать тестировали оборудование, после чего дали добро на начало оперативных работ.

— Итак, что нас конкретно интересует?— спросил Дмитрий, который и в этот раз играл роль старшего сотрудника.

— Голос, — авторитетно заявил Мезенцев, приглашая на террасу Макса, Михаила и стесняющуюся Светлану.

Дмитрий в упор взглянул на девушку, но так и не успел задать вопрос, касающийся ее участия.

— Она — важный элемент, и без нее никак.

— Хорошо, — как ни в чем не бывало ответил специалист. — Что будем делать?

И Мезенцев принялся объяснять ему свой план:

— Для начала прошу заметить, что нам придется использовать некоторые не совсем стандартные возможности человека.

— Это не играет роли, — пожал плечами фсбешник. — Если так стоит поступить для дела, то почему бы и нет.

— Стоит, — согласился с ним Кондратьев

— Ага, — кивнул Григорий и принялся объяснять далее: — Нам нужно позвонить по одному хитрому номеру, сказать абоненту кодовую фразу, но есть одна загвоздка.

— Голос?— сообразил Дмитрий.

— Именно. Голос генерала Суворова. Петр Григорьевич ныне не с нами, поэтому нам необходимо максимально точно воспроизвести его, дабы обмануть технику, которая наверняка установлена на том конце телефонной трубки. Для моделирования голоса мы, собственно, вас и пригласили, но поскольку в нашем распоряжении отсутствует образец речи необходимого нам человека, придется действовать окольными путями.

Мезенцев перевел взгляд на Михаила. Суперсолдат, видя, что пришло его время, уселся в кресло, несколько раз глубоко вздохнул.

— Я готов, — сказал он.

И закрыл глаза.

— Кондратьев обладает некоторыми особенностями, — начал пояснять Григорий, — которые при определенных обстоятельствах можно посчитать сверхъестественными. На самом же деле это совершенно не так. Не станем, однако же, разглагольствовать и примемся за дело. — Псионик вновь обратил свой взор на фсбешников, которые слушали молодого человека внимательнейшим образом. — Меня интересует его способность к глубокой медиации. В этом состоянии его подсознание, фактически, соединяется с сознанием, образуя, своего рода, гибридное сознание, при помощи которого Михаил способен достигать необычайной концентрации и упорядоченности внутренних энергий. Сия медитативная практика позволит ему в мельчайших подробностях воспроизвести в глубине гибридного сознания, или, проще говоря, достать из закромов подсознания, образцы голоса покойного генерала Суворова, и когда это произойдет, я смогу считать часть его ауры, которую возьму за эталонный образец. На сем первая часть моего плана завершится.

Если Дмитрий и Игорь были удивлены услышанным, то никак этого не показали. Очевидно, они оказались готовы ко всем, даже самым невероятным событиям, вероятность появления которых стремилась к нулю.

— А в чем будут заключаться остальные части плана? — осторожно поинтересовался Дмитрий.

— Всему свое время. Сначала предоставим Михаилу возможность как следует уйти в себя, для чего ему может понадобиться минут двадцать.

На деле у Кондратьева на все про все ушло четверть часа. Мезенцев, не переставая созерцать ауру суперсолдата, уловил небольшие изменения в ее структуре, дождался, пока эти изменения успокоятся, и принялся вести рассказ дальше.

— Образец готов, — радостно заявил он, — и теперь мы можем соорудить подлинный голос Суворова, для чего мне понадобится сделать запись, которую вы станете обрабатывать.

Дмитрий с готовностью кивнул, пробежался пальцами рук по клавишам ноутбука. Игорь в это время зажег пару лампочек на нескольких черных коробочках непонятного назначения и протянул Мезенцеву сотовый телефон, соединенный с одной из них шнуром.

— Говори, — коротко сказал он.

Не долго думая Григорий проговорил кодовую фразу, старясь произнести слова в спокойной размеренной манере.

— Звуковой файл успешно записан, — заявил Дмитрий, указывая на ряд синусоид, изображенных на экране ноутбука. — Начинаем обработку?

— Да, — кивнул Мезенцев, и со всем возможным обожанием посмотрел на Ломанову. — И вот теперь в дело вступает очаровательная Светлана, непревзойденный музыкант и счастливая обладательница абсолютного слуха.

Девушка вспыхнула и смутилась еще больше.

— Простите, — робко поинтересовался Игорь, — но я что-то не совсем понимаю, как эта очаровательная леди сможет нам помочь.

Григорий лучезарно улыбнулся.

— Все очень просто, по крайней мере, в теории, — заявил он. — Мы сделали запись моего голоса. Сейчас вы станете калибровать его, а Света станет слушать все это своими очаровательными ушками, и когда ваша аппаратура справится с возложенными на нее обязанностями, она даст мне знать.

— Но она же ни разу не слышала голос генерала Суворова, — удивился Дмитрий.

— И хочу заметить, — вставил свое слово Игорь, — что человеческое ухо, даже самое совершенное, не способно тягаться с аппаратурой. Даже если вашей девушке покажется, что подобранный нами голос будет схож с подлинным голосом Суворова, автоматика тех, кому вы позвоните, определит фальшь и подделку. Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете?

— Прекрасно отдаю, — ответил Мезенцев, не моргнув глазом. — Я же говорил, что намерен воспользоваться не просто достижениями технического прогресса, но и собственными возможностями. Вы правы, что Светлана ни разу не слышала голос генерала Суворова, но мне достаточно, что его много раз слышал Михаил Кондратьев. Сейчас я..., как бы так правильно выразиться, извлеку некоторый ментальный пакет данных из его головы — слепок части сознания, если вам будет так проще сориентироваться — и передам его Свете. Таким образом, она получит фрагмент чужих воспоминаний, но настолько ярких и точных, что воспримет их как свои собственные. И только после этого, — Мезенцев оценивающим взглядом посмотрел на Игоря, — мы займемся ее ушами.

— В смысле, ушами?— удивилась Света.

— Не обращай внимание, милая, — махнул рукой Григорий, — это я просто неудачно выразился. Да, действительно, современная техника куда совершенней человеческого уха, точнее системы "ухо-сознание". Наш орган слуха, да и все наше тело, способно воспринимать весь спектр вибраций, в том числе и звуковых, наравне со специфическими приспособлениями хитроумных гаджетов. Все дело в нашем сознании. Машина избавлена от этого недостатка и всегда работает на сто процентов заложенных в нее возможностей. С человеческим же сознанием, как правило, приходиться повозиться. Другое дело — система "ухо-подсознание". После того, как я совершу пересадку части воспоминаний Михаила в голову Светлане, я стану просматривать ее ауру наравне с аурой Кондратьева, и когда вы с вашей хитроумной инженерией подберете правильную звуковую дорожку, те фрагменты аур, которые будут связаны с голосом Петра Григорьевича, станут фактически идентичными.

Григорий закончил объяснения, картинно поцеловав даме руку. Фсбешники переглянулись и синхронно пожали плечами.

— Что ж, может и получиться, — сказал Дмитрий. — По крайней мере, мы сильно постараемся, чтобы получилось.

Специалисты принялись колдовать над аудиофайлом, а Мезенцев занялся своей работой. Проникновение в сознание Кондратьева, с разрешения последнего, далось парню на удивление легко. Он "обнял" мыслительную сферу суперсолдата и, ориентируясь по специфическим аурным маякам, извлек некоторые воспоминания из его головы. На то, чтобы скомпоновать из получившегося материала пакет передачи ментальных данных, у псионика ушло несколько секунд. Он знал, что подобная передача вызовет у его любимой девушки массу неприятных ощущений, поэтому постарался как можно лучше адаптировать передаваемые данные к восприятию их сознанием Светланы.