Зона контакта

— Не может быть, — не веря своим ушам, прошептал Кондратьев. — Ты врешь, мразь! Родители никогда бы не стали поступать так со своими детьми!

— Родители — быть может, но вы — люди — всего лишь чей-то эксперимент. Обыкновенный эксперимент в рамках создания совершенных видов, адаптированных к более эффективному существованию на просторах Вселенной. Нам было приказано провести очищение, а из оставшихся лучших и наиболее перспективных особей первого поколения выпестовать второе. И мы это сделали. Мы очистили Землю от людей, создали второе поколение человечества, позволили им размножиться, развиться, после чего нам вновь пришлось повторить все сначала. Сеятели увидели новую версию людей и приказали ее уничтожить, сохранив при этом самых перспективных особей. Больше полумиллиона лет все повторялось вновь и вновь. Последнее очищения случилось тринадцать с небольшим тысяч лет тому назад, и станется ли оно последним — зависит не от нас, как вы считаете, а от тех, кто вас породил. От Сеятелей.

Ребята молчали не в силах поверить в столь чудовищную правду. Или все-таки ложь? Можно ли было доверять словам существа, привыкшего заниматься паразитированием на теле целой цивилизации? Можно ли доверять существу, который считал тебя полуразмным?

— Наверняка вы задаете себе вопрос об адекватности поведения Сеятелей, — как ни в чем не бывало, продолжал серый гигант. — Почему, спрашивается, они сначала пожалели первую версию человечества, не стали заменять ее новым творением, а прислали нас, тех, кто должен был работать с изначальным материалом, но в последствие истребили практически всех людей, оставив в живых лишь самых перспективных? Признаюсь честно, среди моих соплеменников крайне мало особей, кто задумывался над этим. А вот я задумывался. Я размышлял, и знаете, к какому выводу я пришел?

— Испытание и селекция, — произнес тихий, но властный голос.

Все, включая серого гиганта, повернули головы в сторону человека, лежащего на черном постаменте.

Мезенцев открыл глаза, несколько секунд молча любовался потолком релаксационно-медицинского блока подземной твердыни Поводыря, чье сложно произносимое имя переводилось на русский как "мыслитель под звездами". Псионик неподвижно лежал на гладкой поверхности стабилизатора и не спешил подниматься на ноги. Его грудная клетка размеренно поднималась и опускалась — человек уверенно дышал. Тело излучало в пространство волны энергии и силы, и ни у кого из присутствующих не было сомнения в том, что Григорий не просто выжил, но и стал кем-то большим, чем был до сих пор.

— Он не солгал, — произнес псионик, приподнимаясь на руках. Он осторожно сел на край стабилизатора, начал разминать кисти. — Я увидел это в его голове, так что он говорит либо истинную правду, либо то, что знает сам. Поводыри — такие же инструменты в руках Сеятелей, как, скажем, люди Круга в лапах самих Поводырей. Их использовали в качестве узкоспециализированных высококлассных наемников и, возможно, будут использовать впредь. Не знаю, мне это не ведомо.

Григорий поднялся на ноги, подошел к инопланетному существу.

— Все мы жертвы одного большого эксперимента, длящегося без малого миллион лет, хотя я бы не стал произносить слово "жертвы". Человечество — это продукт эксперимента, а Поводыри или Хайлань, если уж быть совсем точным, исполнители. Но на Земле в настоящее время нет ни одного организатора или заказчика данного эксперимента. Господин Мыслитель, как мне теперь кажется, размышлял в правильном направлении. Сеятели — это раса экпериментаторов. Они могучи и обладают нечеловеческой логикой, нормами морали и психики. То, что чудовищно и неприемлемо для нас, для них вполне естественно и обычно. Скорее всего, они используют планеты для проведения масштабных экспериментов евгенического характера над различными искусственно созданными биологическими формами жизни. Берется какая-либо планета, в нашем случае Земля, с уникальными астрофизическими свойствами, заселяется предварительно выведенной формой разумной жизни, и в течение нескольких сот лет, а, возможно, и миллионов лет, ее население подвергается всевозможным испытаниям, механизмам воздействия и прочим инструментам искусственной эволюции. В результате Сеятели получают более совершенные формы разумной жизни и таким образом защищают Вселенную от "нерадивых шалопаев". Хотя это одна из версий. Господин Мыслитель в этом вопросе не может прийти к какому-то определенному выводу. Ясно одно: если есть эксперимент, тем более такой масштабный, то есть весомая причина проводить этот самый эксперимент. Зададимся вопросом, а что же получится в результате эксперимента? Совершенно новая форма жизни или, быть может, прежняя, но проэволюционировавшая далеко вперед? Чтобы ответить на сей занимательный вопрос, нужно быть Сеятелями или, по крайней мере, понять их мотивы, а нам пока что это не дано.

Григорий Мезенцев по очереди оглядел своих друзей. Кондратьев сидел с задумчивым выражением лица. Его глаза, казалось, буравили пол под ногами псионика. Макс, напротив, разглядывал фигуру Григория, словно пытаясь отыскать в нем нечто-то несвойственное простому человеку. Лицо серого гиганта не выражало никаких эмоций. Мыслитель, будучи уверенным, что его драгоценной жизни ничто не угрожает, просто сидел и ждал. Он догадывался, что дни его пребывания на этой планете, фактически, сочтены. Поводырь радовался, что все закончилось именно так, но испытывал при этом двоякие чувства. С одной стороны, проникновение группы диверсантов на сверхсекретный объект ставило под угрозу весь масштабный эксперимент Сеятелей, а поскольку диверсия произошла на объекте, подконтрольном лично ему, за подобный проступок Заказчики на вряд ли расщедрятся на похвалу. Однако во всем можно было отыскать положительные стороны, даже в собственном провале. Мыслитель был склонен считать, что удачная работа диверсионной группы свидетельствовала о высоком потенциале бойцов, входящих в нее. И Удав, и, в особенности, псионик вполне помогли сойти за конечным продукт эксперимента, иначе как можно объяснить, что этим парням с поражающими воображение паранормальными способностями удалось задуманное? Архивы Хайлань категорично заявляли, что ни одному человеку за всю его историю, контролируемую космическими пришельцами, не удалось подобраться к Поводырям настолько близко. А эти двое мало того что пробрались в подземную крепость, так еще и вынудили ее хозяина играть по своим правилам. Немыслимое нахальство! И Удача! Возможно, именно этого и добивались Сеятели? Что если появление Михаила, Макса и Григория в скором времени ознаменует собой конец эксперимента, освобождение человечества от надзора из космоса и конец службы Хайлань?

Если дела обстоят именно так, то игра стоила свеч — в этом серый гигант не сомневался.

— Кто ты, — неожиданно серьезно произнес Кондратьев. Суперсолдат поднял голову, и его глаза вперились в лицо Григория.

— Твой друг, как и прежде, — мягко улыбнулся Мезенцев. — С этой стороны ничего не изменилось.

— А с какой изменилось?

Григорий подмигнул Кондратьеву, подошел к нему и положил руку на плечо Михаила.

— Не заморачивайся на эту тему, — ответил он мягко, но настойчиво. — У нас много работы. Я ведь теперь, как некогда было сказано, Ведущий. Первый среди равных. Для нас с тобой, да и для Макса тоже, настало время межзвездной дипломатии, ну а для всего человечества... Людям пора подняться с колен и занять подобающее место под звездами. Думаю, сегодня мы доказали некоторым скептикам свою состоятельность. Что бы там ни задумали Сеятели, и какова бы ни была истинная причина их эксперимента, мы — живые существа, и мы должны жить.

Он сцепил обе руки в замок, поднял их над головой. Его глаза ярко сверкнули.

— Будем жить и стараться никому не мешать, — сказал он громко. Так, как будто его слушало гораздо больше народу. — Будем жить и постараемся, чтобы нас уважали!

Эпилог.

Дипломатия нового уровня.

Золотой свет Солнца озарял окрестности не функционировавшего уже пяток лет летного поля густым, медовым светом. На улице стоял зной. Несмотря на ранние часы в это погожее июньское утро столбики термометров уже успели подняться на отметку в двадцать семь градусов. И это в восемь утра. День грозился выдаться чересчур уж жарким, но никого из собравшихся на отреставрированной недавно пластобетонке ВПП это не волновало.

Маленькая девочка с золотистыми волосами, заплетенными в две небольшие косички, держала за руку свою маму — высокую красивую зеленоглазую блондинку — и изо всех сил старалась не пропустить самое интересное из происходящего вокруг. К началу девяти утра вторника, восьмого июня две тысячи девяносто четвертого года недалеко от подмосковного Жуковского уже успело собраться порядка трех с половиной миллионов человек, но мероприятие, намеченное на девять утра, грозило собрать чуть ли не вдвое больше. Ясно как божий день, что все летное поле не способно было вместить в себя такую прорву народа, поэтому вновь пребывавшие москвичи, россияне и представители иных государств занимали места на прилегавших к полю улицах, проспектах да бульварах города. Им не суждено было в живую увидеть то, до начала чего осталось подождать всего-то пятьдесят семь минут, но громады голографических экранов, расставленных повсюду на территориях крупнейших городов мира, готовы были передать всем желающим атмосферу, возможно, самого знаменательного события за всю историю человечества.

— Мама, мама, смотри, — заголосила девочка, дергая длинноногую блондинку за палец левой руки, — вторая луна на небе! Такая большая! Красивая! Это они? Они там!?

Зеленоглазая красотка подняла голову кверху, посмотрела на небо, аккурат в ту сторону, куда глядело восторженное ее дитя. На западной стороне небосвода и впрямь можно было наблюдать целых две луны. Естественный спутник планеты Земля выглядящий как полумесяц, стремился к новолунию, а в тридцати градусах к северу от него висел шар, видимые размеры которого в два с половиной раза превышали таковые у Месяца.

— Да, милая, это они, — с благоговейным придыханием произнесла девушка. — Это их космический корабль. Он завис над Землей, и скоро капитан этого корабля пожалует к нам в гости.

— И мы его увидим? — спросила девочка.

— Конечно, радость моя. Мы за этим сюда и пришли.

Лицо юной леди излучало радость и жизнь. Ее глаза (копия мамины), казалось, светились изнутри, словно два маленьких фонарика.

— А почему их космический корабль такой огромный? — задала очередной вопрос чудесная обладательница косичек. — Он что, больше Луны?

Ее мама едва заметно улыбнулась.

— Нет, солнышко, не больше. Просто он расположен к Земле значительно ближе, чем Луна, и поэтому нам кажется, что он визуально крупнее. Это оптический обман, иллюзия, но могу сказать, что их звездолет действительно огромен.

Лицо шестилетней девочки озарила очередная радостная беззаботная улыбка.

— А мы сможем побывать на их корабле?

— Конечно, дорогая, — ответила девушка, — пришельцы пускают на борт всех желающих. Исключения составляют лишь те, кто плохо себя ведет. Их внутрь не пустят.

— Мама, мама, а я хорошо себя веду? — поспешила спросить девочка. — Пришельцы пустят меня к себе?

Молодая мама потрепала свою дочку по голове.

— Пока да, Аленушка. Ели будешь вести себя так же, думаю, пришельцы будут к тебе благосклонны.

Пространство, принадлежащее некогда ЛИИ имени Громова, представляло собой громадную площадь, получившую название Звездной, однако в скором времени это место могло быть переименовано. Новое официальное название пока что нигде не фигурировало, но в головах обывателей вертелись громкие названия аля ""Площадь Мира", "Площадь межзвездной дипломатии" или "Площадь Мезенцева", и если первые варианты названий звучали слишком высокопарно и пафосно, то вариант присвоения площади фамилии первого в истории планеты межзвездного дипломата вполне мог быть реализован. Алексей Мезенцев, сын основателя военного концерна "Наследие", которого многие в шутку называли частным министерством обороны России, по праву занял сей почетный и безмерно ответственный пост. Отпрыск знаменитого родителя шагал в первых рядах тех, кто решил открыться миру, рассказав о своих паранормальных способностях. Поначалу, это вызвало настоящий шок внутри социума, но в последствие выяснилось, что подобных Алексею людей с каждым днем рождалось все больше и больше. Процент паранормов с каждым годом лишь возрастал. Среди них были совсем слабенькие операторы паранормальных способностей, но появлялись и те, чьи силы уходили далеко за грань понимания. Алексей Мезенцев считался одним из самых сильных псиоников на свете, что вкупе с его блестящим аналитическим умом и гениальным интеллектом сделало его, фактически, единственным кандидатом на пост дипломата человеческой цивилизации.

По толпе народа пронеслась волна восторженного гула. Несколько миллионов человек выдохнули в едином порыве, уперев свои глаза в небо. То, ради чего они здесь собрались, начиналось. От гигантского шарообразного корабля, радиусом в одну пятую радиуса Луны, отделились пару десятков сверкающих точек. Малые космические тела, так же имевшие форму шара, преодолели расстояние в несколько тысяч километров за считанные секунды. Эскадра космических кораблей, войдя в плотные слои атмосферы, мигом перестроилась в парадное сопровождение. Один из сверкавших шаров не стал менять полетный вектор, и вокруг него гости из космоса выстроили почетное сопровождение. Тридцать два корабля образовали две ромбовидные формации, по шестнадцать космических кораблей в каждой, и заняли два полетных эшелона, один над центральным кораблем, другой под ним. Снизившись примерно до пяти километров, эскадра гостей ровным строем прошла над половиной Европы, мгновенно снизила скорость на подлете к Москве и зависла над Звездной площадью.

— Какие они красивые! — воскликнула маленькая девочка, дергая за руку свою маму. — Хочу, чтобы меня покатали на таком шаре!

— Покатают, моя сладкая, — восторженно произнесла зеленоглазая блондинка, очарованная происходящим в небе, — обязательно покатают.

Все внимание собравшихся было обращено к тридцати трем космическим кораблям, замеревшим в воздухе над многомиллионной толпой. Из-за этого практически никто не обратил внимания на приближающуюся с востока пятерку СВВП. Новенькие летательные аппараты, только что вышедшие из сборочных ангаров концерна "Наследие" демонстрировали последние достижения человеческой цивилизации в области управления гравитацией. Пара авангарда и пара арьергарда заключили центральный СВВП в своеобразные клещи, а мастерство пилотов позволило землянам не ударить в грязь лицом перед соседями из космоса.

Пятерка СВВП плавно затормозила, застыла в воздухе на расстоянии в шестьсот метров от головных кораблей пришельцев. Центральный СВВП и космический корабль дипмиссии начали движение одновременно. Шар несмешно двинулся вперед, а пилот СВВП поднял свой аппарат над плоскостью, образованную четырьмя летательными аппаратами сопровождения, и так же устремился навстречу гостю.