Путь к славе. Нарциссовая мандрагора

— Выплакалась, собралась. Теперь давай читать и вспоминать о чём говорил Вевол.

Девушка извлекла брошюру и установила её на подставку, закрепив снизу уголки страниц. Сначала шла короткая версия устава, дальше цели и направления деятельности. За ними перечисляли кулоны и амулеты. Они были разной формы, разного назначения, но все содержали в рисунке два нарцисса и одну мандрагору.

— Этот мне что-то напоминает, — Мираль пригляделась к овальному. Под ним стояла подпись "Кулон забвения". — Амулет можно носить с собой, действует только по приказу хозяина. Последний должен иметь статус не ниже листа. Это кто в иерархии? Кажется, в уставе было. Потом посмотрю. Опытным путём доказано, если кулон попадает к простому человеку, он ему не вредит. Человек его скорее примет за безделушку, но носить вряд ли станет. Разбивать амулет не рекомендуется. Вся заключённая энергия выберется наружу. Простой будет постоянно витать в других мирах и не понимать, что с ним происходит — о кулоне он вспомнит только случайно и не подумает на него. Может оно так и было? Кажется, у той штуки отсутствовал кусочек ушка. Да, вот. Амулет легко может треснуть от соприкосновения с твёрдым предметом. Точно-точно. Дитий его в меня кинул, бляшка упала. Наверно, тогда и раскололась. Как он оказался у Дития? Подобрал где-то или украл у тысячника. Не может ли тысячник быть оттуда же.

Менестрель закрыла книгу и спрятала обратно под подушку. Столько разных событий одновременно, и над всем стоит подумать. Девушка не знала с чего начать. Она положила чистый лист на подставку и грифелем нанесла кружочки с аббревиатурами. Зашифровала так, что посторонний не разберётся, что тут означают ЭМ, ДП, МК и другие сокращения. Самой бы их не забыть, но писать значения Мираль побоялась. В ситуации девушка не разобралась, но смогла выделить главное: сохранить голос, выступить на концерте и уехать из города с князем. Поиск ответов в книге о том, как стать известной, девушка сделала менее важным. Тайны кулонов, мандрагоры и Дития отнесла к "интересно, но можно прожить и без этого".

После составления схемы, голова успокоилась и перестала разрываться от кучи мыслей.

— Ещё бы песню сочинить, — лениво подумала Мираль и закрыла глаза. Сочинять ей не хотелось, нужные впечатления отсутствовали, а писать без вдохновения совсем не то. Лучше отдохнуть, пока есть возможность.

* * *

Утром восемнадцатого дня Рожденца Мираль разбудил яркий свет и голос служанки:

— Тяэли Мираль подъём. Сейчас придёт лекарь, он сказал, теперь вы здоровы. Чистое платье в ванной комнате. Я проветрю после вашего ухода.

Селана раскрыла последнюю штору и выбежала за дверь. Похоже, у неё день начался хорошо. О себе Мираль такого сказать не могла. Глаза сами закрылись. Пять дней безделья в кровати сказались на собранности. Хотелось продолжать отдыхать.

— Тяэли, сегодня чудесный день. Если вы не хотите посмотреть на него, я буду вынужден открыть окно, — довольный лекарь остановился возле стола и поставил на него баночки и мешочки.

— Что сегодня такого необычного, если у второго человека с утра хорошее настроение? И сколько сейчас времени?

Мираль села и накинула на плечи шаль.

— На башне уже давно пробили семь ударов, скоро будет восемь. Почти вся свита графа сегодня переезжает в Летнюю Бабочку, ближайшие слуги, в том числе и мы с вами, едут завтра с графской семьёй. Вы вполне здоровы, так что можете приступить к своим обязанностям. Я сообщу графу, а он через слуг передаст распоряжения, так что будьте готовы явиться в зал и петь. Только не переусердствуйте, связки ещё слабы.

— Ага. У меня есть пара часов для приведения головы в порядок? — девушка провела рукой по волосам и обнаружила, что они сильно спутались. — И всегда здесь праздник перед переездом?

— Не всегда. Теперь Бабочку перед приездом князя преобразили, всем не терпится на неё взглянуть. Вот лекарства, вот рецепт. Сейчас приводите себя в подобающий вид, я позже разъясню как принимать лекарства. Не хватало ещё опоздать в первый рабочий день. Граф завтракает в девять. Постарайтесь успеть до этого времени.

Мираль кивнула. Только лекарь покинул комнату, девушка извлекла из сумки все имеющиеся гребни и побежала в ванну расчёсывать волосы. Длинные и вьющиеся они постоянно путались, так что расчесать их оказывалось большой проблемой. Гребни не выдерживали и ломались от колтунов, которые проще отрезать, если бы не этикет.

Менестрель совсем не следила за временем. Она почти расчесала волосы, когда в дверь постучали, и Селана громко сообщила:

— Тяэли Мираль, их сиятельства ждут вас в малом зале через двадцать минут. Я ставлю лучину, чтобы вы не опоздали.

— Уже двадцать минут?

Менестрель с силой дёрнула гребень, и тот сломался. Девушка кинула его к трём другим уже не нужным. Будь в комнате ножницы, Мираль отрезала бы ими этот колтун, но их искать дольше, чем расчесать. Резкими движениями девушка распутала последний клубок и заплела косу. Быстро переодевшись в чистый наряд, она взяла гитару и выскочила за дверь, не взглянув на лучину.

— Где малый зал? — спросила гостья у лакея. — Меня там семья графа ждёт.

— Я вас провожу, тяэли. У нас не принято бегать по этой стороне дворца. Только на заднем дворе и крыле прислуги это можно себе позволить, если время поджимает, — сообщил мужчина.

Он развернулся и медленно побрёл по длинному коридору на нижний этаж. Там он свернул в узкий проход и отворил дверь. Мираль шла за ним, сначала красная от смущения, потом от негодования — с такой скоростью опоздание в первый рабочий день не минуемо.

— Прошу, заходите. Ваше место под картиной с Вилетой Поторайской, пока граф не скажет иного.

— Кто из них Вилета?

Вопрос менестреля остался без ответа. Лакей закрыл дверь, оставив девушку одну. Мираль аккуратно вышла из-за портьеры и огляделась. В центре зала размером с три её комнаты стоял длинный стол, накрытый на пятерых. Все приборы располагались у дальней стороны около портрета царя Динисия. Слева от царя висели женские портреты, справа — мужские. Под последними в ряд стояли слуги, ожидая семью графа.

Мираль выдохнула. Она пока не опоздала. Выпрямившись, как подобает даме, менестрель прошествовала мимо картин и остановилась под портретом Вилеты, молодой женщины с флейтой в руках. Наверно, Сотялав в неё пошёл умением.

— Гитара, — прошептал лакей напротив.

— Что? — не поняла девушка.

Мужчина изобразил игру на гитаре.

— Взять в руки? — сообразила менестрель.

Тот кивнул. Мираль перевесила инструмент за секунду до того, как отворилась дверь, и в зал вошли граф с супругой, дети, учитель и нянюшки. Севолод Корелович и Леравида Регасимовна сели во главе стола под изображением царя. Ленисар разместился подле отца спиной к Мираль, его брат — напротив. Рядом с Сотялавом сел учитель. Нянюшки устроились у дальнего конца стола.

По знаку графа слуги забегали, организовывая завтрак. Хозяевам принесли вкусно пахнущие сырники, варенье, только что испечённые ватрушки, самовар с чайником. Перед нянюшками поставили миски с горячей кашей. Те быстро взяли посуду в руки и отдвинулись от стола — этикет не позволял служанкам есть за одним столом с господином.

От обилия запахов у Мираль закружилась голова, девушка сглотнула слюну. В этот момент ей захотелось стать нянюшкой, графиней, да хоть декоративной собачкой, крутящейся у ног старшего наследника, лишь бы не стоять изваянием, а позавтракать.

— Мираль, я надеюсь, вы исполните песни подходящие к случаю, — обратился к менестрелю граф, поливая сырники вареньем и не поворачивая головы.

— Да, я постараюсь подобрать, — девушка постаралась улыбнуться как можно добрее, и у неё получилось. Во всяком случае, Сотялав ответил восторженной улыбкой.

Мираль закрыла глаза и расслабилась. Желудок остро требовал еды, отвлекал от концентрации. Менестрель не могла поймать настроение людей. "Спою, о чём сама мечтаю", — с досады решила девушка. На ум сразу пришли песни охотников, пришедших с добычей, цикл о разных людях — один ждал дома сытный ужин, другие оставались голодными. Мираль сначала запела о последнем — уж очень ей хотелось есть.

Хозяева не реагировали на пение девушки. Будто она пела в пустом зале, долбя словами стену. Эта невидимая стена раздражала менестреля, забирала лишние силы. "Я, конечно, фон, иного быть не может. Как же противно", — разозлилась девушка, наигрывая мелодию. Ей захотелось, чтобы День Матери Земли уже прошёл.

В этот момент Вевол подмигнул. Мираль слегка сбилась с мелодии, но тут же продолжила играть. То ли эмоции отразились на её лице, то ли учитель заметил, что никто не обращает на менестреля внимания, и решил её поддержать. Мираль захотелось охрипнуть. Тогда её точно освободят от работы до праздника. Граф очень хочет похвастать новым менестрелем. Горло её в этом стремлении не поддержало и выдержало все перепады тонов от низкого до высокого, не поперхнувшись.

— Вы прелестно поёте, тяэли, — сообщил граф, умываясь после завтрака. — Лекарь отлично постарался.

— Да. Только он запретил мне перегружать связки и долго и много петь в ближайшие дни. Голосу нужно время, чтобы привыкнуть к ритму, — ответила Мираль поклонившись.

— Да, не хотелось бы потерять вас в день праздника. — Севолод Корелович повернулся к девушке. — Думаю, в таком случае, мы вас сегодня до ужина не станем беспокоить пением.

— Я бы хотела попросить, раз уж как менестрель я не нужна, отпустить меня из замка.

Граф задумался, посмотрел на жену. Женщина едва заметно кивнула.

— Да, хорошо. До обеда вы точно можете быть свободны. Вевол сопроводит вас, — распорядился хозяин дома. — Я отвечаю за вашу безопасность, поэтому не могу отпустить одну, пока тот негодяй на свободе. Можете воспользоваться той же каретой, что и раньше.

Менестрель поклонилась. Семья графа в сопровождении нянюшек покинула комнату. Слуги засуетились, убирая посуду.

— Где кухня? — поинтересовалась Мираль, борясь с желанием доесть надкушенные сырники.

Слуга уже собирался ей ответить, как Вевол предложил отвести девушку.

— Только побыстрее, — попросила менестрель.

Учитель открыл дверь, пропуская девушку, и повёл по узким коридорам.

— Вы с утра совсем не в духе.

— Да, вы правы. Кухня близко?

— Ещё два поворота... Тяэли, кто бегает в усадьбе?

Мираль почувствовала запах еды, и ускорила шаг. Как и обещал Вевол, кухня расположилась через два поворота. Девушка с удовольствием вдохнула аромат еды к обеду и громко сообщила:

— Я — графский менестрель, пришла завтракать.

На мгновение все повернулись к девушке, а потом вернулись к своим обязанностям. Полная женщина в кухарском колпаке положила миску каши, отрезала ломоть хлеба и поставила это на край стола. Маленькая девочка принесла стакан компота.

— Тяэли, я не люблю, когда опаздывают. У вас должна быть веская причина, чтобы не соблюдать мой распорядок, — заметила кухарка.

— Она у меня есть, — ответила Мираль, усаживаясь на скамью. — Мне никто не удосужился сообщить о распорядке. Я всё узнаю по факту.

— Милочка, это уже ваши проблемы. График приёма пищи там на стене, — женщина указала на большой лист и удалилась.

Менестрель быстро проглотила кашу, запила её компотом, и после подошла к стене, уточнить время. До обеда около трёх часов. Маловато, но лучше не задерживаться.

— Мираль, куда вы так торопитесь? — окликнул девушку Вевол. — Вы сегодня будто опаздываете куда-то.

— Вы правы, я сегодня действительно везде опаздываю. Буду очень благодарна, если вы тоже не станете медлить.

Она развернулась и почти побежала по узким коридорам, совершенно не думая о том, что не знает в какую сторону идти. Девушка надеялась, её поправят при необходимости.

— Мираль, вы гитару не будете в комнату заносить?

— Точно, — менестрель резко затормозила. — Где моя комната?

Учитель показал на боковой ход. Они быстро добрались до гостевой. Мираль оставила гитару и побежала вниз, где уже стояла запряжённая карета.

— К Аталье Восточной, пожалуйста, — обратилась девушка к кучеру прежде, чем залезла внутрь. Тот перехватил поводья и кивнул.

— Такое ощущение, что вы на корабль опаздываете, — прокомментировал Вевол, устраиваясь напротив девушки. Стоило учителю закрыть дверцу за крючок, как карета тронулась.

Мираль и сама понимала, что ведёт себя очень странно, но плакать здесь ей не хотелось. Нет, она не покажет слабости в графском замке. В то же время девушка прекрасно понимала, что дыхание совсем участилось, комок в горле будто почти выбрался наружу, пихаясь и мешая дышать. Ещё немного и она разревётся.

— Вевол, пожалуйста, я вас очень прошу, помолчите, — попросила менестрель.

Парень обеспокоено взглянул на девушку, но промолчал. Мираль слегка улыбнулась и отвернулась к окну следить за улицами и глубоко вдыхать прохладный воздух, влетающий в окно.

— Карета будет здесь или отъедет? — спросила Мираль, когда кучер остановил коляску напротив дверей.

— Отъедет. Там подальше специальная площадка для карет, здесь же долго стоять нельзя, слишком узкая улица, — объяснил Вевол. — Если не хотите опоздать к обеду, мы вернёмся под окна за четверть до тринадцати.

— Договорились.

Менестрель выскочила из кареты, быстрее, чем Вевол. Парню ничего не оставалось, как вернуться обратно на сиденье и приказать ехать дальше.

— Вы постоянно готовите или это мне так везёт? — поинтересовалась Мираль, когда Аталья открыла ей дверь.

— Время отдыха и у меня бывает. Только позже. Проходите, рада видеть вас в здравии.

— В здравии? — пискнула гостья и тут же закрыла себе рот рукой. Всё же голос сорвался.

Аталья хмуро посмотрела на Мираль, после чего отправила детей играть в дальний угол, а сама прошла с подругой на кухню.

— По какому поводу истерика? — поинтересовалась женщина, перебирая травы в банках.

— Я так не могу, — пропищала Мираль.

— Верю, — согласилась хозяйка. — Поэтому сейчас реви. Я заварю травяной сбор, за ним побеседуем.

Гостья опустила голову на руки и уткнулась носом в стол. Некоторое время Мираль всхлипывала, трясясь всем телом, и вытирала слёзы рукавом. Постепенно обида отступила, и девушка выпрямилась. Она провела платком по глазам, представляя какими красными и распухшими они сейчас стали. Аталья поставила перед Мираль кружку с тёплым отваром и отпила из своей.

— В чём причина?

— Я могу остаться без голоса, графу и его слугам совершенно плевать на моё состояние.

— Ого, не плохой наборчик. В чём в итоге дело?

— Я хочу уехать, — Мираль выпила половину кружки и пересказала события последних дней, стараясь не упускать важные детали.

— Конечно, вам пришлось принять предложение графа, но когда мы в прошлый раз об этом беседовали, вы были настроены более оптимистично. Неужели там всё так плохо? Может, это просто первый день не удался?

— Как он может быть удачным, если обо мне совершенно не думают? — поинтересовалась гостья и уткнулась лицом в руки, лежащие на столе. — Я только что поправилась и совершенно не знаю ни правил, ни распорядка. Мне его даже удосуживаются озвучить. Откуда я могу всё это узнать? Телепатией я не владею, как бы им ни хотелось.