Путь к славе. Нарциссовая мандрагора

Мираль снова задумалась — что такое в этом театре? Конечно, ей самой тут нравилось, её хорошо принимали, освобождали от многих работ. Вряд ли дело в распределении обязанностей. Нечто другое заставляет людей сплотиться. Что именно Мираль снова не спросила. Ей показалось невежливым задавать такой вопрос Винесе.

Вновь прибывшие расположились отдельным лагерем за остальными повозками, но ужинать сели вместе с остальными — Моряна приготовила и на них. Бросателей флагов было всего шестеро — три мужчины и столько же женщин. Внешне они походили скорее на лакеев или пажей, но не на артистов. Все оделись в малиновые кутки с вышитым фиолетовым котом посередине и облегающие штаны такого же цвета. Мираль не сразу даже поверила, что девушки там тоже в штанах. Вопреки устоям и этикету. И чувствуют себя вполне удобно. Вдвойне непостижимо. Менестрель не смогла понять, как можно добровольно надеть мужскую одежду. Она видела уже гимнасток и акробаток в мужских брюках, но те обязательно надевали поверх короткие юбки с разрезами. А тут никакого намёка на юбку.

На ногах у гостей были надеты высокие кожаные сапоги, явно очень дорогие, в таких даже на по городу ходить жалко.

Мираль постаралась держаться подальше от "вольнодумцев", как называли тех, кто намеренно не соблюдает принятые нормы. Те этого не заметили, что успокоило девушку — ей не хотелось ссориться с такими необычными людьми, но перед общением требовалось время для привыкания к облику.

После ужина Мираль впервые за последние дни взялась за гитару. Ночи стали теплее, но не сильно, зато Винеса была уверена в крепости связок ученицы и сама попросила её сыграть. Менестрель послушалась и не пожалела. Голос действительно слушался. Мираль устала петь, а связки всё ещё оставались в норме. Это не могло не радовать.

Концерт в деревне тоже прошёл без проблем. Мираль разбавляла песнями номера гимнастов, короткие сценки и иллюзии Аразамасы.

Завершали представление новые гости с флагами. Сначала зазвучали барабаны. Акитор и Рутам прошли возле кольца зрителей, расширив его раза в два, так что Мираль оказалась в первом ряду и смогла без помех наблюдать. Когда круг достаточно расширили, в центр вышли люди с флагами. Четверо, по парам — мужчина и женщина. Они синхронно махнули вправо-влево, раскрутили над головой и всё под барабанный ритм. Повернулись друг к другу, флагштоки будто сами выпрыгнули у них из рук и взлетели по дуге, чётко упав в руки к партнёрам, стоящим наискосок. Снова махи и повтор. Потом откуда-то сзади прилетели ещё четыре флага. Их поймали, сложили на подобии весла, раскрутили. Дальше начался бой. Фехтовали, боролись все вчетвером, будто в зеркале, копируя движения друг друга. Выходило плавно и красиво — в настоящем бое такое не встретишь. Настоящий танец в совокупности с фехтованием.

Когда представление закончилось, Мираль хлопала громче и дольше всех, а в лагере уже без боязни подошла к женщине-фехтовальщице. Та жадно пила поданную Моряной воду и вытирала пот с лица. Чтобы просто так не стоять, Мираль попросила воды и для себя. Моряна протянула ей полную кружку, как оказалось наполненную берёзовым соком.

— Ты вроде бы менестрель с прекрасным голосом, — то ли спросила, то ли констатировала женщина в штанах, закончив пить.

Мираль проглотила сок и кивнула.

— Моё восхищение, голос чист и прекрасен. Давно мы такого не слышали.

— Ваше представление произвело на меня не меньшее впечатление. Знамёна, танцы и драка. Всё так красиво и гармонично. Меня зовут Мираль Клёнова, из Алидвы, — представилась менестрель.

— Велана Каризова, из Орузино.

— И как вас односельчане воспринимают?

— Как ветреных особ, которые не ясно на что живут. И огород нас давно зарос травой. Только остатки яблок по осени собираем.

Мираль задумалась, как бы ненавязчиво попросить дать ей пару уроков. Сама она взамен ничего не может предложить. Разве только денег.

— Голос тебе Винеса поставила? — поинтересовалась Велана. Мираль кивнула. — Я так и подумала. А кто играть учил?

— Матей Потеникий.

— Так это правда? Этот дед преступил через себя и взял ученика. Даже больше — ученицу? Мелана, Валид, вы слышали? Это ученица старого гордеца.

— Правда? Мы думали это ложь, когда услышали про ученицу Потеникия. Он всех отсылал вне зависимости от способностей, — объяснила Мелана. — Невероятно.

— Что обсуждаете? — поинтересовалась Винеса.

— Мираль говорила, что её наставник Матей Потеникий?

— Вроде, а что?

— Этот самый старик, который хотел помереть без передачи дара, — объяснил Валид. — Всех детей отсылал, никого не хотел брать.

— Теперь мне точно понятно, что Мираль ни на кого больше не похожа. Сначала предвзятый наставник, теперь обучение у актрисы, что младше неё. Вы смотрите, Мираль в поисках новых знаний, и вас наставниками сделает, — рассмеялась Винеса.

Мираль покраснела. Именно этого она и хотела. Научиться танцевать. Сейчас, когда Винеса перевела это в шутку, есть показалось совсем невозможным просить об этом.

Бросатели флагов, как они сами себя называют Мираль так и не уточнила, позвали всех своих и начали переговариваться. Они быстро пришли к какому-то решению. Мелана отделилась от них и подошла к Мираль. Менестрель как раз заканчивала вторую кружку берёзового сока.

Мелана сняла берет, и русая коса довольно громко ударила её по спине. Крутя головной убор в руках, женщина поинтересовалась:

— Матей Потеникий ведь передал всё искусство игры на гитаре?

— Да, а зачем... — Мираль не договорила.

По поляне разнёсся истерический детский вопль, перешедший в рёв. Дети кричали здесь так редко, что узнать в чём дело сбежался весь лагерь.

Авеса, шестилетняя девочка, принёсшая Мираль еды, когда та лечилась, прижимала к себе нечто странное и ревела. Мать её поспешно обняла и попыталась успокоить.

Остальные дети тем временем рассказали о причине истерики. Когда все вернулись после представления, Авеса долго не могла найти любимую куклу. Малышка точно помнила, она оставляла её в домике на кроватке. Не могла же кукла сама уйти. Дети сначала наблюдали за поисками подруги, но когда та начала всхлипывать, тоже присоединились. Растерзанную куклу нашли близнецы Алекара и Мелид под каретой Мираль. Кто-то сломал кукле ручки-ножки, так что они висели на тоненьких щепках, разрезал туловище, и вся солома торчала наружу, а платье стало похоже на ленточки. Шерстяные волосы отодрали и надели на лицо. Когда дети их подняли, то жутко перепугались. От миленького улыбающегося лица ничего не осталось. Из одного глаза торчала шляпка гвоздя, в другом зияла дырка, нос и рот криво срезали.

— О, Стихии! — всплеснула руками портниха Алика и быстро увела близнецов с намерением их отвлечь.

Остальных детей тоже увели, в том числе и Авесу. Отец девочки осторожно взял изуродованную куклу и показал Тепану и Нитасу.

— Сможете такую сделать?

— За дня два-три, — ответил Нитас.

— Нет столько. Веску сейчас отвлечь надо.

— Ясно, что надо, — согласился плотник. — Их всех сейчас отвлечь надо, такую страхолюдину увидеть. Тут взрослый заикой станет. Нилай, надо тебе в деревню, там может готовые есть.

Нилай согласился. Правда, поехал о не сам, а отправил подростка лет четырнадцати. Мальчишка уже наравне со взрослыми принимал участие в репетициях, дежурил по ночам и помогал по хозяйству. Теперь отправился в деревню на поиски куклы для плачущей девочки.

Аразамаса тем временем забрала изуродованную игрушку и закрыла глаза. Потом сморщилась и отбросила куклу в сторону.

— Проклятая магия, — прошипела ведьма. — Точно как на сцене. Нужен костёр. Большой костёр из ёлки. Живо, найдите подходящие дрова.

Те, на кого показала пальцем Аразамаса, побежали исполнять приказание.

— Всех, кто касался игрушки привести сюда и не подпускать к другим.

Ведьма сказала это достаточно громко. Люди сначала замерли, а потом разбежались по укрытиям. К Аразамасе вышли все дети и несколько взрослых.

— Что ты творишь? — удивилась Винеса, выглядывая из домика. Оказалось, она единственная всё проспала.

— Собираюсь снимать проклятье.

— В прошлый раз без костра обошлись, — заметила Моряна. Её кухня находилась в отдалении и женщина не опасалась, что ей сейчас навредят. — Сжигать всех что ли собралась? — неудачно пошутила кухарка, вызвав детский рёв.

Аразамаса зашипела на всех сразу. Потом разрешила остальным выполнять то, что они до этого делали.

Винеса тем временем попробовала найти виновника. Все согласились, что произошло это, пока большая часть труппы ходила в деревню и обратно. В лагере остались кухня, ремесленный угол и сторож лошадей. Сначала решили — это Дитий. Все, кроме Винесы и Акитора знали, что он может такое совершить. Только Лекид и Афаня утверждали, что не оставляли его, да и не пытался Дитий покинуть палатку. Слишком увлёкся изготовлением подковы. Моряна тоже не помнила, чтобы он мимо кухни проходил.

— Зато Рутам пробегал. Пришёл из тех кустов, выпил воды и мимо повозки Мираль вернулся к лошадям, — вспомнила кухарка.

— Так приведём его сюда, — вскипел Нилай. — Поговорим.

Он собрался сделать шаг, но ударился о невидимую стену.

— Я же сказала, все, кто трогал игрушку, стоят здесь, пока я не отпущу, — хмыкнула Аразамаса.

Мираль заметила, Винеса и Акитор незаметно скрылись за её каретой. Ушли выяснять в чём дело, пока остальные заняты на поляне.

Из леса принесли дрова. Сложили костёр достаточный для перепрыгивания. Аразамаса посыпала в него траву, а после подожгла сразу все брёвна. Вспыхнуло зелёное пламя.

— В какие дома входили заражённые? — Ведьма подняла толстую ветку и ушла окуривать повозки. Все, не ясно, зачем она спрашивала. После повозок Аразамаса обошла палатки и вернулась к костру, куда бросила ветку.

— Сначала взрослые прыгают, после дети. Лекид, Афаня, у дальнего конца надо выкопать яму.

Дети снова заревели от страха, но следом за взрослыми прыгнули через костёр. После ведьма сняла щит и отпустила людей. Она подняла куклу и бросила в огонь. Кукла зашипела и сгорела в фиолетовом пламени, расшвыривая во все стороны искры. Люди испуганно разбежались, а Аразамаса начала читать заклинание. Над огнём появилось чёрное облако, взмыло ввысь и исчезло.

— Теперь проклятье снято, — удовлетворённо сообщила ведьма и удалилась к себе. — Да, угли, руками не трогать! — крикнула она уже из палатки.

Лекид и Афаня стали аккуратно лопатами переносить золу в выкопанную яму. Туда же отправились и остатки дров.

В это время со стороны лошадиного выгона послышался шум. Многие, всё ещё напуганные проклятием, побежали смотреть в чём дело.

Мираль прибежала к выгону одной из первых. Она как раз ближе всех к нему находилась. Там крепкий и сильный Нилай схватил Рутама за шею и тряс. Рутам сопротивлялся, но как-то очень вяло.

— Прекратите! Немедленно прекратите! — Менестрель попыталась их разнять, но Нилай просто не обратил внимания на крохотную девушку.

На помощь поспешили мужчины. Нилая и Рутама разняли.

— Вы чего? — кипя от злости, спросил Лекид.

— Так он жеж единственный кто игрушку Весы мог испортить, — ответил Нилай.

— Не делал, — прохрипел Рутам. Он дышал шумно, громко и никак не мог остановиться.

— А кто? Признай, обиделся, что я в тот раз тебя ударил. На ребёнке отыграться решил. Слабак.

Рутам вытер лицо и попытался наброситься на противника. Его удержали.

— Лекид, ты сам был в лагере, и кроме Рутама видел кого-нибудь возле моей повозки? — поинтересовался Нилай. Лекид согласился — только его и видел. — Так он, значит, и виновник.

— Будь он виновник, Аразамаса указала б, — возразил Лекид. — Она же сказала — чьё-то сильное проклятье.

— Где эта ведьма? Пусть сама разъяснит, кто в чём виноват. Не, я за себя не ручаюсь. Я говорил, на малютку любого прибью, вот и прибью. Ту тварь, что с игрушкой это сотворила.

— Ну попробуй, — хмыкнула Аразамаса, появляясь в клубах дыма. — Я лично с таким магом дело иметь как-то не хочу. И вот почему. Он кукловод. Сильный. Может на большом расстоянии колдовать, так что источник не найдёшь. В нашем театре его куклы нет, я не ощущаю. Но не удивлюсь оборотничеству. Звериному, когда лесной зверь по приказу становится человеком и творит. А после уходит в лес, — ведьма чётко, с нажимом произносила каждое слово, всё больше запугивая людей. — Людей он пока не трогает, но планы его нам неизвестны. Надо вспомнить, кто и когда успел насолить магу. Иначе театр распадётся.

— А пока покупайте заговорённые травы, — закончила Винеса.

Люди нервно рассмеялись. Возникшее напряжение начало рассеиваться.

— Теперь серьёзно. Этот некто вредит, но вредит по мелкому, ведь все живы и здоровы. Значит, нам в любом случае стоит быть аккуратными. Мы постараемся выяснить причину, а пока остаётся только ждать ответа на вопросы. Рутам покажись Аразамасе. Нилай, тебе тоже стоит к ней подойти с семьёй. И прошу, пока мы не найдём виновника, не надо друг друга бить, — попросила "царевна".

Послышался тихий и злобный смех, Мираль оглянулась в поисках звука и заметила Дития, смотрящего на сборище. Он немного раскрыл полог шатра и наблюдал. Лицо его перекосилось наподобие театральной маски. Глаза ещё больше выпучились, будто сейчас выпадут. Взгляд безумен, только слюны не хватает. Мираль точно уверилась — это его рук дело, не без помощи Эгоистичной мандрагоры. Сердце бешено застучало, и кровь прилила к вискам, отбивая ритм в ушах. Если это предупреждение? Если он предупреждает, что так же разделается и с ней? Снова безопасность показалась такой слабой и далёкой. Раз Дития днём не заметили, он с лёгкостью сможет напасть тёмной ночью. Менестрель затряслась и обхватила себя за плечи.

Остальные не заметили смеха из кузницы или не подали вида. Нилай, по настоянию Винесы, попросил прощения у Рутама, и люди вернулись к прерванным занятиям. Из деревни вернулся паренёк с новой куклой, мало похожей на сломанную, но других не оказалось. Нилай вместе с игрушкой и семьёй зашёл в палатку Аразамасы, и как девочка отреагировала на куклу, Мираль уже не видела.

Менестрель забралась в повозку и занялась настройкой гитары. Мысли то и дело возвращались к произошедшему, и Мираль с опаской косилась на дальний угол поляны, где расположился ремесленный угол.

— Ты правда думаешь — это дело рук дело? — внезапно спросил Тепан.

Мираль испуганно отшатнулась. Девушка не слышала шагов, и это её насторожило.

— Ты как подобрался?

— Просто подошёл. Но кто-то слишком засмотрелся и меня не заметил. Ты уже несколько раз за сегодня будто в другом мире.

— В смысле?

Тепан постучал по боку кареты, усмехнулся и объяснил:

— Когда куклу эту нашли, побежала и стояла столбом, пока ведьма её не сожгла. Потом как Винеса речь закончила, ты оглядываться стала, словно мир не узнавала и что-то слышала. И сейчас вот засмотрелась, струны перебираешь, а происходящее не слышишь.

— Не правда, за уничтожением куклы я внимательно следила. Потому такой показалась. А после речи Винесы я его смех услышала. Только, видимо, одной мне слышно было.