Стальная тревога 5: Апокалипсис и анабазис

— Как самочувствие? Нет желания пообщаться на отвлеченные темы?

Тот чихнул и замотал головой. С трудом сфокусировав мутные глаза, он осмотрелся и дернулся, пытаясь отскочить. Но не тут то было. Осознав свое печальное положение, пленник мрачно пробормотал:

— Чё те надо?

— Жажду побеседовать о жизни. Причем именно с тобой. А чтобы ты не забывал, что вопросы здесь задаю я... — Рихард аккуратно прихватил пленного за затылок и треснул носом о заднюю стенку кабины — как память? Не жалуешься? Хорошенько подумай, прежде чем ответить. Без памяти ты мне не нужен...

Зарычав от боли, пленник перекосился, но намного вежливее не стал. Видимо, не из интеллигентов происходил:

— Какая нах жизнь, мазафака...

— Ну и вопросы для начала: Как зовут? Какое звание? Кто командир? Советую отвечать искренне, а то очень я не люблю лживых и двуличных людей... Хоть и не садист. Но для тебя это не лучше. Выбивать информацию буду бездушно, как робот. Лучше сам расскажи все, что может представлять для меня интерес...

— Чё те, нах, расскажи... — пленник злобно шмыгнул разбитым носом. — Ауробунд Патрикашвили, рядовой первого класса, второй взвод, первая рота, первый батальон "Айрон бригад". Хрен тя знает, чё те еще интересно.

Многообещающее начало, — подумала Мизуки, глядя на эту картину, и резко отвернулась.

Конечно, это не прибавило амальгамовцу симпатичности в ее глазах, но методы Рихарда тоже не вызывали эстетического и морального удовольствия. Мизуки почувствовала, что ее начинает мутить. Она отползла подальше, зажмурилась и заткнула уши — для верности.

— Так и запишем: клиент хамил, не ценя деликатного и душевного к себе отношения. Рекомендации — изменить режим лечения, назначить процедуры шоковой терапии. Ну что ж, сам выбрал. Свобода у нас превыше всего... — Рихард достал нож. Этот был прихвачен из хранилища. Сам нож был не очень, но на обухе был весьма неплохой крупнозернистый напильник. — Для зубов сойдет. Кстати, все предыдущие клиенты уверяли, что это очень действенная процедура по обучению вежливости. Проверим?

В кабине грузовика из динамика рации раздался голос Вебера:

— Что? Какая Нива? Вы о чем? Мы ж не в Амстердаме, нефиг всякие грибы жевать. Меня вообще кто-нибудь слышит?

В этот момент раздался громкий хлопок, и машина резко завиляла. Не ожидая такого исхода, Рихард не удержал равновесие и повалился на спину на дно кузова.

Видимо, шальной осколок гранаты, застрявший в покрышке, наконец добрался до камеры, которая, с характерным звуком, от высокой нагрузки лопнула. Несмотря на полноприводную трансмиссию, под управлением неумелого водителя машина начала вилять по дороге, быстро теряя скорость.

— Что у вас там за дискотека? Прием, это Урц-6. Урц-Х, ответь! — Курц все так же усердно пытался восстановить связь.

Оторвавшись на секунд от сего, на данный момент, бессмысленного занятия, Вебер ответил Мао:

— О, сестренка, ты уже проснулась? Оказывается, мы не одни застряли в этой ж.....

После нелегкого тормозного пути, изрядно напоминающего синусоиду, грузовик въехал в кусты. Аварии не произошло, местные растения ценой своей жизни поглотили остаток энергии. Кажется, все тихо... Надеюсь, никто не пострадал. Рихард спросил:

— Все живы?

Получив утвердительный ответ, повернулся к пленному:

— Продолжим нашу беседу?

Выплевывая листья, которые набились в рот, пока грузовичок тормозил о кусты, пленный промычал:

— Хуа-ху-тфу, фефеду на фф...й.

Было не совсем понятно, что бы это должно было означать. Тем не менее, из форточки над его головой высунулся любопытный нос Тани:

— Патрикашвили? Грузин, что ли? Как там ваши солнечные виноградники и мандаринники поживают? Какого хрена ты, дядя, в стране Восходящего Солнца позабыл? — спросила она на языке родных осин.

Непонятноназванный горбоносый воин скорчил недовольную гримасу:

— Маму твою ипал, папу твою ипал, тебя тоже и...

— Мне кажется, я понял достаточно четко. Больной согласен на процедуры.

Не тратя более слов, Рихард вынул из разгрузки мультитул, в который входили и пассатижи, открыл пленному ножом рот и выломал один из передних зубов. Ну и мерзость... Увы, мера вынужденная и оправданная.

Тот взвыл и заплевался кровью, мотая головой и заливаясь слезами.

Таня передернула плечами, выразительно глянув в холодные глаза Рихарда, но слова, которые вертелись у нее на языке, так и вылетели. Что ни говори, она была девушка неглупая, и не собиралась плевать в колодец. Вместо этого, она вылезла из кабины, хлопнув дверцей, и оперлась на бортик, оказавшись лицом к лицу с мечущимся пленником.

— Грубить нехорошо. И глупо, в твоем-то положении. Лучше скажи, что ты тут делаешь?

Пленник жалобно прошепелявил:

— Офкуда фы фут взялась, руффкая фучка?! Нифуда оф ваф не детфа!!!

— Ага, вот в чем дело, — понимающе покачала головой Таня. — Не иначе, ты, дядя, из славного зарубежного Легиона Свободы Шеварнадзе. Понятненько.

Обернувшись к Рихарду, она объяснила:

— Когда в девяносто четвертом приключилась исламская революция в Турции и турки начали напирать на Грузию, которая к тому времени махалась с Абхазией и Осетией, Шеварнадзе они все-таки скинули и попросились обратно, за грань дружеских штыков. Так что независимости опять пришел кирдык, а он дернул к туркам, и его сторонники — за ним. Только им опять не подфартило, не успели они там организовать фронт освобождения Грузии от русских захватчиков, как захватчики пожаловали в гости сами — тогда, в 95 году, когда турки поперли на сербов, наши, чтоб им помочь, высадили десанты в Босфоре и Дарданеллах и вынесли всех, кто попался под руку. Беглецы-грузины прыснули по всему миру и теперь где только их не встретишь.

— В общем, несчастная жертва кровавого СССР и его прислужников. Прямо хоть медаль вешай на все седалище... А вот потеря одного зуба тебя, борец за свободу, ничему не научила. Продолжаешь хамить. Придется повторить процедуру...

— Подожди. — Таня подмигнула. — Давай лучше я.

Повернувшись к бывшему борцу, она злобно оскалилась

— У нас, русских сучек, принято играть в пинг-понг яйцами грузинских инсургентов, да ты, наверняка, и сам слышал. Где мои маникюрные ножнички? Эй, Мизуки, посмотри в ридикюльчике. Кстати, японки обожают глазные белки высасывать, говорят, кожа молодеет и морщинки пропадают. Особенно ценятся горские мужчинки — сочные, потому как.

Пленник вытаращил глаза и заскреб ногами по грязному полу кузова, засыпанному стреляными гильзами.

Таня скорчила еще более страшную рожу, потом отвернулась и высунула язык. Потом прошептала Рихарду:

— Хе-хе, сейчас в штаны наложит. Давай, я буду злым следователем, а ты добрым?

— Ладно. Хотя я всю жизнь успешно совмещаю роли, пусть будет так... Вот нож, действуй...

Рихард со зверской ухмылкой взглянул на пленного:

— Не повезло тебе, парень... Пока ты еще парень. Я-то как мужчина сочувствую тебе...

Стоило Тане протянуть руку к ширинке пленника, как тот тоненько взвыл, и чуть было не запрыгнул на руки Рихарду, ища спасения от кошмарного чудовища в женском облике.

— С-с-фасите!!! Ф-фсе скажу!

Таня хмыкнула и принялась вычищать острием грязь из под коротких обкусанных ногтей.

— Клиент готов.

Наблюдавшая из своего угла за этой драматично-садистской сценой и — слава богам — ни слова не понявшая Мизуки вздохнула с облегчением, перевалилась через бортик и спрыгнула на землю. Снова заморосил дождь.

Подобралась компания... Бедная я, бедная... — горько подумала она.

— Вот с этого и надо было начинать — заметил Рихард — только искреннее желание сотрудничать и полное раскаяние могут помочь. Ладно, рассказывай. Из какого подразделения и где базируетесь?

Из несчастного грузина потоком хлынула секретная информация:

Из шепелявого хлюпанья становилось ясно, что выгрузившееся неделю назад мотострелковое подразделение Амальгам, ранее дислоцировавшееся на Филлипинах, под видом американского отряда было переброшено в национальный парк Акаиси. Они окопались в районе плотины на Ооигаве, и прошлой ночью вступили в довольно суматошный и беспорядочный бой. Все с самого начала пошло не так — планировалось, что спрятавшиеся на глубине "Чодары" порвут противника на куски, но митриловцы успешно атаковали тоннель, сдерживая БР Амальгам снаружи. Даже когда, казалось, не имеющим ЛД "Гернсбекам" и "Бушнеллам" уже пришел конец, им пришла на выручку сначала авиация, а потом началось вообще что-то невообразимое: Ауробунд, со своим отделением преследовавший разрозненных удирающих пехотинцев, наткнулся на пару бронероботов, которые устроили чудовищный погром, так что земля тряслась, и по воде шли круги за километр. Вовремя смывшись тогда, Патрикашвили не очень-то жаждал продолжения, но приказ есть приказ, с три десятка бойцов с мотоциклами и "Хаммерами" еще с вечера перебросили в соседнюю долину с задачей патрулировать вдоль Тенрюгавы. Когда беглецы были обнаружены и началась погоня, он радовался, что не встретил БР, но... ему и так не повезло.

Тем временем Мизуки, печально сидевшая на обочине поодаль, услышала позади шорох. Из кустов появилась Таня, а в руке у нее была... длинная бутылка темного стекла и бумажный пакет, из которого свешивались селедочные хвосты.

— Саке будешь? Там метрах в ста — городок строителей. Бульдозеры всякие, самосвалы — дорогу, наверное, строят. Вот, замок открыла гвоздиком и пошарила в бытовке. Угощайся.

— То, что доктор прописал... — попыталась сыронизировать Мизуки. — Шутишь? Вообще-то, я ничего крепче кока-колы не пила...

Таня пожала плечами, села рядом и принялась откупоривать бутылку. Мизуки покосилась на нее удивленно:

— Ты что, серьезно? — недоверчиво спросила она.

— А чего же тут может быть несерьезного? — удивилась Таня, кося глазом назад, к грузовику. — У нас дома пиво и то крепче вашего саке. Не водку же предлагаю — та, известное дело, несчастных японцев без расщепительных ферментов в организме валит с ног в момент. Впрочем, не хочешь и правильно. Мне еще в беспризорном детстве приходилось пробовать всякую гадость, но ничего хорошего в этом нет. Так, погоди...

Таня вскочила и вернулась к грузовику. Там пленник булькал и фонтанировал последними крохами ценной информации.

По всей видимости, он больше ничего полезного не знает. Ну что ж, пора в расход. Рихард грустно взглянул на пленника:

— Кто вас нанимал? Может, ты знаешь что-либо о других подразделениях Амальгам? Места дислокации, численность, вооружение?

Выяснилось, что нанимался он через агентство в Мадрасе, о других подразделениях и структуре Амальгам не в курсе. Даже численности своей бригады он не знал — явно был не из интеллектуалов. Рассказал только, что по радио слышал, как подкрепления срочно перебрасываются в южную часть долины Тенрюгавы.

— Остается удирать на север, — прошептала Таня и многозначительно повертела на пальце колечком с ключами. — Не хочешь на двадцатитонном четырехосном самосвале погонять? Ха, я так и думала, мужчины все в душе мальчишки. И попрошу обойтись без смертоубийств. Свяжи его, пасть заткни и кинь в кусты — до завтра проваляется, а там все так или сяк уже решится.

— Зачем? — искренне удивился Рихард — все, что знал, он уже рассказал, больше он не нужен. А Оставлять его в живых глупо — это нарушает основополагающие правила работы. Он сможет рассказать о нашей численности и предполагаемом направлении движения, исходя из слитой информации.

Рихард вытащил Глок21.

— Мучаться он не будет. Одна пуля калибра 0,45 — и голова разлетится.

— Что он может рассказать такого? Нас разглядывали уже человек тридцать, включая экипажи вертолетов с мощными ПНВ и тепловизорами — да они, наверное, разведали, какого цвета на мне трусики! И куда мы отсюда тронемся, тоже не секрет — дорога только на север. Вот где свернем — другое дело. Даже на войне у тебя ведь не стоит задача непременно уничтожить противника начисто — его нужно победить, то есть заставить изменить свою точку зрения. Если логически развить — то убийство вообще неполезно, мертвеца уже не заставишь понять, что он был неправ, так? И, вообще, отнимать жизнь, не имея возможности ее дарить — это как-то нечестно, не находишь?! Недаром ведь во всех древних культах воздаянием ведали богини-мстительницы и богини-убийцы — женщины! А не мужики, которые не чувствуют настоящего веса жизни, даже если положить ее на ладонь. В бою, когда на тебя прут с оружием — понятно, здесь никаких вопросов нет. Но так... так нельзя!

— Вы, русские, на диво иррациональный народ. Какие человек тридцать? Большинство не смогло бы уверенно сказать, сколько нас в кабине. А этот знает, что нас всего трое. Кстати, победи он в кузове, что бы с тобой было? Думаешь, он стал бы вас жалеть? А насчет отнимания жизни — никогда этим не заморачивался. И насчет понимания противника, что он неправ — да нужна мне его позиция, как раввин в женской душевой. Хотя этот действительно простой наемник, а не идейный урод. Но все равно, незачем с ним возиться. Если ты за богинь-мстительниц, можешь пристрелить его сама.

— Да брось ты, в тепловизор или ПНВ прекрасно все видно, тем более со ста метров, как сейчас в излучине. Но хватит ругаться — лучше держи ключи. Хватай Мизуки и дуйте к самосвалу, он там за поворотом. Пора удирать, нэ? А с этим я разберусь, договорились?

Таня взяла из кузова грязную тряпку и засунула в рот пленнику. Потом ухватила его за шиворот и оттащила к бетонированному водостоку, прятавшемуся в кустах метрах в десяти. Спихнув его в канаву, она проволокла его по скользкому дну еще немного и отправила головой вперед в сточный тоннель под полотном дороги. Вылезла и отряхнула руки.

— Всего делов.

— А он не утонет? — Рихард с сомнением взглянул на полную воды от недавних дождей со снегом канаву — гуманнее было пристрелить. Но ладно, к самосвалу так к самосвалу. Рацию только не забыть и оружие... А то остаться с одним автоматом как-то неинтересно.

— Не должен. И что ты волнуешься, ты же только что пристрелить его хотел? — Таня фыркнула. Потом подскочила к грузовичку, схватила пару Мух и Беретту, доставшуюся в качестве трофея. — Бежим?

За поворотом действительно оказался небольшой бытовой лагерь строителей-дорожников. Внимание сразу привлекал громадный самосвал "Комацу", в коробчатом кузове которого могли бы поместиться сразу две грузовичка, подобных тому, который они бросили. Кабина с толстыми стеклами, чтобы щебенка не повредила, находилась так высоко, что туда нужно было карабкаться по лестнице.

— Мастодонт! — с восхищением пробормотала Таня, нетерпеливо подпихивая Мизуки.

Беглецы побросали оружие в кабину и залезли сами, мощный дизель завелся с громовым гулом, но никто не проснулся — видимо, на ночь все строители разъезжались по домам.

— Черт! — Рихард стукнул себя по лбу — про ПЗРК забыли! Там, в кузове, один еще должен был оставаться... Пойду принесу.

Он выпрыгнул из кабины и направился к грузовичку. А заодно и к трубе с пленником...