Попутчики-2

Потомки настояли на том, чтобы поставить сторожевик подальше от берега. Их прибор, называемый "радиолокатор", способен обозревать море необыкновенно далеко, но высокий берег сильно мешает обзору. Эссен своими глазами видел картинку на экране. Потомки не лукавили — берега Ахтиарской бухты и правда, ограничивали видимость. Но старший лейтенант никак не мог отделаться от мысли, что это лишь повод, и командир сторожевика, капитан второго ранга Кременецкий попросту не хочет забираться в теснины и узости внутреннего рейда, где корабль целиком в чужой власти, а его замечательные скоростные качества не значат ровным счетом ничего.

А ведь и недели не прошло, как они сами косились на ряды пушек в бортах нахимовской эскадры и гадали, что это — знак вежливости или мягкий намек? Да, совместные боевые выходф выбили подозрительность из иных голов...

Так или иначе, "Адамант" с его аппаратурой стал глазами и ушами эскадры. Теперь можно поберечь моторесурс гидропланов — сторожевик не пропустит ни одну цель на десятки миль вокруг и немедленно наведет на него боевые корабли. За трое суток, прошедших с момента появления "Адаманта", он дважды выходил в море, и всякий раз летучий отряд из пароходофрегатов с "Заветным" во главе возвращался с добычей. Союзники не оставляют попыток наладить связь с высадившейся в Крыму армией, да и разведку к Севастополю шлют с завидной регулярностью. Пока они не рискуют отправлять крупные силы, но, вероятно, скоро сменят тактику. Благо уже три разведочных отряда напоролись на горячую встречу. Один из них лежит на дне на траверзе Балаклавы; еще два принимают на Севастопольском рейде новые команды, пополнив собой состав Черноморского флота. А назавтра "потомки" обещают ввести в строй свой "беспилотник" — копию летающей машины, протаранившей гидроплан Фибиха, — и появится возможность наблюдать за плацдармом и союзной эскадрой собственными глазами.

"В реальном времени", как говорил Велесов. Эссен обнаружил, что ему не хватает вечерних бесед с Алексеем, к которым он пристрастился во время пребывания в Каче. Сейчас Велесов отлеживается в лазарете "Адаманта" и, хотя жизнь его вне опасности, недели на две он выключен из активной деятельности.

Фибих, кстати, уцелел, как и его подельник, британский журналист. Об этом рассказал офицер захваченного вчера французского корвета. "Угонщиков" (как их назвал все тот же Велесов) выловили из воды и уже несколько дней обшаривают дно в поисках обломков гидроплана. Известие, что и говорить, неприятное.

Помимо радиолокатора, самым ценным приобретением стали для нас средства связи. Карманными рациями-переговорниками оборудованы все гидропланы. Полетов, правда, нет уже второй день — после эвакуации из Качи аппараты поставлены на профилактику, и теперь весь личный состав авиаотряда пропадает на береговой станции, куда перенесли с "Морского быка" все ремонтное прочее оборудование. Потомки и тут помогли: подкинули с "Адаманта" переносной дизель-генератор и неплохой ассортимент электрического инструмента, так что работы идут ударными темпами. Всего час, как Корнилович отрапортовал о готовности своего аппарата; два других встанут на крыло к завтрашнему утру.

Значит, пилоты и мотористы, не жалея себя, вкалывают, а командир отряда прохлаждается на флагмане? Ничего, господа авиаторы, командир — тоже человек, и имеет право отдохнуть после такой феерической погони с падением в с высоты тысячи футов в море. Рабочих рук на береговой станции в достатке, на каждый аппарат приходится двойной комплект мотористов. Из семи гидропланов, попавших вместе с "Алмазом" в 1854-й год, в строю всего три. Два аппарата, как не подлежащие ремонту, пущены на запчасти, еще два потеряны безвозвратно: один сгорел на шканцах "Роднея", второй увел негодяй Фибих. Оставшиеся дышат на ладан, несмотря на все ухищрения, предпринимаемые умельцами авиаотряда и добровольными помощниками с "Адаманта".

...

От сторожевика отделился катер, развернулся и, неся высокий бурун, полетел к крейсеру. На корме заполоскалось зеленое с голубым Андреевским крестом, полотнище.

Береговая охрана Российской Федерации. Эссен уже знал, что корабль относится к морским силам Пограничной стражи: об этом говорили косые полосы триколора на борту и надпись "Береговая охрана" где-то в районе мидель-шпангоута — большие белые буквы на синем фоне. Выше, на ярко-белой надстройке, надпись повторялась по-английски — "Coast guard".

Силуэт "Адаманта" резал Эссену глаз. С одной стороны — удивительная стремительность, легкость в обводах, намекающая на невиданную скорость, с другой — непривычные граненые линии корпуса, шары и решетки, в кажущемся беспорядке венчающие надстройку. Корабль потомков представлялся лейтенанту то ли пришельцем с другой планеты, то ли странным морским насекомым — сочетание нечеловеческих форм и нечеловеческой же целесообразности в каждой детали. И загадочное, непонятное движение математической мысли, скрывающееся за фасеточными зрачками и радужными надкрыльями...

Эссен помотал головой, отгоняя некстати возникшие мысли. Какие еще надкрылья? Корабль как корабль, разве что конструкция непривычная. Ну так и "Алмаз", наверное, кажется нынешним севастопольцам каким-то морским чудом-юдом, а ведь их разделяют всего чуть больше шестидесяти лет...

...

— Реймонд Федорыч! Благоволите подняться на мостик!

Эссен взбежал по трапу. Капитан первого ранга Зарин, командир "Алмаза", стоял у лееров и разглядывал в бинокль приближающуюся посудинку потомков. Бинокль этот непростой — в памятный день встречи командир сторожевика, капитан первого ранга Кременецкий презентовал его своему коллеге. Линзы странного золотистого оттенка, необыкновенная ясность изображения, подсвеченная зеленым сетка, восьмидесятикратное увеличение — и все это в сравнительно компактном устройстве!

Вместе с биноклем на крейсер попала и рация — не карманный аппаратик, вроде тех, что были у Велесова, а мощная станция, для работы с которой на "Алмаз" откомандировали старшину. Вот он, стоит возле Зарина. На голове — массивные черные наушники поверх смешной шапочки с козырьком, в ладони микрофон на спиральном шнуре.

Капитан первого ранга кивком поприветствовал фон Эссена.

— С "Адаманта" откомандировали офицера к штабу Меншикова — как представителя нашего отряда и для обеспечения связи. Вы уж, дюша мой, сопроводите его на берег. Доставьте к князю, потом расскажете, что и как.

Вчера на совещании, состоявшемся в кают-компании крейсера, среди прочих первоочередных дел, обсудили организацию связи в предстоящей баталии. Потомки выделяли две радиостанции кроме той, что находилась сейчас на мостике "Алмаза". Одну решено было отправить на флагман линейной эскадры, "Императрицу Марию", вторую в штаб командующего сухопутными силами. Рацию на линкор доставили ко второй склянке, и уже опробовали связь, иеперь предстояло точно так же наладить радиосвязь и с армейцами.

Вместе с "потомками" на берег предстояло отбыть и Лобанову-Ростовскому. Эссен выполнил обещание и припомнил непоседливому князю проломленное днище аппарата Корниловича, из-за которого негодяю Фибиху и достался гидроплан с пулеметом. Отрядив "безлошадного" Марченко руководить переносом качинской базы, Эссен посоветовал Зарину поставить прапора командиром спешно формируемой пулеметной команды. К огорчению лейтенанта (это было задумано, как наказание для беспечного прапора), Лобанов-Ростовский восторженно принял назначение и с жаром взялся за дело. Под его началом были полторы дюжины матросов с "Алмаза", четыре десятка солдат-севастопольцев и шесть пулеметов разных систем. Сейчас Лобанов-Ростовский дожидался на Графской пристани: ему вместе с офицерами с "Адаманта" предстояло отправиться к штабу Меншикова, уже покинувшего Севастополь.

Катер описал дугу в кабельтове от "Алмаза". Эссен не уставал удивляться изобретательности потомков: надо же, додуматься до того, чтобы сделать у довольно крупного разъездного суденышка, надувные борта! Вон, как играет солнце на круглых боках баллонов!

По доскам палубного настила застучали башмаки, засвистала боцманская дудка, упал, разворачиваясь, шторм-трап. Эссен кивком подозвал вестового (тот дисциплинированно дожидался в сторонке, навьюченный лейтенантским багажом), и направился к трапу. Он не хотел ждать алмазовского вельбота: терять почти час, покорно глотая летящие из-под весел брызги — нет уж, благодарю покорно! То ли дело катерок "потомков": десять минут, и ты уже на Графской пристани!

Отдых — дело, конечно, хорошее, но пора и честь знать. Самое позднее, послезавтра авиаотряд начнет боевую работу, но сначала каждый из аппаратов надо поднять в воздух, облетать, устранить неизбежные недоделки.

III

Из дневника Велесова С.Б.

Хранится в спецархиве ФСБ РФ

Гриф: "Совершенно секретно"

"26 сентября. Второй день кукую в лазарете почти что в полном одиночестве. Не считать же за компанию несчастного профессора, который лежит за ширмой, весь опутанный проводами и катетерами? Адамантовский медик, при попытке выяснить, что все же происходит с Груздевым, мрачнеет, отвечает односложно и немедленно вспоминает о каком-нибудь срочном деле. И дело тут вовсе не в каком-то особо безнадежном состоянии пациента — наш эскулап попросту не понимает, что происходит. Судя по тому немногому, что я сумел вытянуть из него за эти дни, профессору давно полагалось либо отойти в мир иной, либо прийти в себя. Но нет, он завис в состоянии совершенно необъяснимой с точки зрения медицинской науки комы, и пребывает в ней почти месяц.

Отсутствие общества не означает информационного голода. Генетически страдающие тяжкой формой шпиономании вояки все же осознали, что здесь, в 19-м веке, никто в бортовую сетку "Адаманта" не влезет по определению, как и не проникнет на борт сторожевика местный Джеймс Бонд, оснащенный хитрыми шпионскими гаджетами. А потому я наслаждаюсь обилием информации — ноутбук подключен к бортовой локалке, и я вполне официально отправляю исполняю положенные мне по штату обязанности "члена констультационного штаба". Кроме меня в нем состоят Андрюха Митин и единственный наш "научник", Валентин Рогачев.

Именно Валя предположил, что профессорская кома — это отнюдь не следствие контузии. И на самом деле Груздеву прилетело от того самого "фиолетового вихря", что уволок "Адамант" в прошлое. Если это так — дело худо. Валентин окончательно забросил попытки расколоть профессорский софт, и теперь перспектива нашего возвращения в двадцать первый век выглядит не туманной, а прямо-таки призрачной.

Рогачев на пару со старшим лейтенантом Бабенко внезапно оказались самыми востребованными на "Адаманте" специалистами. Они не вылезают из радиорубки — паяют, крутят, налаживают, собирая из груды старых блоков две стационарные рации. Связь — это наше все; пока Валя со старлеем шаманили со своими транзисторами, Дрон проводил в кают-компании мастер-класс для безлошадных авиаторов и мичманов с "Алмаза", наших будущих радистов. По одному человеку с переговорником решено отправить на каждый из пароходофрегатов и на три парусных линкора. Остальных распределят по штабам дивизий. Плюс — три мощные рации с нашими операторами. Именно связь, а не пулеметы, спешно собранные по всем кораблям (даже Кременецкий с кровью оторвал один из двух своих ПКМ-ов) должна сыграть решающую роль в предстоящей кампании.

Андрюха доволен как слон. Давно ли он грустил, тихо завидуя моей удаче? Еще бы: я, которого он выдвинул в Проект, отправлялся в прошлое, а ему предстояло остаться дома и знакомиться с результатами экспедиции "в пределах своего допуска". Уж не знаю, кому из начальства он успел насолить настолько, что его задвинули за шкаф. И вот на тебе: "выскочка и дилетант" отлеживается в лазарете, а он, незаслуженно обойденный майор ФСБ Митин, отправляется на "Императрицу Марию", флагман самого Нахимова, в качестве офицера связи и советника!

Но там Дрон пробыл недолго. Вечером того же дня Корнилов затребовал его в свой штаб. А "Императрица Мария" и остальные корабли линейной эскадры тянутся за буксирными пароходами на внешний рейд и выстраиваются в походный ордер.

"Морской Бык", вместе с пароходофрегатами вышел в море сегодня утром, вслед за "Алмазом" и "Заветным", имея задачей поддерживать зрительный контакт с выползающим из евпаторийской бухты флотом интервентов. Вся эта армада паровых и парусных линкоров, фрегатов, корветов и невесть еще чего, вот-вот двинется на юг, к Севастополю, вслед за сухопутной армией.

ПСКР, превращенный в судно управления, остается при эскадре. В качестве представителя Черноморского флота на борту у нас сам Истомин — и надо видеть, какими глазами смотрят молодые офицеры "Адаманта" на легендарного контр-адмирала! Отмеченный Нахимовым за действия при Синопе ("Нельзя было довольно налюбоваться прекрасными и хладнокровно рассчитанными действиями корабля "Париж" — это про него!), Владислав Иванович с энтузиазмом изучает "Адамант", нашу технику и особенно, методы управления боевыми действиями. Интересно, как он вернется после этого к флажной азбуке и парусным эволюциям?

На сторожевик непрерывно поступают рапорты с других кораблей и доклады от наших представителей при армии. Главную скрипку там играет Фомченко. Дрон рассказал, что генерал вполне пришел в себя после учиненного Кременецким "переворота" и с готовностью впрягся в подходящую лямку. Что ж, разумно — кому, как не ему находить общий язык с николаевскими генералами?

Вместе с Фомченко на берег отправился мичман с "Адаманта". Его задача: обобщать данные, попадающие в штаб, и пересылать на сторожевик. Это, конечно, не под силу одному человеку, тем более мичману, а потому он просто копирует донесения, а разбираются с ними уже здесь. "Информационный центр" пашет на всю катушку, каждые полчаса рассылая краткие бюллетени по текущей ситуации на ТВД — как сухопутном, так и морском.

Сегодня с утра заработала авиаразведка — в воздухе постоянно болтаются один из гидропланов и "Горизонт". Французам, наверное, невдомек, что каждый их шаг старательно отслеживается, заносится на планшеты, анализируется...

А может и "вдомек". Конечно, скотина Фибих ничего не знает о возможностях "Адаманта", но уж о воздушной разведке он им наверняка поведал. Так что неприятель наверняка будет осторожнее.

Нашлось дело и для меня, болящего. Из всех, кто находится сейчас на "Адаманте", в кораблях и тактике 1854-го года разбираются два человека — контр-адмирал Истомин и ваш покорный слуга. А потому каждый из информационных бюллетеней (а они, напомню, готовятся каждые полчаса), проходит и через мои руки. Хорошая все-таки штука — современные цифровые технологии: можно участвовать в работе штаба флота, не вставая с лазаретной койки!

Войска Меншикова со вчерашнего вечера копают позиции по южному берегу речки Альма. Интересно, князь и на это раз рассылает приглашения севастопольской великосветской публике "посмотреть сражение"? Что ж, если да, то этих господ ждет незабываемое зрелище.

Вкратце, план на предстоящую кампанию таков..."

ГЛАВА ВТОРАЯ