| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Димка, — ласково улыбнулась Света, — я пронесла их всего лишь от дверей в отделение, до этого сумка была в руках Сергея Томского. Это он раздобыл такие гантели, у нас в спортзале легче пяти килограммов ничего нет.
— А у него-то такие откуда? У сына взял?
— Нет, это Ирин брат свои отдал. Максим сказал, что при необходимости вес всегда можно увеличить, сменив груз, у него есть полный комплект.
— Максим? — не сразу сообразил Медведев. — Это который в милиции работает?
— Он самый. Насколько я поняла, они с Сергеем большие друзья.
Вадим что-то промычал в ответ, все его внимание в это время было сосредоточено на гантелях и на собственных ощущениях. В первый момент он, решив, что поторопился и не справится с такой нагрузкой, подумал: "Вот будет здорово, если я такую железяку уроню себе на брюхо!" Затем дело пошло легче, мышцы будто истосковались по полноценной нагрузке и заработали безукоризненно.
Света внимательно следила за ним и, как только заметила усталость во взгляде, тут же отобрала у Вадима гантели.
— Все, на сегодня хватит, а то завтра ты ложку поднять не сможешь.
— Ну и пусть, — хитро усмехнулся Медведев, — я совсем не против того, чтобы ты меня кормила.
— Я?! Вот еще! Даже не мечтай! — возмутилась Светлана и пообещала: — Оксану позову, она-то с радостью согласится.
— Только не это! — запаниковал Вадим. — Мне и так кусок в горло не лезет, а если она опять начнет надо мной измываться, я ни крошки не проглочу!
Света напоила его травяным отваром, который надолго оставлял во рту горьковатый, но не очень противный привкус. Медведев иной раз думал, что она таким способом — вкус пищи нейтрализовал горечь — пытается заставить его есть как следует, вот и сейчас он относительно быстро справился с тарелкой каши. Правда, Света уже собиралась идти подогревать остывающую еду, потому что Вадим то и дело отвлекался на разговоры.
— У Иры брат разве в милиции работает? — неожиданно поинтересовался Медведев. — Она же говорила, что у нее вся семья геологи или как-то связаны с геологией, как она.
— Максим, не знаю точно, сколько лет, проработал геологом после института, но геология давным-давно приказала долго жить. Когда в девяностых годах из бюджета перестали на нее выделять средства, все развалилось. Кто-то ушел метро строить, кто-то попытался свое дело организовать, кто-то радикально сменил род занятий — деньги-то нужно на жизнь зарабатывать. Да что далеко ходить? Антон у нас — инженер по вентиляционным установкам, Горный закончил, а кем работает? А другие ребята? Илья — связист, Денис — металлург. А ты сам? Сколько по специальности проработал?
— Почти год. Только не работа это была, а непонятно что. Колхоз, сенокос, овощебаза, полгода всем отделом вход в коровник проектировали. Сейчас смешно вспомнить, а тогда... — Вадим усмехнулся. — На стенку лез от тоски. Взяли за уши и стянули с небес на землю, а я-то воображал себя не меньше, чем Нимейером. Платили гроши... Знаешь, чем я на жизнь тогда зарабатывал? Лоджии стеклил вместе с однокурсником, и, нужно сказать, у меня получалось совсем неплохо, несмотря на всю мою косорукость.
— Ешь, давай, косорукий ты мой! — улыбнулась Света.
— Между прочим, я познакомился с Черепановым, когда стеклил его лоджию. Ему понравилось, как я на высоте двенадцатого этажа без какой-либо страховки по перилам расхаживал, — похвастался Медведев. — Он меня долго расспрашивал, где я учился, что вообще умею, мне даже как-то не по себе было, когда он, не мигая, — знаешь ведь, как Кронидыч это умеет — меня разглядывал, я никак не мог понять, что ему надо. Сейчас-то ясно, что он присматривался, изучал, что я из себя представляю, а тогда мне хотелось побыстрее все сделать.
— И свалить домой к семейному очагу, — насмешливо и, может быть, чуть ревниво заметила Светлана.
— Никакого очага не было, — вздохнул Вадим, — Вика жила своей жизнью, все время уезжала, как откровенно говорила, домой, к своим родителям, с бабушкой моей у нее отношения не складывались, да и во мне она к тому времени разочаровалась. Я думаю, что, если бы тогда у нас появился ребенок, то, возможно, жизнь сложилась бы по-другому, а так — нас ничего не связывало, и — года не прошло — мы, правда, не без скандалов и взаимных попреков, развелись. Вроде бы и все правильно сделали, решив не портить друг другу жизнь, но на душе было так муторно! Не знал, что делать, метался из угла в угол или валялся целыми днями на диване, потому что в институте всех разогнали в отпуска без содержания. Ты только представь: весна, а на дворе — минус десять, сугробы, ни лучика солнца, ни семьи, ни работы, ни денег, ни перспектив!
— И тогда ты решил уйти в армию...
— Захотел приключений на свою задницу и получил их сполна, — Медведев поморщился. — Круглый дурак был! Нет, чтобы найти телефон Черепанова — Кронидыч в открытую ничего не сказал, но делал совершенно прозрачные намеки, что я подошел бы ему, — попросить о встрече, нормально поговорить, так я психанул, послал всех к черту и решил в корне изменить жизнь. Изменил...
Вадим с удивлением заглянул в пустую тарелку; за воспоминаниями он не заметил, как съел всю кашу. За кашей последовал кисель из замороженной клубники.
— Опять эта безвкусная бурда! Как надоело!
Вадим поворчал, что любит клюквенный, но достаточно быстро справился и с тем, что принесла Светлана. Она довольно улыбнулась, присев на край койки:
— Всегда бы так!
Медведев обнял ее одной рукой и улыбнулся в ответ, ему нравилось, когда Света хвалила его. А она, видя его хорошее настроение, решила расспросить Вадима о том, чем он занимался до прихода в службу спасения.
— Отслужил сколько положено, а потом все-таки хватило ума разыскать Черепанова. Кронидыч сначала опешил, когда к нему заявился этакий громила, — усмехнулся Медведев, — а потом, узнав, чем я занимался эти годы, понял, что произошло с порхавшим по его лоджии "мальчиком-одуванчиком". Это Генка так обозвал меня, когда первый раз в форме увидел, — объяснил он.
Света внимательно посмотрела на Вадима.
— Где же ты служил? Я и раньше слышала, да ты и сам сейчас сказал, что вы с Генкой служили вместе, а в личном деле...
Глаза Медведева внезапно потемнели, он поспешно перебил девушку:
— Света, пожалуйста, никогда об этом не спрашивай. Я ничего от тебя скрывать не хочу, но об этих делах говорить не буду, не нужно тебе этого знать. В личном деле — официальная версия, пусть так оно и останется. Придумано это, поверь, не нами.
— Значит, вы с Генкой все-таки вместе служили?
— Да. Но он тебе тоже ничего не скажет, не стремись у него допытываться, где, что и как. Я, похоже, и так сказал лишнее.
— Не буду, обещаю тебе. Раз говоришь, что не нужно, значит, есть на то причины.
Вадим осторожно притянул Свету поближе к себе, обнял, прикоснулся губами к виску.
— Светлаша, до чего же ты не похожа на других женщин, — прошептал ей в самое ухо. — Если бы я не узнал тебя за эти месяцы, то подумал бы, что тебе все равно, что я тебе не интересен, но ты — не как все, в тебе нет пустого бабского любопытства. Я люблю тебя за это, за многое другое и еще просто так, за то, что ты есть. Только ты не говори сейчас никаких своих колкостей, кактусенок мой. Если тебе не нравится, что я так сказал, просто не говори сейчас ничего, промолчи, — попросил он, заметив, что Света напряглась.
— Димка, мне просто неудобно сидеть на краешке, — Света тихо рассмеялась. — Я вот-вот или на пол свалюсь, или на тебя упаду.
— На меня — падай. Больше я никуда не дам тебе, зайка, упасть, буду крепко-крепко тебя держать, не отпущу и никому не отдам.
Вадим покрепче прижал к себе любимую и начал целовать ее.
— Жаль прерывать такую идиллию, но вообще-то вы, ребята, совсем обалдели, — раздался голос Олега Худякова. — Игорь куда-то ушел, они и пользуются моментом. Чем занимаются — уму непостижимо! Обнималушки с поцелуйчиками уже пошли! Светка! Если хоть один дренаж сдвинулся, я тебя сегодня же с работы выгоню и больше на пушечный выстрел к клинике не подпущу, даже в качестве посетителя! Теперь мне понятно, из-за чего меня из отпуска на неделю раньше выдернули, — надсмотрщиком над вами служить!
— Я, может, сеанс психотерапии провожу, а ты вмешиваешься в самый неподходящий момент!
Светлана выпрямилась и недовольно посмотрела на врача. Для этого ей пришлось обернуться, она потеряла равновесие и все-таки соскользнула с края кровати на пол. Вадим дернулся было за ней, но тут же не смог сдержать стон из-за нестерпимой боли. Света пружиной взлетела с пола, обхватила ладонями основание шеи и застыла так.
— Ну вот, доигрались! — Олег откинул простыню. — Где болит? — Врач внимательно осмотрел изрезанное тело — все тампоны и дренажи были на месте, кожа выглядела сухой, чистой, без раздражений, ранки от пластыря затянулись. — Вадим, где больно? — повторил вопрос.
— Спина, — еле отдышавшись, ответил тот.
— Рановато, я считаю, мы вытяжку сняли. Все понимаю — мешают лямки, неудобно в полувисячем положении, однако нагрузку с позвоночника это снимало. А так, смотри, чуть двинешься, и тебя откачивать надо.
— Не нужно! Уже все прошло.
— Не само же прошло, а Света боль сняла, — Олег покачал головой. — Не может ведь она все время быть к тебе прикована. А двигаться тебе необходимо, от неподвижности кальций из костей вымывается. У тебя и без этого все плохо срастается, ты хочешь годами так лежать?
— Олег, а по-другому позвоночник никак нельзя зафиксировать? — Светлана вопросительно глянула на Худякова. — Корсет или что-нибудь в этом роде?
— Корсет должен и спереди все закрывать — от паха до подмышек — иначе толку никакого. Нужно дренажи убрать сначала и швы наложить. Когда хоть немного подживет, тогда и о корсете можно будет подумать. Впрочем, поговорю с Кленовым об этом, может, у него другие идеи имеются, а я пока что альтернативы вытяжке не вижу. Опять же, если верх тела будет приподнят, то и с кормежкой станет получше.
Вадим, которому страшно надоела вытяжка, моментально перебил Олега:
— И без того все нормально. Я много съесть еще не могу, но по полдня Света меня больше не кормит.
— Да, у нас сегодня был рекорд — целая тарелка каши за один заход, — с радостью сказала Света. — Съел за десять минут, ни разу не подавившись.
— То-то он такой разговорчивый, — хмыкнул Худяков и перешел на серьезный тон. — Гастрокинетики стали давать, чтобы не тошнило?
— Нет, Света своими методами пытается меня в норму привести, — Вадим прижал ее ладошку к своей щеке. — Во мне и так уже столько всякой химии, что в могиле ни один червяк не тронет — побоится отравы.
— Не волнуйся за них, — насмешливо сказала Светлана, — мы тебя кремируем. Червяков беспокоить не будем.
Олег лишь пожал плечами:
— Вам, ребята, на эстраду пора. Парочка типа "Миронова и Менакер". Юмор только у вас несколько своеобразный, на любителя.
Вадим в ответ вздохнул:
— Юмор, соответствующий жизненным обстоятельствам. При других — и юмор другой будет.
Олег про себя подумал: "Пусть пока хоть такой будет. Все лучше, чем упадническое настроение".
Однако именно такое настроение овладело Медведевым после ухода Худякова.
— Трепло я. Наобещал тебе сорок бочек, а сам ничего не могу, — губы Вадима исказились горькой усмешкой. — Олег совершенно прав. Чуть пошевелился, и опять ты должна меня в чувство приводить. Как тебе еще не надоело со мной возиться? Все ведь без толку, я никогда не встану, — в голосе и в глазах появилось отчаяние. — Не верю я ни в стволовые клетки, ни в восточную медицину, ни в западную! И не нужно мне постоянно твердить, что все будет в порядке, не действуют больше на меня эти заклинания!
— А я все равно буду это повторять, потому что ты поправишься и станешь таким, как прежде. Будешь сильным, будешь на скалы свои любимые карабкаться, по пещерам, по каменным лабиринтам лазить, — Света с силой сжала предплечье Вадима, но вдруг пожатие ее руки ослабело, глаза потускнели, а сама она побледнела настолько, что это стало заметно даже под маской.
"Лабиринт", — эхом отозвались в голове ее собственные слова, навалилась дурнота, а мозг пронзило знакомое ощущение пришедшего ЗНАНИЯ, пока еще смутного, без деталей, но общий его контур был уже намечен.
Вадим перепугался не на шутку.
— Светлашенька, что с тобой? Милая, извини меня, идиота ненормального. Ты столько мною занимаешься, а я еще смею изводить тебя своими капризами, закатывать истерики. Я верю, верю каждому твоему слову. Как ты говоришь, так и будет.
— Ничего, Дим, уже все прошло, — действительно, голубые глаза снова сияли, более того, они светились каким-то особо радостным светом. — Я теперь знаю, что поставит тебя на ноги. Пока никаких подробностей сказать не могу, но думаю, что пройдет не больше года, и ты забудешь обо всех болячках и травмах.
— Год так год, — согласился Вадим. — Делай со мной все, что считаешь необходимым. Буду терпеть, ни слова неудовольствия, ни одной жалобы от меня больше не услышишь, хоть наизнанку меня выверни. А пока, — он хитро улыбнулся, — я требую продолжения того, что ты только что назвала сеансом психотерапии.
* * *
На следующий день Светлана разбудила Вадима на полчаса раньше обычного:
— Просыпайся, скоро восемь часов. В десять Кленов придет тебя смотреть, а ты еще не умыт и не накормлен. Белье пора поменять, приборку сделать.
— Ну вот, теперь будешь метаться. — Медведев проснулся не в настроении. — Вчера нельзя было все сделать? Зачем эта показуха?
— Это не показуха, а плановые мероприятия. И белье только сегодня привезли, вчера выходной был.
Светлана одной рукой приподняла его за плечи, а другой ловко подсунула еще одну подушку. Через минуту она подошла с двумя полотенцами и протянула одно из них, смоченное горячей водой.
— Давай сам, не бездельничай.
— А мне приятнее, когда ты этим занимаешься. К тому же у тебя гораздо быстрее получится, — хитро взглянув на Свету, заявил Вадим.
Она только вздохнула: "Лентяй неимоверный!" и начала сама обтирать его сначала влажным, а затем сухим полотенцем. Закончив с этой процедурой, Света через какое-то время поставила на тумбочку тарелку с жидкой кашей.
— Поешь, пожалуйста, мне за бельем сходить нужно.
— Опять овсянка?
— Нет, сегодня гречка. Потерпи, может, Евгений Петрович еще что-нибудь разрешит. Я и так немного мясного пюре добавила, думаю, что не повредит.
Вадим без особого восторга взял в руки тарелку, скептически глянул на содержимое, но все-таки съел несколько ложек.
— Больше не хочу. Потом, — вернул тарелку на тумбочку.
— Потом остынет и станет совсем невкусно. Съешь хотя бы половину.
— Ладно, съем. Дай только воды.
Светлана поставила рядом с тарелкой стакан воды и вышла из бокса. Когда она вернулась с несколькими пакетами, Вадим гонял ложкой по тарелке остатки каши.
— Не лезет в меня эта баланда, видеть ее уже не могу. Не сладкое, не соленое! Забирай! — Он сунул Светлане тарелку и сказал вдруг по-детски капризно: — Картошки хочу жареной, с луком и с колбасой!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
