| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А пива с раками не хочешь? — поинтересовалась Света.
— Вот чего-чего, а пива точно не хочу, не люблю я эту бурду.
— А что ты любишь? Водку? Коньяк? Или, может быть, виски?
— Да что ты пристала? Ничего я не люблю, — недовольно сказал Вадим и закрыл глаза. Ему захотелось прекратить этот разговор, который как почти все вокруг сегодня вызывал у него раздражение.
Светлана почувствовала его настроение и молча стала заниматься сменой белья. Не успела она снять простыню, которой был накрыт Вадим, как появился Олег.
— Это я вовремя зашел, — сказал он, поздоровавшись. — Дай-ка еще раз посмотрю, как у тебя дела. Вчера забыл спросить, как почки работают. Отеки прошли? — внимательно осмотрел Вадима, попробовал слегка пошевелить дренажную трубку, по которой в бутыль, подвешенную сбоку кровати, собиралась моча.
— Да нет, тут вроде бы порядок. Света все учитывает, сколько на входе, сколько на выходе, — в бокс зашел Игорь. — Скажу честно, я не понимаю, сколько еще можно тянуть. Если Кленов и сегодня не даст добро все зашить, то я уже совсем не понимаю, чего он ждет.
— Когда он собирался прийти?
— В десять.
— Я могу поприсутствовать? — спросил Олег.
— Мне-то что, — Игорь пожал плечами, — оставайся. Если Кленов сочтет, что ты тут лишний, он тебя вытурит без долгих церемоний.
— Я не лишний, я у Светланы на подсобных работах, — Олег стал помогать ей вытаскивать из-под Вадима простыню, но она отказалась от его помощи, сказав, что справится сама.
Игорь пока что вышел из бокса и стал разбирать результаты анализов, поступившие из лаборатории. Вадим, угрюмо молчавший все это время, вдруг раздраженно спросил у Светы:
— С чем ты столько возишься? Долго я еще буду так лежать? Тебе что, нравится меня такого разглядывать?
— Конечно, — невозмутимо ответила Светлана, забирая подушку из-под головы Медведева. — Меня это возбуждает.
Вадим, не ожидавший такого ответа, несколько мгновений дико смотрел на нее, потом пробормотал: "Извращенка", но еще через пару секунд не выдержал и рассмеялся. "Извращенка!" — повторил он еще раз сквозь смех, которому присоединились и Света, и Олег, начавший все-таки помогать ей. Продолжая хохотать, они наконец-то справились и с простынями, и с наволочками. Вадим смеялся так, как не смеялся уже очень давно — едва ли не год — временами постанывая не то от смеха, не то от боли.
В бокс стремительно вошел Кленов, следом за ним Федотов.
— Поразительно! За всю свою жизнь я ни разу не слышал в палате интенсивной терапии такого смеха.
— Это все я виновата, — утирая выступившие от смеха слезы, пробормотала Света, — извините.
— Светлана, да за что же вы прощения просите, милая моя?! Я снимаю шляпу перед вашим умением обращаться с пациентами.
— Особенно с такими вредными, как я, — добавил Вадим, все еще посмеиваясь.
— Хорошо, хорошо, — Кленов тоже улыбнулся, — давайте теперь будем смотреть, что тут у нас, — и откинул простыню. — Как самочувствие?
— Намного лучше, — достаточно бодро ответил Медведев.
Кленов убрал тампон, потом отлепил пластырь и несколько раз осторожно надавил рядом с одним дренажом, затем проделал ту же операцию с другим.
— Больно?
— Вроде нет.
— Вадим Дмитриевич, — Кленов чуть нахмурился, — мне ваш героизм сейчас совсем не нужен. Я должен четко представлять себе ваше состояние, поэтому, если где-то больно, то говорите, не нужно терпеть.
— Да я и не терплю. Немного неприятно, когда левый бок жмете, но не больно. А ниже я вообще ничего не чувствую.
— Игорь Николаевич, как анализы?
— Вполне приличные, — Федотов протянул несколько листков со свежими результатами.
Кленов, посмотрев на цифры, удовлетворенно кивнул.
— Что гастроскопия?
— Язва зарубцевалась, эрозий тоже нигде нет.
— Ну что же, завтра сделаем снимки, проверим состояние почек, мочевого пузыря и кишечника и, если все в порядке, будем убирать дренажи и накладывать швы. Когда подживет, подумаем о переводе в обычную палату. Надоело, наверное, здесь лежать? — Евгений Петрович ободряюще похлопал Вадима по плечу и вместе с Игорем вышел из бокса.
Светлана хотела накрыть Вадима простыней, но он остановил ее. Сколько мог, приподнял голову и, осмотрев себя, поморщился.
— Гнусное зрелище. — Медведев опустился на подушку. — Киборг какой-то — одни провода из брюха торчат, только что в розетку не подключили.
— Вот и начнут их убирать, а потом, действительно, корсет сделают, сможешь сидеть. Когда в обычной палате будешь, и прогулки разрешат, и посещения, — Света набросила на него простыню.
— Когда еще все это будет? Я не вытерплю, — тяжело вздохнул Вадим.
— Ты мне что вчера обещал? Уже все забыл? Я говорила тебе, что нужен год для того, чтобы поставить тебя на ноги, а чем больше ты будешь киснуть, тем больше времени потребуется для выздоровления.
— Света дело говорит, — поддержал ее Олег. — Посмотрим, что завтра УЗИ и рентген покажут, заштопаем, будешь как новенький. А дальше — дело за тобой. Но быстрых результатов не жди, если станешь хандрить.
— Нужно будет сделать так, чтобы ни минуты свободной не оставалось, — Светлана положила ладонь Вадиму на грудь. Тот прижал ее сверху своей рукой. — Тогда всякие глупости в голову лезть не станут.
— Разработаем индивидуальную программу реабилитации всеми методами, что есть. Поблажек не будет. Света, ты слышишь? Никакого снисхождения. Будет ныть — не слушай, не по силам нагрузку не дадим. Если не пытаться сделать больше, чем можешь, то никогда не сделаешь даже то, на что способен.
— Да я разве против? — вздохнул Медведев. — Сколько времени валяюсь в этом склепе, как бревно, даже повернуться самостоятельно не могу. Ты думаешь, мне это нравится? Я уже забыл, какого цвета небо, не говоря обо всем остальном.
— Мы все это забыли — весны, считай, не было, и теперь не лето, а непонятно что. Льет с утра до вечера. И холодно, июль закончился, август пошел, а на градуснике больше пятнадцати градусов и не было, — Олег поежился. — Я своих к теще увез. В Башкирии тепло, неделю там погрелся, а здесь кажется, что скоро плесенью покроюсь.
— Ребята ворчат: в прошлом году пожарниками работали, в этом пришлось в водолазов переквалифицироваться, — добавила Светлана. — Вселенский потоп! Позавчера Денис пострадал — снимал с крыши сарая козу, а та не оценила его стараний и поддала потом рогами под мягкое место, — она рассмеялась.
Вадим представил себе эту картину и тоже улыбнулся:
— С кошками у него лучше получается, там полное взаимопонимание.
* * *
На следующий день с утра работала Оксана. Уже одна ее болтовня могла вывести Медведева из равновесия, а тут добавились еще и всякие малоприятные процедуры, вроде очистки кишечника перед рентгеном. Дальше было не лучше. Оксана надела на него темно-зеленую рубаху длиной почти до колен с завязками на спине. Все дренажи, торчавшие из него, пережала зажимами и затолкала под этот жуткий балахон. Потом пришли два санитара, вместе с Оксаной переложили его на каталку, кинули сверху простыню и вывезли из бокса. Сердце у Вадима заколотилось — впервые за без малого полгода он покинул эти стены не в бессознательном состоянии. Его везли по бесконечным коридорам, на пути то и дело попадались люди, которые, как казалось Вадиму, с любопытством смотрели на него. Потом был лифт и снова длинный коридор. Его завезли в полутемный кабинет — он догадался, что рентгеновский, — и оставили одного, но ненадолго. Сначала пришла Оксана, потом Игорь, те же санитары и два врача — мужчина и женщина.
Медведева переложили на холодный гладкий стол и стали делать снимки, поворачивая его то на один бок, то на другой. Это еще можно было кое-как вытерпеть; движения почти не причиняли боли, но было неприятно, что его крутят, как манекен на учебных занятиях. Потом начались самые настоящие мучения: Вадима уложили на спину, подсунув под него клеенку, что-то залили внутрь через катетер и стали делать еще снимки. Медведев злился на Оксану, нацепившую на него бесполезную рубаху, которая сейчас была собрана под самым горлом, но край ее все-таки намок и неприятно холодил бок. Спустя некоторое время ему стало казаться, что он вообще лежит в какой-то луже, которая натекла из него, было мокро, холодно и противно. Больше всего Вадиму хотелось вернуться в свой бокс, к которому он, оказывается, так привык и где мог чувствовать себя спокойно, как улитка в своей раковине.
Опять каталка, опять нескончаемые коридоры и лифт. Медведев думал, что его уже везут назад, но впереди было еще УЗИ. И Олег, и Игорь сами бессчетное количество раз делали это обследование, но сейчас Кленов распорядился посмотреть Медведева на мощном стационарном приборе, а не на переносном, который врачи отделения таскали из палаты в палату. Сама процедура была довольно короткой и никаких вливаний ему не делали, но проводила это исследование совсем молоденькая девушка, которая, смущаясь, старалась больше смотреть на монитор, чем на пациента, а Вадиму было невмоготу лежать перед ней с задранной до подмышек рубахой, пока она водила датчиком по его искромсанному телу, стараясь не задеть ни одну из трубок. Когда она, закончив процедуру, стала вытирать с его кожи размазанный гель, украдкой бросая на него жалостливые взгляды, Медведеву стало совсем дурно.
Только к обеду Вадима привезли "домой" и переложили на кровать. Есть он не смог, поковырял какую-то запеканку и поставил тарелку на тумбочку. Пришла Оксана и начала уговаривать его поесть.
— Не хочу, — буркнул он, еле сдерживая раздражение, и отвернул голову. — И сними с меня этот балахон.
— Да ни за что! — заявила, посмеиваясь, Оксана. — Вечером Светочка придет, пусть полюбуется, какой у нее гарный хлопчик, какая у него рубашечка...
— Пошла вон!!! — заорал на нее Вадим, откуда только взялся голос.
Оксана поняла, что перестаралась, и с неожиданной для ее комплекции резвостью выскочила из бокса, чуть не уронив тарелки.
Вадим никак не мог успокоиться. Рубаха сбилась под спиной в твердый ком, завязки давили на шею; он попробовал развязать их на ощупь, но только затянул узел, нетерпеливо дернув за него. Оставалось только одно — дождаться Свету, но ему казалось, что до шести часов он просто не доживет. Вадим дотянулся до телефона и набрал ее номер.
— Светонька, здравствуй, солнышко мое! — Медведев обрадовался, услышав в трубке ее голос. — Можешь прийти сегодня пораньше?
— Дим, что случилось? — в голосе появилась тревога.
— Ничего не случилось, просто мне плохо без тебя, — Вадим постарался ее успокоить.
— Через полчаса приду, — Светлана встревожилась еще больше.
Не прошло и двадцати минут, как она влетела в бокс.
— Димка, что с тобой? — Света кинулась к кровати, схватила его за руку.
— Светлаша, я стал каким-то неврастеником, психопатом, чуть что не так, и уже не могу с собой справиться, трясет всего, — Вадим с облегчением посмотрел на нее и пожаловался: — Все утро сегодня меня терзали: то рентген, то УЗИ, то еще черт знает что, во все дырки заглянули, возили по клинике взад-вперед, вверх-вниз. Не мог дождаться, когда сюда вернусь.
— Больно было? — Света ласково притронулась ладонью к щеке Медведева. Он прижал ее руку своей.
— Нет, но противно, — Вадим поморщился. — Лежишь голый перед толпой народа, чувствуешь себя неодушевленным предметом, тебя крутят, вертят по-всякому, внутрь лезут какими-то инструментами. Я, конечно, ничего не чувствую, но все равно мерзко. Мне теперь понятно, почему женщины так не любят посещать гинеколога.
— Нет, мужчине этого никогда не понять, — Светлана усмехнулась и подергала рубашку за рукав. — А это что на тебе?
— Оксана меня вырядила непонятно для чего, а потом отказалась снять и, как всегда, издеваться стала: "Пусть Светочка посмотрит, какой ты красивый". — Медведева передернуло. — Я попытался сам из этого балахона выпутаться, но не смог. Сними его с меня, пожалуйста.
— Давай тогда потихоньку повернемся на бок, а то я до завязок не доберусь. — Света засунула было руку ему под спину, но не смогла развязать запутавшиеся тесемки.
Вадим уцепился левой рукой за боковину кровати и постарался подтянуться, разворачивая верхнюю часть тела, а Светлана одновременно осторожно подхватила его в районе крестца и под колени и уложила ноги на бок, стараясь не дать позвоночнику перекрутиться.
— Не больно?
— Нет, Светлаша, все в порядке.
— Ты смотри, как лихо у тебя уже получается, — улыбнулась Светлана. — Раз-два — и повернулся.
— С твоей помощью, — проворчал Медведев. — Убирай эту рубаху, не могу в ней, все мешает, давит, впивается! Видишь, какой я стал нервный? Чем дальше, тем хуже, самому тошно. Сделай со мной что-нибудь, чтобы я перестал быть таким психом.
Света попыталась развязать тесемки, но в конце концов их пришлось разрезать. Снятую рубашку она повесила на спинку кровати и стала массировать спину, на которой отпечатались складки материи. Вадим блаженно вздыхал во время этой процедуры, а через некоторое время спохватился:
— У меня там пролежни не образовались?
— Димка, не выдумывай ничего, пожалуйста! Какие пролежни, что ты несешь? — Света легонько стукнула его по затылку. — Немножко надавило спину, ничего страшного. Ты как думаешь, всю жизнь голышом на койке валяться? Только вчера мечтал отсюда выбраться, чтобы и на улицу можно было выходить, когда погода позволит, и чтобы посещения разрешили, а сегодня уже передумал.
— Я не передумал, Света, но мне временами кажется, что за этими стенами ничего нет, что я брежу, и все происходящее — плод моего воображения, может быть, не совсем здорового. Я понял сегодня, что привык к этой обстановке и теперь просто боюсь больших помещений, незнакомых людей, боюсь перемен. Я догадываюсь, что так на меня действует моя беспомощность, моя полная зависимость от других, но противостоять этому не могу, нет сил. Я не хочу видеть никого, кроме тебя.
Света подошла к кровати с другой стороны, опустила боковину и присела на край. Вадим обнял ее за талию свободной рукой.
— И что с тобой теперь делать? Действительно, ты от всего отвык за полгода — от окружающего мира, от людей, от одежды, все тебя раздражает, — Светлана теперь просто гладила его спине. — Привыкнешь постепенно. Ты вспомни, что с тобой было еще три месяца назад, когда твой папа приехал, — еле разговаривал, мобильник в руке не мог удержать, кормить с ложечки тебя приходилось. А сейчас — сам умываешься, бреешься, способен поесть самостоятельно, уже и повернуться можешь, пусть с чьей-то помощью, гантели по два килограмма потребовал. Руки, плечи вполне ничего выглядят и действуют нормально. С чего такой панический настрой?
— Не знаю, Светик, — грустно сказал Медведев. — Я же говорю, что у меня нервы не в порядке.
— А ты когда последний раз дыхательные упражнения делал? Сам не помнишь, наверное. Без моих понуканий ведь ничего не делаешь. Лентяй! — Светлана довольно сильно хлопнула его ладонью по спине.
— Еще раз, Светонька, знаешь, как приятно! — Вадим крепче прижал ее к себе. — Посильней меня пошлепай, не бойся!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
