| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Тебя не шлепать, тебя драть надо как следует, — Света засмеялась.
— За что? — в шутку возмутился Медведев.
— Просто так, для профилактики! Кашей березовой накормить!
— А что, я сейчас не отказался бы от хорошей бани со свежим березовым или даже пихтовым веником. У Петровича на даче классная баня! Мне кажется, я грязью зарос сантиметровым слоем, от всех этих обтирок, протирок толку мало, хотя бы душ принять.
— Когда дренажи уберут, можно будет нормально искупаться, — Света взъерошила Вадиму отросшие волосы. — Не тяжело тебе на боку лежать? Пойду, унесу тарелки и попробую узнать, что с тобой сегодня делали, какие результаты.
— Сходи, я хорошо пристроился, полежу так.
Светлана ушла, а через несколько минут появились Олег и Игорь с пачкой бумаг; они разминулись с девушкой в коридорах клиники.
— Завтра будем тебя штопать. Уберем дренажи, закроем свищи, в общем, оставим в тебе только те дырки, которые природой предусмотрены по плану, — Олег изучал результаты утренних исследований, забрав их у Федотова.
— Опять под общим наркозом? — тоскливо поинтересовался Вадим. Он хорошо помнил ободранное интубационной трубкой горло, потерю голоса, дисфагию, галлюцинации и прочие неприятности.
— А ты хочешь, чтобы Светлана тебя обезболивала? Давай-ка не будем ее эксплуатировать, и вообще, для того, чтобы тебя зашить, общий наркоз не нужен. Поставим снотворное, просто проспишь всю операцию.
— Я тебя потом разбужу, — Света вернулась в бокс и услышала их разговор.
Вадим нехотя согласился. На следующее утро ему прямо в боксе ввели препарат для внутривенного наркоза, он заснул, а очнулся уже днем на своей койке. Светлана сидела рядом с ним на табуретке и держала за руку.
— Проснулся? — она сразу заметила, что Вадим открыл глаза.
— Уже все? — удивился Медведев.
— Да, больше часа прошло, как тебя назад привезли.
— Убери простыню, — Вадим попытался приподнять голову и посмотреть на себя, но мало что смог увидеть и попросил Свету: — Дай зеркало.
Он долго разглядывал себя в круглом зеркале размером с небольшую тарелку. Весь живот был марле и пластыре, но трубки были убраны, он больше не походил на персонаж из примитивного фильма ужасов. Вадим удовлетворенно улыбнулся и отдал зеркало Светлане.
До конца дня его поташнивало и клонило в сон. Есть Медведев ничего не стал, только вечером Света заставила его выпить стакан ряженки, посидела с ним немножко, а когда он снова заснул, решила больше не тормошить и выключила свет.
Утром начались новые проблемы. Частью парализованные, а частью практически атрофировавшиеся за полгода мышцы бездействовали, и ко всем прочим физическим и моральным мукам Вадима добавилось недержание.
— Кто решил меня добить? Бог, дьявол или наши врачи с кривыми руками? — он все утро доводил Оксану, но и к обеду не перестал ругаться.
Игорь просто боялся к нему подходить, после того как Медведев кинул в него мобильником.
— Я в психушку уйду работать, там не такой буйный контингент!
Позвать Светлану Вадим отказался наотрез, Оксану выгнал, и вся надежда оставалась на Олега.
— А ты чего ожидал? — спокойно спросил Худяков, когда освободился после операции. — За шесть месяцев без движения у здорового человека все в негодность придет, а у тебя — тем более. До вчерашнего дня, по-твоему, лучше было? Свищ в мочевом пузыре, трубка и бутылка.
— Если ты предполагал, что так будет, почему не предупредил? — Вадим сердито разглядывал Олега. — Не очень большая разница — по трубке все время из меня течет или естественным путем.
— Разница есть. Сейчас на тебя памперсы надеть можно, и никаких проблем.
— Памперсы?! — взвыл Медведев.
— Подгузники, если такое название тебя больше устроит. — Олег был спокоен, как айсберг. — Потом, когда швы заживут, сделаем сеансов десять электростимуляции, и эти проблемы исчезнут.
— Мне тридцать пять лет! Ты как себе представляешь все это?! — продолжал бушевать Вадим.
— Что тебя смущает, боишься, размер не подойдет? — Олег прикинулся, что не понимает, о чем речь. — Сейчас выпускают много разновидностей специально для взрослых, обязательно что-нибудь подберем.
— Не ... мне мозги! Ты знаешь, что я не о том! — Вадим так стукнул кулаком по боковине кровати, что та заходила ходуном от удара. — Я не хочу, чтобы Света занималась еще и этим! Не хочу, ты понимаешь? — повторил он неожиданно тихо. — Ты можешь себе представить, что я чувствую, когда она из-под меня горшок выносит? А теперь еще и подгузники нужно будет менять, как грудному ребенку... Как она ко мне будет относиться?
— Пару месяцев назад мы уже обсуждали этот вопрос, а теперь все по новой, — Олег решил сесть, потому что понял — разговор не будет коротким. — Ты лучше подумай, как она будет к тебе относиться, если поймет, что ты не хозяин своему слову. Обещал ведь ей, что перетерпишь этот период, и что? Не хочу, не могу, не буду, точно, как ребенок. Ты ведь уже всех извел своими капризами, Свету, в первую очередь. Чуть что, она все бросает и летит к тебе. Основная работа побоку — ладно, там на это смотрят сквозь пальцы — домой на пару часов заедет и снова в клинику. Я не знаю, как она успевает для себя что-то делать. Ты о ней когда-нибудь думаешь? Как она себя чувствует, не болеет ли, не устала ли? Приходили тебе в голову такие мысли? Учти, что на ней во время дежурства восемь боксов интенсивной терапии, почти всегда все заняты, то есть еще семь пациентов, причем тяжелых, иногда с травмами не легче твоих. Всем нужен уход, всем нужны внимание и забота, а не одному тебе. Когда у Светланы дежурства по графику нет, она все равно сюда приходит, к тебе, но, если кому-то нужна помощь, туда кидается, потому что иначе не может.
Медведев молча слушал Олега, возразить было нечего. Конечно, в обычной больнице с ним никто бы так не нянчился, да и здесь к нему было бы другое отношение, если бы не Черепанов, Олег и Света.
— Посмотрим, как будут швы заживать; ты ведь у нас тот еще кадр — на пустом месте дикое осложнение можешь выдать. Думаю, что через неделю, самое большее через десять дней, тебя можно будет перевести в обычную палату. В отделение недавно взяли санитаром одного парня, весьма толкового, он будет тобой заниматься, но, учти, не одним тобой. Свету мы отпустим на полноценную работу по ее специальности, хотя это очень большая потеря для клиники. Она сможет навещать тебя на общих основаниях, — Худяков задумчиво разглядывал Вадима. — А пока постарайся хоть немного сдерживаться, а то придется на транквилизаторы посадить. Свете сегодня, когда придет, никаких истерик не устраивай, Оксане тоже. Совсем распустился...
— Ладно, не ворчи, я возьму себя в руки, но мне очень плохо, — Вадим закрыл глаза. — Если Оксана еще здесь, позови ее, пожалуйста, я хочу перед ней извиниться. И перед Игорем тоже.
— Совсем другой разговор. Сейчас посмотрю, кто где есть.
Оксана с Игорем не стали дуться на Медведева, сделав вид, что ничего не произошло. Вадим тоже немного успокоился и даже поел без особых уговоров. Ему очень хотелось позвонить Свете и позвать ее, но справедливая выволочка, сделанная Олегом, остановила его, и он терпеливо дождался половины седьмого. Светлана пришла, и ему сразу стало легче от одного только ее взгляда и прикосновения руки. Только сейчас Вадим обратил внимание на коротко обстриженные ногти без следов лака, на слегка шелушащуюся покрасневшую кожу.
— Светлаша, что у тебя с руками? Где твой маникюр? — он прижался губами к узкой ладошке.
— Не в этой жизни, — смеясь, ответила она.
— Из-за меня? — Медведеву стало невыносимо стыдно, что он впервые за много месяцев заметил это.
— Медработникам, в принципе, нельзя длинные ногти иметь, да и ломаются они от постоянного мытья рук. Не бери в голову, — она наклонилась и поцеловала Вадима. — Как ты сегодня?
— Так себе, — он рассказал ей обо всем.
— Дим, ты опять делаешь из мухи слона, — Светлана заметно расстроилась. — У тебя были точно такие же проблемы с кишечником, и все прошло.
— Я не помню, — Вадим озадаченно посмотрел на Свету. — Когда это было?
— Давно, когда у тебя перитонит был и сразу после него. Тебе тогда было так плохо, что на это ты внимания не обратил, — Светлана вздохнула, вспомнив тяжелейший период после того, как Вадим пытался покончить с собой. — Да и не ел ты почти ничего, поэтому выделения были совсем небольшие, так, подтекала немножко жидкая кашица.
— И ты все это убирала из-под меня?!
— Конечно, — она в недоумении пожала плечами. — Не только я. И Оксана этим занималась, и Игорь с Олегом порой помогали. Что тут такого?
— Света, как ты все это переносишь? Как ты вообще терпишь меня? Такую свинью, эгоиста, неврастеника, не знаю, как еще сказать.
— Я тебе сейчас дам бумагу и карандаш. — Медведев насторожился, не зная, чего ожидать, потому что Светлана сказала это очень серьезно. — Напиши полный список всех эпитетов, которыми ты себя время от времени награждаешь, я буду его носить с собой и, по необходимости, смогу быстренько просмотреть. Знаешь, сколько времени и сил мы с тобой сэкономим?
— Светка! — Вадим рассмеялся, обхватил ее обеими руками и притянул к себе. — Одним списком нам не обойтись. Я несколько по темам составлю: умственные способности, моральные качества, психиатрические диагнозы и физическое состояние. Буду говорить тебе: смотри список номер один, или номер три, или объединенный. Боюсь только, что их придется постоянно пополнять, и еще Олега попросить свой список составить.
Светлана тоже рассмеялась, она была рада, что настроение у Вадима переменилось.
— Покажи мне, как у тебя швы.
Вадим вздохнул и откинул простыню.
— Что там?
— Все очень даже неплохо выглядит, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
— Олег сказал, что через неделю могут перевести отсюда в обычную палату, — Вадим попытался приподняться, чтобы тоже рассмотреть себя.
— Вот и хорошо. Ты знаешь, ребята ждут-не дождутся, когда смогут тебя увидеть, все время спрашивают, как ты.
— Света, я не хочу, чтобы меня кто-то видел в таком состоянии. — Вадим помрачнел. — Я тебе уже говорил на днях, что не могу, мне просто плохо становится, когда рядом появляются чужие люди.
— Это с каких пор твои ребята тебе чужими стали? — Светлана возмутилась. — С чего вдруг? Ты знаешь, что теперь в тебе их кровь течет? Все сдавали, и не по разу, только Генкина по группе не подошла, да у Петровича с Сашкой не взяли из-за их травм. Ты бы только знал, как Санька из-за этого расстраивался! Не только твоя группа, весь отряд кровь сдавал. И бухгалтерия, и кинологи, и экологи, и АХО. Какой список мне смотреть?
— Объединенный, — вздохнул Медведев. — Свинья неблагодарная, вот кто я.
— Поросенок, — ласково ответила Светлана. — Сейчас я этого поросенка в порядок приведу. Надо сказать Оксане, чтобы не оставляла судно надолго, — добавила она задумчиво.
— А что вместо него? Клеенку под меня подсунешь? Пеленку постелишь? Она промокнет через десять минут и вонять будет, из меня же все время течет!
— Я под тебя специальную салфетку подложу, она по типу памперсов сделана. Если что и протечет, все впитается внутрь, и она останется сухой, и твоя кожа.
Вадим стоически вынес все гигиенические процедуры, а потом заявил Светлане:
— Тебе не дает покоя неудовлетворенный материнский инстинкт. Ты меня, как младенца, тетешкаешь: и пеленаешь, и на горшок пристраиваешь, и задницу потом подмываешь, только грудью не кормишь. Родить тебе нужно, вот что я скажу, и с маленьким нянчиться, а не с таким кабаном.
— Вот от тебя через два года и рожу, — Света сказала это так уверенно, так спокойно, как будто пообещала через пять минут сварить кофе.
— Светка?! — Медведев почти подскочил на кровати.
— Можно, конечно, и раньше, но тяжеловато будет, — Светлана словно прислушалась к чему-то внутри себя. — Я сейчас не в лучшей форме.
— А я вообще ни в какой, так что не говори ерунды, — Вадим опустился на подушку и криво усмехнулся. — Как ты себе это представляешь? У меня же ничего не действует.
— Пока. Но даже сейчас, я смотрела анализы, гормональный статус у тебя в норме. Я думаю, все, что положено, вырабатывается и созревает. Это можно выяснить, анализ элементарный, — Света задумчиво разглядывала Вадима. — Что касается технической стороны вопроса, то существуют так называемые вспомогательные репродуктивные технологии.
— Светочка, прошу тебя, оставь спецтерминологию в покое, — со слабым стоном попросил Медведев. — Я не хочу никаких вспомогательных технологий, я хочу по-простому, по-человечески.
— Тогда придется немного подождать, — Светлана улыбнулась. — Сначала поставим тебя на ноги, а потом займемся всем остальным. По-старинке.
— Ты действительно этого хочешь? Хочешь от меня ребенка? — Вадим просто впился в нее глазами и затаил дыхание в ожидании ответа.
Света молча кивнула. Вадим обрадованно и в то же время как-то растерянно посмотрел на нее, а потом натянул на голову простыню, которой был укрыт, и прижал ее обеими руками к лицу. Светлана тронула его за плечо, но он только замотал головой в ответ: "Все в порядке, оставь меня на время".
Когда через полчаса Света принесла ужин, Вадим уже успокоился. Он держал в руке телефон и задумчиво постукивал им по щеке.
— Папа звонил. Собирается приехать в конце сентября, — опередил он Светин вопрос. — Я ему все рассказал. Он так обрадовался, что я даже испугался за него. Может, я поторопился? Не нужно было пока ничего говорить?
— Все правильно, Дим, — Света одобрительно кивнула. — Это очень хорошо, что ты ему все рассказал, радости никогда не бывает слишком много.
— Светлаша, ты не представляешь, что со мной происходит после твоих слов, — в его глазах опять смешались радость и боль, надежда и отчаяние. — Я, ты только не смейся, давно мечтал об этом, но думал, что ничего никогда не будет — сначала, потому что считал, что ты меня не любишь, потом — что не простишь, потом — из-за всего случившегося. Я и сейчас не могу до конца поверить в происходящее и временами думаю, что все это — лишь предсмертный бред, который гибнущий мозг подсовывает в утешение.
— Я тебе сейчас покажу предсмертный бред! Совсем сошел с ума! — Света отобрала у Медведева телефон и вместо него сунула в руки тарелку. — Давай ешь, погибший мозг. Потом расскажешь, что твой папа говорил, как у них дела.
— Рассказывать особо нечего — у них никаких новостей, все по-старому. На маме, как всегда, вся оборона страны держится; на прошлой неделе с работы со страшным давлением привезли домой, а утром она снова на посту. Катюшку с сентября думали в садик отдать, да Вовка, когда понял, что дома без нее останется, такой рев поднял, что соседи испугались, — рассказывал Вадим, не замечая, что ест надоевшую овсянку. — Может, на следующий год удастся их вместе в садик пристроить, а нет — то Ленка до школы будет с ними дома сидеть. Ей этого, конечно, не хочется, но, с другой стороны, с ее артритом учителем работать очень тяжело, каждые два месяца нужно на неделю в больницу ложиться. Короче, одни проблемы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
