Overlady_part.2

Я убила Кровавого Герцога. Мать, отец, это правда. Я... я погрузила клыки в его шею, выпила его кровь и оставила его оболочку высушенной и безжизненной. Повелительница сожгла его тело и разбросала золу по разным рекам.

Он мертв. Я свободна от него.

И не только это я должна сказать вам. Повелительница... она знает, где находится Луиза, она держит её рядом с собой. Она сказала, что Луиза жива, но ей не будет позволено вернуться домой, пока Повелительница не закончит какой-то свой план. Луиза сбежала от стыда за проваленный ритуал, пытаясь стать чем-то вроде странствующего Героя, чтобы показать себя, но попалась в башне Повелительницы. Она убила вампира, который сделал много злых вещей, но оказалась в ловушке. Поэтому я ухожу с Повелительницей. Я должна убедиться, что моя сестра будет в безопасности. Может, я и мертва, но я не позволю ей тоже умереть.

Пожалуйста, не ищите меня. Темная леди намекнула, что всегда знает, где находится Луиза, и что если вы придете за ней, с ней произойдет что-то нехорошее. И я чувствую — пускай и в своем сердце — что она говорит правду. Когда я окажусь там, куда она ведет меня, я отыщу правду. Если она лжет... ну, я постараюсь уйти, но я уверена, что она не лжет! Я изо всех сил постараюсь, чтобы с Луизой не случилось чего-то плохого, и буду работать в организации темной леди во имя справедливости и короны!

Я изо всех сил постараюсь не поддаваться моей болезни и не показывать её на людях, как и должно. Если же я буду раскрыта, несмотря на все свои усилия... ну, конечно же, это темная злобная леди инфицировала невинную девушку этой ужасной заразой, и вы будете скорбеть по той, кем я была. Но я буду стараться изо всех сил, чтобы не опозорить имя семьи.

Если вы никогда больше меня не увидите, я хочу сказать вам, что я вас очень люблю, и буду вечно благодарна за эти десять дополнительных лет жизни, хотя я и должна была умереть окончательно многие годы назад. И я прошу прощения за горе, которое я могла принести вам.

Я люблю вас всех. Я всегда буду любить вас, несмотря ни на что. И при Божей помощи, в следующий раз, когда я вас увижу, Луиза будет со мной и в безопасности.

Ваша любящая дочь

Яелттак

Луиза закончила читать письмо. Со смешанными эмоциями она отложила его в сторонку. Часть её понимала, насколько она эгоистична, причинив боль семье своей мнимой смертью. О, она знала это и раньше, но теперь это вернулось к ней. А сейчас она несет ответственность за то, что забирает Каттлею — которая нынче стала полноценным кровососущим монстром. Она надеялась, что родители никогда не узнают, что она сделала. Но через вину проступала радость, что с ней теперь будет сестра, и ей будет с кем поговорить и... ну, вампир пригодится для спасения принцессы Генриетты, правильно? Она не должна думать о Каттлее как о полезном инструменте, но она будет.

Но, наверное, главным чувством из тех, что она чувствовала, было раздражение.

— Каттлея, — устало сказала она, — ты написала свое имя задом наперед.

Её старшая сестра вздрогнула и принялась массировать основание шеи.

— Извини, извини, — робко сказала она. Она постучала себя по лбу. — Глупая, глупая пустоголовая я. Я иногда делаю это, когда отвлекаюсь. Я сейчас исправлю. — Она взяла письмо и вымарала подпись, затем, высунув язык от усердия, подписалась заново. — Так лучше?

Луиза шмыгнула носом и вытерла глаза — просто пыль, правда! — и кивнула.

— Да, лучше, — сказала она. — Теперь... возьми всё, что считаешь нужным, и мы можем идти. Тихо. Миньоны понесут твой багаж.

— Мне нужно попрощаться с животными, — сказала Каттлея, кивнув. — Ну, с большинством. Я возьму с собой несколько, потому что... ну, иначе я буду слишком скучать по ним. И... эм, я могу проголодаться, потому что я не думаю, что у тебя есть еда для меня. И я возьму Анну с собой, потому что не думаешь же ты, что я её брошу. Я даже не могу сделать утренний туалет без неё, потому что... ну, нет отражения. Она заплетает мне косы.

— Хорошо, — грустно сказала Луиза, обмякнув на устланном подушками кресле. Она поморщилась от треска, когда что-то порвалось под её шипастой броней. К счастью, Каттлея ничего не заметила.

Из боковой комнаты Луиза услышала лай гончих и чириканье птиц, когда питомцы сестры приветствовали её.

— Простите, — сказала сестра. — Я больше не смогу вас кормить, и вам нужно вести себя хорошо. Я смогу взять с собой только нескольких. — Началась какофония. — Нет, не нужно так себя вести. Вы сможете жить здесь. Нет... лежать! Лежать, я сказала!

Луиза слабо улыбнулась.

— Нет! Нет, Урса, я не смогу тебя взять с собой, — сказала Каттлея в ответ на что-то, что прозвучало как... рык? — Ты же мамина, в конце концов. Тебе нужно просто вернуться в её комнату. Она заметит, что тебя нет, когда вернется.

Грустный рык.

— Ну, ну. Я скоро вернусь! А теперь, мальчики! Пошли! — Дверь снова открылась и Луиза слегка испугалась.

— Катт? — медленно спросила она, глядя на то, как покрытые черной шерстью твари, ростом примерно ей по пояс, вьются вокруг сестры. — Это же волки.

Каттлея покачала головой.

— Луиза, Луиза, Луиза. Все собаки — волки.

— ...нет. Катт, это — волки. С острыми зубами и горящими красным глазами и... — Луиза запнулась. — Каттлея, а откуда у тебя вампиры-волки? Что ты сделала с этими бедными созданиями?

— Они не вампиры! — ответила Каттлея обиженным голосом. — Поверь мне, Луиза, собаки и волки — это одно и то же! Они могут иметь очень милых щеночков!

— Те части, которые делают волка волком, а не собакой, мы сейчас не обсуждаем! Это волки! Волки-вампиры!

— Они не вампиры! — Каттлея запнулась. — Я просто поработила их! Иначе бы они пугались меня! А так они стали ручными, игривыми и дружелюбными! В любом случае, как вампир я могу призывать волков, а отец не возражал, потому что он сказал, что волки безопаснее его черных гончих, которых он разводит для охоты.— Она помолчала. — А еще я могу превращаться в волка, — добавила она, словно это была мелочь, которую она только что вспомнила.

Луиза вздохнула.

— Хорошо. Превосходно. Почему бы и нет? Так ты берешь их с собой. Пожалуйста.

— Я подумала, что твои восхитительно милые миньоны смогут ездить на моих щеночках, — сказала Каттлея, надувшись.

Раздалось тарахтение, когда Феттид уронил стиральную доску.

— Сестра Повелительницы — лучшая сестра во всем мире! — радостно сказал он.