Overlady_part.2

Она опять вздохнула, стараясь избавиться от неприятных мыслей о своей больной сестре.

— Она, конечно же, будет в доме, — заключила магичка, — но она всегда болеет и не может даже проехаться на лошади без отца, который помог бы ей, если ей опять станет плохо. Яркий свет вызывает у неё ужасные головные боли, так что она иногда идет по ночам в библиотеку и читает там при свечах, но всё же. Она будет или в своей комнате, или в библиотеке, или в музыкальной комнате, так что избежать встречи будет просто. Элеонора теперь редко появляется дома, потому что у неё есть комнаты в Амстелредамме или она останавливается в нашем особняке в Брюкселле, так что её можно не учитывать. А остальная прислуга — они всего лишь простолюдины.

Один из миньонов, слушающих разговор, поднял руку.

— Так нам не нужно будет сражаться с Карин? — спросил он. — Нам нужно будет сразиться только с медвежьим ковриком в её комнате? Он не мертв, видите ли. Он просто боится двигаться.

Луиза сделала глубокий вдох. Луиза выдохнула.

— Да, — сказала она. — Однако у матери нет ковра из медведя в её комнате.

— Он сбежал? — обеспокоено спросил миньон.

— В любом случае, — продолжила она громче, поклявшись игнорировать этого конкретного миньона, — Гнарл, я предполагаю, что есть какой-то способ для меня, чтобы отслеживать фрагмент сердца башни, учитывая, что я контролирую большую его часть. Возможно, с помощью Перчатки.

— Вы абсолютно правы, Ваше жестокосердие, — счастливо сказал Гнарл.

— Чудесно, — сказала Луиза, чьи губы искривились в ухмылке. — Значит всё, что мне нужно, это пробраться внутрь — в одиночку — когда мои родители уедут в другое имение. Я пробираюсь внутрь, избегаю слуг и выясняю, где спрятан фрагмент. Я, наверное, смогу обыскать всё имение за одну ночь, пока все спят. В это время, — быстро добавила она, — группа миньонов ждет моих приказов снаружи, на тот случай, если мне придется взломать хранилище, в которое я не знаю как войти.

Из собравшейся орды послышалось недовольное ворчание.

— В конце концов, — сказала Луиза, свирепо глянув на них, — одна из моих главных задач — это убедиться, что в доме нет матери. Конечно же, те из миньонов, которые хотят войти в дом, где может быть Карин Шквальный Ветер, могут записаться в специальный отряд самоубийц.

Миньоны дружно сглотнули.

— Мы не настолько сумасшедшие, — сказал красный, говоря за всех. — Мы не боимся её. Это не страх, когда боишься Карин. Это логика.

— Я пойду! — объявил знакомый вонючий зеленокожий миньон. — Я храбрее вас всех! Я пойду с Повелительницей и буду разведчиком для неё и... и если Карин там, то я спрячусь и буду надеяться, что она меня не найдет!

— Ты придурок, — огрызнулся Макси. — Феттид, ты идиот! Там же не будет синих. Если тебя убьют или ты утонешь в сортире, то останешься мертв навсегда.

— Я готов к этому! — заявил Фетид. — Я не позволю Повелительнице пойти в столь опасное место, как логово Карин, без присмотра миньонов!

Гнарл пригладил бородку.

— Хоть я и скептически отношусь к мозгам Феттида, но тут он случайно оказался прав. Ваша Злобность, пожалуйста, возьмите этого зеленого миньона с собой. Они умеют незаметно пробираться, а значит, он может разведывать путь для Вас и проверять, есть ли кто-то в комнате. Кроме того, у него отличный нюх. А если всё пойдет не так, то он поможет с убийствами и ударами в спину!

Собственно, именно удары в спину и убийства беспокоили Луизу. Она не хотела, чтобы жестокие маленькие монстры попали в дом её родителей. Там было много ломких вещей, вроде дорогой мебели, прислуги и её больной сестры.

Опять же, если она смягчится здесь и возьмет с собой одного, который будет под постоянным надзором, она сможет прижать остальных...

— Хорошо, — сказала она, — надеюсь, ты понимаешь, что если миньон подведет меня, я не буду колебаться и убью его. Навсегда. Там не будет места для ошибок вроде... в-вроде обычных убийств, ты понял меня?

— Ага! — весело ответил миньон.

Луиза сомневалась. Ну да ладно. Она заставит его понять это, даже если придется устроить ему длинный-полет-со-ступеней.

— Так, — сказала она, — в таком случае я использую... секретный вход, про который знаю только я, и Феттид идет со мной. Я исследую дом, используя Перчатку для поиска фрагмента. Я должна успеть проверить все места, где отец мог бы его хранить, за ночь, а если его там не будет, то мне придется вернуться и подумать еще раз. И все же я думаю, что смогу его добыть!

Да, это был хороший план, и... х-м-м.

— Главная проблема в том, что мне надеть, — продолжила она. — Не смейтесь. Я серьезно.

— Не вижу ничего смешного, — сказал Гнарл.

— Ага! — встрял Макси. — Одежда — это очень серьезное дело. Очень важное.

Луиза моргнула.

— А, да, — невпопад сказала она, сбившись с мысли. — Ну, понимаете, мне нужно надеть что-то, чтобы даже если меня заметят, я не показалась слишком подозрительной. Это значит, что броня отпадает, поскольку если меня заметят, то все поймут, что темная Повелительница, убившая графа де Мотта, вломилась во владения де ла Вальер. Мне нужна Перчатка, но всё остальное я оставлю... оставлю с миньонами, которые будут ждать снаружи, на всякий случай, — поправила она себя. — Кроме того, она шумная. Следовательно, мне, наверное, нужно заказать Джессике что-то незаметное, черное, с... ну, вроде капюшона, и маски, и прочих вещей, помогающих остаться незамеченной.

Маггат скрестил руки.

— Не-а, — просто сказал он. — Нужна простыня. Белая.

"Белая простынь. Ночью. Когда я пытаюсь скрываться", — ну, даже более умные миньоны технически оставались полными и законченными идиотами, напомнила себе Луиза.

— Ага, Маггат прав, — сказал Макси. — Вы же мертвы, правда-правда? А значит, если Вы в белой простыне, то Вы призрак. Поэтому они скажут: "А-а, у нас завелся призрак мертвой дочки", — и все будет совершенно нормально. — Он повернулся к Маггату. — Но нам понадобится тонкая простыня для неё, чтобы через неё было видно, и толстая для Фетида.

— Правильно, правильно, — сказал Маггат, пытаясь пригладить несуществующую бородку, перед тем как вскрикнуть, потому что Гнарл огрел его своим посохом по голове.

— Я не верю своим ушам, — тихо сказала Луиза.

— А, — гордо сказал Маггат, — но Ваша Злобность! Я не думаю, что вы замечаете, какие мы суперумные! Понимаете, когда Вы наденете тонкую простыню, люди будут видеть Ваше лицо и поймут, что Вы призрак.

— И не встревожатся, зато если простыня не будет просвечивать, это заставит их подумать, что Вы просто странная личность, шастающая по улице в простыне, — согласился Маски. — А с просвечивающей не подумают, даже если это и правда.

Девушка надула губы. Она... почему она вообще слушает их? Есть хоть одна причина, чтобы слушать... это? Это безумие! Это глупо!

— Пожалуйста, не нужно кричать. А всё почему, всё потому, что мы мастера со-крытия, Повелительница, — сказал Маггат.

— Мы кроем всех и вся, — согласился Скил. — Феттид даже вышел замуж за гиганта, потому что нам нужно было украсть магический молот у расы одноглазых гигантов. Поэтому мы нашли красивую даму, и Фетид спер её волосы и платье, а потом Маггат заставил меня изображать святошу и провести свадьбу.

— Я был лучшим! — сказал Игни.

— Они вообще ничего не заподозрили, — сказал Макси, скрестив руки. — Ну, по крайней мере, пока Феттид не пырнул гиганта, пока тот спал, а когда он спросил, кто это сделал, я сказал "никто" а когда пришли его друзья и спросили: "кто это сделал с тобой", он им сказал "никто". — Макси запнулся. — Конечно, они сказали "не похоже, что никто, это похоже на то, что кто-то пырнул тебя", а гигант сказал: "Идиоты, её имя было Никто, больно, больно, больно", — и они стали искать нас, пока мы пытались удрать с молотом. Так что этот план мог бы пройти и получше. Но работа по сокрытию определенно удалась!

Луиза выдвинула подбородок. Стоп. Определенно, она читала про этих одноглазых гигантов, что они были похотливы, туповаты и — что особенно важно — дальнозорки. Так что... было возможно, что гигант с плохим зрением — и обонянием — мог спутать миньона с человеческой женщиной. Она не была уверенна, почему гигант захотел человеческую женщину, потому что... тут её ум забуксовал. Возможно, он пытался обмануть их, чтобы съесть её позже, потому что... ну, они не были настолько умны.

Удовлетворенная приемлемым объяснением цепи событий, Луиза решила, что может рискнуть еще раз прислушаться к беседе.

— ... а кроме того, Ваше Темнейшество, — сказал Гнарл, — Вы довольно много тратите, и у нас назревает дефицит, особенно после того, как нам пришлось заплатить Скаррону за информацию о сердце башни. Так что, если честно, простыня — это всё, что Вы можете себе позволить. Вы всегда можете надеть свою темную мантию под неё, так что если простыня не сработает, Вы всегда сможете её снять, и они подумают, что Вы исчезли, — Гнарл грустно покачал головой. — В жизни великих Повелителей всегда приходит время, когда им нужно вломиться в охраняемое место, но так, чтобы их не заметили. Многие из них считали это досадной помехой, которая опровергает их жизненные принципы. И это хорошо, что Вы так спокойно приняли это.

Конечно. Почему бы и нет? Почему бы не поучаствовать в этом безумии?

— Хорошо, — проворчала Луиза. — В этом случае нам нужно добыть расписание моих родителей, и я смогу выбрать ночь для удара.

*

Это была холодная, бодрящая ночь почти три недели спустя, когда Луиза — довольная своей прозрачной простыней, потому что в ней было теплее — и Фетид крались по землям её фамильного поместья. Они уже прошли лабиринт, и яму со странными красно-бурыми пятнами на дне, и прошли подозрительно выглядящие статуи, когда Фетид схватил её за руку и дернул в кусты.

Это были неудобные кусты, и у нее возникло было чувство, что ей обязательно нужно вымыть руки после этого прикосновения. К сожалению, её схватили за руку без перчатки.

Однако его действия были необходимы, поскольку мимо них прошел стражник с собакой, которая, проходя мимо кустов, вдруг начала принюхиваться. Луиза выглянула, стараясь не дышать. Полумесяц голубой луны освещал льдистый ландшафт.

После опасного момента, показавшегося бесконечно долгим, собака пошла дальше, увлекая за собой поводыря. Луиза выждала еще немного и позволила себе выдохнуть. Однако она постаралась не делать глубоких вдохов, потому что мало кто захочет делать такое, находясь с одних кустах с Феттидом.

После чего они снова двинулись в путь, Луиза старалась пригибаться и не шуметь. Зеленый миньон выглядел как размытое пятно впереди неё, какая-то врожденная магия позволяла ему просто... не быть. Это была очень опасная способность, решила она, и она была бы еще опаснее, если бы миньоны не были идиотами.

Если бы она могла доверить своим зеленым шпионаж, но чтобы они не ломали вещи и не убивали кого попало, у неё была бы великолепная шпионская сеть. Но увы! Они были тупее кирпича, с редкими вспышками простой хитрости.

Под лунным светом Луиза ориентировалась на старую сирень на южной стороне от дома. Завязав полы своей мантии на поясе, она взобралась на дерево. Осторожно двигаясь по ветке, она добралась до затейливо украшенного горгульями карниза и взобралась на него. Она двинулась по нему, проверяя каждую скользкую горгулью, пока не добралась до нужного места.

Встав на цыпочки, темная леди ударила прямо в центр окна, оно подпрыгнуло в раме и открылось. Луиза ухмыльнулась. Те времена, когда её закрывали в спальне — и не давали книг — окупились. Работая пальцами в образовавшейся щели, она вытянула шпингалет и сдвинулась в сторону, открыв окно. Потом немного вверх и сквозь закрывающееся окно, прошептав магические слова, чтобы не сработала сигнализация... Она проскользнула сквозь окно и свалилась на пол, а вслед за ней проник Феттид.

Её комната пахла затхлостью, однако учитывая условия, в которых она жила последние шесть месяцев, "слегка затхлая" не было чем-то плохим. В любом случае, скоро комната пропахнет запахом а ля миньон, если она задержится здесь.

— Гнарл, — сказала она в перчатку. — Я в своей комнате. Нас никто не видел.

"Прекрасно, прекрасно" — бормотнул её советник, находящийся в милой, теплой башне. — "Сделайте то, что должны"

Он, наверное, сидит возле теплого огня. Она ненавидела его. Немного.

Фетид принюхался.

— Этот дом странно пахнет, — сказал он. — Кровь. Смерть. Он пахнет, как подвалы башни. Но запах старый и застоявшийся. Не свежий.

Её семья была злой, давным-давно, подумала Луиза. И... ну, её мать, сколько она могла вспомнить, всегда была очень настойчива насчет свежих цветов в доме.

Одно воспоминание подтолкнуло другое, девушка нашла ароматизированные свечи и начала шарить в темноте, разыскивая огниво, чтобы зажечь их.

— О-о-о-о, — услышала она. — Я нашел сокровище. Много одежды. Интересно, какой мой цвет?

— Не смей красть мои платья! — прошипела Луиза, стараясь говорить тихо. — Они мои!

Феттид, насколько зеленокожее волко-кото-обезьяноподобное существо может выглядеть убитым горем, выглядел убитым горем.

— Ни одного? — сиротским тоном спросил он. — Обещаю делать всё, что Вы скажете!

Повелительница надула губы.

— Можешь украсть то синее, в углу, — приказала она. — Вон то, с ужасным розовым бантиком. — Она в любом случае уже выросла из него, а синий никогда не был её цветом. Она предпочитала розовый, белый, красный и серый. То, что мать заставила её надеть его на четырнадцатый день рождения, было таким же скверным фактом, как, например, и этот зеленый монстр.

Хм, а в этом есть смысл, подумала она, когда наконец-то нашла огниво. Она могла прихватить несколько смен одежды на обратном пути. Это было бы дешевле, чем заказывать их у Джессики, и вряд ли кто-то подумал бы про неё. Обвинили бы слуг. Все знают, что слуги крадут одежду.

Взяв огниво, Луиза зажгла свечи и повернулась, подняв их повыше.

Основатель...

О нет.

Там... там был небольшой алтарь, установленный на её кровати. Её портрет, тот, что она сделала в начале второго года, всего за несколько недель до её провального призыва, был установлен в изголовье, где обычно лежала её голова. Там были цветы, которые принесли сюда день или два назад, и сгоревшие свечи на блюдцах. И... и что-то вроде молитв, написанных на длинных листах и снабженных восковыми печатями, на которых виднелись оттиски пальцев.

Чувствуя себя словно во сне, Луиза споткнулась о кровать и тяжело осела на неё. Девушка взяла одну из молитв, выбрав из середины кучи. Она была датирована неделей позже после церемонии призыва. Молитва была о безопасном возвращении.

Такой же была и следующая.

И следующая.

И следующая.

Когда она добралась до верха этих руин оставленной веры, её зрение стало расплываться. Позже они перестали просить о её возвращении... в виде надежд. Надежда превратилась в отчаяние. Отчаяние соединилось с молитвами о её душе.