Танец над вечностью

— Да вы не так поняли!.. Луиджиа!..

Кысей опять придержал меня за плечи, отчего сердце моментально ушло в пятки. Лишь бы не выдать себя! Зачем я вообще это затеяла?..

— Я думала, что вы благородный и честный... не такой, как остальные... А вы... — беспомощно залепетала я.

— Луиджиа, помогите мне, пожалуйста. Я должен ее поймать. Она страшный человек... На ее руках кровь близкого мне человека. А вашей чести ничего грозит. Всего лишь прогуляйтесь со мной под руку, сделайте вид... А если... Уверен, до этого не дойдет, только как крайняя мера... Возможно, придется вас поцеловать...

— Что-о?!?

— ... чтобы наверняка ее спровоцировать... Я понимаю, что многого прошу, но невинный поцелуй...

Поцелуй! Разум жалобно взвизгнул и уполз прочь, побитый болезненной похотью. Я не слышала, что дальше говорил Кысей, только смотрела, как шевелятся его губы, сдерживаясь от желания провести ладонью по колючему подбородку, прижаться щекой, обнять...

— Вы меня слышите?.. Луиджиа, пожалуйста, не молчите, а то я чувствую себя настоящим подлецом!..

— Хорошо, — выдавила я, потупив взгляд. — Хорошо. Мне же некуда деваться, верно?..

Кысей помог мне выбраться из экипажа, галантно подав руку. После неудачного визита в гримерку рыжей примы я слегка прихрамывала, нога до сих пор болела, но он, кажется, ничего не заметил. Я искоса взглянула на инквизитора, который кого-то искал в толпе. К нам уже спешил сопровождающий, чтобы провести к заранее купленным местам на огороженной от черни смотровой площадки, откуда было удобно наблюдать за регатой. Парусники и яхты лениво покачивались в мутных водах реки и отсюда казались игрушечными. Кысей довольно улыбнулся, и я, проследив за его взглядом, заметила Лешуа, дежурившего в переулке возле экипажа в компании двух бородачей разбойничьего вида. Великовозрастные придурки! Ловить они меня собрались! Получалось, что и Мишель Пихлер была приманкой. Но как далеко зашел инквизитор? Если он готов целовать безобразную циркачку, то возможно с этой рыжей коровой позволил себе и большее... Не сейчас. Не думать об этом. Холодная ярость, охватившая меня, остудила похоть. Сначала надо все узнать. А после я им устрою... охоту.

Люди все прибывали и прибывали, и мы незаметно оказались в самой гуще толпы, чинно шествуя к смотровой площадке. Веселые лица, улыбки, радостный гомон. Толпа становилась все теснее, но люди, казалось, этого совсем не замечали, превратившись в единое целое, жаждущее развлечений и двигающееся по набережной. А мне с каждым шагом становилось трудней дышать, сердце то замирало, то пускалось в бешеный пляс. Слепящее весеннее солнце заливало лучами площадь, не оставляя теней. Часы пробили полдень. Опаздываем. Движение в толпе ускорилось. И тут тени поползли. Теперь каждый отбрасывал тень, которая увеличивалась в размерах, поглощая соседей и сливаясь в лужицы тьмы. Мрачные силуэты как будто произрастали из земли, незаметно обвиваясь вокруг своих владельцев и занимая их место. Воздуха не хватало. Я остановилась, пытаясь отдышаться. Кто-то толкнул меня, образовалась заминка в стройном ходе толпы. Кысей попытался взять меня за руку и повести дальше, но я не сдвинулась с места. Людей не было. Мимо шествовал лишенный света прах, обтекая меня в завораживающем танце рассыпающегося тлена. Ноги подкосились. Это реальность? Жители умерли? Когда? Почему? Откуда-то раздались крики и лошадиное ржание, в людской поток вклинилась богатая карета, запряженная тройкой жеребцов. Однако лошади оказались непривычными к такому скоплению и встали на дыбы. А может, увидели то же, что и я? Толпа вздрогнула и потеряла устойчивость, опрокинувшись обезумевшими человеческими существами. Кто-то упал, кого-то толкнули, кто-то закричал, на кого-то наступили, кого-то оттеснили, кто-то зацепил мое платье. Меня подхватила неуправляемая сила и потащила в бездну... Но был еще кто-то. Он очень крепко держал меня за руку, не давая упасть, а после выдернул в закуток между колонами, прижимая к стене и заслоняя собой. Тысяченогая толпа катила свои волны мимо, бессильная задеть и раздавить нас.

— Тиши, тише... — это был Кысей. — Не бойтесь, не дрожите...

Он гладил меня по голове и еще что-то шептал, но я ничего не слышала, прижавшись к нему и закрыв глаза. Ничего этого нет, есть только стук его сердца. Мне все привиделось. Но память упрямо подсовывала то, чего не было и в гримерке Пихлер. А ведь инквизитор говорил что-то про колдовство в театре. У примы не было тени. А здесь теней больше, чем надо. Я отважилась открыть глаза. Зря. Небритая морда в очках оказалась слишком близко. Кысей шумно втянул воздух носом и нахмурился, подцепив мой локон на палец.

— Этот аромат... Ваши волосы... Чем они пахнут?

Я похолодела. Как можно было забыть, что у паршивца чувствительное обоняние? Я оттолкнула инквизитора.

— Это лавандовая вода! А что, нельзя? Циркачка должна вонять конским навозом? И хватит меня тискать!

— Да, простите, — смутился он, однако не сводя с меня глаз. — Просто этот запах... так похож на... Глупость, конечно, вы правы...

Епископ в багровой мантии воздел руки к небу и завершил молитву во славу Единого, после благословил воды Дымная, дарующие благодать славному городу Виндену и его жителям. Про менее удачливых его жителей, раздавленных в толпе, все благополучно забыли. Я сидела напряженная, закусив губу и лихорадочно размышляя, как выудить из Кысея сведения. Вернее, как направить фонтан его красноречия в нужное русло. Инквизитор воодушевленно распинался об особенностях очередной яхты, проплывающей мимо, а мне оставалось только поддакивать. Каждый корабль гордо нес на парусах или на палубе цеховые знаки принадлежности. Цех меховщиков выставил яхту с искусными чучелами лисиц и соболей, прикрепив на флагштоке норковую сороковку. На палубе яхты стекольщиков были посажены прозрачные цветы из тончайшего стекла, которые переливались всеми оттенками искусственной радуги от огромной призмы, рассеивающей дневной свет. На роскошную яхту ювелиров было больно смотреть, слезились глаза — ее паруса были прошиты тонкой золотой ниткой. Но когда появилась яхта Инженерной гильдии, Кысей захлебнулся от восторга, словно ребенок. Он схватил меня за руку и больно сжал ее, не сводя горящего взгляда со странной конструкции.

— Смотрите, смотрите!.. Осадка всего на четверть корпуса, а при обтекании создается эффект стоячей волны, что позволяет держать скорость даже при отсутствии ветра! Разве это не восхитительно? Торжество инженерной мысли над слепой стихией!

— Да-да, торжество, — пробормотала я, морщась от боли. — Руку отпустите.

— Простите, простите. Но вы только взгляните!..

— Когда глава гильдии станет вашим тестем, — не утерпела я, с досадой растирая ладонь, — вы сможете вдосталь любоваться...

— Это все слухи, Луиджиа, ну почему вы мне не верите! — инквизитор наконец соизволил перевести взгляд на меня, оторвавшись от механического чудовища на волнах.

— Зачем вы устроили меня в школу танца? За кем я должна следить? За той загадочной преступницей? Она там?

— Не совсем, — замялся он. — Понаблюдайте за фронляйн Пихлер...

— За вашей любовницей?

— Она не моя любовница, — упрямо возразил Кысей и покраснел. — Ей просто нужна моя помощь. У нее некоторые сложности с весом...

— О да, я заметила...

Он нахмурился, а я прикусила язык. Нельзя выбиваться из роли, в которую я вживалась целую неделю, изводя настоящую Луиджию. Сама невинность. Ранимость. Простодушие. Застенчивость. Кротость. А еще нежная утонченность подснежников, букетик которых так и хотелось... запихнуть этому лицемеру в глотку.

— Простите, — всхлипнула я. — Я хочу вам верить, но про вас такое говорят... И ведете вы себя так странно, что я не знаю, что и думать...

— Вы правы... — вздохнул инквизитор. — Со стороны, наверное, это так и выглядит, но я все поясню. Меня попросили помочь в одном деле... Фронляйн Пихлер теряет вес, сейчас она весит всего лишь 95 паундов...

Я слушала его сбивчивые объяснения, чувствуя, как неприятно ноет затылок. Колдовство, опять колдовство. Пихлер — жертва? Или источник колдовства? Почему у нее пропала тень? Упоминание Рыбальски заставило меня едва не подскочить на месте. Его особняк был лакомой целью, к которой я давно присматривалась. Но как инквизитору удалось так быстро войти в доверие к этому богачу? И задумка вызвать у меня ревность тоже явно принадлежала не Кысею. Холодок пополз по спине. Это Лешуа. Интриган доморощенный. Но хуже всего было то, что я до сих пор не знала, почему эти двое объединили усилия. Чем я ему так досадила? Свое обещание сдержала, песни его сына записала и отдала. А еще у княжьей поварешки имелась неприятная способность чуять любую ложь, поэтому ни в коем случае нельзя было попадаться ему на глаза.

— ... Ну и присмотритесь заодно к Алисе Вагнер...

— Это еще кто? — очнулась я. — Еще одна ваша?..

— Луиджиа, чем вы слушали? Я же объяснил. Это невеста младшего Рыбальски, который настолько ею очарован, что отец подозревает приворот. Глупость, конечно, но тем не менее...

— Присмотрюсь, — кивнула я, отметив для себя, что младший Рыбальски может быть неплохой добычей, которую не стоит отдавать всяким Алисам. — Обязательно присмотрюсь. А сейчас что? Где ваша преступница? Когда она появится? Вы собираетесь меня... — я вовремя осеклась, едва не потребовав, чтобы он начал меня целовать. — Что вы собираетесь предпринять? Все уже закончилось...

Люди расходились. По каналу проплыл последний парусник, уходя в плавание по Дымнаю до Ихтинборка и дальше, через Ичмелек к Лемму. Как же мне не хватало Антона... Сиятельная соплячка украла у меня брата, но этого ей оказалось мало. Теперь она влезла смертной тенью между мной и инквизитором.

— Я не знаю, — пожал плечами Кысей, отводя взгляд и растирая переносицу под очками. — Не знаю, почему она не объявилась. Может, нас было плохо видно в толпе... А знаете что? Давайте прокатимся на лодке? Чтобы точно увидела. Вон там, на причале, можно взять лодку напрокат, пойдемте!

Он загорелся этой идеей, тут же вскочив на ноги и потянув меня за собой.

— Вы с ума сошли? — возмутилась я, ковыляя за ним. — Зачем? Я не хочу!

— Но вы же говорили, что обожаете море и мечтаете...

— Да... обожаю... издалека обожаю. Я не умею плавать! А если лодка перевернется, то... Да подождите же!..

Но он не слушал, целеустремленно таща меня за собой по людной набережной к причалу, где покачивались хлипкие лодочки. При одном взгляде на них мне делалось дурно. Ненавижу воду. Ненавижу. И его тоже ненавижу!

— Не волнуйтесь, вам ничего не грозит... Мы обязательно выманим ее...

— Я не хочу в лодку! Я боюсь! Она перевернется!

— Не выдумывайте, я умею работать веслом... Мы доплывем до моста Бильбока, и Хриз не вытерпит, обязательно последует за нами, чтобы все увидеть!.. Она любопытная и очень ревнивая! Лешуа ее выследит и...

Деревянный настил причала был мокрым и скользким. И еще запах. Отвратительный запах корабельной смолы. Влюбленные парочки отважно рассекали водную гладь на утлых скорлупках. При виде этого безобразного покачивания на волнах к горлу подкатывала тошнота.

— Нет! — не выдержала я. — Уж лучше поцелуй! Поцелуйте меня! Тогда она точно не вытерпит! Вы же сами хотели...

Кысей споткнулся и удивленно обернулся ко мне.

— Я не могу... — промямлил он нерешительно. — О вас будут говорить... Я не хочу подвергать вас...

— Обо мне и так уже говорят, — отрезала я и, чуть смягчая тон, добавила: — Пусть говорят. Раз надо, значит, надо. Это же во благо? Чтобы поймать опасную преступницу? Верно? Тогда я готова пойти на жертву и...

Для убедительности я всхлипнула и отважно шагнула к нему. Он попятился. Вот сволочь!.. Только обещать и умеет!

— Или я так уродлива, что вы не можете пересилить отвращение?.. Тогда к чему было это затевать? Кто вообще мог поверить, что вы увлеклись уродиной?

— Я не такой... Луиджиа, не надо так себя называть... Вы не уродина. Просто я не могу, вы же совсем еще ребенок... А, демон. Пусть. Если не выманить ее здесь и сейчас, то вам будет грозить еще большая опасность!

Кысей решительно шагнул ко мне и притянул к себе, чмокнув в щеку и обжигая щетиной. Дыхание перехватило от обидного возмущения. И это все?!? Даже не в губы! Но он не отпустил меня, продолжая прижимать к себе и напряженно всматриваться в набережную.

— Да где же она? — пробормотал он.

Интересно, если подняться на цыпочки и шепнуть ему на ухо, что я уже тут, что он сделает? Ненадолго я позволила себе помечтать, как инквизитор хватает меня, зажимает рот, волочет в экипаж, где связывает, задирает подол и занимается со мной всякими восхитительными непотребствами... Внизу живота потеплело, а в груди стало тесно. Кысей вздрогнул и отстранился, крутя головой по сторонам с обезумевшим видом.

— Она где-то рядом! Смотрит на нас! Я ее чувствую! — он прижал ладонь к груди и поморщился.

— А мне кажется, надо повторить поцелуй... — хрипло пробормотала я, делая к нему шаг. — Чтобы наверняка...

— Ни с места! — раздалось за спиной. — Арестованы, голубчики!

Я медленно обернулась. Позади нас скалился довольной ухмылкой офицер Матий.

— Никуда не уходите, Луиджиа, — строго сказал мне инквизитор. — Дождитесь меня. И не обращайте внимания на глупые шутки офицера.

— Пошли уже, пушистик. Дело не терпит, а вот девушка подождать может, — сыскарь подмигнул мне. — Потом будешь безобразничать.

Они отошли, завернув за угол неказистого здания причала и скрывшись из вида, а я осталась стоять, тяжело опираясь на зонтик и будучи не в силах сдвинуться с места. Сердце едва не выскакивало из груди. Какого демона здесь делает офицер Матий? Неужели инквизитора завербовал тайный сыск? Но тогда почему рядом с экипажем караулит Лешуа с бандитами, а не стражники? Да и сам Кысей не казался обрадованным, увидев офицера, скорее наоборот — раздосадованным. Надо узнать, о чем они говорят. Осторожно ступая по мокрым доскам, я медленно пошла к зданию.

— ... Не может быть... — потрясенно выдохнул инквизитор, его лицо побледнело. — Всю деревню?

— Именно, — от веселой развязности офицера не осталось и следа, он был мрачен. — Никого не пощадили. Пытали всех. Детей... тоже.

— Я был уверен, что те бродячие циркачи... Но получается они тоже жертвы... А воевода? Он знает? Где он?

Желудок стянуло в тугой узел. Какой воевода? О чем они говорят?

— Даугав ничего не знает, его вард еще не вернулся из разъезда. Слушай, пушистик, помоги, а? Может, хоть тебе какое озарение в голову стукнет. Нельзя оставлять этих ублюдков безнаказанными. А эта твоя бледная... то есть Александра, никуда она не денется, лично потом помогу тебе ее найти. Обещаю. А сейчас надо поймать Вырезателей, кровь из носу поймать!

Вырезатели... Это слово застучало в висках крошечными молоточками. Банда? Но я же расправилась с ними? Или нет? Или это другие? Колени подогнулись, и я медленно сползла по стене, до боли сжимая в руках зонтик. Ледяной ужас запустил свои щупальца под тонкое платье, меня начал бить озноб. Я их убила! А вдруг мертвецы... ожили? Но я жгла тела! Я пыталась сделать из них мыло! А если мне это привиделось? Если этого не было? А если было? И теперь мыльный прах ищет меня, чтобы поквитаться? Девчонка! Она слишком приметна! Надо убираться из города!