— Одевайте маски и очки. Остальные. Держите тент на вытянутых руках. И сами не смотрите. Не так. Развернитесь. Идите на ту сторону через тент ничего не разглядите. Выше держите, чтобы люди не видели и сами не смотрите.

Ухватив за руку труп фельдшер резко выдернул его из кабины. На землю словно упала деревянная плаха. От глухого звука соударения трупа и почвы все вздрогнули. Шурша заколыхалась импровизированная ширма.

— Что встали? Мешок раскрывайте и укладывайте его быстро.— Обратился к нам Дуб. — Остальные держите тент выше, пока не скажу.

Оцепенение спало. Но внутри появился осадок или обида? Так просто? Бездушно рационально. Нельзя так с человеком! Или можно? Родственники любого погибшего наверняка будут против столь вольного обращения с мертвым телом. Для них он привычно одушевлён. А я? Я против? У меня какая точка зрения? Человек это что? Разумная утроба или сосуд бессмертной души? Вот претит мне такое, а по другому...? По другому видимо никак. Не вытащить их иначе. Тогда всё правильно? Главное быстро, чтобы не понять и не прочувствовать?

В дальние дали эти рефлексии жизнь часто заканчивается вот так нелепо. Со вторым трупом разобрались быстрее по отработанной схеме. От трупа старшего машины неожиданно на дорожный песок отвалился неповреждённый мёртвый жук.

— Игорь у тебя баночки никакой нет? — уточнил Микуленко.

— Есть пластиковый контейнер с нестерильными салфетками. Тебе зачем?

— Смотри какой жук. Дай баночку и салфеток несколько я его туда положу, а потом высушу или заспиртую. На память.

Кто про что, а Женька про сувениры подумалось мне. Хотя, наверное, такой жук не у каждого коллектива есть!

— Игорь, а там у вас ещё пустых баночек нет? — поинтересовался я для себя.

— Есть! Сейчас Василия отправим он принесёт. Каждому по баночке.

Женька сориентировался быстро:

— По две, а лучше больше. Местные энтомологи сто пудов возьмут. Только нам нужны целые. Не повреждённые и чистые.

— Ну раз нужны лезь в кабину первым выбирай. Будут тебе баночки.

— Нафиг в кабину вон тут на нём целых сколько. Сейчас ножичком аккуратно сниму.

— Ты не охренел?

— Нет я же для науки стараюсь! Все равно в кабину залезайте и вынимайте оттуда всё грязное и жуков.

За обсуждением мы забыли, что не одни.

— Вам чего? — обернувшись, спросил Дуб у живых подпорок импровизированной передвижной на двуногом ходу ширмы.

— Баночек!

— За баночки надо кабины чистить и трупы переносить.

— Не вопрос начальник. Куда жмуров нести?

— К центру колонны к медмашинам и рысью обратно у нас сегодня работы много. Потом помывка и сто наркомовских.

Народ повеселел и скорбная работа, шедшая не шатко не валко, ускорилась.

Осматривая сухие и практически чистые сиденья, Игорь, рассуждая вслух, произнёс:

— А Александр Николаевич прав. Паралич. Курареподобный эффект. И крови нет, и в этом он прав свёртываемость очень быстрая. Даже не натекло совсем. Заканчиваем тут. Дальше сами приберутся. Ты это энтомолог аккуратнее! У жуков шип острый и видимо ядовитый!

Вторая машина была легковой. В ней находились также два трупа. Этим не повезло было разбито стекло задней двери. Видно, что они пытались заткнуть проём, но не успели или не смогли. Мёртвых жуков было много, но нас особенно не просили убираться. Главное забрать погибших и отнести к братской могиле, которую рыли по очереди человек двадцать.

В сорок четвёртой машине нас ждала история точь-в-точь, как про нас с Саней только с несчастливым концом. У них водитель решил жука разглядеть поближе и приоткрыл форточку да не удержал жука и тот упал на пол, откуда прыгнув вцепился в ногу. От неожиданного нападения водитель видимо растерялся и не закрыл форточку сразу. Вслед за первым в щель просочился второй жук. Тот долго не выбирал и полоснул по открыто подставленной голой шее. Его напарник сейчас блажил и рассказывал об обстоятельствах произошедшего, то ли совесть мучила то ли умом стронулся.

— Олесь водитель мой герой! Меня спас. Сам погиб, а меня спас. Умирая окно закрыл! Представляете, ему жук шею перерезал совсем. Так он рукой рану зажал и форточку закрыл. А я ему и кричу закрой сука форточку! Нахрена тебе этот таракан? А он тихо так умер, а меня спас.

Мы особо его не слушали у нас своих впечатлений на беспокойную ночь.

Проходя мимо, развёрнутого прямо на дороге медицинского пункта мы видели как терапевт и хирург на улице обрабатывают раны, надев специальные увеличительные очки. Длинная очередь пострадавших стояла и смотрела на работу врачей.

Глупые идеи в дурных головах рукам покою не дают. Сколько же их. Почти тридцать человек, здесь. Вероятно кто-то уже ушёл, а кто-то ещё придёт. Прав Быков много у нас дураков и все они наши! В комнату ужасов выпустили непуганых идиотов.

Очистили ещё две машины из нашей колонны и один частный грузовик. Легковушкам повезло, они попрятались за старших братьев. Работаю и думаю, а вот чего не догадались встать в параллельный ряд, урон наверняка был бы меньше?

Прибежали к нам лампасники.

— Вы закончили?

— Да всё последняя машина. — Согласился фельдшер Дуб.

— Начальник колонны просит вас сходить в десятую бригаду. Там у них непонятно что. Вы бы посмотрели?

— Посмотрим, только начальник пусть не забудет людям премию выписать.

-Не забудет! Вы сами списки подайте и кто что делал распишите.

Вокруг близнеца наших камазов настороженно ходил народ.

— Что у вас?

— У нас под тентом жуки вроде ползают! Жужжит там.

— Как они там оказались?

— Так дыру пробили. С той стороны.

Действительно на левом борту был выбит размером с ладонь треугольный лоскут тента.

— От нас чего хотите?

— Жуков убрать!

— Сколько их там?

— Кто знает. Не мало думаем. Сами послушайте.

— Действительно под полотном жужжало сильно и в разных местах.

— Может как пчёл выкурим? — предложил Микуленко.

— Чем? Тут такой объём.

— А шланг на выхлопную трубу натянем и по газуем. Там груз пустого места не так и много. Я лично не герой тент с живыми жуками стягивать. Им наши костюмчики, что бумага для шила.

Инженерный состав задумался, побегал и приволок большую бухту сто пятнадцати миллиметрового армированного силиконового рукава.

— Длинный слишком.

— Резать нельзя! — категорично ответили лампасники.

— Тряпки нужны и проволока вязальная. Выхлопную трубу обмотать.

С этим заданием справились быстрее. Заправили свободный конец рукава в расширенное отверстие и завели машину. Пусть работает пока не передохнут.

Все терпеливо стояли и ждали, когда прекратится шевеление под тентом. Через сорок минут результат был достигнут. Для гарантии подождали ещё двадцать минут. Чтоб наверняка.

— А может ну его нафиг начальники? Они там издохли потом вытряхнем!

— Нет давайте сейчас убирайте! — Упёрся водитель. — Они меня сожрут. А у меня там вещи в кузове. И не хватало их туда привезти куда едем. Расплодятся потом как колорадские жуки. Житья от них не будет. Мы же не враги себе?

Пришлось расчехлять прицеп. Всех разогнали, куда по дальше, а на освободившееся место вышел очухавшийся герой.

— А вот вы где! Что думаете справились с Андрюхой и вам все с рук сойдёт. Э нет я вам это так не оставлю. Я вам устрою. Вы ещё пожалеете.

— Уйди дурак сейчас тент снимем, вдруг жуки очухаются.

— Нет вы слушайте. Сначала избивают за здрасте. А теперь что угрожаете мне? Пугают они меня. Меня пугать. Да я вас. Да я таких как вы пачками укладывал. Вы что? Вы ничто! Вы грязь! Навоз вот вы кто! А я казак.

— Ты смотри на него, он даже ножкой топнул. Мужик. Могёт!

— Да он пьяный в дупу. Хочет стоять — пусть стоит и скачет внизу. Главное не мешает.

— Уйди в сторону казак Андрюха сейчас тент сдёрнем.

— А то что?

— Да ничего просто пострадать можешь случайно.

— А вот! — и показывает нам кукиш. — Всё у вас случайно! Советы ваши и вас видел я в гробу!

Из под нижнего бортового края тента, где набиты люверсы посыпалась собравшейся в дороге пыль. Облако, образовавшееся от наших действий, снесло ветром и накрыло крикуна.

Кашляя скандалист наконец замолчал. Потом заорал благим матом.

— Ай! Уй! Ааа! Курви! Ви мене вбити хочете! — Крича ругательства, загребая ногой и держась за задницу правой рукой, он убежал в сторону головы колонны.

— Адже ось дав, бог нетямущого в попутники! — сплюнув пыль, сказал Игорь Дуб.— Давайте прибираться.

Кому что, а наш филателист натуралист мимоходом набрал у медсестёр использованных одноразовых иголок. На сухую ветку в рядок он ловко пришпиливал дохлых жуков.

— Евгений ты их как на параде выстроил.

— Так эти не скрюченные. Совсем другой вид. И это народ вы остальных давите! Я их прокалываю, а они шевелятся. Не дай бог очухаются.

После этих слов мы со всей пролетарской ненавистью начали давить восьминогих буржуев. Груз под тентом для сохранности был затянут плёнкой которую жуки прилично взлохматили но не порвали нигде. Всех к ногтю. Пока мы занимались жуками, водитель латал тент.

— Всё. Шабаш. Конец дезинсекции. Эй десятая бригада мы закончили! — снимая маску прокричал Игорь. — Хорош париться снимаем куртки. Причастные за мной на помывку.

Без курток, все мокрые от пота мы с бревном в жуках пошли к медпункту. Упарились знатно. Только сейчас я почувствовал, как устал от непривычных условий труда. Нет в армии я конечно надевал АЗК, и что то там исполнял в нём. Но работать вот так не приходилось ни разу в жизни.

После сдачи химзы, нам организовали помывку из питьевой цистерны. Не душ конечно, но всё лучше, чем ничего. Сразу после ополаскивания нас первыми покормили обедом и распустили по бригадам. На вопрос про наркомовские, Быков ответил:

— Вечером приходите.

В машине меня ждал Саня.

— Чего так долго?

— Особенно и ничего машину от жуков очищали. Сейчас обед повезут, а я поел уже. Если кофе будет разбуди. Я спать.

На водительской полке не успев коснуться подушки головой, я сразу вырубился. Через два часа меня разбудил Саня.

— Коля вставай бригадир всех собирает. Оказалось, через бригадиров объявили для желающих проститься, что через тридцать минут будут похороны.

В глубокой могиле лежали четырнадцать мешков с телами. В отдалении встали два броневика охраны. Нежданно для всех объявился батюшка с помощником справить чин погребения. Оказывается с нами ехали монахи из безвестной украинской глубинки. Похороны шли чинно без спешки и суеты при огромном стечении людей. Пришли все кто был в конвое кроме охраны на постах. От нас с прощальной речью вышел начальник колоны и поимённо помянул всех. От военных и иностранцев выступили их руководители. На неправильность похорон обратили внимание все. Кто не понимал, почему так отвечали просто:

— Вы хотите, чтобы при вас швыряли мешки с телами? Нет? Желаете, чтобы всё было красиво, тогда попробуйте это организовать сами. Никто не хочет? Тогда стойте и смотрите молча. Не мешайте. У всех есть чувства....

По русскому обычаю все кидали шепотки земли в могилу под тройной залп салютной команды от военных. Над головами по мрачному небу неслись дождевые тучи. Споро в двадцать лопат был насыпан холм и обложен по бокам камнями. Аккуратный массивный крест из сухих стволов установили заранее. На кресте была вырезана дата по местному стилю. Чтобы не растягивать время, и не дать эмоциям волю, громко объявили посадку.

— По машинам. К маршу приготовиться. Выезд через десять минут. Охране обеспечить разведку по маршруту следования.

Заурчали сыто заправленные машины. День ещё не закончился. По рации отдали распоряжение по конвою:

— Следуем до 'Шестьдесят четвёртой станции'.

В этот миг секунда в секунду с неба упали первые тяжёлые капли дождя. Пересохшая земля не принимала небесную влагу, которая шариками каталась по дорожной пыли. Саня газанул и мы плавно тронулись с места растягивая дистанцию.

Дождь был похож на недоразумение. Крупные капли шлёпались на землю с интенсивностью усталого метронома. Воздух заметно очистился и похолодал. Под стук этих плевков мы ехали до сумерек. В девять вечера мы прибыли на парковку возле небольшой частной заправочной станции. Споро пока дождь не набрал силу, все разворачивали лагерь. Медики наши готовили медицинский модуль для проведения повторного приёма. Ужин в общей столовой прошёл впопыхах под каплями дождя. Никто не догадался установить тент над столами. Ильдар готовить не будет решили организовать вечерний перекус из личных пайков и сухофруктов.

Вечерять сели без медиков. Не пришли даже их водители во главе с Ганженко. К нам под надзор отправили Рыбу, который азартно резался в домино. Женя Микуленко раскладывал свой гербарий по банкам и заливал его спиртосодержащими жидкостями из Порто-Франко.

Прибежал к нам в палатку Степанов.

— Женя, Николай вас там Быков зовёт для консультации.

Быков с фельдшером Дубом ждали нас снаружи надувного модуля.

— Пришли. Это хорошо. Пойдёмте.

Внутри палатки было несколько человек из первой бригады. Во главе с известными персонажами кумом Серёгой и кумом Миколой.

— Расскажите что произошло когда вы жуков травили?

— Чего рассказывать. Час машина тарахтела и пускала газы под тент. Потом тент сняли, собрали жуков и всех уничтожили.

— Вы не поняли, я вас спрашиваю о том, как получил ранение работник первой бригады?

— Какой работник?

— Андрий с пятнадцатой машины.— уточнил представитель первой бригады.

— Мы не видели. Когда тент сняли, пыль посыпалась, ничего не было видно. Он пьяный был сначала орал, а потом убежал.

— О чём он кричал?

— Что он так не оставит и мы пожалеем. Сказал что он казак. И видел он наши советы в гробу. Потом когда пыль упала он кашлял. Так ему предлагали уйти, а он упёрся как баран. Когда пыли наглотался, кричал, что мы хотим его убить. Потом он сразу убежал. Мы устали как собаки. Последняя машину мы по просьбе начальника колонны очищали. Не до его концерта было.

— Всё?

— Всё!

— Как могло получиться, что его полоснул харвейстер?

— Мы не видели, как он был ранен. Пыльно было. Он заорал и убежал. Возможно один из жуков под край тента залез, там где пыль набилась и его не протравили. Гадать смысла нет. Он сам чего говорит?

— Говорит что вы специально жука на него выпустили.

— Глупости. Мы их сами боялись.

— Спасибо идите к себе мы тут дальше сами разберёмся.

Через минут сорок медики заглушили свой генератор и пришли ужинать. Быков увидев всех в сборе плюсом всех участников ликвидации погрома колонны обратился к собравшимся:

— Всем добрый вечер. Михаил Степанович дайте команду лучшего лекарства принести. Я сейчас всем пятьдесят грамм самовнушения пропишу перорально как антидепрессант.

— Доктор а можно сто?

— Если сто то это уже не лекарство, а элексир симпатии.