Пасьянс червового короля

— Это Циклоп и у нас нет шансов.

— Я пойду один.

Слова упали как в пустоту. Даже клиенты, никогда не слушавшие о тропе Гендальфа, смотрели на Бича с изумлением. А он стоял у двери и молился, чтобы не подвел дар, полученный от Зоны. Бич Судей считал себя... художником. Недобрым художником, ибо он не рисовал картины, как Перископ, а подправлял действительность, и кистью ему служило огнестрельное оружие. В начале любой перестрелки он не спешил, просто наблюдая за противниками и представляя себе — вон тот будет выглядеть удивленным, получив пулю в лоб, этот свернется калачиком от раны в животе, третий... затем он стрелял. Практически не целясь, навскидку и почти не глядя на врага. Он просто исправлял действительность. А потом находил трупы: с дыркой во лбу, с раной в животе. Кровосос почему-то представлялся с мордой, развороченной каким-то страшным ударом. Пули из винтореза не могли нанести такие повреждения, и это несоответствие озадачивало. Бич подошел к двери, оглянулся... и облегченно улыбнулся.

— Штопор, одолжи-ка мне Пукалку.

Пукалка, ружье старого пьяницы, было не менее знаменито, чем сам Штопор. Обрез двустволки калибра не менее тридцати миллиметров был оружием уникальным. Никто не знал, чем была эта пушка изначально. Одни говорили, что это обрез ружья на слонов, другие, что это ружье, которым пользовались слоны, а третьи уверяли, что это реликт времен войны слонов с динозаврами. Известный эрудит Шмыга даже нашел где-то фотографию двух охотников, держащих трехметровое английское ружье для массового истребления уток, но Штопор с негодованием отверг родство Пукалки с какой-то утиной фузеей. Рассказы же самого Штопора о своем нестандарте варьировались от количества выпитого и ясности в дискуссию не вносили. Пукалка не отличалась ни дальнобойностью, ни кучностью, зато на ближних дистанциях посылала в противника целый шквал картечи. Учитывая постоянный тремор конечностей ее хозяина, это было идеальной ствол для старого алкоголика.

— Бери, но помни, перезаряжать трудно, механизм тугой. И стреляй, только уперев приклад в броник, иначе руки вывернет из суставов. Пукалка у меня штучка горячая.

Бич взял в руки дробовик. Странная конструкция, как будто прямиком из мультфильма, где охотник грозит кролику Банни ружьем со стволами как у пушки. Сталкер оставил себе только два запасных патрона, тяжелых и здоровенных как сигнальные ракеты. Схватка будет скоротечной — либо он остановит Циклопа первыми выстрелами, либо... дальше думать не хотелось. По крутой винтовой лестнице он спустился на дно водозаборника. Система труб, заполнявших помещение водой, давно вышла из строя, было сухо и пыльно. Фонарик выхватывал из темноты огромные бетонные колонны упиравшиеся в нависающий в вышине потолок, антураж действительно напоминал голливудский фильм про хоббитов и волшебника Гендальфа, кто-то верно придумал название подземелья. Бич постоял у входа, а потом громко позвал.

— Циклоп, выходи.

"Тихо. Не люблю тишину. В ней всегда таится опасность. Кровососы нападают бесшумно. Прирожденные убийцы — бесшумны и невидимы, только размытая тень уносит твоего товарища, и больше ты его никогда не увидишь. Про Циклопа рассказывали, что когда атакует он, то не видно даже прозрачного силуэта. Идеальная маскировка. А у меня только две попытки, два патрона, два шанса".

Ствол дернулся в руках и как-то сам собой развернулся влево. Выстрел! Еще нажимая курок, Бич понял, что промахнулся, не было ощущения совмещения реальности с картинкой, нарисованной в голове. Волосы на голове встали дыбом. Это был даже не страх поражения. Это был древний ужас первобытного человека перед смертью, крадущейся в ночи. Огромный столб пламени вырвался из ствола, отдача перехватила дыхание не смотря на бронежилет. И в неверном свете сгорающего пороха сталкер заметил тень, надвигающуюся на него. Выстрел!

Основной заряд прошел-таки мимо. Но даже той части картечи, что пришлась на кровососа, хватило, чтобы дополнить реальность развороченной мордой мутанта. Упали оба — Циклоп от страшной раны, Бич от отдачи, просто сбившей с ног. Лежа на спине сталкер лихорадочно перезарядил оба ствола, но когда он привстал на колено и повел стволом в поисках кровососа, тот был уже уходил в темноту подвала. Сил на поддержание невидимости у Циклопа не оставалось, почти трехметровая угловатая фигура покачивалась и задирала вверх разбитую картечью морду, стараясь уйти подальше от слишком удачливого охотника. Бич победил, но тварь осталась жива.

ДАМА ТРЕФ

Опять подземелье. Перископ редко спускался в многочисленные катакомбы и бункеры, созданные военными еще в прошлом веке. В угрюмых коридорах подземелий не хватало сюжетов, только смерть и кровь. Хотя здесь, в коллекторе, пространство раздвинулось, и в будущей картине появился драматизм и глубина. Но рисовать эту картину он не будет. Слишком уж напоминает со стороны их небольшой отряд голливудский видеоряд — группа хоббитов, бредущих сквозь царство гномов. Интересно, сталкеры предложат идти вместе, или на поверхности разбежимся в разные стороны? Жаль, если так. Бич судей с интересом поглядывает на Птицу, а она... она вдруг здорово изменилась. Зона раскрывает каждого с неожиданной стороны. Кажется, Птица почувствовала тот дух свободы, которым пропитаны здешние унылые поля и перелески. Тем интереснее будет ее рисовать.

Опаньки, всполохи сиреневого цвета слева. Далеко и вроде бы в стороне, но так, резкими мазками цвета опасности Перископ видел мутантов.

— Бич, какие-то твари следят за нами.

— Где?

— Вон там, слева.

— Перископ, ты же в Зоне до седых волос дожил, а докладываешь как новичок-первоходка. Где слева?

— На десять часов, по-вашему.

Сразу несколько фонарей развернулось в указанном направлении, но тут же последовала команда Бича вести круговое наблюдение. В Зоне полно тварей достаточно умных, чтобы освоить нехитрую тактическую схему — отвлекаем с одной стороны, бьем с противоположной.

— Это не кровососы, — подал голос Гном. — Не такие быстрые. Но их много.

Во тьме, на пределе света фонарей, мелькали неясные тени, слышалось цоканье когтей о бетон, но вступать в пятно света, окружавшее отряд, невидимый противник не решался.

— Крысюки, — с видимым облегчением воскликнул, наконец, Бич Судей. — Не опасно, двигаем дальше.

Уже минут через десять уверенность в безопасности исчезла без следа. Крысюки все прибывали, накапливаясь за пределами освещенной зоны. Крысы-мутанты, подросшие до размеров кошки, редко нападали на отряды сталкеров, довольствуясь раненными или заблудившимися одиночками. Но орда крыс, перешедшая в нападение, становилась единым организмом, нацеленным на убийство, и немногочисленные, выжившие после такой атаки сталкеры, уверяли, что легче отбиться от стаи слепых собак, чем поразить мелкие юркие цели, волной захлестывающие обороняющихся.

— Да сколько же их здесь? — В голос взвыл Штопор. — Терпеть не могу крыс. Бич, у меня граната штатовская завалялась. Сидорович уверял, что плазменная, зажигательная. Может, шуганем тварей?

— Не сейчас. Двигаемся вон к тому пилону, он широкий, со спины не подберутся.

Распределив сектора обстрела и сделав традиционное внушение туристам, вечно гораздым палить во все стороны, и представлявшим, порой, не меньшую опасность, чем нападавшие мутанты, Бич напряженно обратился к Перископу.

— Ты их хорошо в темноте видишь?

— Нормально, — ответил художник, не став уточнять, что не видит крыс вообще, а только ощущает опасность, исходящую от них.

— Тогда гасим фонари. Начинай стрелять, когда до них будет метров двадцать, мы поддержим.

Один за другим погасли все источники света. Заартачился, было, Сынок, боявшийся оказаться в темноте перед неведомой опасностью, но Гном коротким тычком в ухо навел порядок, и шипящий от боли наследник присоединился к остальным.

— Сейчас, — напряженно прошептал Бич Судей. — Главное, не дать им войти в раж, надо перебить самых наглых, пока вся орда не набросилась на нас. Тогда отобьемся. Если накинутся все, то просто не хватит патронов.

Перископ видел, как осторожно накатывал на отряд сиреневый цвет. Трусливые твари черпали уверенность в своем количестве. Ряды уплотнялись, сиреневый цвет становился все более насыщенным, плавно накатываясь на горстку обороняющихся. Пора.

Темнота раскололась вспышками оружия и светом включенных фонарей. Штопор, швырнул во тьму свою чудо-гранату, вскинул Пукалку и проложил целую посеку в рядах мутантов. А когда подключился пулемет Гнома, ряды серых тварей дрогнули. В крохотных мозгах мутантов родилась и окрепла мысль — не стоит, мы всегда найдем в Диких Землях менее опасную дичь, чем эти пришельцы.

— Это было здорово!— победно заявил Сынок и тут же получил еще одну оплеуху от Гнома.

— Ты куда стрелял, падла? — прошипел сталкер. — Ты же в спину Смиту очередь засадил.

При свете фонарика обнаружили две огнестрельных раны в спине наемника. Но кровь из них уже не шла.

КОРОЛЬ ЧЕРВЕЙ

Полковник долго возился с коммуникатором, уточнял и перепроверял сведения. Когда он наконец поверил в случившееся, ликование его не знало границ.

— Судя по предварительной информации от наблюдателей, вы можете убрать из колоды даму пик и трефового короля, — торжественно объявил наемник.

КАРТИННАЯ ГАЛЕРЕЯ ПЕРИСКОПА

"Коммуникатор настаивал, требовал, умолял, но Пиковая Дама не слушала предводителя клана. Она анализировала ситуацию. Это только кажется, что Зона отличается от остального мира. Вселенная неизменна — следует покупать на минимуме и продавать на максимуме. Кажется, настало время продавать клан Свобода. Группа Дамы еще может изменить ход боя, ударив в спину Монолиту. Но это риск и ненужная потеря времени. Проще задурить голову охраняющим ее бойцам и отправиться прямиком к Апостольскому дубу. Чехов, командир быдла, зовущегося Свободой, считает, что приставил к ней своего верного человека. Ха! Она видит цену этого громилы, как если бы она была отпечатана у него на лбу. Решено, Свобода проиграла. Когда конвой судов, следующих через океан, атакуют подводные лодки, капитаны быстроходных судов сухо бросают в эфир: "Следую своим курсом" и добавляют оборотов, оставляя своих тихоходных собратьев на растерзание стае подводных хищников. Осознанная необходимость, кем-то надо пожертвовать. Пиковая дама всегда жертвовала окружающими, какой смысл тащить за собой балласт, если можно просто добавить обороты...

— Здравствуйте, тетушка! — Седую волчицу подвел слишком рациональный подход. Ну как современный человек может поверить в Зону, карающую предательство? Инструментом наказания в этот раз послужила засада бойцов Долга и Павел, самый тупой и мерзкий из сыновей ее сестры. Их ненависть была взаимна. Племянник отдал приказ взять свою тетку живьем. Очень уж хотелось сказать старухе в лицо все то, что боялся произнести на Большой Земле.

Средний из братьев никогда не блистал интеллектом. Одержав победу, он сразу расслабился, и теперь Пиковая Дама размышляла, сможет ли она договориться с этим ничтожеством. Информация... такой важный и хрупкий товар. Продать информацию порой сложно, очень сложно. Ведь пока ты не выложил карты на стол, ты торгуешь воздухом, а рассказав о товаре, ты раскрываешь слишком много, и бесчестный партнер может отменить сделку. Старая бизнесвумен сама порой кидала информаторов, выудив у них суть их предложения. И Павел не станет играть честно. А дарить ему информацию об идущем за ней по пятам Монолите она не станет. Они погибнут вместе, она и самый нелюбимый ее племянник.

Христос на переднем плане светел и чист, как и положено человеку. Его крест высок и монументален, как памятник, а не как орудие казни. Кресты разбойников грязны и перекошены, они не войдут в историю человечества. Один из разбойников — седая старуха, на совести которой куда больше преступлений, чем у Дисмаса и Гестаса. Чуть дальше еще кресты, много крестов. На ближайших к людям крестах распяты неандертальцы, австралопитеки, гориллы, чуть дальше мартышки и лемуры. На крестах львы, саблезубые тигры, пещерные медведи. На заднем плане огромные кресты с динозаврами, амфибиями, кистеперыми рыбами. Картина "Эволюция" выставлялась в ряде европейских стран и была встречена с восторгом, но была запрещена в России, как оскорбляющая чувства идиотов".

БУБНОВЫЙ ВАЛЕТ

С противным скрипом откинулся люк. Бич осторожно выглянул на поверхность. После тьмы коллектора блеклое солнце Зоны радовало своим чуть заметным теплом. Перископ предсказал правильно, выход расположен вплотную к болоту, для осушения которого, видимо, и был построен. Хотя, кто его знает, возможно, подземелье никогда и не было водосборником. Сидорович как-то обмолвился, что в Зоне полно строений, которые официально никогда не строились. Ни до взрыва, ни после. Такие объекты было принято считать результатом тайной деятельности военных, но Бичу всегда казалось, что их слишком много и архитектура таких построек какая-то слишком странная, не совместимая с человеческой логикой. Даже с логикой вояк. Вот и этот водосборник. Шли по тропе Гендальфа около двух часов, а вышли аж на Янтарь, почти к бункеру ученых, вон виднеется зеленоватая громада купола, под которым прячутся отважные исследователи, которые даже на огороженный забором дворик носа не высовывают, поручая внешнее обслуживание территории военсталкерам.

— Хорошо-то как! — Поднявшийся на поверхность Штопор был в меру пьян, темнота подземелья угнетала, и старик боролся с депрессией привычными средствами. — О! На горизонте обнаружен источник чистого медицинского спирта, что не может не радовать. Здесь и расстанемся. Вы уж в Припять без меня топайте, я на такое не подписывался. Я лучше к ученым подамся, давно у Сахарова не гостил. Великий человек, пока мои анализы в его лаборатории изучали, коньяком меня поил. Французским.

— Спасибо за помощь, бродяга. Мы с Гномом твои должники. И еще... Смита с собой возьми. Ему недолго осталось, а в бункере может...

— Не может, — посерьезнел Штопор. — "Вдовьи слезы" — билет в один конец. Да ты и сам знаешь.

Жизнь покидала Смита. Походило это не на наступление смерти у живого человека, а на агонию поломанной механической куклы. Смит с явным усилием переставлял непослушные ноги, его дробовик сполз с плеча и волочился по земле, зацепившись ремнем за руку. Из-под повязки на голове сочилась какая-то черная жидкость, похожая не на кровь, а на отработанное машинное масло. Но еще жили глаза на застывшем в предсмертной судороге лице, и в них видны были тоска и боль.

— Господа, Иван был моим другом, — Смит говорил, с трудом выдавливая слова из пересохшей, уже неживой глотки. — Ну, насколько могут дружить миллиардер и наемный убийца, выполняющий его грязные поручения. И я обещал ему, что приведу в Припять его сына. Но, кажется, у меня уже не осталось на это времени. Прошу вас ... — Смит замолчал, глядя в пространство остановившимся взглядом.