"Это подделка, — отозвался Эгленн. — Кольцо у меня. А с этой тварью... Вы ведь ведете тот отряд, что захватил хоббитов. Там не более пятидесяти тварей. Убейте всех. Нападайте сейчас же, немедленно, бейте на поражение сразу. Им станет не до хоббитов. Действуйте."

"Уже, — коротко отозвался тот. — Сейчас там трое, справимся. Они ближе, чем мы. Дальше, когда мы отвлечём орков, подоспеют Арагорн, Леголас и Гимли, — перехватят хоббитов. Ты-то что будешь делать? Эти твари готовятся переправлять тебя через Андуин. И ещё: я бы забрал оттуда Фродо. Долго ему не продержаться, даже при том, что ты помог ему. Страшно, конечно, будет, когда очнётся в Барад-Дуре, но так у него есть хоть какой-то шанс."

"Нет. Ведите его: позаботьтесь, чтобы там, где он идет, не было опасностей. Направляйте осторожно на нужный путь, если собьется. Я возвращу Кольцо ему, — Эгленн помолчал и добавил: — Не могу я предать его. Вы с ним не говорили... просто поверьте. Пусть у него будет надежда."

На расстоянии мили отсюда Фродо вдруг увидел яркий блеск золота в траве.

"Пусть, — почти ощущалось, как невидимый собеседник покачал головой. — Но ведь это же опасно, Горт. Выдержать мощь Кольца не способен никто, кроме тебя. А Фродо... смотри сам."

Хоббит, пошатываясь, шёл прочь, — золотой блеск притягивал, но он почти не понимал, что делает, куда идёт... Пришла только одна мысль: надо как-то добраться до своих, а свои — это Гондор... Расстояние до этого, светящегося, медленно, но верно сокращалось.

"Он сильнее, чем вам кажется. Сила воли у него — любой человек позавидовал бы. А что касается Курумо... я пока хочу вблизи присмотреться к этому "ящеру" и понять, что еще за породу Курумо вывел тайком от нас у себя в Изенгарде, сколько их — таких, один ли, много ли, что, если у него там сотни таких тварей? Мы можем проникнуть туда только силой, но для этого нужно было бы окончательно задавить Курумо: а на это потребовались бы мощные силы, сейчас отвлекать их нежелательно. Следите за Фродо."

"Следить-то мы будем. Но ты уверен, что следует позволить ему отнести Кольцо в Мордор? Если Курумо создал там целую расу этих недо-майар, тебе придётся тяжело: он ведь узнает тебя и попытается убить. Где нам перехватить Фродо?"

"Я легко могу сделать и так, что он НЕ узнает меня. Убить, впрочем, все равно попытается — но не будет бросать на это все свои силы. Я обману его. Фродо не перехватывайте: создайте для него безопасный коридор, и пусть идет, веря, что ему удается избежать опасностей своими силами. Я не хочу отнимать у него надежду — сейчас. Хочу, чтобы он узнал о реальном положении дел не раньше, чем будет к этому готов. Позвольте ему пробраться в Мордор с обозом. Он будет двигаться не слишком быстро: за то время, пока он дойдет до Врат, с Курумо все выяснится так или иначе."

Вместо ответа — слов — прилетело чувство, ощущение: крепкое пожатие, как друг провожает друга на бой, тревожась, но веря, что тот вернётся с победой, что опасность минует, и что беды преодолимы...

А дальше Эгленна грубо дёрнули за плечо — вперёд.

-Разговор окончен? — ласково осведомился ящер. — Пойдём. Будем переправляться через Андуин.

Ему подали ремни, он быстро и умело связал Эгленну руки, развернул его к себе спиной. Миг — и что-то с шумом распахнулось позади, поднимая ветер: кожистые крылья. Похоже на дракона...

Орки торопливо ссыпались к реке, оказалось — здесь были спрятаны лодки, — сели в них, оттолкнулись от берега. Ящер ухватил Эгленна и рванул в воздух: невысоко, на брещем полёте, почти на самой водой: так удобнее прятаться.

Не боятся большой воды, — отметил Эгленн, — прежние курумовы ублюдки предпочитали к рекам без крайней нужды не соваться. Однако никто из наших еще не видел крылатых тварей Курумо... скорее всего, их все-таки мало: было бы много, разведка бы узнала. Главное — чтобы Курумо не понял, кто перед ним. Ничего. С этим справиться нетрудно... Облик ему неизвестен; подправить в Незримом — и Саруману останется невдомек, что перед ним — его брат. Решит, что я — один из Измененных...

Ящер прикрывал переправу орков только до тех пор, пока те не пересекли Андуин. Дальше путь их разделился: могучая тварь понеслась на север, оставив орков топать своим ходом.

Под ними расстилалась огромная равнина. Рохан, Ристания... вдалеке видно было — вроде бы люди, вроде бы всадники... действительно. Степной простор завораживал бы, если бы не ощущение: война реет в воздухе, смерть только и ждёт, чтобы начать собирать души...

Троих из Девятки Эгленн ощущал и сейчас: они перебили оставшихся орков первого отряда — хоббитам осталось невдомек, что произошло, и почему назгулы не трогают их самих; еще немного — и Арагорн с остальными нагонят троицу. За это можно было быть спокойным. Скорее всего, они, все вместе, вновь продолжат путь в Гондор.

Долгие часы полёта... Ящеру, как и всем майар, не нужен был отдых. Впереди медленно, но верно приближался Ортханк — Изенгард.

Горы. Отвесные скалы, ставшие крепостной стеной, — да, _этот_ тоже использовал горы в своих целях...

Искорёженная, изрытая, мёртвая земля. Жуткие постройки, в которых не было ничего человеческого... не то что эльфийского. Странные конструкции, — непонятно, к чему это всё было, не догадаться, почему — так, какое больное воображение породило такое и почему позволило этому бреду осуществиться в реальности...

Башня Ортханк.

Вершина.

Площадка.

Ящер складывает крылья и пикирует вниз — то ли наслаждается своей мощью, то ли хочет напугать пленника, возможно, и то, и другое...

Ничего нового Курумо не придумал. Крылья ящера были попыткой повторить крылья самого Горта и Тхурингветиль; попытка не бездарная, но и не слишком удачная. В полной мере осознать разницу, причем и в мелочах, можно было уже во время самого полета: то, как тело ящера отзывалось на движения воздушных потоков. Обычному человеку, впрочем, этот полет ничего бы не сказал.

Самому "ящеру", однако, не стоит понимать всего этого...

Приземлившись на площадке, ящер снял ремни. Руки, впрочем, так и оставил связанными за спиной. Толкнул в спину ко входу на винтовую лестницу: мол, поторапливайся, ждут же.

Эгленн подчинился — пошатываясь. Так, как чувствовал бы себя обычный человек — или даже Измененный — после столь долгого полета.

Когтистая лапа ящера легла на его плечо, — когти больно вонзились в тело. Долгий путь по винтовой лестнице, затем спуск на подъёмнике, — резко вспоминалась Твердыня...

Большой зал без окон.

Фигура в белом, — одеяние как будто светится собственным светом.

Ждёт.

Эгленн оглянулся на ящера — и замер, словно в нерешительности и страхе. Подумалось: сейчас толкнет, чтобы упал на колени перед Повелителем...

Он угадал правильно: от толчка в спину Эгленн полетел вперёд... под ноги Главы Белого Совета. В следующий миг ящер подал Курумо Кольцо.

Белые кожаные сапоги оказались возле самого лица.

Поворот на каблуках.

-Итак, — полился красивый мелодичный голос. — Что ты можешь сказать мне? Самое лучшее, что ты можешь сделать, — это раскаяться в службе Врагу, и сейчас для этого самое время.

Эгленн приподнялся. Оглянулся на ящера — тот маячил рядом, готовый, чуть что, снова ткнуть "гостя" носом в пол. Потому Эгленн даже не стал пытаться встать, так и остался сидеть на полу. Прищурился.

— А с каких это пор те, кто призывает отречься от Врага, командуют бандами орков?

-С тех пор, — голос Курумо стал ледяным, — как банды орков согласились служить Свету. Неважно, орк ты или человек, важно — кому ты служишь.

— И Свет — это, конечно же, ты? — Эгленн встал. — И именно ты лучше всех знаешь, что такое свет, что такое тьма?

-Не тебе, не знавшему Блаженного Края, рассуждать о Свете и Тьме, — в голосе Курумо была даже жалость. — Твой разум одурманен Врагом, но я вижу: ты не безнадёжен, в тебе уцелела ещё частица свободной воли. Раскрой свой разум, пусть душа твоя освободится от чар Тьмы, и ты увидишь совсем другой мир.

— Ты всех так убеждаешь довериться Свету? — Эгленн кивнул на ожидавшего рядом "ящера". — Вначале связав и ткнув мордой в землю? Обычно, когда искренне хотят добра, говорят на другом языке.

-Ты воин Врага, — спокойно сказал Курумо. — Ты взят в плен.

— Я ведь не кидаюсь на тебя, — спокойно сказал Эгленн. — Пусть мне развяжут руки — тогда и поговорим о свободной воле, Свете и Тьме и прочих радостях жизни. Не волнуйся, я не собираюсь нападать на того, кто заведомо сильнее.

Курумо, усмехнувшись, сделал шаг вперёд, тонкие сильные пальцы развернули пленника. Казалось, ему доставляет удовольствие чувствовать себя — сильнее, когда от одного движения твоей руки сразу следует подчинение, когда ты ощущаешь _власть_...

Ледяные пальцы коснулись ремней на руках, вдруг стало горячо, невыносимый жар обжёг кожу,— и ремни, распавшись, упали на каменный пол.

Руки упали вдоль тела — не слушались. Заставить чувствительность восстановиться можно было бы сразу, но делать это — значит вызывать подозрения...

— Вот так гораздо лучше, — Эгленн усмехнулся нагловато — как бы пряча за этой наглостью страх. — Так значит... ты и есть Саруман, глава Светлого Совета? Мне всегда казалось, что ты моложе.

-Владыки Мира послали нас сюда для того, чтобы учить мудрости народы Средиземья, здесь же среди людей принято слушать тех, кто умудрён жизненным опытом. Если не считать эльдар. В таком облике легче говорить с людьми. Как твоё имя, и как ты попал на службу к Врагу? Откройся мне, и не бойся, я сумею защитить тебя. Здесь рука Врага не настигнет тебя.

— Не хочу я, чтобы мне в голову лазили, будь то Саурон или Саруман, уж не обессудь, — Эгленн начал растирать запястья, на которых красовались рубцы от веревки. — Мое имя Рантир, я родом из южных земель Гондора... а Саурону служу давно. И вполне этим доволен, знаешь ли — во всяком случае, на своих ногах хожу, а не в могиле лежу, как ваши "светлые", которым сотня лет от роду.

-Что ж, Рантир, — Саруман задумчиво заложил руки за спину. — Тебя взяли, когда ты охранял этого хоббита, как его там... неважно.

Он развернулся, синие — невыносимо яркие, как лёд — глаза взглянули на Эгленна в упор.

-Ты охранял Кольцо. Саурон не доверил бы такое дело кому попало. Не сомневаюсь, ты из тех, кто у него на особом счету, потому он и бережёт тебя, — потому ты и ходишь на своих ногах до сих пор. И поэтому я могу сказать тебе: его время истекает. Скоро, очень скоро он будет доставлен в Валинор. Суда не будет, — Курумо улыбнулся, — потому что давно уже все преступления его известны Великим. Не губи свою жизнь, Рантир. Сейчас у тебя есть возможность сохранить её.

— Так чего же именно ты от меня хочешь... Курунир, Искусник? — Эгленн тоже смотрел на него в упор. — Говори уж прямо, не виляй. Чтобы я выдал тебе все секреты, которые знаю? Или еще чего похлеще измыслишь?

-Секреты — это было бы неплохо, — улыбнулся Курумо. — Но это мне не нужно. Твоя душа, возвращение в неё Света, — вот главное, для чего я приказал тебя доставить. Ты говоришь, что главное для тебя — это жизнь... только отринув Тьму, ты сможешь получить её.

— Ну, главное, не главное, — возразил Эгленн, — но расстаться не спешу. Только я сомневаюсь, что тебе так уж именно душа моя важна, извини.

Во взгляде Курумо была жалость.

-Враг приучил вас не верить. Враг сам лжёт — и заставляет вас считать, что лжём мы. Это проще простого: обвинить в собственных преступлениях.

— Ну хорошо, пусть так. Я против только одного: чтобы ко мне в голову лазили. Не люблю я этого, знаешь ли. Есть такие вещи, которые никому видеть не следует, ты понимаешь, — он ухмыльнулся чуть скабрезно, давая понять, о чем идет речь.

Саруман понимающе усмехнулся.

-Люди, — сказал он так, как будто это всё объясняло. — Что ж. Скажи мне вот что. Связан ли ты с Сауроном клятвой, или обрядом чёрных нуменорцев, или ещё каким?

— Воинской присягой, — кивнул Эгленн. — Ну и изменения, чтобы жить дольше, болезней не было... сам знаешь, наверное.

-Да, он умеет... искушать, — в голоса Сарумана было сочувствие. — Что ж...

Он выпрямился, как будто стал выше. Белое одеяние его словно вспыхнуло в сумраке, — почти невыносимо ярко.

И этот свет водопадом обрушился на Эгленна, пронизывая насквозь, обжигая.

Свет Амана.

Тот самый свет, которым некогда выжигали Изменённых в войне Гнева.

Сейчас он не был направлен — на убийство.

Только — очистить.

Уничтожить те чёрные нити, которые словно пронизывали души и тела Изменённых.

Эгленн пошатнулся, схватился руками за грудь.

— Постой, погоди! Но если ты все уберешь... я же умру! Обычные люди не живут столько!

-Нет, — величественно произнёс Саруман. — Свет Амана дарует жизнь... Ты ведь знаешь о Нуменоре. Не противься.

— Запротивишься тебе... — простонал Эгленн. И бессильно рухнул под ноги Курумо.

Сопротивления действительно не было. Для Курумо все выглядело совершенно достоверно: словно и вправду исчезают темные нити, оплетающие человеческую фэа.

Курумо некоторое время стоял над ним, — лёгкая улыбка играла на губах.

Кивнул ящеру, — тот подошёл к пленнику, коснулся висков.

-А сейчас ты позовёшь Саурона, — сказал Саруман Эгленну. — И позовёшь его на встречу. Со мной. Так, чтобы тот пришёл. Один. Место встречи — тот край, где отроги Мглистого выходят к Морю.

— Погоди... — с трудом выговорил человек, отдышавшись. — Как же я позову, если не могу теперь мыслями говорить? Ты же все выжег своим белым светом, пресветлый Курунир...

-Через нас, — спокойно отозвался тот. — Мы поможем. И будем всё слышать, — не утаишь. Говори.

— Я попробую. Хотя не думаю, что он согласится теперь меня слушать... и слышать вообще...

Человек замер, закрыв глаза. И "ящер", и Курумо в Незримом ощутили связь, возникшую между ними — и Барад-Дуром; связь-зов, связь-мыслеобраз, в котором излагалось то, что требовал Курумо. Оба ощутили подавляющую, грозную мощь черной страны, и воли, ее направляющей. Ответа не было долго, только сплетались нити силы; потом — одним яростным ударом — пришел отклик — осознание — "Я ПОНЯЛ".

И все оборвалось.

Саруман склонился над пленником, рывком поднял с пола.

-Когда он придёт?

Тот был в полубессознательном состоянии; только через полминуты сумел открыть глаза. Как будто соображал несколько секунд, где находится и о чем его спрашивают; потом пробормотал заплетающимся языком:

— Я-то откуда знаю... разве его поймешь?.. наверное, как ты велел передать...

-Хорошо, — Курумо отпустил пленника, тот рухнул наземь.

По мысленному приказу в зал вошли орки — потащили Эгленна прочь.

В подземелье.

Где среди мечущихся теней уже ждали его такие же ящероподобные существа.

Это было скорее кстати. На обман Курумо поддался; однако слова о Валиноре... вряд ли Курумо стал бы сообщать это рядовому воину; скорее — надеялся, что через него услышит Саурон. Тоже странно: лучше бы такое хранить втайне до поры до времени. Только один вопрос: почему же пресветлый Курумо не сделал этого раньше — почему раньше не обратился к валар? Поводов он мог бы найти множество. С Кольцом ли у себя, без Кольца...