Изенгард кишел множеством живых существ: в основном, это были орки, но и множество людей. Похоже, Курумо использовал всё, что видел в разрушенной Твердыне — в своих целях: его люди так же умели общаться мыслями, были едины — связаны единой волей, он слышал мысли каждого из них, и никто не мог закрыться от него, а спрашивать у них разрешения явно не приходило Курумо в голову... Марионетки, заточенные под убийство, армия, мощная, таимая от всех, — вот что создал он здесь. Летающих ящеров действительно оказалось немного, но на снеговых вершинах Мглистого крутились льдистые вихри: хэлгэайни. Несколько из них сторожили подземелье, и там царил почти смертельных холод: защита от балрогов.

Вовремя, — думал Эгленн, — вовремя я узнал об этом, и не зря решился на этот обман. Множество было вариантов дальнейшего; пока, судя по всему, открыто бросать вызов Мордору Курумо не решится — но в подчинении Рохана и окрестных земель он уже не делает секрета...

Его привели в большой зал, — здесь было множество людей, и всем командовал, двигаясь изломанной мечущейся молнией, тоже человек — но странного, жуткого вида, как будто вышедший из кошмарного сна: высокий, с алыми глазами.

Люди стояли вокруг огромной чаши, наполненной до краёв — водой... или нет?.. на поверхности стелился белый туман, то и дело взлетал к потолку и снова падал, как будто хотел вырваться из плена, но не получалось...

Эгленна подвели к этому кругу, поставили в ряд с другими.

Своих людей у Курумо не было в подчинении никогда; судя по внешности — роханцы... и все — с подавленной волей. А эти физические изменения человеческих тел, эти попытки создать существ-майар — какими способами он добился всего этого? Он ни с чем не считался в достижении своей цели; сколько жизней он загубил, прежде чем сумел привить людям то, что ему нужно?..

Гулкое подземелье отозвалось эхом: под сводами зазвучал голос. Медленно, как из глубин времён, приближалась песня — без слов, только давил на разум её ритм, подавлял...

Тот, красноглазый, что-то рявкнул, — и люди, как один протянули руки вперёд, к белому клубящемуся туману.

Эгленн вместе со всеми протянул руки к туману — осторожно защитившись от всего, что могло произойти. Напряженное внимание.

Этот туман был... живым. Казалось, сквозь него просвечивало прошлое: здесь побывала Смерть. Множество смертей. Мгновения, когда душа расставалась с телом, — магия этих мгновений — была словно собрана здесь, сконцентрирована, они кружили голову...

Люди стали медленно опускать руки к воде.

Медленные движения, словно во сне... Зрачки людей превратились в крохотные точки.

Расстояние до воды становилось всё меньше и меньше, мелодия — напряжённей, вот она взмыла ввысь...

И ладони легли на воду.

Вспышка света.

Как удар молнии, пронзающий всё твоё существо.

На миг — тела стали прозрачными, стали видны скелеты, кости, черепа...

Люди вздрогнули одновременно, кто-то даже попытался оторвать руки от воды, но — не получалось.

Белая мгла потянулась к ним, жадно охватила, закрыла от взгляда...

А потом всё внезапно окончилось.

Просто огромная чаша с водой.

Просто подземелье с гулким сводом.

И только в глазах людей посверкивают белые отблески.

Едины — в Свете Амана...

...То, что предстояло сделать, теперь было ясно: кое-какие подробности можно было узнать самостоятельно, остальное — осторожно влиться в сознание здешних людей — и смотреть их глазами. Что же до судьбы Рантира — скорее всего, Курумо поспешит избавиться от нежеланного свидетеля судьбы Кольца, которое он считает настоящим; стало быть, Рантира скорее всего скоро отправят в опасную вылазку... где он и погибнет.

Его увели вместе с остальными в жилые помещения. Здесь хотя бы были окна... хотя, казалось, этим существам, которые совсем недавно были роханцами, уже не нужен ни свет дня, ни тишина ночи: им было всё равно. Только где-то на дне их глаз чуть теплилось воспоминание, что они были людьми... были свободны...

"Вы видели, — не вопрос — утверждение было обращено к Девятке. — Мое мнение — с Курумо нужно покончить до начала действий в Гондоре. Главная опасность — подчиненные ему хэлгеайни; если разорвать их связь с Курумо — они перестанут быть враждебны. Но, похоже, без Кольца возможно только уничтожить это гнездо. Связь Курумо с роханцами не удастся оборвать, пока он здесь... пока он не лишен своей силы. Или — с помощью Кольца. Что думаете?.. "

Они ответили не сразу: советовались между собой.

"Гондор нам ничем не может помешать, — донеслось наконец в ответ. — Да, вести войну против двух сторон было бы сложнее. Похоже, Курумо ждал только одного: заполучить Кольцо. И теперь он обрушит таимую прежде мощь на нас. Гондор сам по себе не страшен, но, скорее всего, Курумо постарается сделать его составной частью своего клинка. Да, и ещё. Вернулся Олорин. Точнее, его вернули."

"После случившегося он не поддержит Курумо, что не может не радовать... и именно он может дать последние вести из Валинора. Его нужно вызвать на разговор. Курумо опознает подделку не раньше, чем обнаружит, что она бессильна в деле подавления. Я позабочусь, чтобы он не понял этого как можно дольше. Пусть выводит свои войска: день, который он уже видит триумфальным, обернется для него поражением. Что там Фродо?.."

"Мы дали ему возможность "случайно" повстречать людей. Разведчики Фарамира. Он очень плох, Эгленн. Разговаривать не может, есть тоже. Похоже, это не столько телесное, — ты ему помог ведь, — сколько на уровне фэа. Объясняется жестами, Кольцо прячет. Собирается уходить дальше. К Вратам."

"Поддержать сумеете — так, чтобы он не понял, откуда эта поддержка исходит?"

"Попытаемся, но у него обостряется восприятие. Он уже начал чувствовать нас не только тогда, когда мы более-менее близко. Да, и ещё. Олорин встретился сейчас с остальными Хранителями, и они сейчас решают, что делать."

"Это как раз неудивительно. Ладно. Еще сутки я неизбежно пробуду здесь. После вернусь..."

Фродо. В свете только что узнанного — Кольцо, несомненно, нужно было можно скорее забрать у хоббита; даже малейший риск следовало исключить. Что лучше — отнять у него последний проблеск надежды, или продолжать вести — мучая тем самым, возможно, еще больше?..

Стояла ночь, вокруг спали люди — вернее, те, кто совсем недавно все еще был людьми. Эгленн закрыл глаза. Он увидел Фродо словно с высоты птичьего полета, впрочем, птица бы его не разглядела: он спал, забившись под древесные корни.

Протянуть незримую руку, влить живительную силу... Кольцо отозвалось, запульсировало, словно сердце.

Тот не проснулся, только глубоко вздохнул. Эгленн мог видеть: сейчас он видел во сне — то же, что окружало его, только как будто тихая мощь серебристой волны силы принеслась издалека...

Он спал.

"Эгленн... — острая, отчаянная душевная мука. — Во сне я даже разговаривать могу... спасибо..."

"Ты будешь говорить... Поверь. Просто не так сразу... Я знаю, тебе плохо, прошу — не отчаивайся. Держись..."

Тихий вздох.

"Вот зачем всё это? Зачем война? Неужели нельзя без этого? Мы ведь обходимся как-то... А теперь и Гэндальф погиб, и нашим... не спастись... и со мною вон что... Ты-то сам — как? я боялся, что они тебя убили..."

"Нет, я жив, — ответил Эгленн. — Не отчаивайся, Фродо. Надежда всегда остается живой, и у нас она все еще есть... поверь."

"Спасибо тебе. Знаешь... — он чуть оживился, — когда ты всегда, ну, как сказать... отвечаешь за других, за то, что ты делаешь... иногда страшно хочется к кому-то прислониться, хоть ненадолго. Понимаешь всё равно, что это — временно, что после передышки всё равно настанет момент, когда тебе опять надо будет идти — первым. Но это так тяжко, когда даже на время — не к кому."

"В одиночку против всего мира, — кивнул мысленно Эгленн, — как ты сейчас, и не осталось ни друзей рядом, ни опоры. Смотрю на тебя — поражаюсь: откуда столько силы?"

"Да какая там сила, что ты. Страшно очень, — тихо признался Фродо. — Я ведь чую, они следят за мной, — назгулы. Трое их. Почему не хватают, не могу понять. Хотя я, конечно, прячусь, но что-то верится с трудом. Ждут, что я совсем ослабею и сам к ним выйду, что ли... И ещё Голлум. Живучая тварь. Я думал, он умер там, на полянке, ан нет. Жалко его, ведь он тоже хоббит... был когда-то."

"Его лучше убить... пока он не убил тебя. Боюсь, ничего с ним другого сделать нельзя."

Эгленн услышал вдруг — Фродо отчаянно попытался проснуться, не получалось: так пытаешься вынырнуть, а воды над головой всё много и много, и нет ей конца... Что-то возникло рядом, приближалось, Фродо почувствовал это сквозь сон.

В ту же секунду Эгленн кинул этот образ одному из трех, что следили за Фродо: отбросить тварь, обездвижить — не приближаясь, ударом силы. Фродо — пробудить. Пусть уходит дальше...

Там, вдали, — Фродо вскочил, тяжело дыша и вглядываясь в ночную тьму. Тишина не могла обмануть его, а темнота — скрыть то, что происходило, но среди кустов и деревьев только метались тени... Он вздохнул, неловко вскинул заплечный мешок и заторопился прочь. И только острая тоска осталась в душе: вот, наяву-то говорить он не может...

...Следующим утром их вывели на башню: с десяток человек. В воздухе реяли ящеры. Курумо тоже был тут, солнце слепяще поблёскивало на белом одеянии.

-Сейчас вы отправитесь на равнину Рохана, — сказал он. — Там только что враги уничтожили наш отряд. Воинов там трое, но им помогали назгулы. Ещё с ними трое перианов, эти — не воины, на них не стоит обращать особого внимания.

Эгленн молча, склонив голову, слушал — так же, как остальные люди. Те внимали словам Курумо с искренним благоговением, сознание их впитывало, как иссохшая земля — живительный дождь. Умрут, и умрут со счастливыми улыбками на лицах, если выполнят приказ...

Ящеры остановили свой полёт, замерли на краю бездны. Люди подходили к ним — по двое, забирались на спины, цепляли ремни, чтобы не упасть.

-Там, внизу, к вам присоединятся орки, — напутствовал Курумо. — Даррет поведёт всех.

Один из ящеров кивнул.

Стая ящеров с наездниками взмыла в небо. Тут же, следом, — вороньё: наблюдатели. На вершинах гор продолжали клубиться живые смерчи — хэлгэанйи, они словно смотрели вслед...

Равнина Рохана стремительно приближалась, вскоре стало видно: вот оно, место недавнего боя... Ящеры хищно развернулись — и спикировали вниз: заметили несколько фигур.

И навстречу им, не дожидаясь удара, рванулась алая молния.

Олорин. Курумо отправлял этот отряд на смерть — всех, и людей, и орков; против разноплеменной троицы Арагорна у отряда шансы были высоки, но с учетом майа — никаких. И сделано это было, скорее всего, ради него... свидетеля Кольца.

Все, что сделал Эгленн — закрыл искаженных людей от алого удара. Только людей. Ящеры и орки — пусть.

Бой оказался недолгим.

Ящеры ссыпались вниз, — огромные крылья хоть как-то сдерживали падение, но земля неотвратимо надвигалась. Удар... Ремни не выдержали, порвались, Эгленна швырнуло вперёд — в сторону — по инерции протащило по земле... Рядом упал другой, когтистая лапа придавила всей тяжестью.

Где-то неподалёку кто-то шумно вздохнул.

-Вот и всё.

Люди были без сознания, хотя связь их сознаний с Курумо не могла исчезнуть. Сейчас из всего отряда один лишь Эгленн был на что-то способен — орки и ящеры мертвы, люди беспомощны...

Он откинул лапу ящера и приподнялся. Крикнул сразу, зная, что сейчас опаснее всех — эльф с его стрелами:

— Не стреляйте!

Некоторое время стояла тишина, а затем... шагов он не услышал, просто из-за спины возникла вдруг рука, и к горлу аккуратно приставили клинок. Кожа ощутила холод стали.

А прямо перед ним появился Олорин.

-Надо же, — сказал он. — Рухнуть с такой высоты, и чтобы уцелели все. Такого, знаешь ли, и в пресветлом Валиноре не бывает.

Та маскировка, благодаря которой Курумо не опознал его — держалась и сейчас.

— Да, — негромко проговорил Эгленн, — я кое-что умею. Это люди Рохана. Они не по своей воле служат Саруману: тот отнимает у них волю.

Клинок убрали от горла Эгленна, но сталь, словно живая, напряжённо дрожала где-то совсем рядом, готовая в любой миг рубить, резать...

К Олорину приблизился эльф, что-то сказал на ухо. Олорин кивнул, словно давая разрешение, и тот отошёл в сторону, склонился над кем-то из остальных людей.

Олорин присел рядом с Эгленном.

-Ты-то сам как к Саруману попал? — поинтересовался он.

— Так же, — ответил Эгленн. Сел на земле. — Кончился глава Белого Совета. Есть вместо него тварь хуже орка, с орками и якшается.

-Знаю, — кивнул Олорин, и голос его стал жёстким. — Но для тебя дорога в Изенгард, вижу я, оказалась длиннее, чем для кого бы то ни было из остальных. Пойдём. Мы тут костёр развели и стряпали, пока не свалились эти... желающие пообедать.

— Спасибо, — Эгленн поднялся. — Хорошо, что вы не лезете на меня с оружием: я вам не враг. Нужно же было как-то вырваться из Изенгарда, а если бы Саруман понял, что я лгу и не подчинился в действительности, он бы убил меня еще там.

Взгляд Олорина на мгновение стал острым, как клинок, но майа тут же пригасил его. Помолчал.

На костре стоял котелок с каким-то варевом, от которого, казалось, за милю тянуло запахом вкуснятинки. Над котелком, словно палач над жертвой, высился Сэм и помешивал варево. Казалось, оно само побаивалось повара и стремилось поскорее сготовиться.

-Скажи-ка, — Олорин присел возле костра. — Известно ли тебе, может быть, — бывало такое ранее, чтобы кто-то из ваших попадал в Изенгард?

— Из кого — наших? — уточнил Эгленн, чуть усмехнувшись. — Из Мордора — нет. Никто.

Сэм вздрогнул и чуть не выронил ложку.

-Ты из... из Мордора?

— Да, — спокойно ответил Эгленн, садясь рядом на землю. — Не бойся, я на хоббитов не бросаюсь, и на людей с эльфами тоже.

Сэм бочком отодвинулся, но особо бежать было некуда, да и стряпню так просто не бросишь. Из-за костра на Эгленна смотрели ещё две пары настороженных глаз: Мерри и Пин.

-И что же у вас там происходит, в Мордоре? — спокойно спросил Олорин. — Давненько я там не был.

— Много чего происходит. Ты поточнее спрашивай, если ответа четкого хочешь, — посоветовал Эгленн.

-Ну, я не думаю, чтобы ты вот так сходу всё рассказал, — встрял вдруг Сэм. — Только мне вот что интересно. Захватить тебя сарумановы орки могли ну разве что так, как нас, не думаю, чтобы они там сильно много шлялись: боятся. Значит, ты где-то рядом с нами был. Часом не видал, куда хозяин мой подевался? Он из нашего же народа.

— Видел, видел, — сказал Эгленн. — Даже говорил с ним. Я за вами давно следил. Он отправился в Мордор... куда и собирался.

Мерри с Пином вскочили, — Сэм чудом успел спасти котелок.

-Эй, вы, полегче! — возмущённо заявил он. — Есть-то всё равно с меня стребуете!