Из пешек в королевы

— Ну что, будешь ночевать в гостевой каюте или в капитанской?

Сандра тряхнула головой, сбрасывая с себя наваждение. В объятьях Дара было здорово, но почему-то ей казалось что любвеобильный капитан это не тот человек, которого она хотела бы видеть своим первым партнёром.

— В гостевой, — решительно сказала она.

Дар пожал плечами, пожелал спокойной ночи и удалился в рубку.

Санрейс

Ночевал экипаж "семнашки" в свободной каюте на борту снабженца. А сам гидросамолёт — на палубе, поднятый туда краном. Потому что прогноз обещал, что волнение к ночи разгуляется. Двухсотметровому снабженцу, стоявшему на шести огромных колоннах, уходивших к погруженным под воду поплавкам, это было не страшно, он даже качки практически не испытывал, а для маленького гидросамолёта опасно.

Сандра забилась на верхнюю койку и заснула очень быстро. Хельга внизу вроде ещё лежала с книжкой в руках.

Глубокой ночью вдруг кто-то разбудил Сандру, потрогав за плечо. Она открыла глаза и увидела в свете, падающем из коридора через открытую дверь, что у койки стоит Дар в штормовом костюме, на котором блестят капли воды.

Она было хотела возмутиться, мол, послан — иди, но вопрос, заданный капитаном, показал, что тут дело серьёзное:

— Сандра, у тебя какой метеоминимум на лёгкий вертолёт?

— Двести на двадцать пять. При ветре до десяти.

Дар присвистнул. Такие цифры типичны для опытных пилотов, десятки лет проведших за штурвалом, а не для пятнадцатилетней девчонки.

— А если на необорудованную площадку?

— Ну я же сказала. На площадку с нормальными приводами автопилот и при "ноль на ноль" посадит.

— Слушай, тут в санрейс лететь надо, а мой вертолётчик вчера пообщался с иглоспином и сам в лазарете лежит с опухшей рукой. А Джон и Хельга — самолётчики. У них на вертолёт любительские права с две тысячи на двести.

Сандра резко села на койке, чудом не стукнувшись о подволок головой.

— Выйди и не мешай мне одеваться, — сказала она, соскакивая с койки.

Не то чтобы девушка стеснялась, просто каюта была маленькой, и стоящий в проходе Дар чисто физически занимал слишком много места.

Через пять минут Сандра уже сидела в лёгком вертолёте, стоящем на вертолётной площадке снабженца, двигатель тихо гудел, раскручивая винт на нулевом шаге, а Дар, стоя около открытой двери кабины, давал последние инструкции.

Потом он хлопнул её по плечу, желая счастливой дороги, захлопнул дверь и отбежал под прикрытие надстройки.

Сандра дождалась, пока он скроется — при взлёте в такую погоду можно просесть и нечаянно винтом срубить голову замешкавшемуся провожающему, после чего дёрнула за рычаг управления шагом винта. Вертолёт кошкой прыгнул вверх.

Внизу катило пенные волны море. В стёкла колотил дождь, скрывший волны и корабль из виду, когда она ещё не успела и ста метров высоты набрать, но гирокомпас и приёмники спутникового сигнала работали устойчиво, на навигационном экране светился маршрут, всё было в порядке. Обычный рейс в сложных погодных условиях. Таких Сандра уже успела намотать не одну тысячу километров.

К тому моменту, как они подлетели к цели, дождь поутих, кромка облаков поднялась до полутора сотен метров, и если бы не порывистый ветер, можно было бы сказать, что это идеальная погода чтобы тренировать новичков садиться на необорудованную площадку. Впрочем, площадка не совсем необорудованная. Вон кусками кораллового известняка на серой гальке аккуратно выложен круг с перекрестием.

Девушка мягко посадила машину и заглушила двигатель. Не дожидаясь, пока винты остановятся, доктор Пьер, бортовой врач снабженца, выскочил из кабины со своим саквояжем и бегом бросился к ожидавшим на краю площадки людям.

Сандра не спеша выбралась со своего места, вытащила из грузового отсека носилки, вручила их двум подбежавшим крепким парням.

Минут через пятнадцать они притащили на носилках пожилого рыбака, по расовому типу то ли очень загорелого японца, то ли океанийско-европейского метиса. Рядом с носилками шёл доктор Пьер.

— Сандра, на корабль его сейчас везти бессмысленно, — сказал он извиняющимся тоном. — Его в серьёзный госпиталь с регванной нужно. До Порт-Маккавити у нас горючего хватит?

Сандра вывела на экран свежую метеокарту.

— В Порт-Маккавити мы сейчас не долетим. Тут как раз по дороге грозовой фронт, через такое только на флиттере летать, и то поверху. А вот Хчыагнул... Но горючего впритык. Так, до Айола должно хватить.

Она вытащила свой обычный телефон и нашла запись в записной книжке:

— Алло, Нэсрин, ты сейчас в Айоле? Слушай, неважно, кто я, увидишь, вспомнишь. Тут дело такое, мне надо эвакуировать с Хачтрадских островов больного в Хчыагнульский госпиталь, в Порт-Маккавити погода не пускает, а до Хчыагнула я без дозаправки не дотяну. Ты можешь мне в Айоле полтонны бутанола налить? И послать дрон посмотреть вблизи на перевал, пока я до вас долечу, чтобы знать, через Айольский овринг мне идти или через Пойдёшь-Не-Вернёшься. Давай ты мне потом рассказывать будешь, что я охренела, когда я на вашей площадке стоять буду.

С Нэсрин, дочерью хозяев рудника в Айоле, Сандра познакомилась в Хчыагнуле, когда она ещё работала подмастерьем, а Нэсрин училась в горном техникуме. Сейчас айолка уже закончила учиться и работала на семейном руднике. Очень удачно, что он оказался как раз на пути между островом, с которого надо вывозить больного, и Хчыагнулом, где, конечно, госпиталь получше, чем в Порт-Маккавити.

Над морем Сандра шла на высоте метров сто. Низковато, конечно, но лезть в облака нет никакого резона. Пробить их на вертолёте всё равно не получится, а так хоть что-то видно.

Вот перед вертолётом показались скалы мыса Алуг. Хорошо, что ни доктор Пьер, занятый больным, ни больной, лежащий на носилках, не видели этой картины.

Ущелье Ыгырты достаточно узкое, но безопасное. И лежит почти на самом уровне моря, соединяя Большой Трог, огромную широкую долину, оставленную несколько миллионов лет назад ледником, с морем.

Пролетев по Большому Трогу почти сотню километров, Сандра развернула машину и полезла вверх, в облака, закрывавшие борта долины почти до половины.

Айол, судя по показаниям спутниковой навигационной системы, должен быть где-то здесь. Ага, вот Нэсрин привод включила. В обрывках облаков, разорванных струёй воздуха от несущего винта, блеснула вода. Айольское водохранилище. Близковато, метров тридцать. Зато видно. Двухсот метров по горизонтали, конечно, нет, только круг под винтом, но Айол — это вам не рыбацкая деревушка на островах. Здесь площадка с радиооборудованием.

Когда шасси вертолёта коснулось площадки, вернее, деревенской площади, Сандра вытерла со лба холодный пот. На площади её встречали Нэсрин, сидевшая за рулём мини-трактора с прицепом-цистерной, и кутающийся в дождевик старик с пастушеским посохом. Из-под дождевика высовывал любопытную морду пастушеский кот редкой мраморной раскраски.

Через минуту на площадь выскочила женщина лет тридцати с докторским саквояжем. Ещё полчаса назад доктор Пьер попросил Сандру связать его с врачом в пункте промежуточной посадки. И теперь они вдвоём что-то делали с пациентом. Чего-то там из взятого с собой не хватало.

Сандра подумала, что Айол считается скэттером. А тут площадка с радиоприводом, даже две — одна в посёлке, другая на руднике, регулярные рейсы, вывозящие с рудника добычу, свой врач, гидроэлектростанция. А та рыбацкая деревушка почему-то считается гэзером. Хотя там ничего нет, кроме маленького ветряка для подзарядки коммуникаторов.

Тем временем Нэсрин заправляла вертолёт и одновременно знакомила Сандру со своим прадедушкой Парвузом. Старик вышел встречать санрейс, поскольку считал себя непререкаемым авторитетом по части погоды в местных горах.

Результаты беседы оказались не слишком утешительными. Перевалы закрыты все. Хотя погода стремительно улучшалась, фронт уходил в сторону Порт-Маккавити, но ближайшие часа два не стоило и думать о вылете.

Пьер, наконец, оторвался от больного и спросил:

— Когда вылетаем?

— Надо ждать, пока перевалы закрыты, — вздохнула Сандра.

— Если мы не вылетим немедленно, мы рискуем его не довезти, — резко отрубил врач.

— Если мы не дождёмся хотя бы десятка метров просвета над седлом перевала, мы рискуем вообще не долететь. Хотя бы на пару часов задержки я могу рассчитывать?

— А сколько нам потом лететь до Хчыагнула?

— Ещё два часа.

— Тогда риск очень велик. Час — ещё куда ни шло.

Через час погода в Айоле заметно улучшилась. Облака поднялись выше рудника, и боковая долина, в которой стоял посёлок, просматривалась довольно далеко. Но склоны гор по сторонам были по-прежнему наполовину отрезаны серой пеленой.

Сандра стояла, прислонившись спиной к кабине вертолёта, ёжилась от порывов холодного ветра и смотрела на планшет, куда выводилась картинка с камеры дрона, подобравшегося как можно ближе к перевалу.

Доктор Пьер, которого айольская врач в очередной раз сменила около носилок с больным, подпрыгивал рядом от нетерпения.

Павруз в своём дождевике стоял как статуя в стороне от площадки. Кот, воспользовавшись тем, что стало сухо, выбрался из-под дождевика и важно ходил по площади, подняв хвост трубой.

Подойдя к Сандре, он потёрся щекой об её штаны где-то в районе середины бедра. Кончик хвоста при этом чуть не попал ей в нос.

— Ну что, Анмар, как ты считаешь, можно уже сейчас прорваться через перевал? — спросила кота девушка, почесав его за ухом.

— Мррр, — басовито ответил зверь.

— Ну раз ты так считаешь... — Сандра перевернула планшет экраном вниз, чтобы посмотреть на свои наручные часы, — назначаем вылет через пять минут. Нэсрин, ты сколько мне горючего залила?

— Двести пятьдесят литров, до Хчыагнула тебе хватит, с двадцатипятипроцентным запасом. А перегружать твой вертолёт сейчас я не хочу. Тебе каждый метр высоты над перевалом может быть жизненно важным.

— Давай я тебе денег переведу. Сколько у вас бутанол стоит?

— Ну что ты, какие деньги, санрейс.

— Именно что санрейс. Разбор же будет. Я уже и так НПП8 раза три нарушила, и до Хчыагнула ещё нарушить, похоже, придётся. На разборе спросят "откуда горючее", а тут всё чётко — есть транзакция, куплено в Айоле двести пятьдесят литров. Мне из бюджета полиции так или иначе компенсируют, а вам тут что, деньги лишние?

Нэсрин вздохнула, вытащила из одного из бесчисленных карманов своей куртки коммуникатор и стала выписывать счёт. В айольские представления о добре и зле взятие денег с того, кто рисковал жизнью, спасая другого человека, как-то не очень укладывалось.

Вертолёт поднялся с площадки и полетел вверх по долине, в которой был расположен Айол. Седловина в верховьях этой долины абсолютно непроходима для пешеходов, не говоря уж о вьючных животных. Поэтому пешая тропа вела через Айольский перевал, расположенный в соседней долине. А эта седловина называлась Пойдёшь-не-Вернёшься. Зато тут долина имела довольно пологие склоны, а не представляла собой узкое ущелье с отвесными стенами. Поэтому лететь тут можно было на сто метров ниже.

Впрочем, облака ещё не открыли седловину, и все равно пришлось лезть в серую хмарь, где вертолёт ощутимо болтало. Хотя спутниковый навигатор показывал, что всё в порядке, Сандре всё время чудились в сером тумане какие-то скалы, которых здесь быть не могло. Вот так же три года назад где-то в этих горах летели её родители... "Ну, Ытычнак, ты же обещал мне свободный проход по всему лемурийскому небу... ", — прошептала девушка про себя.

Ну вот, судя по отметке на карте, перевал пройден. Можно потихоньку снижаться. Вот снизу, где туман разорван потоком воздуха от винта, уже мелькают деревья. Вот и нижняя кромка облаков, между клочьями тумана открывается вид на широкую межгорную долину, где посреди зелени вьётся жёлтая лента дороги, соединяющей Хчыагнул и Порт-Маккавити.

Через полтора часа, когда вертолёт заходил на посадку на крышу Хчыагнульского госпиталя, облака стояли уже не меньше чем на двух тысячах, а панорама города была видна во всей красе.

Из башенки лифта выскочили двое санитаров, выхватили из вертолёта носилки, переложили больного на каталку и вместе с доктором Пьером скрылись в здании.

Сандра аккуратно убрала носилки обратно — бортовое имущество, запросила у диспетчера перелёт на аэродром и снова взялась за рукоятку шага винта.

В вертолётном секторе Хчыагнульского аэродрома её встречала полковник Сесилия Инедрис. Сандра сделала попытку отдать рапорт, но та её остановила:

— Отчитываться будешь завтра. А сейчас тебе отдых нужен. Поехали ко мне, — и чуть ли не силком потащила её к маленькой машине, припаркованной у технологических ворот.

Через некоторое время Сандра, распаренная после горячей ванны, сидела на кухне Инедрисов, кутаясь в халат Сесилии, который ей неожиданно оказался коротковат, и обменивалась новостями о том, как ей жилось в Боотисе и что за последние три года было в Хчыагнуле.

Хотя она вылетала в санрейс рано утром, время как-то незаметно прошло, и сейчас день клонился к вечеру. Док Джерри уже вернулся с работы, и они с Сесилией хлопотали вокруг гостьи вдвоём.

Сандра вспомнила, что у неё вообще-то должен бы быть в Хчыагнуле свой дом.

— Твой дом мы сдали. Там сейчас живёт новый врач скорой помощи с женой. А вещи собрали в коробки, и они стоят у меня в чулане, — рассказала Сесилия.

Сандра сходила в этот чулан, покопалась в своих старых игрушках и детских книжках. Это была какая-то древняя история, вроде древнеарктурианских артефактов в пещере. Такое впечатление, что этими игрушками играла какая-то другая девочка, про которую Сандра только кино смотрела. Лучше было обсуждать с доком Джерри древнеарктурианские артефакты из Хиндеев.

Впрочем, надо было ещё подготовиться к завтрашнему разбору полётов. Составить схемы погоды, нарезать кадров с видеорегистратора, обработать трек. Сесилия посадила её за шикарное рабочее место дока Джерри с пятидесятичетырёхдюймовым экраном высокого разрешения и кучей всяких манипуляторов. Обычно Сандра готовила свои презентации на куда более скромном оборудовании. Хорошо всё-таки быть директором музея.

Разбор полётов

Ночью Сандре приснилось, что она стоит в том самом подземном храме, который вскрылся после обвала в Хиндеях, перед статуей Чорсал на троне. В этот раз храм был ярко освещён светильниками, скрытыми во всех восьми колоннах, хотя тон был не ярко-голубым, как когда она засунула в колонну светодиодный фонарь, а зеленовато-синим, видимо, там горели масляные лампы.

Рядом с троном богини-матери, небрежно облокотившись на подлокотник, стоял Ытычнак. Сейчас он был не гигантом, а вполне себе с человека размером, но его оперение по-прежнему состояло из шевелящихся клочьев тумана. Оперение его матери, напротив, потрясало детальностью проработки, как, собственно, и у той статуи, найденной тогда Сандрой с Венерой.

— Ну, что, сынок, ты не ошибся в этой человечке, — сказала богиня, грациозно повернув голову к сыну. — Она действительно способна на подвиги.