Из пешек в королевы

— Нет, флиттер не умею. На тренажёре пробовала, но это не то.

— А вертолёт? Тоже только на тренажёре?

Сандра не удержалась от того, чтобы похвастаться, и вытащила недавно полученные пилотские права взрослого образца. Ребята с некоторой завистью рассматривали карточку с фотографией и списком открытых категорий. Лёгкий вертолёт, лёгкий вертолёт ПВМПВ, лёгкий винтовой самолёт, гидроплан ПВМПВ.

— А что такое ПВМПВ? — поинтересовался Иори.

— Ты не знаешь? — удивился Эрик. — Право выбора места посадки с воздуха. Сандра, где это в тринадцать лет выбору места посадки с воздуха учат?

— Где, где — в Королевской Гвардии. Без ПВМПВ на спасработах с пилота толку ноль.

Пикник у Трёх Братьев

Вопреки опасениям Венеры насчёт жестокого ущерба мужскому достоинству ребят, после этой истории со стрельбой компания Эрика, наоборот, начала воспринимать Сандру и Венеру как достойных внимания товарищей.

Через несколько дней Иори подошёл к Сандре и сказал:

— Тут мы собрались на ночную рыбалку к Трём Братьям. Хочешь с нами?

— А мы — это кто?

— Ну Мигель, у него, ты знаешь, есть швертбот, его старший брат, я, Эрик.

— А Венеру возьмёте вместе со мной?

— Я-то не против, но надо у ребят спросить.

После колледжа девочки опять отправились во дворец. Тем более, что дома Сандру никто не ждал. Лиззи уехала по каким-то делам в Му-Сити на несколько дней. Венера, естественно, предупредила отца о том, что собирается на ночную рыбалку.

Услышав об этом, король поинтересовался у Сандры:

— А ты, Сандра, Лиззи рассказала про эту рыбалку?

— Нет, — честно призналась девушка. — А надо? Я понимаю, вы бы волновались, если бы Венера домой не пришла ночевать. А Лиззи всё равно вернётся позже, чем я.

— Лучше позвони и расскажи. Чтобы между вами потом не возникло непонимания, когда ты будешь рассказывать про свои приключения на этой рыбалке.

"Все взрослые — ужасные зануды", — подумала Сандра, но достала телефон и позвонила своей опекунше. Как она и ожидала, никаких возражений у Лиззи не возникло.

В восемь вечера Венера с Сандрой подошли к лодочной гавани, где их уже ожидали ребята на борту старого потёртого стеклопластикового швертбота метров восемь длиной с открытым кокпитом. Не успели они подняться на борт, как Мигель дёрнул заводной шнур маленького подвесного мотора, висевшего на транце. Тот пару раз чихнул, отплёвываясь дымом с сивушным запахом изобутанола, потом затарахтел. Мальчик открыл заслонку, и тарахтение превратилось в негромкое урчание. Послушав это урчание с минуту, он решительно выключил зажигание, открыл горловину топливного бака, стоявшего на стланях, и бросил туда быстрый взгляд.

— Ну всё, — резюмировал он. — Вспомогательный двигатель в порядке. Можно отплывать.

Ожидавший этих слов Эрик оттолкнул нос швертбота от пирса. Мигель извлёк откуда-то короткое широкое весло и несколькими движениями развернул судно носом к выходу из гавани. Тем временем Эрик и Иори вдвоём взялись за грота-фал и стали поднимать парус. Парус, с точки зрения Сандры был чрезвычайно огромен. Мигель, перегнувшись вперёд с места рулевого, дотянулся до шверта и загнал его вниз, на место.

Парус наполнился ветром, и швертбот медленно двинулся к выходу из лодочной гавани.

— А что это мы, — спросила Венера, — мотор проверили, а не пользуемся?

— Пфе, — хором ответили Мигель и Иори. — Мотор шумит, воняет. Под парусом приятнее. А мотор — он на всякий форс-мажорный случай. Поэтому перед выходом надо проверить, что он в порядке.

Тем временем судно уже миновало входные ворота гавани, и ребята подняли второй парус, ещё больше, который они между собой называли "генуя".

Швертбот слегка накренился и рванул вперёд, как самолёт по полосе, с рокотом подминая под себя лёгкую волну.

Сандра мысленно согласилась с ребятами. Какой там мотор, ничто не сравнится с ощущением скольжения по волнам. Ну разве что скольжение по восходящим потокам на бесшумном планере.

Заметив её загоревшиеся глаза, Иори предложил:

— Хочешь попробовать поработать на стаксель-шкоте?

— Позвольте вам сказать, сказать,1

Позвольте вам сказать,

Как в бурю паруса вязать,

Как паруса вязать!

Позвольте вас на саллинг взять,

Да, вас на саллинг взять

И в руки мокрый шкот вам дать,

Да, мокрый шкотик дать!-

Пропел с места рулевого Мигель. Иори только отмахнулся.

Некоторое время у Сандры ушло на то, чтобы понять как надо держать шкот, чтобы парус не полоскал. Но наконец у неё получилось, и швертбот, потерявший было скорость, снова резво побежал по волнам.

Минут через пятнадцать, когда они уже были почти посредине бухты, к Сандре вернулась способность членораздельной речи, и она воскликнула в пространство, ни к кому специально не обращаясь:

— Я поняла! Парус — это как крыло.

Хосе, старший брат Мигеля, который все это время сидел в углу кокпита, сосредоточенно воткнувшись в экран своего коммуникатора и с кем-то там активно переписывался, предоставляя молодёжи возиться с управлением швертботом, поднял голову от экрана, посмотрел на Сандру, как будто увидел её в первый раз, и совершенно неожиданно сказал:

— Мигелито, а может, ты ей порулить дашь?

— А почему бы и нет? — не менее неожиданно согласился Мигель. — Сандра, хочешь?

Конечно, она хотела. И через минуту уже сидела на корме, держа одной рукой румпель, а другой — гика-шкот.

— Куда рулить-то?

Никаких признаков компаса или ещё какого навигационного прибора она не увидела.

— Вот смотри, Муфрид2 взошёл, — показал Мигель на восточный горизонт, где сквозь темнеющее небо пробился яркий свет первой из звёзд. — Вот и правь примерно посредине между Муфридом и правым из Трёх Братьев.

Контуры скал были прекрасно видны на фоне вечернего неба.

Венера, услышав этот разговор, подняла голову к небу, посмотрела на Муфрид, потом над головой разглядела уже видимый Супер3:

— Вот, какой яркий объект ни увидишь на небе, там люди живут. И под Муфридом есть колония, и вокруг Супера Авалон и Атлантис вращаются. А подумать только, всего лет двести назад люди смотрели в небо одной-единственной планеты и не думали, что на них кто-то вот так же смотрит.

— А как же тиссинцы? — возразил Эрик. — Они же тоже двести лет назад смотрели в небо.

— А что тиссинцы? — продолжил спор Иори. — Они ещё даже радиоприёмника не изобрели. Пока люди не добрались до системы Проциона, тиссинцы и не думали, что под другими звёздами живёт кто-то, наделённый речью.

И тут его мысль приняла другое направление:

— Послушай, Венера, а ведь земляне в докосмическую эру относили Муфрид к созвездию Волопаса. Значит твоя власть как принцессы Волопаса должна распространяться и туда.

— Что самое забавное, — улыбнулась девушка, — Муфрид и правда признает власть папы. Ну, то есть так, номинально. Но глава планеты там называется генерал-губернатор и правит как бы от имени боотисского короля. Атлантис и Авалон, которые гораздо ближе, не признают, Тета и Тау не признают, даже ваш Вакрахамнен — и то считает, что король здесь, в Боотисе, — это не про них, а Эта — признает. Это началось при прадедушке, всего лет шестьдесят назад. Тогда под Муфридом поняли, что у них в развитии колонии какой-то застой. Население стабилизировалось на трёх миллионах, корабли заходят раз в год, и планета превращается в жуткое захолустье. Торговать с другими планетами нечем. А Боотис тогда был одним из самых активно развивающихся регионов Лемурии.

— Постой, — удивился Мигель. — Как это торговать нечем? А муфридки? Ну, то есть, конечно, уже на многих планетах научились делать сладости по муфридским рецептам. Но все же понимают, что оно поддельное, а для настоящего нужно везти из-под Муфрида хотя бы мёд и корицу, а лучше уж всё целиком.

— Ну так стало потом. А тогда никто не догадывался, что национальные муфридские сладости — это что-то, что окупит космические перелёты.

Вот они подумали и прислали посла. Прадедушка отправил к ним дедушку разбираться. Дедушке тогда уже было лет двадцать пять. Он набрал команду экспертов здесь, в Хиппе и Хорскатагаре и отправился. Пробыли они там почти год, но в результате многое стало понятно.

Вот тогда жители принесли присягу династии. С тех пор каждый раз, когда там выборы генерал-губернатора, к счастью, они у них не очень часто, кто-то из династии туда обязательно отправляется, утверждать его в должности. В следующий раз, наверно, я поеду. В прошлый раз я ещё была слишком маленькой, и папе пришлось самому лететь, а в пятнадцать лет будет уже вполне.

Иори отвёл взгляд от Венеры и стал задумчиво глядеть на восточный горизонт. Он-то, как и большинство лемурийцев за пределами Боотиса, был уверен в том, что королевский двор — это так, театрализованное представление, традиционная красивая игра.

Минут через сорок, когда швертбот уже почти поравнялся с Тремя Братьями, Мигель решительно отобрал у Сандры румпель. Предстоял подход к острову, через достаточно сложный проход между скалами, и требовалась опытная рука.

Судя по тому, что Хосе спрятал свой коммуникатор и внимательно следил за происходящим, этот фарватер представлял сложность и для Мигеля. Но он справился, и ещё через несколько минут швертбот мягко ткнулся носом в маленький галечный пляж между скалами.

Все выскочили на берег и занялись обустройством лагеря. Сандра почувствовала себя немножко лишней. Боотисские уроженцы и примкнувший к ним Иори, хотя и не местный, но тоже уроженец морского побережья, видимо, с детства знали, что в таких случаях делать. Кто-то собирал выброшенную морем древесину на топливо, кто-то натягивал спинакер на двух отпорных крюках в качестве тента (зачем? На небе ни облачка, можно прекрасно спать под открытым небом), кто-то чистил рыбу, наловленную Мигелем по пути на дорожку4. Нашлось дело даже Эрику, считавшемуся в этой компании, как уроженец фронтира, непререкаемым авторитетом по части разведения костров.

А у Сандры перед внутренним взором всё ещё мягко катились волны, покачивая яхту, в такт их движению колыхался парус...

Простояв в оцепенении минут пять, она решительно тряхнула головой и взялась помогать Венере, взявшей на себя готовку ужина.

Потом были посиделки у костра, потом народ забился вповалку под тент и устроился спать. Сандра не понимала, зачем нужен тент, когда есть такое замечательное звёздное небо, зачем лежать там в тесноте, мешая друг другу, когда есть целый остров. Она утащила свой коврик из вспененного пластика к догорающему костру и улеглась рядом, любуясь на звёзды.

Сандра уже почти заснула, когда около неё присел на корточки Эрик:

— Ты чего от всех сбежала? Тебя кто-нибудь обидел?

— Не-а, — сонно ответила она. — Просто не люблю тесноты и люблю смотреть на звёзды. А дождя сегодня не будет.

— Ну, спокойной ночи...

Полежав ещё некоторое время, она поняла, что ребята были не так уж неправы, сбившись в кучу под тентом. Поднялся ветер и стал посвистывать над головой, океан тяжело вздыхал, ворочаясь в своём каменистом ложе, склонившийся ближе к горизонту Супер молчаливо взирал на всё это с вершины скалы, мрачной тенью нависавшей над лагерем. Было немножко жутковато.

Но сдаваться и идти под тент не хотелось. Сандра стала внушать себе, что бояться ветра не надо, потому что она сама — воздушное существо. Действительно, в древнеарктурианском зодиаке из пятнадцати созвездий, знак Копейщика под которым родилась Сандра, относился к стихии воздуха. Но то же самое можно сказать и про всех остальных, кроме Хосе. Период обращения Лемурии вокруг Арктура составляет тридцать земных лет, и все однокурсники Сандры тоже родились под Копейщиком.

Впрочем, всё это ерунда. Сандра связана с воздухом как прирождённый пилот. То что она прирождённый пилот, сказал адмирал Арсеньев, а уж он-то в этом разбирается. Поэтому бояться ветра не надо. "Мы с тобой одной крови, Зюйд-Вест", — прошептала девушка, погружаясь в сон.

Снилось ей, что она бежит по острову, расставив руки, словно крылья, и поднимается в воздух. Теперь, после нескольких десятков часов налёта на настоящих лёгких самолётах и планерах, полёт во сне ощущался совсем по-другому, более реалистично. Вот она взлетела к широкой полосе туч, перекрывавших рассветное небо. Сандра, конечно, уже прекрасно знала, что от таких облаков надо держаться подальше, но здесь, во сне, они были пушистыми, как барашки, и абсолютно безопасными.

Над облачной грядой поднялась огромная клювастая голова, сотканная из тёмных грозовых туч — древнеарктурианский бог грома Ытычнак.

— Что это за безносое существо тут, в моих владениях? — хрипло прокаркал он.

— Я тебя не боюсь, — ответила Сандра. — Мои предки не испугались пересечь Космос, чтобы заселить эту планету. А я выросла здесь, для меня она такая же родная, как и для тебя.

— Храбрая человечка, — усмехнулся птицеголовый великан. — Жалую тебе право свободного прохода по моему небу. Везде.

Что там было во сне после, Сандра с утра не вспомнила.

Наутро они вскочили с рассветом. Сначала готовили завтрак из крабов, попавших ночью в ловушки, потом стали учить Эрика и Сандру плавать с маской и трубкой. Со стороны бухты тут простиралось огромное мелководье, заросшее разнообразными водорослями и кораллами и населённое множеством разноцветных рыбок.

Ближе к полудню Сандра выбралась на берег совершенно вымотанная, но довольная, как не случалось с ней уже давно. Наверное, с тех пор, как она с родителями взошла на Тертайол, добравшись до вершины полностью самостоятельно.

Она бы, может, так лежала и загорала до вечера, но остальные горели энтузиазмом. Новичков следовало научить ещё и сёрфингу, тем более что на океанскую сторону острова набегала довольно крупная зыбь. И широкий пляж как раз подходил для этого развлечения.

Серф, к счастью, в хозяйстве нашёлся только один. В конце концов, швертбот маленький, много трёхметровых досок туда не запихаешь.

Сначала по разочку прокатился каждый из приморских жителей. Потом на серф попробовали поставить Сандру. Она вообще-то уже когда-то училась виндсерфингу на Хчылаыкском водохранилище, любимом месте отдыха обитателей Хчыагнула, поэтому держать равновесие на доске умела. Но одно дело — скольжение на доске под парусом по, как она сейчас осознала, совершенно гладкой по сравнению с океаном воде водохранилища, другое — скольжение вниз с гребня волны.

Когда волна вынесла Сандру на берег, девушка с трудом перевела дух.

— Ну ты крута... — протянул Мигель. — С первого раза дойти до берега и не упасть — это у одного из сотни получается.

Сандра стащила с головы гарнитуру воки-токи, через которую Хосе с прибрежной скалы командовал новичком, и отдала её Эрику. После чего уселась на берегу, там, где волны разбивались у её ног, и стала наблюдать за тем, что получится у Эрика. Довольно долго ничего интересного не происходило, только иногда, когда набегала волна побольше, пена окатывала её с головы до ног.

Наконец Эрик, толкая перед собой доску, отплыл достаточно далеко, чтобы попытаться встать.