Из пешек в королевы

Металла тиссинцы не знали — ну не образовывались на их полуживых островах рудные месторождения. Вместо него они варили разнообразные сорта стекла из кремнистых скелетов каких-то планктонных организмов, составлявших местный песок.

Сандра откинулась на спинку стула и стала представлять, как будут выглядеть в боотисском королевском парке покрытые золотистой чешуёй тиссинцы, которые ради этого приёма наденут свои лучшие костюмы, состоящие из разноцветных лент, прицепят к ним отлитые из цветного стекла многолучевые звёзды-ордена, пристегнут к поясам свои короткие мечи-гладиусы.

За этим занятием её застала Лиззи:

— Готовишься? А язык учить уже пробовала?

— А надо? Разве нет компьютерных переводчиков?

— В общем, не очень надо. Те тиссинцы, которые приедут к нам, неплохо знают наш язык. А электронные переводчики в этом плане не очень помогают. Слишком разные культуры. Легко переводить между языками, имеющими одинаковые системы понятий. Даже скеттерлингам, хотя они потомки тех же земных колонистов, что и мы, приходится не столько переводить, сколько объяснять принципы жизни в городе. А уж тиссинцы...

Тиссинцы прибыли из Вакрахамнена на мотриссе. С точки зрения человека добираться из Му-Сити, космических ворот Лемурии, сначала на корабле до Вакрахамнена, а потом оттуда по железной дороге вместо того, чтобы за полчаса долететь по баллистической траектории на флиттере, было глупостью.

Но если подумать, существам, до тех пор не бывавшим на нормальной человеческой планете, здесь интересно всё. И уж тиссинцам-то, обитателям водной планеты, интересно человеческое мореплавание. А путешествие по железной дороге позволяет погрузиться в самую гущу человеческой жизни. Железная дорога Вакрахамнен-Боотис проходит через густонаселённые сельскохозяйственные и горнорудные районы, называющиеся на Лемурии гэзером, и большую часть пассажиров составляют те, кто едет две-три остановки — из деревни в ближайший городок на рынок, из этого городка в городок покрупнее, к врачу-специалисту или в колледж учиться.

На станции тиссинцев встречал почётный караул Гвардии. Возглавляла его Венера, одетая не в церемониальное платье, а в женский вариант гвардейской формы. Сандра её сопровождала на манер адъютанта. Удержаться от возможности поучаствовать во встрече было бы в выше её сил. Она вообще не понимала, как это удалось Лиззи и Виоле. Король — ладно. Он терпеливый. Это Сандра могла заметить в процессе обучения. Никто из инструкторов, кроме Аслана, не проявлял столько терпения к неуклюжим новичкам. Но Лиззи и Виола любопытны не меньше, чем она сама.

Вот над вокзалом разнеслось обычное: "На первый путь прибывает мотрисса из Вакрахамнена. Во избежание несчастных случаев отойдите от края платформы", вот показался обтекаемый нос, выкрашенный в ярко-красный цвет.

Вагоны остановились, двери открылись, и на перрон начали выходить пассажиры. Как обычно, первыми выскочили какие-то нетерпеливые молодые люди, вполне местные. Тиссинцы выгрузились последними. Не им, с их маленьким ростом и высоким положением, толкаться в тамбуре.

Но вот наконец и они. На перрон выскочил долговязый молодой человек с увесистым рюкзаком, развернулся к двери и стал контролировать выход существ, покрытых золотистой чешуёй и одетых только в пояса. Ростом они были примерно с семи-восьмилетнего ребёнка.

Когда на перрон выбрались пятеро тиссинцев, сопровождающий их человек подошёл к встречающим и представился:

— Клаус Шейссель, Сиэсский ксенологический институт. А это мои подопечные: Нешар, камергер двора Его Величества Шерана II, — он указал на самого маленького и толстенького тиссинца, даже в мотриссе не снявшего двух трёхцветных лент и многолучевой стеклянной звезды, — Арш, Шерн, Решар и Саиш.

— Шдравштвуйте, приветштввую ваш, — величественно произнёс Нешар, слегка наклонив голову.

— Приветствую гостей от имени своего отца и от себя, — сделала книксен Венера. По мнению Сандры, книксен с гвардейской форменной юбкой на ладонь выше колена совершенно не сочетался.

* * *

Сандра, возвращаясь с тренировки, проходила мимо западного фасада дворца. Вернее, мимо маленького двухэтажного флигеля, называвшегося Старый Флигель — самого западного из строений, соединённых галереями.

На дорожке рядом с флигелем стоял Шерн и озадаченно вертел в руках планшет.

Девушка подошла к нему и спросила:

— Что-нибудь не получается?

— Послушайте, фрейлина, — церемонно обратился к ней тиссинец. — Не могли бы вы перевести то загадочное заклинание, которое написано там, под самой крышей? А то эта хитрая машинка отказывается.

Сандра посмотрела на фронтон. Она никогда не задумывалась, что там что-то написано. Действительно, на оштукатуренной стене сияли в лучах заходящего Арктура выложенные белым алебастром строгие буквы MMLXXXIX.

Это загадочное слово на несколько секунд повергло её в недоумение. Потом она догадалась.

— Обычно у нас на этом месте пишут год постройки.

— Но это не цифры, — робко возразил Шерн.

— У нас давно-давно, пару тысяч лет назад, существовал способ записи чисел буквами. И в некоторых торжественных случаях, для красоты, его применяют и сейчас. Называются римские цифры. Дай-ка вспомню. M это тысяча, значит две M это две тысячи. Сотня, по-моему, C, значит L это пятьдесят. X это десять, а палочка — один. Если палочка слева от десятки, значит это десятка без единицы. И того получается... Две тысячи восемьдесят девять... Та-а-к, кажется я что-то напутала.

Основания сомневаться были. Ведь первые земляне появились в системе Арктура только в 2074 году. А Сандра точно помнила, что Боотис основан далеко не первым из человеческих поселений на Лемурии.

Она вытащила телефон и ткнула пальцем в строчку с номером Венеры:

— Послушай, Венни, ты помнишь, когда был построен Старый Флигель?

— Когда-то очень давно. Это самое древнее из сохранившихся строений в дворцовом комплексе. До Инцидента, это точно.

— В две тысячи восемьдесят девятом мог?

— Да, наверное.

— Значит, я правильно прочитала римские цифры на фасаде. А то я что-то засомневалась.

Девушка из скэттера

Сандра очень не любила дизайн зелёных насаждений. Ну не её это было. Анализ транспортных сетей, логистика — задания по этим предметам она бы взялась хоть за всю группу делать. А "зелёнку" она бы с удовольствием спихнула на кого угодно другого. Но в колледже бывают не только групповые проекты, но и индивидуальные. Хочешь не хочешь, а на минимальном уровне надо уметь всё, что входит в программу.

Поэтому Сандра сидела за планшетом и расставляла изображения деревьев на плане вымышленного посёлка.

Вдруг зазвонил лежащий на столе телефон.

— Да, Лиззи, — бросила девушка в трубку.

— Ты сильно занята? — спросила Держательница Правого Опахала свою воспитанницу.

— Нет, сижу, проект делаю. Но сдавать ещё не завтра, могу и оторваться.

— Слушай, тут такое дело — в семь тридцать прибывает мотрисса из Вакрахамнена. Там на ней едет молодая женщина, которую надо положить в наш госпиталь по благотворительной программе. Она росла в какой-то совершенной глуши и в городе никогда в жизни не была. Её надо на вокзале встретить и отвезти в госпиталь.

— Хорошо, сейчас побегу на вокзал.

— Ты беги во дворец и возьми в гараже машину. Там седьмой месяц беременности и какие-то патологии, так что ей только беготни по нашим горкам не хватало.

Вождение машины давалось Сандре не так легко, как пилотирование вертолёта или даже самолёта, тем не менее экзамен на права она уже несколько месяцев как сдала. Поэтому не стала отказываться от подвернувшейся возможности прокатиться по боотисской улице-серпантину за рулём кабриолета из королевского гаража.

Через пять минут она была уже во дворце, в небольшой комнатке в боковом крыле, служившей Лиззи рабочим кабинетом. Лиззи сама повела свою воспитанницу в гараж. Хотя весь дворец уже знал, что Сандра — фрейлина принцессы, это недостаточный аргумент, чтобы верить на слово в таких вещах, как выдача машины.

Когда Сандра вывела машину из гаража, и получала последние инструкции, на задний двор выскочила Венера:

— Ой, куда это вы собрались?

— Это не мы, — ответила Лиззи. — Это я Сандру посылаю. Надо на вокзале подобрать одну девочку из Ованфорсар и отвезти в госпиталь.

— Ованфорсар? — с сомнением переспросила принцесса. — Сандра никогда в жизни не видела скэттерлинга из долины Далии, тем более из Ованфорсар. Это мне надо ехать.

— Тебе? Да ты вождение машины неделю назад сдала. Тебе будет не до пассажирки, всё внимание на дорогу, — возразила Лиззи.

— Да что я скэттерлинга никогда не видела? — возмутилась Сандра. — У нас в Агнульских горах тоже сплошной скэттер.

— Такого — не видела, — неожиданно встала на сторону Венеры Носительница Королевского Опахала. — А знаете что, девочки? Езжайте-ка вы вдвоём.

Любой житель Лемурии, конечно, знал, что такое скэттер. Вся сельская местность делилась на скэттер и гэзер. Гэзер — это обычные деревни и рудничные посёлки, там смотрят телевизор, пользуются компьютерами, у каждого ребёнка есть коммуникатор. Типичный гэзерер не реже раза в месяц выбирается в какой-нибудь город, кто за покупками, кто к врачу, кто в гости к родственникам.

Другое дело — скэттер. Когда-то давно, полтораста лет назад, когда планета только-только заселялась людьми — первая из колоний вне Солнечной Системы — нашлись группы людей, которые хотели скрыться от тогдашней цивилизации. Тогда, за несколько десятилетий до Инцидента, никто не мог поверить, что колониям удастся достаточно легко обеспечить независимость от земных государств. Поэтому несколько сотен групп, какие-то по религиозным, какие-то по философским соображениям, попрятались в глухих уголках совершенно пустой по тем временам планеты и начали строить жизнь на самообеспечении, без контактов с другими людьми, без зависимости от легко уязвимых для атаки из космоса производств.

За последующие полтора века там сформировались многочисленные культуры, похожие на примитивные культуры Земли. Некоторые хыгры в Агнульских Горах — это высокогорные пастушеские поселения, на первый взгляд перенесённые туда магическим способом с Памиро-Алая, Эльбурса или Бадахшана. Где-то в верховьях Далии есть поселения русских старообрядцев, по саваннам между Далией и Фауст-эльвен кочуют охотничье-собирательские племена.

Некоторые из этих поселений потом, когда стало понятно, что земные государства никакого влияния в системе Арктура не получат, а колонисты, объединённые современной техникой связи в единое общество, не собираются никому мешать жить как им нравится, стали втягиваться в глобальную экономику. Сандра помнила, как отец брал её с собой в рейс в одно из таких поселений. Под личиной средневековой пастушеской деревни скрывался посёлок дорожных рабочих. Там пользовались и компьютерами, и всякой бытовой техникой, только разговаривали не на всеобщем языке, а на почти чистом пушту.

Но чем так примечателен именно Ованфорсар, Сандра не знала.

Тем временем машина доехала до вокзала и припарковалась прямо у выхода с перрона. Парковка оказалась полупустой, в Боотисе не так много народу пользуется моторным колёсным транспортом, поэтому не пришлось занимать зарезервированное место. Если бы места не хватило, пришлось бы так поступить. Хотя никаких специальных документов у Сандры не было, муниципальный полицейский, приглядывающий за порядком на площади, наверняка опознал машину из королевского гаража, а значит, вопросы задавал бы не Сандре, а дежурному диспетчеру Гвардии. А там знают, что речь идёт о перевозке больного.

До прибытия мотриссы оставалось ещё минут пять. Когда девушки поднялись на перрон и стали ждать, прислонившись к ограждению, Сандра спросила Венеру:

— А почему ты считаешь, что это поселение, откуда наша подопечная, такое особенное?

— Ну потому что оно особенное. Обычно люди живут на земле, перемещаются по дорогам, и даже бушмену из саванны довольно легко объяснить принципы уличного движения. А Ованфорсар — это такое огромное болото. Далия сотней километров выше железной дороги перерезает скальную гряду, там образовалась длинная цепочка порогов, а выше них огромный разлив, заросший тростником. И вот там живут люди — строят хижины из тростника на тростниковых же островах, разводят коров, собирают какое-то водное растение вроде риса.

У них там всё не так. Ходят на охоту не пешком, а на лодках, семьи у них групповые, а вместо кошек — собаки.

— Как собаки? — удивилась Сандра. Собака на Лемурии считалась животным почти мифическим. Не приживались они здесь, и колонистам пришлось вывести породы охотничьих и пастушеских кошек. Увидеть собаку можно было только в зоопарке, в клетке с бетонным полом, где не допускается никакой местной растительности.

— А так. Там же не земля, там сплошная вода. Это у нас на земле что-то растёт, что убивает собак со Старой Земли. А у них в болоте этого нет.

Наконец мотрисса прибыла. Сандра с Венерой подбежали к двери третьего вагона. Свою подопечную они узнали сразу, больше беременных пассажирок из вагона не выходило. Молодая женщина в камуфляже — явно с чужого плеча — слегка растерянно огляделась по сторонам, тряхнув роскошными, слегка волнистыми каштановыми волосами, собранными в хвост, одёрнула на уже заметном животике чересчур свободную куртку.

— Ты Нора из Ованфорсар? — обратилась к ней принцесса. — Нас просили тебя встретить и отвезти в госпиталь. Я Венера, а это Сандра. А где твои вещи?

На загорелом, но вполне европеоидном лице Норы было написано облегчение.

— Вещи вот, — она указала на свою сумочку.

— И это всё? — удивились хором обе подруги, разглядывая сумочку из искусно выделанной замши, украшенной нашитыми перламутровыми фигурками Сумочка, конечно, превосходила по размерам типичную дамскую, но не настолько, чтобы претендовать хотя бы на звание спортивной, не говоря уж о бауле.

— Ага. Платье я туда запихнула. Дед Ниссе из Подмостья сказал, что ехать в поезде в платье мне будет неудобно, и отдал свой старый костюм.

— Ладно, — сказала Венера. — С этим потом разберёмся. Поехали.

Когда Нора увидела машину она пришла в совершенно детский восторг:

— Ух ты, оно с колёсами. Настоящими. Оно на них ездит?

— Ну ты же только что проехала пятьсот километров на мотриссе. Она тоже с колёсами и тоже ездит. Только у неё колёс больше, у каждого вагона по восемь штук, а всего тридцать два. А у нас тут только четыре.

— Нет, это совсем не то. Железная дорога — это что-то такое специальное. Это огромная железная конструкция. На Далийском Мосту она стоит всего ничего, меня еле в вагон успели подсадить, а здесь я выхожу прямо из двери на эту площадку, забыла как называется, и никаких колёс не видно, оно погружено под площадку, как лодка в воду. А это городской экипаж? — продолжала спрашивать Нора, уже сидя в машине на заднем сиденье. — Ой, а ведь у вас есть король, значит, наверное есть и королева?

— Нет у нас королевы, — грустно сказала Венера, сидевшая рядом с Норой. — уже пять лет, как мама умерла, а папа почему-то второй раз жениться не хочет.