Утром, осторожно вытащив руку из под Наткиной щеки, пошел на кухню, где уже хлопотала неугомонная мамуля, подошел к ней и приподняв её, бережно переставил подальше от плиты.
-Тошка, ты чего? — удивилась она, а взглянув на счастливого сына, спросила: — Это то, что я думаю? И так долго жду?
Да, мы — беременны!
-Слава тебе, Господи! — Мамулька перекрестилась и заплакала. — Дожила до светлых дней!! Тошка, смотри!!
-Мам, я так вас всех люблю, я и не чаял, что так быстро получится, а там, глядишь, еще парочку родим.
— Сплюнь, вот родит Наташа, тогда и будешь загадывать.
-Мам, хочу троих деток!!
И теперь в доме Полосухиных каждое утро начиналось с вопроса к Натке:
-Как ты себя чувствуешь?
А Натка, на удивление, не замечала никаких отклонений — не было токсикоза, не было никаких болей, ничего, как будто она и не беременна вовсе.
Мам Маша на полном серьезе говорила, что ребенок, зачатый в любви, с первых минут жизни чувствует это, и ему тепло и комфортно, а раз так, то и организм матери полностью солидарен с зародившейся жизнью.
Платон привыкал к своей такой новой, насыщенной событиями, жизни. На работе он очень старался, запоминал все, и Кириллыч, встретивший его настороженно:
-Ты уже четвертый приходишь, все какие-то безрукие, но с запросами! — понемногу мягчел. Антону сказал коротко:
-Толк будет, старается.
А Сашка брался за все. Наоборот, если случалось поднимать или нести что-то тяжелое, или неприятность какая — забилась канализация, старался оттеснить Вячеслав Кириллыча и сделать под его руководством — самому. Как-то незаметно, в перекурах, Кириллыч выспросил у Санька про всех его братьев и сестричек, не стал охать и ахать — промолчал, а в пятницу пришел на работу с большим пакетом.
-Саш, ты завтра сестричек забираешь?
-Не, я отсюда рвану к теще, а девчонок завтра привезут братья туда. Знаешь, Кириллыч, они такие разные, Олюшка — та все к бабе Нине ластится, помогает ей, особенно любит на кухне возиться, а Светка — та от меня не отходит, я там потихоньку теще трубы на ОГВ меняю, так она постоянно рядом, то отвертку подаст, то ключ какой, и ведь ни разу не ошиблась. Я при ней боюсь даже ругнуться, она мне не говорит, а теще сказала — боится, что и я... — он сглотнул, — её тоже обману. И как ей доказать, что ни фига так не будет??
— А жена твоя как с ними?
-Да ну их, три хихикалки, соберутся вместе и чё-то мутят и хихикают, и придумывают мне всякие мелкие подлянки. А я как бы не догадываюсь и обязательно то наступлю куда-то в воду, запнусь за нитки, натянутые меж кустов, вижу ведь, что они радуются.
-А когда в ЗАГС?
-Да вот в среду надо, отпрашиваться буду, подпишешь заявление-то?
-Конечно, а жена не обижается, что без свадьбы-то?
-Наоборот, я было заикнулся, она меня отлаяла, деньги, говорит, на дело нужнее. А мы с тобой, как все наладится — повенчаемся, вон, как Антон Сергеевич.
-Саш, тут мы со старухой моей кой-чего подсобрали для твоих девчонок. Наши-то внучки повыросли, а вещи хорошие, моя их хранила, вот пусть твои сестрички и бегают в них. Ты не думай, что обноски какие, мои-то в Германии живут, там все хорошее, если твоим сестричкам понравится — будем рады со старухой. И ещё, ты вот обмолвился — брательник твой, автослесарь, тебе вариант с машиной списанной предлагает.
-Ну да, я-то не водила, а у Леси права есть.
-Подождите, не спешите, вот я до старинного дружка доеду, у него давно в гараже стоит раздолбанный 'Соболь' — сынок так ездил, лихачил, потом прикупил себе иномарку и забросил его. Я поговорю, поторгуюсь, а потом, если все выгорит, помогу твоему Андрюхе его до ума довести, вот и будете своим большим семейством спокойно ездить — ты же сам сказал, что младший ваш у друга твоего живет, чтобы поближе к вам всем быть.
-Я, Кириллыч, удивляюсь, почему-то в последнее время мне столько нормальных людей встретилось, не ожидал.
-Это потому, что ты сам делаешь добро, вот и притягиваются к тебе нормальные люди.
Сашка начал было благодарить Кириллыча, тот поморщился:
-Пошли, у нас на пятом этаже проблемка одна образовалась, надо все эти шнуры-переходники закрыть кожухами, опять красотки зацепили каблуками.
А в субботу приехавшие сестрички и его суровая местами жена вопили от восторга, разбирая крутые вещи, там нашлись даже на Олесю модные джинсики и пара свитерочков — жена-то у Платона была мелкая-миниатюрная.
-Детский сад у тебя, зятек, а не семья! — смеялась теща, а Санек только жмурился, как кот на солнышке.
Братья тоже полюбили ездить в Сосновку, помогали теще и соседкам во всем, Леха вон даже подружку заимел, живущую на другом конце деревни.
А Андрюха перестал говорить про женитьбу, совсем.
-Андрюх, — выбрав момент, спросил Платон, — ты со своей поругался что ли?
-Да как тебе сказать? Вроде и не ругался, она как-то испугалась что ли, когда узнала, что девчонок заберем, стала отговариваться делами, заботами, ну я подумал-подумал, посмотрел на Лесю твою, которая вмиг девчонок приняла, а на фига мне такая жена, если она, не видя их, уже старается отойти в сторону?
-А как же любовь?
-Веришь, наверное её и не было. Симпатия — да, а хочется, чтобы, вон, как у тебя, вместе решать и думать обо всем.
-И чё, поругались?
-Да нет, она просто перестала даже звонить, ну а мне переживать совсем некогда, я только и жду выходных и этих задрыг мелких увидеть! — специально погромче сказал Андрюха, увидевший подкрадывающуюся к ним Олюшку.
-Сам ты задрыга! — закричала Олюшка, запрыгивая ему на спину. — Братики, я вас так люблю! Вы у нас такие... такие...
-Вы у нас тоже, — улыбнулся Платон. — Светуля, иди уже сюда, хорош за кустом хорониться, вижу ведь, вон нос торчит!!
— Хи-хи! — из-за смородины высунулась веселая мордашка сестрички, а Санек возликовал в душе — не было уже той угрюмой, озлобленной девчушки, какую он увидел две недели назад.
-Саня, тебя Леся звала.
-Иду, иду! — подорвался Санек, а сестрички вдвоем повисли на Андрюхе.
Полосухин ждал... пяти недель беременности, ждал, истово веря, что зародившийся человечек, абсолютно здоров, и что у них с мамой все нормально, без отклонений и патологий. Колюня стопроцентно говорил, что родится братик, и он будет его всему учить и заступаться за маленького. Лерке пока не сказали.
-Вот будем знать, что все нормально, тогда и обрадуем! — твердо постановила Натка. Антон ворчал из-за Наткиной работы, но та уперто сказала, что до декрета будет работать. Колюня с бабулиной помощью начал читать самостоятельно, и при каждой поездке в город обязательно покупали ему книжки, сказал будет собирать побольше — для братика пригодятся... Бабуля категорически возражала против долгого сидения у компа, и сумела-таки заинтересовать мальчишку книжками. Вечерами он постоянно читал всем вслух, а родители только нахваливали.
Наконец-то поехали к этому супер-гинекологу, Николаю Антоновичу. Антон волновался, не показывая это волнение Натке, но как никогда в жизни у него руки тряслись, и он держал их в карманах. Пока Натка была в кабинете, он взмок.
Где-то через час или больше — ему казалось, что прошло полдня, его пригласили в кабинет. Худенький, невысокий живчик, видя Антоново состояние, не стал тянуть резину.
— Ну что, дорогие родители, ваш малыш для своего срока развивается нормально, беременности такой, как была предыдущая, точно не будет, токсикоз, правда, может быть, а так... вот ещё результаты анализов проверим, уверен, что все будет хорошо, не переживайте, все показатели ранней диагностики в норме.
Антон громко выдохнул.
-Я так понимаю, это у вас первый малыш?
-Да!
-Но у Натальи Владимировны опыт большой, через неделю приезжайте, посмотрим, что покажут анализы, но уверен, все будет хорошо.
-Ну вот, теперь можно и Сашкиными делами заняться, он теперь женат, начнем продвигать дела с сестричками.
Тогда, в среду Полосухин, взяв с собой свое семейство, приехал к ЗАГСу, откуда как раз выходили Платон с женой и друзьями. Отдав счастливой Олесе огромный букет, вручив Сашке подарок — большую коробку, поздравили их, Натка и мамуля расцеловали молодых, и, пожелав всего самого-самого, не стали задерживать молодежь.
Теперь Сашка и Олеся собирали справки. Платон ходил в исполком, писал заявления, брал на работе характеристику, а вот в ментовке... там вышла заморочка.
-У Вас, гражданин Платонов, имеется судимость, вряд ли вам разрешат! — выдала ему дама-лейтенант в окошечке справок.
Санек приуныл, вышел, постоял, покурил, подумал и рванул к Козлову.
-Владимир Иваныч, здрасьте. Я вот пришел, может, Вы чего присоветуете? — Санек рассказал проблему.
-Саш, я узнаю, что и как можно сделать, завтра созвонимся.
Козлов спросил в отделе справок, что можно сделать.
-Судимость есть, её не скроешь, иди, Иваныч, к начальнику.
Начальник отсутствовал, а зам наговорил много едких слов, вроде правильных, но... Козлов почти поругался с ним, когда в кабинет заглянул приехавший начальник:
-Козлов, ты чего громы и молнии выпускаешь?
-Да я...
-Пошли ко мне. — Выслушав Козлова, подумал, повертел в руках ручку. — Ситуация... однако. Ладно, даем справку, пишем, как есть, что судимость была. Но полностью исправившийся и т.д. и т.п. Платонов заслуживает всяческого уважения, и такой-то такой-то следователь Козлов, столько-то лет работающий в милиции ручается за... Ручаешься?
-Да!
-Это напишем отдельно — райотдел милиции, тьфу, полиции, ходатайствует о разрешении... Подпишу, но смотри, сам лично проверю, что и как.
И не поленился...
Приезжал сначала к Светуле, а потом и к Олюшке смешной такой, полный, как колобок, дяденька. Расспрашивал их о житье-бытье, про остальных братиков и сестричек.
И обе девчушки с восторгом и огромной любовью говорили о старшем, Саше.
Светка, в силу своего малого возраста, помнила меньше, а Олюшка — та бесхитростно рассказывала про всех: про отца, иногда бывающего трезвым, но даже и пьяным не обижающего полуголодных детей, про мать, постоянно орущую и лупившую всем, что попадется под руку, детей, про Сашу, который всегда заступался за них, старался принести какую-то еду, про то, как он рассказывал им сказки или какой-то увиденный фильм, как приходил к ней в больницу с другим братиком.
Дяденька слушал и как-то немного загрустил.
-А теперь, если получится, Саша с Лесей нас к себе заберут. У нас там уже и комната своя есть, и Лесина мама зовет нас внучками. А в деревне у неё так хорошо, а братики, все трое, помогают бабе Нине, и они, девчонки тоже. А ещё Олюшка и Светка выучили молитву к Боженьке и каждый вечер просят его, чтобы он помог им уйти из детского дома.
Дяденька долго молчал, потом погладил Олюшку по голове:
-А я смотрю, у вас здесь хорошо, красиво все так.
-Дяденька, здесь красиво, но холодно, а у Саши с Лесей и бабы Нины так тепло!
-Славная ты девочка, вот увидишь, Боженька вас услышит!
Не поленился поехал к Платону на квартиру — он был на работе, Леся провела и показала все.
-А вы, Олеся Андреевна, не против, чтобы девочки жили с Вами, точно?
-Вы их не видели, какие они были, особенно Светка, после предательства той женщины, которую она мамой звала. А сейчас она так радуется и ждет каждый выходной, разве можно её ещё раз предать? Да и Саша, он много не говорит, но так старается для всех нас. Если это возможно, помогите нам, пожалуйста!
И выдали Платону вместе с позорной справкой о судимости, ещё два листа, подписанные грозным начальником милиции — Тетериным, ещё кем-то и подполковником Козловым. Выйдя на улицу, Санек прочитал "Ходатайство" и защипало у него в глазах.
-Блин, Санек, ты какой-то слезливый становишься.
Приезжали к ним домой разные проверяющие, инспектора и целые комиссии — придраться было не к чему. Директриса Светкиного детдома в выходной дотошно облазила и осмотрела все — осталась довольна, тоже сказала, будет просить за Платоновых, чтобы помогли семье воссоединиться. На работе и Сашке, и Олесе выдали отличные характеристики.
Платон позвонил в детдом, где жила Маринка, ему сказали, что она после ЕГЭ на отдыхе — две недели в каком-то лагере на Оке.
-Ладно, вот с девчонками определюсь и поеду со спокойными нервами к ней, — решил Сашка.
В начале июля случились два радостных события. У Полосухиных анализы были хорошие, Антон смог совсем успокоиться, чудо-гинеколог разрешил Натке слетать отдохнуть на море, и радостный Колюня собирал свой небольшой чемодан, а Натка, ругаясь, вытаскивала из него всякую ненужную ерунду.
-Мама, ну я хотел Лере вот эти книжки почитать! — обижался ребенок.
-Коль, мы назад полетим вместе с Лерой, а дома ей и прочитаешь все.
-Сынок, ты не обижайся, — добавил Антон, нам оттуда придется всего много везти, а твой чемодан будет занят.
-Ладно! — ребенок с тяжелым вздохом выложил книжки.
В Бургасе Полосухиных встречали Вера, Лера и Ржентич, как же без него-то. Лерка повисла на мамке, потом на Антоне, а родители оба облегченно вздохнули, увидев, какая веселая и счастливая стала их девочка.
-Теть Вер, спасибо тебе! — Натка растроганно обнимала свою такую родную маму-подружку.
А Ржентич шумно, на весь зал прилета орал и обнимал Антона и, подхватив Колюню на руки, шумел ещё громче.
-Мариан, ведь тебя арестуют за неподобающее поведение.
-Заштото, аз много рад!
— Пошли на улицу скорее, а то народ только на него и смотрит. Ребенок великовозрастный, блин!
Всю дорогу до Вериной квартиры Лерка вываливала ворох новостей и своих впечатлений.
— Если коротко — крутоо, супер!!
Конечно, по дороге все смотрели вправо — на море, которое шумело и плескалось совсем неподалеку.
-Мам, папТоша, купаться пойдем прямо щас??
— Мама отдохнет, а мы с дядь Марианом и Лерой пойдем обязательно!
Вера и Натка остались дома, а мужики и Лера пошли поплавать. Вот уж где было счастье, особенно для Колюни, который только-только с помощью папТоши, научился плавать. Лерка ныряла и резвилась возле него, он счастливо заливался смехом, Антон поплыл подальше, а Марьян, как мама-наседка, опекал ребятишек.
Домой шли утомленно-расслабленные, Колюня быстро отрубился — сказался и перелет, и перемена климата, а взрослые и Лера, которым не дали спокойно посидеть соседи — пошли к ним на кафенце и скару. Приятэл Марьяна со своей болгарской подругой тут же разожгли свою любимую скару, скоро зашкворчало поджаривающееся мясо, Антон с Наткой вытащили русски гостинцы и конечно же-водку... сидели часов до двух ночи, негромко переговариваясь и посмеиваясь, да изредка ходили смотрели на спящих детей — мало ли, Колюня проснется или ещё чего.
Прилетели-то в пятницу, а в воскресенье Ржентич, уезжая, сумел-таки уговорить Полосухиных на приезд в Сэрбию чрез седмицу, хитро поглядывая на Лерку и обещая многославну встрэчу.
Антона и Натку Горан с Эмилией с первого же вечера стали считать друзьями, вот и уезжали по вечерам все на экскуризии-прогулки: были в Варне, там не обошлось без посещения дельфинария, потом забрались ещё дальше — поехали в Балчик, в его знаменитый Ботанический сад — Ботаническу градину. Потом был Созопол — тоже древний град, из него дальше поехали на реку Ропотамо, что впадет в Черное море, по дороге посетили Райский замок в Равадинове — там можно было бродить часами. Сплавали на небольшом пароме по устью Ропотамо — выплыли в Черное море, повосторгались, культур-программа была на уровне.
