Он заскрипел зубами — ничего уже не исправить... Да и соседская девчонка, сейчас ей уже исполнилось пятнадцать, и пока он здесь парится, Фатма к его освобождению уже раза три как будет матерью, но не его детей.
. Одно радовало, ему наконец-то разрешили один звонок домой, всего пятнадцать минут, но как же ждал его Юсиф. Почти год уже он ничего не знал о своих родственниках. Для него добиться этого было очень сложно — не мог же он говорить с родными на русском, а пока нашли переводчика с турецкого, пока согласовали... кто здесь спешит. И как горько и радостно было ему услышать торопливые слова приветствия всей своей многочисленной семьи, он только и успевал ответить, что у него все нормально. А когда мать дрожащим от слез голосом спросила, когда его ждать, он только вздохнул:
-Я расплачиваюсь за свою вину...
Нюта же откровенно радовалась, что у неё все так сложилось, ну, не готова она была стать матерью хорошей. Если мамка, та ждала внука, готовила ему пеленки-распашонки, то Нюта постоянно говорила, что не представляет себя матерью, что рано ей и все такое прочее.
Отец, услышав от неё все это, горько вздохнул и сказал мамке:
-Да, мать, где-то мы с тобой сильно не доглядели, младшенькая у нас выросла бездушной.
В марте стало известно, что суд будет 10 апреля. Истерила и рыдала постоянно мамаша Муравьева, обвиняя во всем эту неразборчивую и навязчивую Ковалеву, которая её славного ребенка сбила с пути. Славный ребенок по-прежнему юлил и постоянно пытался как можно сильнее очернить Нюту, выгораживая себя. Козлов, закончив следствие и передав все материалы в суд, облегченно вздохнул — устал нечеловечески.
Платон же дергался, ох как он гонял, не, не за себя, а за всех своих. Потихоньку от девчонок наказывал Андрюхе, Лехе и Бирюку, чтобы помогали во всем, и не оставляли их, те в ответ крутили пальцем у виска.
. Полосухин познакомил его с адвокатом — давним приятелем Антона, который взялся его защищать. Серьезный и основательный такой мужик подбадривал Санька, а Платон только мрачнел. Он зоны не боялся — чё он там, пропадет что ли, но вот когда он своего ребенка увидит? И как будут без него все?
Было муторно и тоскливо на душе, он держался, старался не показывать свое уныние всем, особенно Леське, которой оставалось чуть больше двух месяцев до родов. Понимал же, что чем сильнее она будет дергаться, тем хуже и для неё, и для сына. Угадали-таки все его младшие — сынок родится.
Санек сказал Леське:
-Если чё, назови его Димкой, не, не в честь кого-то, просто мне это имя всю жизнь нравилось, да и мужики с таким именем, что мне по жизни встречались — настоящие, не гнилые, вон, хоть Кондрата возьми, а уж Вихрь...
-Назовешь сам, я в роддоме буду! — ворчливо отвечала Леська.
Натка тоже волновалась, как воспримет встречу со всеми этими Лерка, Антон успокаивал:
— Старшая наша уже от всего этого отошла. Она вся в Тодоровиче, там, похоже, настоящая любовь — серьезная, бесконечные разговоры и ожидание лета. Вот увидишь, девочка наша не сильно разволнуется.
Он сам позвонил Адриану и просил, чтобы тот как можно чаще звонил и отвлекал Лерку. Адриан согласно кивал. Каждый вечер перед сном Лерка и хихикала, и спорила, чего-то усиленно доказывала ему в разговорах по скайпу. На удивление Натки, Лерка с удовольствием возилась с маленьким Тимошей, они с баб Машей иногда и спорили, кому гулять на улице с ним.
Полосухин посмеивался:
-Школа молодого бойца у дочки, практика, она во вред не пойдет, своего дитя будет знать как взять на руки.
Тимошик уже держал голову, внимательно смотрел на разговаривающих с ним домочадцев и почему-то всегда крепко уцеплял старшего брата за палец, вызывая у того бурю восторга. А Полосухин выдал Натке:
-Надо бы ещё и девочку родить, чтобы было поровну и сынов, и дочек.
— Тошка, этому ещё только два месяца... ты чего?
-Ну, я в перспективе, на будущее, скажем... на следующий год, пока у тебя возраст позволяет, без всяких там осложнений, — он зажмуривался и, чуть приоткрыв один глаз, хитро поглядывал на Натку.
-Вот бы хоть одному из вас выпало походить девять месяцев с токсикозом, угрозой выкидыша и прочим.
-Девочка моя, я бы согласился, но не дано... увы! А знаешь, я какой-то жадный стал, мне хочется, чтобы семья ещё больше была!!
Тошка как-то сразу успокоился, даже поправился, стал выглядеть солиднее, совсем домашним, больше всего полюбил вечерние часы, когда вся его, такая теперь большая семья собиралась вместе на вечерние посиделки, совместно обсуждая дела и проблемы.
Он откровенно любовался своими детками, помолодевшей и сияющей мамулькой, а больше всего, до щемящей такой нежности трогала его картина, когда Натка кормила грудью малыша... Её лицо, становящееся в этот момент таким... он не мог подобрать слова, наверное, это и есть истинная, не показная, материнская любовь. Он, замирая, смотрел на них и твердо знал, что все равно упросит Натку родить ещё хотя бы одного ребенка. Просто необходимо иметь ещё одного малыша и видеть вот такую картину.
Он сам от себя не ожидал, что может и, оказывается, умеет, вот так истово, отдавая всего себя, любить... не только свою женщину, всех её родных и близких. Еще чуть больше года назад у него и было-то таких — мамуля и Леха Петрович, сейчас же целый интернационал образовался.
Вон, по скайпу звонит один, сэрбин громогласный, Марьян, будет сейчас шуметь и приговаривать ласковые слова по-сербски, глядя на сыночка, а тот искать глазенками источник такого громкого голоса.
-Мамуль, я только сейчас понял, какое это богатство — семья.
Мамуля стукнула ему по лбу:
-Я тебе сорок семь лет про это долбила, ну и тугодум ты у меня.
-Не, мам, это я Натку так долго искал, она все где-то от меня пряталась.
.
Начался суд, первыми вызывали девчонок. Сначала Соснину с матерью, потом пошли Лера с Наткой. Лера, увидев всю компанию, напряглась. Юсиф, безразлично скользнув по ней взглядом, опустил голову и больше не поднимал, а вот Эдик... с такой ненавистью смотрел на неё, что она передернулась. Муравьев наоборот, удивленно смотрел — выросла и похорошела его прилипчивая подружка, сейчас вместо раздражения вызывала она интерес, он бы с ней замутил...
Лерка отвечала четко и быстро:
-Да, она только пришла из школы, когда Нюта позвонила и сказала, что уезжает с женихом вот-вот и надо быстренько прийти, да, она пошла из любопытства. Юсифа видела только на фотографии. Гоцая?Такого не знает совсем. А, это Эдик? Нет, увидела первый раз тоже у машины. Соснина? Нет, не подруга, учились в параллельных классах, иногда сталкивались у Нюты. Нет, про долги Муравьева не знала совсем. Саша Платонов? Да, он меня защищал от вон этого, как его там, или Эдик... нет, Юсиф не трогал, только орал сильно. Непонятно что, на турецком. Да, она заболела, температура была большая. Саша давал таблетки, водил в туалет, вернее, чуть не на себе таскал, и все время охранял её. Нет, никогда не приставал, наоборот, один раз, когда Саша убежал в аптеку, вот этот приставал, хотел изнасиловать, потому что старался снять в первую очередь джинсы. Она сама просила его? Ей было больно даже шептать, и руки не поднимались. Да, Саша успел, избил этого сильно, а потом совсем не отходил от неё. Нет, больше не приставал. Только грозил Саше, что убьет его, точно. Как сумела убежать? Саша заранее сказал, что надо будет бежать на выход к любому милиционеру, да, она полностью ему доверяла, если бы не он... — и тут Лерка всхлипнула.
-Ваша Честь, — обратилась к судье Натка, — моя дочь полгода посещала психолога и психоневролога, я прошу побыстрее её опросить, она до сих пор боится мужчин, особенно таких вот, — Натка кивнула на Эдика, — как там его...
"Этот" вскочил и начал орать, что она сама его просила, а он хотел... Его усадили на место...
Попросил слова адвокат Эдика и, как-то так обтекаемо-хитренько задавая вопросы, стал обливать дерьмом девчушек. Он говорил складно, и получалось у него, что вот такой невинный человек пострадал из-за своей доверчивости...
Взял стакан с водой и сделал несколько глотков, а в тишине зала установившейся на какую-то минуту ясно прозвучал негромкий голос Бирюка, сидящего во втором ряду и спроста сказавшего Андрею:
-Во дает, во заливает, понятно, что срубил много бабла, отрабатывать надо, пи... свистеть — не мешки ворочать!
По залу прошел смешок, судья попросил соблюдать тишину. .
-Наталья Владимировна, можно я спрошу Вашу дочь? — поднялся прокурор. — Всего три вопроса?
-Да!
Прокурор не задержал Лерку надолго, его интересовали действия Платона. Натка как мать попросила судью, присудить вот этим людям, зарабатывающим на горе и слезах детей и родителей по справедливости. Эдик буркнул, что-то типа вашу маму...
Натка повернулась к нему и четко произнесла:
-Вот тебе я от всей души желаю, чтобы кто-то из твоей родни, женской, прошел через вот такую же ситуацию, чтобы ты и родственники знали о таком не понаслышке...
Ох, как вскочил, горячий мужчина, как хотел заорать, но его резко дернув за наручники, мгновенно усадили на место...
Лерка, выйдя из зала, разревелась:
-Не могу, какие они...
-Все, доченька, все, пошли на улицу, там наш Тимошик, поди, пищит уже...
А Тимошика катала Тучкова — баб Маша осталась дома, Колюню из школы встретить — а рядом шел Леха Петрович, они скованно, но разговаривали, Натка тихонько улыбнулась про себя:
-Может, что и наладится?
Суд длился три дня. Санек за эти дни спал с лица, не мог совсем спать и, чтобы не тревожить свою Леську, перебрался на кухню...
Как он был благодарен Полосухину за адвоката! Вот кто умело и тактично защищал его, не допускал никаких провокационных вопросов адвоката Эдика, который как пиявка, цеплялся к каждому слову. Судья сделал два замечания, пообещав отстранить его от защиты. Тогда только тот перестал обливать всех грязью, культурно, блин...
Сашка честно и без всяких финтов отвечал на все вопросы:
-Да, сразу, когда узнал, что девчонок не просто проводить надо, а вывезти за границу, понял, в какое дерьмо вляпался, и стал искать ходы спасти их. Да, позвонил другу в эту же ночь, друг передал кому следует, а потом уже Сашка действовал по инструкциям, что ему присылали. Да, вину свою полностью осознал, нисколько не отрицает. Нет, он ни Бербера, ни Мамедова раньше не знал. В сговоре с ними не был, договор был только довезти до Москвы, как бы охранять. Да, повелся на легкие деньги, нет он их не получал, Юсиф обещал расплатиться уже в Турции. Якобы. Почему якобы? А он, Санек, уже знал, что его и Лерку в аэропорту постараются убрать... ну, в смысле убить. Откуда знает? А он подслушал, когда в последнюю ночь, все подпили хорошо и думали, что он спит пьяным сном, беспробудно. Нет, он свою водяру в раковину выливал, надо было Леру охранять, мало ли, спьяну Мамедов опять полезет к ней. Ранения как? Да, зажило все, правда, тяжести поднимать совсем не может, но надеется со временем пройдет. Да, три дня был без сознания, потом вот задышал. Да, работает, да, разрешили опекунство над двумя младшими сестренками, девяти и двенадцати лет. Почему взял? Он помолчал, хотелось сказать:
"Поживите с недельку там...", а вслух сказал:
-Я самый старший, вот и кому, как не мне, сестренок забрать?
Да, они сейчас оттаяли, учатся хорошо, нет, он на них никогда не кричит, да, младшая иной раз папой называет. Да, проверяют постоянно, даже комиссии бывают, человека по три приходят, нет, замечаний нет...
Очень достойно к удивлению Платона вел себя турок, а вот остальные... Нюта просто спекулировала на том, что у неё умер ребенок. Муравьев валил все на неё, она на него, Мамедов даже в последнем слове не прощения просил, а пытался обелить себя — типа пошел на поводу...
Когда зачитывали приговор, Саньку совсем поплохело: Бербер — восемь лет строгого, Мамедов — восемь с половиной строгого, Муравьев — два года, Ковалева полтора условно, "Платонов Александр Витальевич: статья такая-то, статья другая, прим, чего-то там ещё...
Санек складывал годики по статьям — лет пять светит, все ниже опускал голову и боялся за Леську... Голос судьи доносился как-то урывками: "по совокупности... учитывая, что Платонов полностью раскаивается в содеянном, оказывал всяческое содействие, с его помощью избежали рабства... получил два ножевых... характеризуется только с положительной... и к концу услышал:
-Платонова Александра Витальевича — оправдать...
Санек рухнул на сиденье и закрыл лицо руками...
-Господи, благодарю тебя за то, что я смогу увидеть своего новорожденного сына через неделю, а не через пять лет срока. За Леську, за сестричек!
Все уже расходились из зала, а Санек все сидел, у него отказали ноги, он не мог встать совсем...
-Санек, ты чё? Все же хорошо? Давай, вставай, не фиг тут сидеть! — суетился возле него верный Бирюк.
-Подожди, у меня чего ноги не слушаются, встать не могу!
-Сергееич! — заблажил Бирюк Полосухину, — тут у Санька ноги отказали, помоги на улицу довести...
-Может, 'Скорую'? — спросила выглянувшая секретарь.
Тут же шустро подошли Антон и Димка Кондрат.
-Да не, спасибо, обопрусь вон на Бирюка и Димана и доковыляю, это, наверное, нервное, я вроде никогда не замечал, что ноги болят...
-Это стресс, все пройдет, Сашка, все плохое позади, Тимошик вон другана ждет, ох через годик-полтора весело у нас двумя хулигашками будет! — подбадривал его Антон.
Домой от машины до подъезда доковылял Санек уже бодрее, а потом долго сидел, держа на коленях зареванную жену, и понемногу отпускало его от пережитого.
-Ну вот чё ты Димку маленького расстраиваешь, ща волноваться начнет. Все же хорошо, я с вами!
А Леська только сейчас и призналась, как она боялась и дергалась за своего такого самого надежного Платона.
Потом его обливали слезами мелкие, ну не мог Санек не сказать им, что будет суд, что могут закрыть его, раз уж начали всегда говорить начистоту, да и как потом объяснишь им, лет через пять... что не хотел расстраивать?
Олюшка, повсхлипывав, вот светлый человечек, тут же переключилась на свои мелкие проблемки, начала тормошить и его, и, как всегда, когда ей тяжело или тревожно — прижавшуюся и забившуюся Саньку под мышку — Светку, хитренько переведя разговор на коляску, кроватку и прочее, что нужно будет для Димусечки.
-Ох, Саша, он ещё у Леси в животике, а я так его люблю и жду!
-И я! — тут же подхватила Светка. — Я вот, как Саша, буду ему на коленочки дуть, если упадет, жалеть и сильно-сильно любить, вот как Саша нас любит.
Саша помолчал, покашлял:
-Не, а как вас не любить, вы у нас такие две хозяюшки. Вон, Бирюк как нахваливает твои оладушки, Свет, поди, так и придется за него замуж бежать.
-Хи-хи-хи, почему бежать?
— Ну, а вдруг какая захочет вперед тебя его прихватизировать, мужик-то с квартирой??
-Саня, ты такой смешной! Он же дяденька старый будет.
-Какой старый? Тогда и я старый — мы же с ним ровесники.
